Провожаю жаркое лето, мимо проходит дождливая осень, и, словно сильный ливень «пролетает» морозная зима, а сирень все стоит в моей побитой старой вазе. Не вянет, не опадает, даже не цветет. Стоит в «девятимесячной воде», не жалуясь и не упрекая. Могу услышать, как она смеётся, как тихо хохочет, параллельно пуская слезы, когда не могу найти цветочек с пятью лепестками, чтобы загадать заветное желание. Она всегда говорит, что хочет море... из сирени, из её подруг: белой и бордовой. Ей безусловно скучно здесь одной. Печально и тоскливо.

Тихие волны, прекрасный закат, чайки летают у моря - это всё чего хочет она - цветущая юностью я: душа с глазами, словно два зерна горького кофе; с длинными волосами, цвета какао в твоей кружке; родинкам, расставленными словно под линейку, на круглых щеках; чёрными бровями, словно у девушки с обложки столетнего журнала.

Настала новая пора - безумно теплая весна, точнее палящий, почти «летний» месяц май. На улице цветет сирень, но только вот не фиолетовая. Она наверно тяжко заболела: без улыбки на лице пытается сказать хоть слово на прощание. Последние её две реплики были те самые, что раскололи пекло и Аид пустил кипящую слезу, которая обожгла его кожу: «Мне больно, что случилось? Неужели я мертва?»

Белая сирень тут же отозвалась, пытаясь заглушить чувство страха перед бледной смертью: «Потерпи, фиалка, потерпи».

Всем страшно перед ней. Она явилась в образе орла, что рисовался, будто облако, в голубом спокойном небе.

Время истекло и боль прошла. Она закрыла грустные глаза... теперь уже навсегда. Назрел вопрос: так куда она попала: в белый рай или в черный ад, покрытый злом, печалью и тоской?

Открыв глаза, сирень увидела высокие волны моря, вместо песка лепестками стелятся километры бордовой сирени. Она наклонилась, беря горсточку в руки, шепча слова без блестящей улыбки на лице. Она уже скучала, но выхода здесь не было. Все уходило вдаль, рисуя образ бесконечности. Сирень уловила запах своей смерти, но вот незадача: «Где же я теперь? Здесь словно рай, мечта сбылась, но почему так больно внутри?»

Она ощущала кровь из пальцах рук, которая текла тонкими полосками по шее из ушей от звуков столь шумной воды. Её глаза болели, словно их выкололи острым кинжалом безумно красивых блестящих морских волн. Её душа умерла, она почувствовала это, ведь та предстала перед нею. У моря стояла я - та самая девчонка, что любила воду и хотела быть русалкой: манить парней, затаскивая в глубины океана; красиво петь, чарующе стреляя карими глазами: расчёсывать длинные волосы, будто украденные у Рапунцель; встретить Посейдона и влюбиться в его сына Перси; поссориться с Ариэль из-за красивого, статного принца; подружиться с Урсулой и стать её врагом; умереть, став человеком, и захлебнуться проклятой водой.

Но я ведь и так мертва.

Почему? Почему я сирень, что стояла на моём столе? Такое бывает только в раю, но я не узнала ответа на мучающий меня вопрос.

Душа повернула голову вправо, а я за ней: там стояла картина моих похорон. А возле гроба - та самая ваза с фиолетовой сиренью, что молча рыдала, смотря в мои закрытые глаза.

Почему я мертва? Опять этот вопрос...

Потому что упала. Упала с обрыва, не справившись с жизнью. Упала душой, телом и сердцем, что стало разбитым пару минут назад от невзаимности. Упала потому, что врала всему миру, говоря это громко и гордо: «Со мной все хорошо!» Упала потому, что считала, что всё должно иногда быть плохо. Упала потому, что хотела быть русалкой, ведь вода внизу манила своим голубым, небесным цветом. Упала потому, что меня предали. Упала, наслушавшись громких ранящих слов. Упала, смирившись, что не найду любовь. Упала, чтобы не чувствовать злое чувство «боль».

Такая чувство, что это черный ад, охраняемый выпущенным Цербером. Но почему я именно здесь?

Я попала в ад за свои грехи: за алчность, за зависть и за темную гордыню. Гнев рос во мне не по минутам, а по секундам, губя грешную душу. Но созрел не знать какой вопрос по счету: «Какого черта я здесь? Почему за доброту и трехкратную любовь к сирени меня закинули в тюрьму? Какой тут круг? Шестой или девятый? Зачем я тут, если могу любить? Любовь мною не забыта...».

- Потому что любви недостаточно, фиалка! - кричит душа, истошно рассмеявшись.

А правда ли это? Мне не нужны ответы, что заставят осмыслить это снова и снова. Пока я буду гнить, проходя все круги ада, не хочу думать об этом всю вечность, пытаясь найти причину.

А где та я?

Моя душа здесь - передо мною. Она зовёт меня подойти к манящему морю. Я заглядываю туда и окунаюсь в воду зла, печали и тоски. Меня окутала причина моей смерти - страх. Возможно это была боль.

Я приду к вам вновь, но сейчас хочу воды... Возможно опять-таки это была она - ядовитая причина моей смерти. Та самая вода из-под сирени, что будто под гипнозом заставила меня выпить черное зелье от самой матушки смерти.

Когда ты мёртв - тебе врали - ты забываешь буквально всю свою жизнь, и осталось только взирать в открывшееся будущее и на людей внизу.

Живых.

Вдали смотрю я на корабль. Он вроде как спасёт меня, но тот слишком далеко. Меня уже тащит на дно та самая русалка с изумрудным хвостом, которой я хотела быть. В моём обличии, что заставило меня дышать спокойно.

- Но как дышать, если я мертва? - закрыв глаза, спросила я.

Я снова открываю пустые глаза и вижу свою сирень: без сиреневого моря, без громких волн, без той меня - тихо, мирно и без смерти.

Был сон...

А наяву ли это вновь?

Раз вижу я его, то значит ли это реальность? В моих мечтах он словно узник Ада... Такой же, как и сам Аид со смесью Цербера. Он перевозит души и проводит их в свой круг. В котором: я пока не знаю.

Я словно в тумане с лепестками сирени, танцую по пятому кругу.

Он обхватывает моё лицо, и вода течет с моих глаз. Его руки как жаркий огонь, будто это я вступила за черту. Он сам... Сам нарушил наше правило: не появляться в человеческом мире!

Черный плащ накинут на голое, бледное тело - это демон, но я его не боюсь. Он сладкий на вкус и болезненный на касания. Мои руки выворачиваются от боли - он играется ими. Я словно кукла в театре, а он мой кукловод. Его руки на моей талии, а я замечаю кольцо: красивое и золотое, с надписью «До конца твоих дней, Анастасия». Мне приятно, ведь это моё имя, но почему так больно здесь, внутри. Моё сердце будто разрывается между любовью и ненавистью к нему, чьё имя я оставлю в секрете до конца нашей вечности, а может всё-таки до завтра (смерти).

Он говорит, что заберет меня с собой в безумно темный замок, где не будет видно его уродство. А разве он урод? Темные кудрявые волосы; бледная кожа, исцарапанная острыми крыльями; кровавые губы, манящие их поцеловать; голубые глаза заставляют погрузиться в их мир, пойти за ними, посетить черный ад; горячее тело от которого хочется рыдать - он идеален, но только в обличии человека. Какой он? Вам никто не даст ответа на этот вопрос, даже я.

Камень. Треск. Разбитое стекло, но это всё он. Сильный ветер играет с темными волосами. Мне кажется, что я уже не та... Не светлая. Он и его тьма поглощает меня - я становлюсь противоположностью. Его улыбка и вправду манила меня выбрать ад, но разве я имела выбор?

Парень закрывает мои глаза своей горячей рукой, попутно отправляя меня в сон. Он вытер кристальные слёзы об плащ и будто испарился в воздухе.

А наяву ли это вновь? Сон ли это или мой очередной кошмар?

Я снова открываю карие глаза и вижу свою сирень: без жара, без ада, без той меня - тихо, мирно и без дьявола.

В моей комнате и вправду тихо и теперь я спокойна. Но никто не знал, что невидимые злая я и мой демон в обличии красивого парня стоят возле разбитого окна.

Мне снилось, что я была мертва. Значит она недалеко: где-то на перекрестке.

Смерть.