Яркое и палящее солнце освещает рынок невероятных размеров. Тут можно встретить купцов и торговцев со всего света, горожан любых сословий и рабов на любой вкус. Это был невольничий рынок.

Товаром на самой площади были люди. Рабы. Приведенные из военных походов, пойманные, как дикие звери, похищенные, купленные, проданные и перепроданные.

Молодые парни, девушки и дети. Рабов выводили поодиночке, а то и целыми вереницами из боковых темных переходов, товар подороже показывали на помостах, подешевле продавался целыми толпами внизу, продавцы выкрикивали цену, нахваливали своих рабов, их силу, молодость, неиспорченность, красоту, ученость и умелость.

Здесь людей продавали нагими. Ибо они были рабами на продажу, и продавцы хотели показать их целиком. Одни стояли с видом покорных животных, а те, что не смирились с судьбой, — с печатью ярости на лицах; одни плакали, другие сухими глазами остро кололи своих мучителей, была бы сила, убивали бы взглядами.

Посреди площади, выделяясь в толпе, стоял парень лет 16. Брюнет гордо подняв голову, смотрел на всех свысока, будто это не его продает родная мать.

По одной лишь внешности можно было понять, что парень знатных кровей. Темные волосы были уложены, по-аристократски белая кожа и голубые глаза. Мимика и выражение лица, все выдавало в нем представителя одного из высших сословий.

Он чувствовал все взгляды, что бросали на него. Они оценивали его, словно думая, стоит ли он стольких денег.

- Дорогие гости, начнем, пожалуй, самые важные и торжественные торги этого года. Перед вами стоит парень из семьи герцогини, образован, знает около семи языков! Силен, молод и здоров! Начальная цена пять тысяч золотых, - начал купец, краем глаза смотря на саму герцегиню, что наблюдала за всем этим с отстраненностью и безразличием, будто бы это не её ребёнок стоит совершенно раздетый посреди площади.

Он бросил на нее взгляд и почти сразу встретился с голубыми глазами младшего брата. Тот стоял за спиной их матери, смотря на него со смесью боли и волнения. В голубых глазах стояли слезы, а сам парень закусил губу.

Слезы брата - единственное, что могло тронуть его. Захотелось уйти и обнять его, пообещать, что всегда будет рядом. Но он не мог.

Парень тяжело вздохнул и вновь вернул себе привычную холодность.

Пока люди выкрикивали цены, Лео, а именно так звали парня, рассматривал толпу гомонящих людей. Хоть и внешне это ничего не выражало, ему было жутко, стыдно и мерзко. Мерзко от этих взглядом, шепотков.

Сознание парня словно раздвоилось. Одной стороной своего мозга он удивлялся, как еще не упал в обморок от унижения, которому его подвергла родная мать.

Но другая часть взывала внутренним  голосом : "Фритты не показывают свой страх!"

И он, лишь выше подняв голову гордо, оглядел всех взором, полным отвращения, посмотрев, как на шакалов, подбирающих падаль.

–Даю тридцать тысяч золотых!

Это была женщина средних лет в богатом одеянии. Лео заметил, что за ее спиной стояло еще пять рабов его возроста.

Больше никто не поддерживал цену. Бросив торговцу мешочек с деньгами, она толкнула Лео к себе, взяв за веревку, сковывабщию его руки, и повела за собой.

Вскоре они приблизились к королевскому дворцу. Но у входа их остановили стражницы.

- Кто вы такие и зачем пришли? - сказала одна из них.

-Я пришла к королеве. А это мой подарок ей, - сказала она указав на парней.

Стражницы оглядели их жадным взглядом и пропустили внутрь. Там их забрали слуги и повели на осмотр,а после, убедившись в том что новые рабы чисты, повели мыться.

Сначала его просто обливали теплой водой и натирали чем-то жестким, потом проделали это же с большим количеством мыльной пены. Потом его еще раз вымыли, снова покрыли мыльной пеной и сделали массаж.

Крепкие руки рабов, разминавших плечи, спину, ноги, действовали умело. Очищенное от грязи тело словно пело. Потом его смазали какими-то маслами, одели в наряд, похожий на тот, в каком он пришел, и отвели в небольшую комнату, жестами объяснив, что жить будет здесь.

Лео брезгливо оглядел комнату и вздохнул. До его старой комнаты далеко, и он явно живет не один. Подойдя к своей кровати, он лег и вздохнул, смотря в потолок

"Надеюсь, с тобой все хорошо, братец."-подумал он, перед тем как погрузиться в царство морфея.