Автобус не спеша проезжал остановку за остановкой, лениво пошатываясь из-за неровной дороги. За окном рисовался привычный город, немноголюдный, с аккуратными улицами и домами.

Я люблю этот город.

Несмотря на всё то, что в нём было и будет, это место всегда останется важной частью моего сознания. И сейчас, наблюдая, как мелькают в окнах знакомые закоулки, чувствуется пряный привкус уюта. Перекатывая его на языке, вдруг хочется поделиться этим ощущением с человеком, который стоял недалеко от меня. Такой непривычно задумчивый и молчаливый.

Оказывается, думать абсурдные вещи очень даже занимательно. Что-то вроде: "Его ухмылка смотрится лучше, чем эта живая печаль" или "Неужели человек может заглушать переживания иллюзиями так долго?".

Но самой любимой мыслью за эти минуты стала эта: "Насколько же предубеждения неприятная штука".

Вот так смотришь на человека, он весь такой высокомерный, наглый, чёрствый. И непроизвольно от таких кривишь губы. А в итоге оказывается, что у этого самого человека внутри погибают целые сады. Просто от нехватки банального тепла.

Но барьер уже выстроен.

И каждый сам должен решить, что с этим делать.

" Остановка "Близнецы", конечная" - раздался голос в полупустом салоне.

Не дожидаясь Давида, выхожу из автобуса.

Знакомая зелёная лавочка на остановке заставляет нахмуриться, отбрасывая воспоминания. Не хочу ни о чём думать, просто идти вперёд, разрешая ногам самостоятельно двигаться куда им вздумается.

Но я также продолжаю стоять и смотреть на эту дурацкую, потрёпанную жизнью, лавочку. А в голове вырисовывается родной силуэт.

- Почему ты вечно зависаешь? Может пойдём наконец? - голос Давида звучит буднично, с лёгкой издёвкой и ноткой безразличия. Будто это не он всю дорогу залипал в окно, мысленно находясь где-то за горизонтом.

- Пойдём.

Снова пропускаю его фразы мимо ушей, направляясь к знакомой тропинке.

Но её не оказалось. Лишь еле заметная змейка, спрятанная под густой травой, напоминает о её существовании в прошлом.

Прямо перед нами раскинул свои ветви густой лес, больше напоминающий картину из фильмов ужасов, нежели обычный лес за городом. Или так казалось только мне?

Снова я стала, как вкопанная, не в силах заставить себя туда пойти.

Самое время пошутить про то, что ведьма не хочет вернуться к своим истокам просто потому что боится.

Стоит ли озвучивать, что я над собой подшучиваю чаще, чем это делают окружающие или это очевидность?

- Всё, ты меня достала, - над ухом раздался совершенно спокойный голос Давида. А после земля ушла из под ног в буквальном смысле.

Воздух покинул мои лёгкие, как только я приземлилась животом на плечо беса. Он сделал это настолько легко и аккуратно, что боль отдалась лишь лёгким напоминанием о себе.

Какого чёрта он себе позволяет?

Раздражение, медленно дёргая за струнки нервов, приветливо обняло мой мозг. "Здравствуй, давай снова злиться и ненавидеть этого придурка".

Руки скользнули по широкой спине в попытке подняться.

- Отпусти меня немедленно!

В ответ этот негодяй лишь фыркнул и невозмутимо продолжил путь.

- Я сказала, отпусти, иначе...

Фраза оборвалась, как только я услышала шлепок и почувствовала явное жжение на правой ягодице.

- Тихо, иначе ещё получишь.

Да ты ошалел!

Гнев накрыл такой огненной волной, что хотелось сжечь его заживо. Прямо сейчас. Чтобы этот чёртов бес наконец понял своё место. Наконец извинился за то, что родился и сейчас достаёт меня свои существование.

В немом гневе начинаю колотить его по спине, дёргаясь всем телом, будто я червь на крючке. Чёртов червь на чёртовом крючке, блин!

- Угомонись уже, - и подкинул меня, точно мешок с картошкой.

Всё бы ничего, но утренние подвиги дали о себе знать. Всё тело накрыла боль, до жути неприятно пульсирующая.

Из-за жжения в боку даже не смогла произнести звука. Лишь с громким шипением втянула воздух, зажмурив глаза, в которых уже начали собираться слёзы.

И в следующее мгновение так аккуратно Давид опускает на землю. Ноги подкашиваются, от чего сажусь в еле влажную траву, пережидая волну боли. А сильные руки держат. И я ощущаю в них лёгкую дрожь.

- Ева, прости...

Наконец открываю глаза и вижу его. Настоящего. Того, который ехал со мной в автобусе. В ядовитых глазах переживание и... Сожаление.

Давид всматривается в мои мокрые глаза. Пытается увидеть.

Что ты ищешь?

Руками держит за предплечья. Сжимая и разжимая. Волнуясь.

Не волнуйся, мне хватило посмотреть в твои глаза и боль ушла. 

- Ты в порядке?

Отпускает руку и уже тянется к моей щеке, но останавливается. Борется с мыслями.

- Всё хорошо, - но было ведь не всё хорошо. Было больно, я была зла.

Какого чёрта, Ева? Что с тобой происходит?

- Хорошо, - и холод, этот ненавистный холод в глазах.

Встаёт. Делает шаг назад. Засовывает руки в карман, и, нет, пожалуйста, натягивает ухмылку.

- Вставай, симулянтка, - обходит и не оборачиваясь идёт дальше, оставляя за собой лишь примятую траву.

А я просто не знаю, что сейчас сильнее. Желание сохранить его взгляд или же убить его.

И больнее всего сейчас в сознании билась мысль, что я замечаю такие мелкие и такие важные вещи. Которые должны быть отвратительны мне.

Ведь это чёртов личный демон. Я просто иду, нет, бегу навстречу своей смерти.

Дура-дура-дура.

Ноги скользят по мокрой траве, когда я пытаюсь встать и одновременно высмотреть высокую фигуру среди деревьев. Ещё пока виднеются его белые волосы, так контрастно выделяющиеся на общем фоне.

Наконец я встаю, стряхивая налипшую грязь. Проверяю смартфон, который, конечно, оказывается целым.

О нет, я не могу оставить всё так. Будто он победил и снова доказал своё ненужное превосходство. Быстрым шагом пытаюсь догнать, попутно убирая ветки с пути и перешагивая через повалившееся дерево.

Я всё ему выскажу, прямо сейчас. Скажу, какой он невыносимый, жестокий, эгоистичный лжец, который не умеет прятать свои эмоции.

Вот сейчас, только подойду ещё ближе, чтобы явно рассмотреть его недоумение от всего того, что я приготовила.

Весь лесной пейзаж соединяется в невнятную картину, лишь его фигура отчётливо въедается в сознание.

Такой гадкий, невыносимый!

Наконец моя рука дотягивается до его, резко тяну за рукав, от чего снова встречаюсь с его ухмылкой.

- Ты!

Его улыбка растягивается шире, когда видит непонятное смятение на моем лице.

Потрясно, Ева, просто лучшая! Так яростно ему всё высказала, так эмоционально.

И снова, боже, снова унижена, просто тем, что даже не в состоянии сказать ему то, что так яро прокручивала в голове.

- Ты - негодяй! Вот...

- Я очень рад, что ты это осознала в который раз, - это интонация звучала так, будто сейчас он беседует с ребенком, - и я очень не хотел тебя от этого отвлекать, но мы пришли.

Оторвав суровый взгляд, вглядываюсь вперёд.

И вижу то, что боялась увидеть столько лет.

Такой живой и яркий дом превратился в пережитки прошлого. Просто невнятное воспоминание. Почти ложь, кричащая о том, что в моей голове просто всё выдумано.

Всё, хватит быть ребенком, просто прими как должное.

Ещё раз кинув раздраженный взгляд на Давида, подаю сигнал ногам, чтобы те наконец хоть как-то ожили.

Ближе к дому тропинка становилась более выраженной, от чего не приходилось шаркать по густой траве.

Жёлтая краска, некогда так весело встречающая гостей, сейчас влажными чешуйками отслаивалась от дома. И так захотелось помочь им отвалиться окончательно.

Осторожно ступая на влажные ступеньки, тянусь к знакомой железной ручке.

Неприятным холодом отдаёт в ладонь, от чего тут же захотелось отдёрнуть руку. Тяну на себя и встречаю ожидаемый упор.

Дверь конечно же закрыта. И только остаётся гадать, зачем я дёргала ручку, если прямо под ней висел проржавевший замок.

- Неужели закрыто? Так неожиданно, - протянул сзади Давид.

- Мало ли ты высасываешь мою энергию, и из-за это я тупею.

Огрызнуться всё же получилось. Умница.

Проведя рукой по ледяному замку, перевожу взгляд на окно. Всё же придется.

Прямо на крыльце стояла чугунная тарелка, из которой когда-то подкармливались бродячие собаки. Начисто вылизанная, но забитая сухой листвой и сосновыми иголками.

Долго не думая, берусь за влажный край и с размаху швыряю в мутное окно.

Тут же эхом по лесу разносится звук разбирающегося стекла. Слишком громко и шумно. Так нагло нарушая лесную идиллию.

Это оказалось проще, чем думалось. Будто бы хуже уже не может быть.

Аккуратно засунув руку внутрь, тяну за створку. Не поддаётся. Чёрт.

- Я безумно не хочу это делать, но мне придется попросить тебя помочь, - разворачиваюсь и стараюсь сделать максимально отвращённое лицо, будто бы это последнее, что я могла сделать в этом мире.

И зачем я это делаю? Не знаю, тысячу раз не знаю. Просто мне так лучше. Да.

А он просто посмеялся.

Я тебе клоун или что? Бесишь.

Показательно задевает плечом и протягивает руку сквозь разбитое окно. Раздаётся такой отзывчивый щелчок и рама сама приветливо раздвигается.

О, я поняла. Надо мной смеются все. Каждая деталь этого мира пытается выставить меня дурой перед ним.

Давид жестом приглашает войти.

Залезть получается даже без происшествий.

Внутри всё лежало так, как помнилось. Только слишком сыро и тоскливо. И много пыли и паутины. Неужели дом настолько может постареть за каких-то пять лет?

Следом залазит Давид. И я чувствую, как он наклоняется над моим ухом, шевеля мои волосы жарким дыханием:

- Я думал, мне показалось, но сейчас убедился - у тебя реально фигура так себе. На троечку.

- Мне плевать, что тебе показалось или не показалось, просто заткнись.

Но это задело. Я всегда считала, что фигура у меня более менее. Может я и не отличаюсь шикарным бюстом, но из-за узкой талии бёдра всегда выгодно смотрелись.

А он вот так просто разрушил всё представление о моей внешности этой совершенно дурацкой, неуместной фразой.

И с каких пор меня стало задевать мнение других?

Просто выплюнь это кровавым сгустком на пол и раздави. Ну же.

Но я лишь тяжело проглатываю, давясь от колючих шипов его фразы.

Просто бегу от тяжести его присутствия. Иду к пыльному столу, над которым всё ещё одиноко висели прогнившие пучки уже неузнаваемых растений.

Полный кретин.

Открываю скрипучие шкафчики в поисках заветной книги. Она должна быть тут, обязана.

Баночки, бутылочки, гнилые коробочки и паутина, густая паутина.

Злость начинает зудеть в руках, от чего последнюю дверцу захлопываю с особой силой. И она тут же отрывается от верхней петли, жалостно скрипнув и повиснув на последнем креплении. Прямо как моя выдержка.

Шорохи сзади дают понять, что Вася также пытается что-то искать. Хотя сам не знает, что. Настоящий шут.

Ну и куда ты её спрятала, бабушка? Сейчас самое время дать мне подсказку. Иначе в этом священном месте я совершу грех и прибью беса прямо тут.

Делаю шаг назад, оглядывая помещение. Некогда белые подушки на кровати, так аккуратно сложенные и укрытые нежной шалью, противно почернели, будто бы намекая на участь хозяйки. От чего тут же начинает тошнить.

И эта прекрасная, вечно белоснежная и теплая печь, которая так ласково согревала зимой, покрылась плесенью.

Ещё шаг назад.

Упираюсь в твердое кресло, которое почему-то так нравилось бабушке. От него воняло сыростью и тоской.

Я не выдерживаю. Надо уходить, убегать, уноситься отсюда как можно дальше, никогда больше не воскрешая эту картину.

Но тут щелчок в голове. Точно маленькая лампочка надежды зажглась где-то внутри.

Подхожу к креслу и тяну сидушку вверх. Она податливо откидывается, открывая взору заветную книгу.

- Нет... - всё, что удаётся сказать на выходе.

- Нашла? - Давид ставить одну из многочисленных банок на место и подходит ближе.

- Лучше бы не находила.

Книга наполовину была погрызена мышами, а вторая половина размякшая в кашу, будто бы годы лежала в воде.

Даже не пытаясь рассмотреть остатки книги, возвращаю сидушку на место.

- И что нам делать? - испытывающе смотрю на Давида, который спокойно продолжал рассматривал дом.

- Не знаю и напоминаю - это твои проблемы.

Да, не давай мне даже на секунду забывать, что ты самый настоящий демон.

Карман куртки начинает вибрировать, от чего меня чуть не подкидывает. На экране высвечивается "мама". Меньше всего сейчас хотелось звонка от неё...

Давид лишь скрестил руки на груди, наблюдая за моей растерянностью.

Холодным пальцем тяну зелёную трубку вверх.

- Да, мам?

- Доча, ты случайно не видела ключи от бабушкиного дома? - мама явно спешила, тараторя слова.

- Э-э, нет, не видела.

- Странно, они куда-то делись. Так не вовремя.

- Ладно, мам, - проглотила застрявшую слюну в сухом горле, - у меня сейчас урок начнётся, я пойду.

- Да, конечно, удачи.

И короткие гудки.

Залипнув в экран телефона, пытаюсь переварить информацию. Но не проходит и пары секунд, как мы оба оборачиваемся на явный звук поворачивающихся ключей в замке.

Я в диком ступоре уставилась на Давида, ища непонятной поддержке в напряжённом лице. Но он, прищурив глаза, неотрывно наблюдал за дверью, которая вот-вот должна была открыться.

Явно неосознанно делает шаги в мою сторону, становясь передо мной, почти закрыв весь обзор.

Но когда дверь открывается, мне отчётливо удаётся увидеть дикий шок в глазах незнакомца. Он явно не ожидал кого-либо здесь увидеть.

В глаза сразу бросается татуировка, тянущаяся по шее вверх на выбритый висок.

Это всё, что удаётся заметить, прежде чем фигура резко срывается с места и убегает в чащу леса, оставляя на своём месте лишь очевидный вопрос...