Место, куда они пришли вчетвером, было укутано мраком, словно теплым пледом. Мощенный старый дворик, огороженный кирпичной кладкой, был снизу доверху увит виноградной лозой и плющом. Под крышей беседки теснились четыре деревянных стола. Лавочки вокруг них были неспособны уместить всех гостей, поэтому из дома вынесли кресла, стулья, табуреты, низенькую тахту и даже диванные подушки. Свечные фонари на столбах давали неровный, но уютный свет, вокруг которого танцевали ночные бабочки. Пахло розами, морем и шашлыком.

Прибывших многоголосо приветствовали, потянулась череда рукопожатий, объятий и похлопываний по плечам и спине. Ирина заробела было в толпе незнакомцев, но ее встретили радушно, как младшую и самую любимую дочурку. Кто-то сунул ей в руку глиняный стакан с домашним вином, кто-то уступил место на скамье.

Но насладиться едой и вечером Ирина не успела. Едва закончив здороваться, Сашка отыскал ее и потянул за собой.

- Идем, нужно представить тебя тете Нюре.

Ира едва воздухом не подавилась от нахлынувшего волнения. Опомниться не успела, как уже стояла совсем рядом с глубоким креслом, в котором утопала скрюченная, сморщенная как сушенный чернослив старушка. На удивление волосы ее сохранили в себе тьму безлунной ночи, лишь изредка прорезав ее серебром погасших звезд. А вот глаз тети Нюры время не пощадило, и на Иру взглянули два бельма, похожих на лунные камни. «Королева Ночи, меня представили самой Королеве Ночи», - подумала Ирина, чувствуя себя героиней сказки.

- Ирочка, - просияла старушка, едва коснувшись сухими пальцами Ириной ладони - Моя Ирисочка приехала! А я уже и не чаяла дождаться...

Этот голос пробудил в Ире воспоминание. Вот она стоит трехлетняя, одной рукой прижимает к груди кулек ароматных ирисок, а второй - плюшевого зайца и отчаянно ревет. Горе ее безгранично - добрая, ласковая, мудрая, теплая, пахнущая крендельками с корицей и жженным сахаром тетя Нюра уезжает. Она приехала погостить к дальней родне всего на недельку, наполнила крошечный детский мир сказками, бесконечными прогулками и фантастической выпечкой. И, вот теперь - уезжает.

Вот семилетняя Ирочка научилась писать, и мама впервые доверяет ей помощь в ответственном деле - подпись новогодних открыток для многочисленных родственников. Первая - самая красивая и самая важная, которую Ирочка подписывает полностью сама, выводя буквы по прочерченным мамой линиям - эта первая открытка для тети Нюры. Вот четырнадцатилетнюю Иру сбивает машина. Сложный двойной перелом ноги. Мама звонит тете Нюре, и на следующий день Иру оперирует лучший хирург города.

Мама звонит тете Нюре, и Сашку перестают валить на экзаменах вымогая взятки. Мама звонит тете Нюре, и добрую соседку Алиночку прекращает преследовать муж, угрожая убийством. По пустякам тете Нюре мама не звонила никогда, но неотступно посылала поздравительные открытки на все праздники.

Да, это была та самая тетя Нюра. Их тетя Нюра - пахнущая корицей и тягучей карамелью. Ира сморгнула непрошенный слезы и опустилась на землю у ног старушки, позволяя той гладить себя по волосам.

- Как ты выросла! - восхитилась тетя Нюра. - Какой красавицей стала!

Вокруг гудели голоса, толпились люди, звучал гитарный перебор, но Ирина не замечала ничего. Вернувшая в детство, она была словно укутана всей нежностью мира.

- Тетя Нюра, прости, что я не приезжала раньше, - в сердцах прошептала Ира, целуя сухую ладонь. - Я...

- Ну что ты, детка, - улыбнулась старушка. - Что за глупости? Зачем тебе ездить по старухам, когда вокруг целый мир? Тем более, что ты всегда была рядом.

Ирина ответу не удивилась.

- А у меня же для тебя подарок, - лицо тети Нюры сморщилось в хитрой гримаске. - Он скромный. Но думаю, ты с ним справишься.

С этими словами она извлекла из-под пледа какую-то скомканную тряпицу. Ирина аккуратно приняла ее и развернула. Внутри черной хлопковой ткани не оказалось ничего. Но сама она была хитро закручена и завязана, так, что очертаниями напоминала куклу. Сначала шел большой тугой узел - голова. От него в стороны уходило два уголка - руки, с завязанными на самых кончиках узелками-кулачками. Ниже еще два уголка перекручивались между собой в тело, а потом расходились ногами, опять же, с узелками на концах. Две угольные бусинки на верхнем узле обозначали глаза - вот и вся куколка.

- Спасибо, - прошептала Ирина, аккуратно оглаживая старую, изрядно вылинявшую ткань с топорщащимися во все стороны нитками.

- Нравится мой подарок? - спросила тетя Нюра.

- Да, - ответила Ира, нисколько не лукавя, сердцем чувствуя, что подарок не простой, но еще не понимая, не смея понять.

- Принимаешь?

- Да.

- Ну так, владей, - и тетя Нюра едва слышно хлопнула в ладоши.

Ничего не произошло.

- А теперь ступай, - кивнула тетя Нюра, плотнее кутаясь в плед. - Ступай к молодым. Погуляй с ними, песни попой, випей вина. А мне пора...

Ирина послушно поднялась, еще раз тронула ладонь старушки и отошла.

Стоило ей сделать третий шаг, как за головой захлопали тысячи крыльев. Грачи, что незаметно слетались со всей округи и рассаживались на крышах беседки и виноградных опорах, теперь единой стаей поднялись в воздух и устремились к креслу тети Нюры. Ирину ударило порывом ветра.

- Тетя Нюра! - вскрикнула она в страхе и бросилась было на помощь, но ее перехватили Сашка и Анджей.

- Все хорошо, все хорошо, Ир, - зашептал Анджей, прижимая плачущую девушку к себе. - Все хорошо, родная. Так и должно быть.

Хлопали крылья, щелкали острые клювы. Ирина вздрогнула, ощутив, как оборвалась ее собственная ниточка. Девочка была права - это совсем не больно. Но бесконечно грустно.

Рыдая, Ирина, как когда-то в детстве, прижала последний подарок тети Нюры к груди. Почувствовала, как нити начали дрожать под пальцами, колыхаться, пульсировать. И прорастать внутрь нее. Ира охнула, осела на ослабевших коленях.

- Ира! Ира! - испугался Анджей. - Ира, ты чего?

- Узел, - Сашка первым разглядел тряпичную куклу в руках сестры. - Она становится Узлом, не мешай ей.

Ирина полулежала на земле, опершись спиной в грудь Анджея, смотрела в звездное небо и слушала, как нити мира прорастают в ее сердце. Это было не больно и совершенно не страшно. И уже не грустно. Потому что частица тети Нюры теперь навсегда оставалась в ней.

Когда все закончилось, Ира опустила глаза и увидела, что люди стоят вокруг нее, и каждый протягивает в ее сторону раскрытую ладонь. Из ладоней к ней тянулись тонкие черные линии, исчезая где-то в районе ее груди, связываясь в узел. Ее узел.

Судьи взмахнули крылами и растаяли в небе шумным облаком. Кресло тети Нюры осталось пустым.