— Милый, ты не написал мне свой адрес, — послышался бархатистый голос из трубки. У меня дрогнула рука. Твою ж дивизию...

В говорящем я узнал Валентина Степановича, клиента ателье Инессы. Только в этот раз из его глубокого баритона пропала вчерашняя охриплость. Не знаю, чем он там занимался для того, чтобы его голос так быстро восстановился, но это как минимум было странно.

Вернемся к моей дрогнувшей руке: телефон чуть не выскользнул из ладоней — мобильное устройство я уже держал обеими руками — они похолодели и покрылись испариной. Нервная система работает исправно и преобразовывает мои нахлынувшие гурьбой эмоции в физические неудобства. Поблагодарю свой мозг позже за своевременную поддержку и помощь в волнительной ситуации.

— О-откуда у вас мой номер т-телефона? — ну, все — пиши пропало — голос дрожит. Человек явно переступил мои личные границы, а я даже нормально ничего сказать не могу. Где же моя хваленая храбрость, когда она так нужна?

— Зайчик, не пугайся так, я уже заждался, а ты все работаешь и работаешь, — нежность так и сочится из его голоса, льет через край и норовит пробраться ко мне в мозг, завладеть сознанием, подсознанием, мыслями и чувствами. Я не слышу в этом голосе лжи, наигранности и искусственности. Только искреннее огорчение и желание успокоить. Так могут звучать только маньяки. Боги, уберегите меня от него.

— Откуда. У вас. Мой. Номер? — чеканю я каждое слово, отбивая на наковальне, делая каждый звук грубее, ярче, злее, эмоциональнее. Он должен понять всю мою злость и страх.

— Мой водитель возле твоего дома. Поужинай со мной, и я отвечу на твои вопросы, — продолжил мужчина гнуть свою линию. И ведь не откажешь такому настойчивому человеку. «Вот же мерзкий засранец, еще и адрес где-то мой вынюхал», — подумал я и плюнул на все:

— Хорошо, пусть ваш водитель подождет меня десять минут, — я оглядел себя в зеркале: выглядел словно ходячий труп. Если меня сегодня убьют, то я, можно так подумать, заранее примеряю на себя данный образ. Мило. Пока я заботился о внешности, периферийно мой мозг обрабатывал сложившуюся ситуацию и искал малейшие шансы на выживание.

— Я передам водителю, — трубку сбросили. Я выдохнул, однако спокойнее не стало.

«Не время паниковать, Ян! Нужно срочно позвонить Инессе!» — попытался подбодрить себя я. Нахожу в телефонной книге номер подруги и кликаю по нему, пошли медленные гудки. Чем дольше я ждал, тем больше нервничал. Меньше, чем через минуту, подруга поднимает трубку, я не медлю и говорю первым: — Неважно, что ты была занята! Срочно открывай сайт iCloud-а и входи в мой аккаунт, я уже скинул тебе в Телеграме свой логин и пароль. Мне только что позвонил твой вчерашний клиент, не знаю, откуда у него мой номер и адрес, но он явно не от балды их взял!

— О, Всемогущий! Ч-что ты такое говоришь?! — Инесса не на шутку испугалась, в ее голосе слышалась паника не хуже моей. — Наргиз! Запускай компьютер! Быстрее, я тебя умоляю! — я в ней не ошибся. Любой другой кинулся бы в истерику из-за моих слов, и это ничем бы мне не помогло, но Левина всегда действовала на холодную голову. — Что дальше?

— Он хочет встретиться! Я не знаю, вдруг он сумасшедший какой-то! Я буду держать GPS включенным, а ты отслеживай мои перемещения. Телефон могут забрать, поэтому я возьму второй. Я не знаю, что может случиться, но если я не перезвоню в течение двух часов, звони в полицию! Имя ты его знаешь, в лицо мы его видели. Камеры наблюдения стоят у тебя в ателье и у меня в подъезде, — я еле ворочал языком, стараясь уложиться в отведенное мне время. Было страшно. — Сделай, как я попросил, и держи руку на пульсе! Все, у меня мало времени!

— Я не оторву глаз от экрана! — взволнованно выкрикнула Несса и пробормотала что-то, напоминающее молитву. Когда она убедилась, что ее помощь пока мне не нужна, то сбросила звонок.

Носясь по всей квартире, как сайгак, я искал старые кроссовки, в которых сдавал ГОСы в университетские годы. Белые, на небольшой платформе, а главное — с выемкой для телефона под стелькой. Беру свой второй телефон, выключаю на нем звук и вибрацию, включаю геолокацию и отключаю конфиденциальность, засовываю в кроссовок. Звоню Инессе, спрашиваю, видно ли меня на карте, и получаю положительный ответ. В последнюю секунду до выхода хватаю перцовый баллон и засовываю в сумочку. Он вряд ли поможет мне избежать смерти, но так мне будет на одну сотую часть спокойнее. Проверяю наличие ключей в кармане — на них всегда висит брелок с маленьким складным ножом — когда ты гей в России, и не такое начнешь носить с собой. На пальцы надеваю кольца с шипами — смесовый сплав бериллия, стали, железа, титана, сверху золотое напыление. Обычно такие побрякушки украшают любой мой образ на ночных тусовках в центре Москвы. Удар кулаком может оказаться неприятным.

Смотрю на время в телефоне, подмечаю, что у меня осталась одна минута до выхода. Поправляю волосы, глубоко вдыхаю, выхожу в коридор и захлопываю дверь квартиры, понимая, что обратной дороги у меня нет. Этот человек знает мой адрес и номер телефона, я не удивлюсь, если ему также доступны мои паспортные данные, выписки из банка, налоговые отчеты и прочая документация. У меня нет уверенности ни в чем. Валентин Степанович может оказаться кем угодно: убийцей, мафией, каким-нибудь тайным агентом, сумасшедшим или... я даже не хочу продолжать. Вдруг, если я сейчас не сяду в машину, убьют меня, или моих родителей, или младшую сестру, или друзей? О, Всемилостивый, у меня сейчас начнется паническая атака! Делаю глубокий резкий вдох и медленно выдыхаю.

Хочу забраться к себе в постельку и обнять плюшевого динозавра из IKEA.

Выхожу из подъезда, прощаясь с консьержкой, а та вдогонку мне: «Сколько можно туда-сюда ходить? Пять минут назад только приехал, опять уезжает! Эх, молодежь!» — ворчит, как всегда, хоть какое-то постоянство в жизни. На улице, впритык к подъезду, перегораживая пешеходам улицу, стоит Rolls-Royce. Хочу присвистнуть от удивления, да сдерживаюсь. Два амбала вылезли из автомобиля и направились в мою сторону. По спине пробежал холодок, а в горле застрял огромный ком.

— Ан Унчон, нас просили в целости и сохранности довезти вас до пункта назначения... — я даже не смог понять, о чем они говорили, слова стали похожи на какую-то кашу с того самого момента, как меня назвали моим паспортным именем. В голове забилась паническая мысль, что они знают обо мне все. Я никогда не говорил о своем настоящем имени в интернете, даже мои знакомые не знали моего полного имени. Ноги начали подкашиваться. Двое высоких и широких, как шкафы-купе, мужчин тут же подскочили ко мне. — Э-э-э, уважаемый, все хорошо! Держите себя в руках!

«Вот же срань господня! Веду себя как кисейная девица восемнадцатого века! Веера мне только не хватает и драматичной музыки! Никакой выдержки!» — даю себе мысленного пинка под зад и этим ребятам — возможность усадить меня в машину и увезти туда, куда им только вздумается. Один, что стрижен так, словно из армии только вернулся, садится за руль; другой, с волосами подлиннее, осторожно усаживается на заднее сиденье рядом со мной, но держит дистанцию.

— Ты как, парень? — заботливо спрашивает рядом сидящий. Я молчу, опустив голову, отросшие до подбородка волосы скрывают лицо. — Босс умеет напугать людей до усрачки, ты только его не бойся, он по-доброму себя ведет с людьми, которые ему нравятся. Ты, это, лучше пристегнись, — он потянулся к моему правому плечу, пытаясь нащупать ремень безопасности, но я осторожно коснулся его запястья кончиками пальцев, чтобы не спровоцировать агрессивную реакцию, прочистил горло и шепотом проговорил:

— Кхм, я... Я сам, — удивляюсь, что могу говорить. Горло сдавило так, что мне трудно дышать. Стараюсь просто вдыхать глубже. Руки все еще трясутся, но я успокаиваю себя мыслью о том, что если буду послушной собачкой, то все будет хорошо. Надо просто выполнять команды и не подавать голос, пока не потребуют. «Ян, молись, чтобы это место оказалось людным, — крутилось у меня на подкорке. — Кого ты обманываешь?! Ты даже не веришь в эту чертову молитву! Ты в бога не веришь! Дурак!» — пристегиваюсь, держусь обеими руками за ремень безопасности в надежде побороть дрожь в пальцах. Вот в таких ситуациях и находишь слабые стороны психики и ее выражения. «После такого было бы неплохо отлежаться недельку-другую в стационаре, попить лекарств, полежать овощем на жесткой койке... М-м-м, красота! Я уже мечтаю об этом незабываемом курорте с сумасшедшими бабками и поехавшими подростками. Да, считаю, это отличная идея. Нужно записаться к психологу и занять очередь. Приведу себя в порядок и вернусь к работе», — именно таким способом я и пытался себя успокоить.

Внутренний монолог помог мне взять себя в руки, выпрямиться и гордо вздернуть нос кверху. Даже стало смешно. Я так себя накрутил и превратил того холодного незнакомца в настоящего изверга у себя в голове, даже не предположив, что он мог бы просто оказаться какой-нибудь важной персоной со своими заскоками. Нервный смешок срывается с моих губ. Да, все может оказаться лучше, чем я себе нафантазировал.

Машина остановилась примерно через десять минут после того, как я в нее сел, по крайней мере, внутренние часы мне подсказывали, что больше времени пройти просто-напросто не могло.

— Приехали, — пробасил водитель, становясь похожим на огромного медведя после спячки. Он неуклюже обернулся в нашу со вторым охранником сторону и, подкрепляя мои ассоциации, сказал: — Володя, проводи паренька, а? Он щупленький вон какой, ты его одним мизинцем удержишь! — и загоготал не хуже зверя.

— Очень смешно, — буркнул я обиженно.

— Не дуйся, он по-доброму это говорит, — улыбнулся известный мне как Володя мужчина. — Я сейчас выйду, а потом открою тебе дверь. Будь умницей, не порть нам с Вадиком вечер, — я мысленно посмеялся. Охранники выглядят как двое из ларца, одинаковых с лица, так еще и зовут их похожими именами. Владимир и Вадим: для дислексика вроде меня это почти одно и то же.

Володя вышел из машины, обошел ее сзади, открыл дверь с моей стороны и прищурился, глядя на меня сверху вниз: — На ногах устоишь?

— Должен, — тихо ответил я, поднимаясь с сиденья, меня лишь слегка придержали за плечо и подвели ко входу в здание, смутно мне знакомое.

Это был бар-ресторан «Луч», год назад я напивался здесь, когда впервые серьезно поссорился с бывшим. Оставил тут почти сорок кусков и чаевые в размере четырех тысяч рублей, за такую щедрость администратор меня лично провожал до такси и получил за это еще косарь сверху. Я знатно тогда погулял. Не удивлюсь, если меня здесь вспомнят. Именно после этой знаменательной пьянки я посчитал, что алкоголь — мой враг, а в особенности — враг моему кошельку.

Зайдя в бар, я под эскортом шкафа Володи прошествовал к администратору, тот сразу понял, к кому я иду, и без лишних вопросов провел меня в зал на первом этаже. Чтобы снова не впасть в панику, я рассматривал интерьер — особенно мое внимание привлек стеклянный стеллаж во всю стену, заставленный винтажными пленочными фотоаппаратами. Я не особо разбирался в подобных вещах, и мне было далеко, как до Китая пешком, до ценителей пленочной фотографии, однако взглядом я выцепил модели фотоаппаратов «Зенит» и «Кристалл» шестидесятых годов. Я даже боялся представить, сколько стоила вся коллекция подобных раритетов.

Несмотря на то, что я помнил, что в последний раз пил именно в «Луче», я напрочь забыл, как выглядит интерьер; забыл местную атмосферу и уют, наполняющий это место. Приглушенное освещение, мебель из темного дерева, кресла, обитые мягкой и потертой от времени тканью, винный склад под лестницей, наглухо застекленный и открывающийся только для официантов и сомелье. Небольшие торшеры возле каждого столика, расположенного вдоль окна, выглядели особенно смешно на фоне темного и благородного интерьера: африканский мальчик в юбке из соломы, украшенный цветами, держал лампочку, а сверху красовался плафон. Один из посетителей, судя по всему, ради шутки напялил на голову мальчика косынку в виде салфетки. Я бы посмеялся, не будь так взвинчен и напряжен.

Столики в вечер понедельника пустовали, я заметил всего пару человек в дальнем конце зала. Удивительно, что сегодня людей меньше, чем могло бы быть, все-таки, как говорят гулены: «Вечер понедельника — второй вечер воскресенья», — по таким канонам тут как минимум зал должен был быть заполнен на треть.

В центре зала расположился на диване уже знакомый мне со вчерашнего дня персонаж — Валентин Степанович. Черные густые волосы, уложенные гелем назад, небольшие залысины на лбу, характерные для мужчин его возраста — на вид я бы не дал ему меньше тридцати пяти — однако седые волосы проглядывали на висках, говоря, что мужчина был гораздо старше тех лет, что я ему приписал. Морщины, как тонкие паутинки, собрались у внешних уголков глаз, когда мужчина мне приветливо улыбнулся и встал, чтобы протянуть руку. Отвечаю на рукопожатие, а сам не свожу глаз с костюма. Ткань в клетку под названием «Принц Уэльский»; пиджак скроен в лучших канонах классического костюма. Идеальная посадка. Мерзкий человек в потрясающем костюме — канонный персонаж во всех американских фильмах про плохих парней. Теперь можно ждать, когда Валентин достанет пушку, приставит ее к моему лицу и вышибет последнюю извилину в мозге.

— Унчон, — у меня чуть не свело челюсть от приторности и слащавости, с которыми было произнесено мое имя.

— Я буду премного благодарен, если вы будете звать меня Яном, — процедил сквозь зубы каждый звук я. Даже такая вежливая фраза вырывалась из меня потоками гнева и недовольства.

— Но в паспорте у тебя написано, что... — я с силой сжал его ладонь. С виду я казался тонким и физически неразвитым, но на деле под бронзовой кожей скрывались мышцы. Мужчина, видно, почувствовал мою скрытую мощь и слегка поморщился, наконец разрывая наше рукопожатие.

— Ян, просто Ян, — снова настаивал я, бесцеремонно усаживаясь на противоположный диван. — Вы так хотели меня видеть, что решили, будто вам можно нарушать мои личные границы! — наконец-то злость вытолкнула собой весь страх из сердца и разлилась холодом по телу, придавая бесстрашия. — Звоните на личный номер, выжидаете меня у дверей МОЕГО дома, демонстрируете осведомленность в моих же личных данных... Это попахивает нарушением закона. Ко всему прочему, панибратствуете! В жизни не видывал такой наглости! — сложил руки на груди и закинул ногу на ногу.

— Это была обычная демонстрация силы и возможностей, солнце. Не обижайся на меня, — Валентин Степанович элегантно и вальяжно сел напротив и, подперев обеими руками подбородок, облокотился на стол. Уставился на меня.

— То есть вы подтверждаете, что это была угроза? Вы мне угрожали? — у-у-у, понеслась pizda по кочкам, теперь меня уже не остановить. — Зачем? Зачем все это было нужно? Чтобы поужинать со мной? Какой же это бред! — я понимал, что мой язык слишком длинный, что, возможно, я огребу по полной программе за каждое сказанное слово, но адреналин, который ударяет в голову не хуже алкоголя, лишь добавлял масла в огонь. От переизбытка эмоций внутренние органы сдавливало, будто под прессом.

— Я сделал заказ минут пятнадцать назад, скоро должны принести, — как ни в чем не бывало ответил Валентин. — Расскажи, как доехал? — все еще заботливый голос, ни капельки возмущения или злости. Он спокоен как удав. И глаза змеиные, хищные, опасные. Не хватает только вертикального зрачка и ядовитых клыков.

Я чуть не захлебнулся от возмущения! Как можно меня так оскорбить своей реакцией?! Я провоцировал его с самого начала вечера, ожидая чего угодно, но не этих слов! Не этой искренней заботы и беспокойства. Когда Валентин уже достанет чертов пистолет? Я сжал кулаки до побеления костяшек, ногти впились в ладони. Я все еще не понимал, что происходит, какого лешего тут творится, какое отношение ко всему имею я и как все исправить?

Позлился еще минуту и подумал, что, возможно, я выясню все, приняв правила этой странной и пугающей игры? Подумаешь, психопат решил поиграть в свидания с реальной куклой в роли меня! Ничего страшного же не случится! Всего лишь то, что это может оказаться смертельно опасно! Ну, умру я, и что с того? Реинкарнацию никто не отменял! «Попробовать стоит», — обычно именно с таких мыслей и начинаются все мои авантюры. И вот я насильно оказался втянут в очередное приключение, не хватило мне Инессы в университетские годы! Ой, как не хватило!

— Мило посидел с вашими парнями в машине, поговорили о жизни, выпили чаю. Знаете, словно на королевском приеме у Елизаветы Второй, — состроил милую улыбочку. В ответ на свой сарказм получил искренний смех собеседника:

— Не знал, что Володя и Вадим такие добродушные, — мужчина вытянул вперед руки ладонями вверх, не знаю, для чего, но на моей памяти в романтических комедиях партнеры таким образом предлагали своей даме сердца подержаться за ручки. Я просто игнорирую невербальное предложение, продолжая сидеть в закрытой и скованной позе, говоря всем своим видом: «Я не хочу находиться в этом месте наедине с вами». Мужчина разочарованно вздыхает и заполняет неловкую паузу: — Я боялся, что мои люди будут грубоваты, ведь они ждали твоего прихода домой около двух часов. Они не отличаются особой выдержкой, — от такого заявления я чуть не поперхнулся воздухом.

— Кха, тонко подмечено, — поднес кулак ко рту, якобы прикрываясь. Актерских способностей, как и у любого другого блогера, во мне хоть отбавляй. Мне позавидует сама Николь Кидман.

— Закажешь что-нибудь выпить? — ах, какой дамский угодник! Я бы заказал весь чертов бар, потому что после такого стресса мне было необходимо выпить что-то покрепче чая. Но нельзя. А срываться я не собираюсь, оттого прошу колу: сахар в крови подскочит, и мозг выделит эндорфин, и мне станет легче.

Дамский угодник в лице Валентина Степановича заказывает мне колу. Слава Всевышнему — принесли запечатанную стеклянную бутылку — при мне ее открыли и налили в стакан освежающий напиток. Я тысячу раз видел в кино, как некоторые преступники обговаривают заранее с барменами или сомелье свои планы; заказывают лишь один бокал для партнера, наполненный напитком и особым ингредиентом — яд, снотворное, виагра, — все на ваш выбор, нужно знать лишь цель. Сам недоухажер заказывает бокал белого вина Кот-дю-Рон, и я вспоминаю, что Валентин предлагал отужинать стейком. Однако, человек мне попался с особым чувством вкуса. Явный гурман.

— Почему бы тебе не заказать вина? — спрашивает меня вынужденный собеседник, замечая мой изучающий взгляд, брошенный на бокал с желанным алкоголем.

— Я не пью, но думаю, что вы уже и это знаете, — небрежно бросаю я в ответ, даже не задумываясь.

— Даже ради вкуса? — парирует Валентин Степанович, покачивая вино в бокале легкими движениями руки. Взгляд его темных глаз останавливается на моих губах, но потом перемещается вверх, ловя мой холодный и безразличный — как я думаю — взор. Мужчина растягивает губы в искренней улыбочке. Бесит.

— Даже ради вкуса, — мужчина пытается вести беседу, но она не клеится из-за моей отстраненности. Должно быть, человек чувствует себя неловко, хотя khuy его знает, что творится в голове этого психопата. По виду Валентина и не скажешь, что ему неудобно, по-моему, этот дядя даже наслаждается всем происходящим.

— В моем обществе говорят обычно, что люди, которые не пьют — хуже монстров во плоти, — я вздергиваю бровь на это заявление и веду носом, отворачиваясь в сторону окна.

«Люди много говорят, но в их словах лишь доля правды. У каждого своя истина», — думаю я. Хочу задать вопрос: «Почему так говорят?» — мне интересно было бы узнать ответ, но я молчу, потому что не хочу развивать диалог.

— Я знаком со многими людьми, которые имеют хоть какую-то власть — в общем смысле слова — и хорошие начальники получаются лишь из тех, кто умеет правильно отдыхать и снимать напряжение. А люди, которые вообще живут так, как будто на дворе сухой закон, либо срываются на подчиненных, либо не достигают вершин.

Я не нахожу прямой связи с алкоголем, люди по-разному развлекаются: кому-то достаточно утренней пробежки, а кому-то — месяца запоя. Двоякое мнение. Я бы поспорил, но не вижу в этом смысла. Будь это кто-то другой, например, мой друг, толкующий подобные речи, я несомненно вступил бы в дебаты, доказывая обратное, но с этим человеком я не планирую больше встречаться, а значит, не хочу распыляться. Мне не нужно что-то доказывать незнакомцу. В этом просто нет смысла. Валентин смотрит на меня выжидающе, желая услышать мое мнение, но я молчу, как воды в рот набрал.

— Ты не согласен, — не спрашивает, а утверждает. Я подумал: «Мысли мои читает, что ли?» — У тебя на лице все написано, — телепат. И не скрывает. Вот же ж ублюдок. Смеется. Я смеюсь в ответ.

— Слушай, если ты можешь сам с собой поговорить, можно я тогда уже пойду, а? — раздраженно спрашиваю я. Из-за того, что перенервничал, незаметно для себя перехожу на «ты». — Ты вроде сам неплохо справляешься, — я поднимаюсь с намерением выйти из-за стола, но меня хватают за руку, останавливая. Захват не сильный, не принуждающий, а умоляющий, я могу запросто вырваться, но ощущение, будто этот человек просит меня остаться, прекращает все мои действия и заставляет замереть на месте. Лишь мои глаза отмирают, и я позволяю себе взглянуть в черные омуты Валентина. Его взгляд портит мне всю романтику в голове: секунду назад я думал, что это просто одинокий психопат с невероятными возможностями, решивший скрасить свое одиночество в компании со мной. Но сейчас Валентин кажется требовательным маньяком, который сначала дарит заботу и нежность, а потом так же заботливо и нежно кромсает меня бриллиантовым топором на супчик под названием «Буйабес-Империал». Миленько.

— Сядь. — Ох, этот тон... Приказной, не подлежащий обжалованию, садистичный, ядовитый и чрезмерно пугающий. Этот тон навевает мне воспоминания об отце в мои подростковые годы, когда я сопротивлялся каждому его слову. Обычно после любых слов, сказанных таким тоном, следовали скандал, насилие, боль, мои побеги из дома и долгие дни в больнице после возвращения. Дрожь пробегает по телу.

— Пожалуйста, — умоляю всем своим видом. — Я не хочу тут находиться, я хочу домой... — мое тело ослабевает, на глаза просится влага, но я приказываю глупым слезам закатиться обратно в слезный канал. Негоже мужику плакать. Я бы еще добавил к своей жалостливой речи: «...хочу домой к своему динозаврику из IKEA и клубничное мороженое из морозилки», — но это уже слишком личное. О, ради всего святого, пусть он купится на это, и я спокойно сбегу домой.

— Прости, прости. Я не хотел тебя расстроить, солнце, — он мягко потянул меня на себя, заставляя сесть рядом. — Я не буду тебя больше пугать, обещаю. Хочешь, — он взял мое лицо в обе руки и вытер большими пальцами крокодиловы слезы со щек, — я расскажу, зачем мне понадобилась информация о тебе? Только не плачь, — он элегантным жестом вытащил платочек из кармана пиджака и протянул мне. Я принял роскошный кусок ткани с вышивкой инициалов «В.Г.». Рисуется, не более того.

Я был уверен, что Валентин Степанович не раскроет свои карты, будет рассказывать сказки до тех пор, пока мой мозг не покроется ложью, как туалетные краны в старых хрущевках — известью. Но, вопреки всем моим ожиданиям, Валентин поведал мне то, что я не готов был услышать:

— Мы встречались с тобой год назад, на неделе моды в Милане, — прямолинейно заявил он. Я сложил губы в трубочку и присвистнул. Надо же, мужик реально повернут на мне. Год ведь прошел.

— А мы... — я даже не знал, что хотел сказать. Челюсть грохнулась на пол. Даю себе смачный подзатыльник: «Закрой рот, дурака кусок, сейчас муха еще залетит!» — челюсть по приказанию импульсов из мозга с щелчком закрывается. — А я...

— А ты не помнишь, я это уже понял, — Валентин хмыкнул, удобнее располагаясь на диване. — Ты тогда так напился на afterparty, что на следующее утро забыл, как распевал песни Леди Гаги на весь зал и пугал официантов, даже когда мероприятие подошло к концу. Я взял на себя смелость подвезти тебя до отеля и... — на этом моменте я уже ожидал самого худшего, однако-с, я оказался верным бойфрендом. — ...как выяснилось позже, мы остановились в одном и том же месте, но на разных этажах. Ты так благодарил меня... — оказалось, еще не поздно почувствовать испанский стыд. — Я даже не знал, что люди умеют быть такими благодарными!

— Надеюсь, я не... — щеки стали пунцовыми и горячими, как раскаленный камень в сорокоградусную жару.

— О, нет-нет! Ничего необычного, просто мне пришлось вытерпеть пятнадцать минут объятий и скомканной речи о том, какой я заботливый. Ты мне даже пообещал составить компанию за завтраком, но, видимо, не вышло... Опьяненный разум склонен подводить. А позже у меня уже не было времени напомнить тебе о произошедшем, — Валентин рассказывал обо всем с толикой печали и тоски, словно он жалел о том, что однажды упустил момент. Короткая история вышла, однако, но я был уверен, что это еще не конец, ведь мы же сидим здесь по какой-то причине.

— Это не отвечает на мой вопрос, — напомнил я суть разговора, шмыгая носом.

— Да, не отвечает, но подводит к ответу, — Валентин пожал плечами и откинулся на спинку дивана, принимая расслабленную позу. — Ты забыл меня, но я тебя — нет. Наоборот, с каждым днем мой интерес к твоей пьяной личности все возрастал. Не буду скрывать, я стал помешанным. Приказал своим людям найти списки приглашенных на неделю моды, а потом пробить каждого, узнать паспортные данные, занятость, место проживания. Нашел тебя и выяснил, что ты в отношениях, это меня немного расстроило, и я принялся ждать вашего расставания. Три года — это довольно долго, — голос мужчины звучал безучастно на последних словах, будто ему было все равно, но, вне зависимости от этого, его глаза горели пламенем и были более живыми, чем в нашу первую встречу в ателье (для меня это все еще была первая встреча).

— То есть вы ждали возможности насильно вытащить меня на свидание почти целый год? — я взметнул брови вверх в лучших традициях киноверсии Северуса Снейпа.

— Можно и так сказать, — улыбнулся он, как кот, объевшийся сметаны.

— И целый год следили за мной? — я нервно хихикнул, пытаясь осознать масштаб ситуации. Все это звучало до жути странно.

— Не смотри так на меня, ангел, я не монстр, просто предпочитаю шокировать людей, чтобы добиться эффективности, — посмеялся Валентин Степанович, наблюдая мои выпученные глаза.

— Что-то я не заметил, чтобы вы запугивали Инессу, — раздраженно прошипел я, начиная понимать, что после такого откровения со стороны собеседника могу позволить себе еще больше бесцеремонности, чем до этого.

— Она еврейка, — практически фыркнул визави, — я просто заплатил в два раза больше положенного. Поверь, она даже в Шаббат будет заниматься моим заказом, — самонадеянно заявил он.

В этот момент нам принесли говяжий стейк, картофель и сливочный соус. Пахло все это настолько вкусно, что если бы я не был в такой необычной ситуации, у меня бы давно потекли слюни. Но сейчас мне было настолько эмоционально плохо, что кусок в горло не лез. В последнее время на меня, как из рога изобилия, обрушилось столько проблем, что я просто не находил себе места, а теперь еще добавился Валентин Степанович. Как все это пережить, я даже не знаю.

Тяжело вздыхаю, уставившись в тарелку, а затем на Валентина, который, видимо, был настолько голоден, что первые два кусочка мяса просто проглотил не жуя. А я был уверен в его идеальных манерах... Какой нетипичный оказался маньяк, или кто он там? Продолжаю смотреть, как мужчина замедляется в поедании стейка и постепенно обращает на меня внимание.

— Почему ты не ешь? — интересуется Валентин Степанович, буравя меня взглядом темных глаз, будто я сделал что-то ужасное. — Эту говядину стоит попробовать хотя бы ради соуса, потому что он потрясающий, — в его рот полетел следующий кусочек мяса.

— Мне нужно отойти, — внезапно отвечаю я. Мне не хотелось говорить о «лучшей мраморной говядине со сливочным соусом во всей вселенной» и, более того, кушать ее, поэтому я выпалил первое, что пришло на ум. В любом случае нужно было позвонить Инессе и сказать, что меня пока не планируют убивать и кромсать на мелкие кусочки только за то, что я что-то там забыл!

— Куда? — равнодушно спросил мужчина, опуская вилку и нож на тарелку.

— В туалет, куда же еще? — отвечаю я и выхожу из-за стола. Валентин просто провожает меня взглядом, а когда на выходе из зала я оборачиваюсь к нему, то он мне подмигивает.

Иду в сторону туалета по старой памяти, рядом с выходом стоит охрана моего личного маньяка. Какая романтика: у меня есть собственный маньяк. Скажешь кому-то — не поверят ведь! Захожу в туалет и включаю телефон, ищу номер подруги и нажимаю на кнопку вызова. Пошли гудки.

— Алло! Ян! Дорогой! Что... Ты как?! — Инесса даже не знает, что говорить. Слова в ее случае не нужны, все решает интонация — беспокойство пронизывает каждый звук ее голоса.

— Все нормально, Несси. Я в относительной безопасности, можешь не беспокоиться, но я все же советую перестраховаться. Можешь не вызывать никакие спасательные службы пока, поезжай ко мне домой, дождись меня... Мне просто... Я не справлюсь с этим один, — я смотрю на свое разбитое и усталое выражение лица в зеркале, одной рукой держу телефон, другой упираюсь в столешницу.

— Тебе страшно? — шепотом спросила Инесса. На фоне было слышно, как подруга встает из офисного кресла, которое постоянно перемещалось по кабинету на колесиках, создавая неприятные звуки: она все еще не уехала с работы.

— Это не важно сейчас, просто отслеживай мои перемещения, пока будешь ехать ко мне. Я потом все расскажу, — тяжело вздыхаю, понимая, что мой день закончится даже не заполночь. В задумчивости осматриваю мраморную столешницу, в которую была встроена раковина, и замечаю белую пыль. Туалеты в «Луче» имеют свои тайны и загадки, разгадать которые могут только знающие и понимающие люди. Я мысленно усмехаюсь: «Как этих наркош еще не поймали?» — но вслух произношу: — Нет времени говорить, я перезвоню, как только будет возможность.

— Неужели ты думаешь, что я сейчас смогу сесть за руль?! У меня руки чуть ли не трясутся из-за тебя!

— Возьми такси, — вздыхаю, как старая бабка, смахивая белую пыльцу на пол. — Я переведу тебе деньги за поездку. Мне надо идти, пока! — сбрасываю звонок прежде, чем Несси решится вставить свои пять копеек. Уверен, по приезде, когда мы оба успокоимся и выпьем чаю, Левина устроит скандал мировых масштабов, и ничто не сможет ее остановить.

Включаю холодную воду и ополаскиваю руки, затем лицо. Что же я творю... Закрываю глаза ладонями; не хочу смотреть на себя в зеркало, я знаю, что там увижу. Отворачиваюсь от зеркальной поверхности и иду в сторону выхода из туалета. Хотел открыть дверь, но она сама резко отлетает вбок и сбивает меня с ног. Я спотыкаюсь и впечатываюсь в стену всем корпусом.

— Ой! — пробасили рядом со мной. Узнаю голос охранника Валентина. Мужчина огромных размеров тут же подлетает ко мне и, как тряпичную куклу, подняв за подмышки, ставит на обе ноги. — Извини, парень, босс сказал проверить тебя. Боится, видать, что ты в унитазе утонешь! — и расхохотался не хуже своего напарника-водителя. — Не ушибся?

— Да... Нормально все, — слегка поморщился от боли в ноге: дверь несильно ударила по колену, но синяк будет.

Охранник развернул меня к себе лицом, поправил рубашку и брюки, стряхивая невидимые пылинки. Я мысленно поблагодарил уборщиков бара: если бы не они, мои светло-зеленые штаны были бы в пятнах и разводах — приземлился-то я на пятую точку. Было бы ужасно, если бы грязные полы испортили брендовые брюки, которые стоили почти треть моей месячной зарплаты.

— Все-все, Володя, хватит! Я пошел, — выбегаю из туалетной комнаты с мыслями о том, что охранник Валентина сейчас вел себя со мной так, словно отец, которого у меня никогда не было. Даже позавидовал его будущим детям. Мой отец бы никогда так обо мне не позаботился, а незнакомый человек по приказу босса был готов пылинки с меня сдувать. Вот до чего мир докатился.

Возвращаюсь в зал. Валентин Степанович что-то печатал в своем телефоне, но, заметив меня, потушил экран и засунул устройство в карман брюк.

— Так боитесь, что сбегу? У вас охранник на выходе стоит, а через окно я вряд ли полезу, — криво улыбнулся, стараясь выглядеть непринужденно, но, скорее всего, у меня ничего не вышло. Внутреннее напряжение так и норовило вырваться наружу небольшой истерикой и пробежаться по внешнему миру убийственным ураганом. Мужчина ничего не ответил и стал ждать, пока я вновь не займу место на диване рядом с ним. Я не стал разочаровывать Валентина, поэтому послушно сел у него под боком. А что мне еще оставалось? Не думаю, что у меня был выбор, да и сидеть рядом с ним не так уж и противно, вполне себе терпимо, пока он соблюдает какие-то свои правила приличия.

— Давай перейдем на «ты», — предложил Валентин Степанович, пока я пытался собрать остатки своих нервов воедино, чтобы досидеть этот вечер до кульминации и какого-то логического завершения.

— М? — мужчина вырывает меня из мыслей, и мне приходится вернуться в реальный мир. Но мне бы хотелось остаться где-то там, в своем мире, абстрагироваться и не замечать, что происходит вокруг. Я бы спокойно пережил этот вечер, если бы смог уйти в себя, но Валентин не давал мне такой возможности, продолжая строить диалог. — Не вижу смысла в этом, — отвечаю с запозданием в несколько секунд, поскольку мозг долго обрабатывал звуки и слова, пытаясь вычленить в них смысл.

— Почему? — искреннее непонимание отображается на лице маньяка. Он вытер губы салфеткой и посмотрел на меня с укоризной. Валентин ожидал, что я поддамся страху и стану делать все, как он скажет, но он не на ту рыбку-то напал. Я был беспричинно бесстрашен, оттого и пугал людей, напоминая сумасшедшего.

— Я не хочу видеться с вами больше. Никогда.

Мужчина явно не ожидал подобного ответа. Наверное, Валентин думал, что после того, как он вторгся в мое личное пространство, демонстрируя «силы и возможности», а потом назвал меня ласковым словом и поманил пальчиком, я тут же кинусь в его объятия, как принцесса Диснея, и выйду за него замуж, чтобы в конце нас ждало «Долго и счастливо». Ничего подобного! Ишь чего удумал! Фантазер хренов, не видать тебе этого, как своих ушей!

— Что? — его маска спокойствия и умиротворенности держится практически на соплях, потому что с каждым моим словом она трескается и разбивается на тысячи маленьких осколков, норовя выпустить наружу то, с чем я не хотел иметь дело.

— Если вы рассчитываете на завязку каких-то отношений или чего-то подобного, то у меня нет желания этим заниматься. Мы разные люди, да и я не готов терпеть подобное отношение с вашей стороны, как было сегодня. Я не позволю, чтобы со мной обращались как с вещью или животным! — удивительно, но после всего, что произошло, я смог озвучить свои мысли так, как это звучало у меня в голове: с чувством, с толком, с расстановкой. Ни одной лишней эмоции. Я даже подумал, что во мне проснулся взрослый и адекватный человек, во что верилось с трудом. Порой я напоминал себе и окружающим ребенка с нестабильным эмоциональным фоном и вечной истерией на грани с паникой.

— Я могу и заставить, — нарочито равнодушно ответил Валентин Степанович. Ой, сколько же злости было в его глазах в тот момент, что я даже не удивлюсь, если он скажет, что является самим дьяволом.

— Вы взрослый человек и отлично понимаете, что бывает, когда людей заставляют что-либо делать. Валентин, вы вроде бы говорили, что являетесь успешным человеком, и общество, окружающее вас, под стать, — суровым взглядом я вонзил в сердце Валентина Степановича ледяной меч, надеясь, что это морально убьет его. — Должно быть, вы и сами осознаете, что случится, будь я с вами по принуждению? То, что вас зацепило во мне, подохнет, стоит лишь начать.

Он молчал. Шестеренки крутились в его голове, измеряя поступки и их последствия. Я мог надеяться только на его адекватность, существование которой не было доказано путем наших сегодняшних взаимодействий — вымирающий вид — ни больше, ни меньше. Спустя несколько минут затяжного молчания Валентин Степанович сказал:

— Извини, солнце, ты прав, — с этими словами он достал телефон. Это заставило меня нервничать. Мужчина заметил мои метания, поэтому поспешно прокомментировал свои действия, положа руку мне на колено: — Я позвоню водителю, он отвезет тебя обратно домой. И мы больше никогда не увидимся.

— О-отлично, — я не ожидал, что он так быстро признает свою вину и со всем согласится. — Что ж, тогда я пойду. Приятного вечера, — я хотел встать с дивана, но был на секунду остановлен:

— Постой, — сказал он шепотом, придерживая меня за руку, — надо узнать, как далеко отъехал Вадим, я его за продуктами отправил... Алло, Вадик, ты где? Отличненько, да, подъезжай к «Лучу», отвези Яна домой. Да-да... — недолгий разговор по телефону закончился, и все внимание Валентина переключилось на меня. Он смерил меня каким-то хитрым взглядом. — Ян, ты обещал мне ужин, поэтому я хочу, чтобы номинально он все-таки состоялся, — мужчина подцепил вилкой кусочек мяса со своей тарелки и окунул его в соус, повернулся в мою сторону. — Открой ротик, дорогой.

Если согласие на этот небольшой фарс станет моим освобождением из лап зверя, то я вполне не против. Открываю рот, подражая безвольной кукле. Валентин счастливо улыбнулся и поднес вилку к моим губам. Я покорно прожевал кусок говядины, ощущая каждым вкусовым рецептором нежность сливочного соуса со специями. Это был самый потрясающий соус в моей жизни. Но даже он не смог задержать меня в «Луче» еще хотя бы на долю секунды.

Я молча встал из-за стола и, подбирая гордость с пола, вышел из заведения. Меня никто не останавливал и не задерживал. Валентин Степанович дал мне уйти спокойно. Когда водитель тронул машину и я был уже на полпути к дому, вдруг в сознании промелькнуло сожаление: стоило-таки съесть свою порцию стейка.