Я не в силах помочь никому.

Именно эта мысль билась у меня в голове, пока я пытался уснуть, изо всех сил обнимая Диану. Она прижималась спиной к моей груди, положив голову мне на руку, а я уткнулся лицом ей в волосы, вдыхая их аромат. Девушка размеренно дышала, видя уже пятый сон, а я, несмотря на третий час ночи, не мог сомкнуть глаз.

Она рядом, такая нежная и беззащитная, а я даже не могу наказать того, кто посмел ее обидеть. Сделать по-своему и нарушить данное Диане обещание, или прислушаться к ней, но остаться с этим зудящим внутри чувством бессилия?

Когда увидел ее сегодня, всю в слезах, возникшую на пороге кофейни, мое сердце едва не остановилось. До ужаса захотелось стереть всех причастных к этому в порошок. А еще ни в коем случае не напугать ее. Произойди подобное лет пять назад, с ходу бы вытряс из нее информацию об обидчике и отправился с ним разбираться. Теперь же я умел справляться со своей импульсивностью и стал с годами немного мудрее. Понял, что все, что ей было нужно в тот момент — это поддержка, а совсем не новые переживания теперь еще и за меня. А еще спокойствие, в котором можно спрягаться от всего мира. Но никак не гнев, пытающийся вырваться наружу. Злость — есть злость, даже если она направлена не против тебя, все равно пугает и заставляет паниковать.

Я так хотел дать ей защиту. Успокоить, оградить от всего, что расстраивает. И вот она спокойно спит рядом, кажется уже забывшая, в каком состоянии была сегодня днем. Только вот я не скоро еще забуду ее глаза в тот момент — полные разочарования, боли и страха. И именно поэтому упрямый червячок в голове все не давал спокойно спать. А что, если я сделал недостаточно? Что, если это повторится? И именно по моей вине? Потому что я не предотвратил, не показал этому ублюдку, что мою Диану трогать нельзя?

Мою Диану.

По телу пробежали мурашки, когда осознал, что думаю о ней именно так. Моя. Такая родная, несмотря на то, что мы не так давно знакомы. Кажется, я знал ее целую вечность.

Я сжал ее в объятиях еще крепче, и она недовольно засопела во сне. А мне так хотелось прижать ее к себе до хруста костей, до боли в мыщцах, до невозможности сделать вдох. Я немного ослабил хватку, побоявшись разбудить девушку. Мягко коснулся губами шеи и нежной кожи за ухом, запустил пальцы в разметавшиеся по подушке светлые волосы. Почувствовал все нарастающее напряжение в паху и прикрыл глаза, пытаясь вернуть себе контроль над телом. Это было почти невозможно, когда она рядом — все еще в моей футболке, под которой я ощущал ладонью упругие живот и грудь, и когда пальцы касались ее, даже дыхание сбивалось от желания.

Спокойно. Она спит после тяжелого дня, а я не животное.

На тумбочке завибрировал телефон, оповестив о пришедшем сообщении, и я недовольно нахмурился, беря его в руки. А имя, появившееся на экране телефона, меня совсем не обрадовало.

"Привет, милый! Я соскучилась!"

И следом десяток смайликов с поцелуями. За эти дни я вообще забыл о существовании Лизы, но она, очевидно, решила дать нашим отношениям еще один шанс.

"Лиз, мы расстались. Помнишь?"

"И что? Я не могу соскучиться?"

"Это уже не моя проблема, извини. Не пиши больше, хорошо?"

"Плохо, Тим! Давай встретимся и поговорим?"

"Нет".

Она не ответила на последнее сообщение, и я закрыл диалог, бросив телефон обратно на тумбочку. Откинулся на подушку, надеясь, наконец, заснуть. Завтра рано вставать, и бессонница совсем не входила в мои планы. С утра куча дел, нужно снова наведаться в проклятую налоговую и продлить, в конце концов, договор аренды.  А после обеда выйти в кофейню, потому что Степа отпросился на вечер. И когда там уже Оля выходит из отпуска? Кажется, через два дня…

Телефон снова завибрировал, только теперь протяжным сигналом входящего вызова. Тихо выругавшись, взял его в руки и соскользнул с кровати, чтобы не разбудить Диану.

— Лиз, ты на время смотришь вообще? — я вышел на кухню и замер у окна, даже не став включать свет.

— Ты же все равно не спишь.

— Это не значит, что нужно звонить.

— Тим, ты что вообще не скучаешь по мне? — в ее голосе послышалась искренняя горечь.

Где-то внутри неприятно заскребли кошки. Я никогда не воспринимал отношения с Лизой, как действительно серьёзные. Она мне нравилась, с ней было по-своему хорошо, но едва ли я испытывал к ней что-то большее, чем симпатия. Из нас вряд ли вышла бы хорошая пара. И почему-то был уверен — это взаимно. Но те нотки, которые я слышал сейчас в голосе девушки доказывали мне, как сильно я ошибался.

— Лиз, — произнес я как можно мягче. — Мне жаль, что так вышло.

— Что тебе жаль? Что я влюбилась, как идиотка, а ты послал меня к чёрту? — теперь она злилась, но готова была вот-вот разрыдаться.

— Прости.

— У тебя кто-то есть, да?

— Да, но это неважно.

— Я тебя ненавижу, Тим, — она всё-таки расплакалась, а я лишь вздохнул.

В такие моменты мне всегда начинало казаться, что отношения на одну ночь — не такая уж плохая идея. Никаких трагедий, лишних слез и разбитых сердец. Но как только ты начинаешь встречаться с девушкой, а потом, поняв, что она — совсем не та, кто тебе нужна, расстаешься, непременно оказываешься сволочью.

— Ненавидь, если тебе от этого будет легче.

Она еще раз всхлипнула и бросила трубку. Что сегодня за день такой? Почему вокруг меня плачут девушки? С одним только большим отличием — от слез Лизы мне не захотелось небо обрушить на землю, лишь бы она перестала.

Я вернулся в комнату и осторожно лег на постель. Диана тут же повернулась ко мне, закинув на меня руку и ногу и сквозь сон пробормотала:
— Все в порядке? Ты куда-то уходил...

— Все хорошо, — я поцеловал ее в лоб. — Спи, сладкая.

***
Утром меня разбудила Диана, оставив дорожку из поцелуев на щеке — от виска до губ. Я едва разлепил глаза, практически бессонная ночь давала о себе знать.

— Вставай, завтрак уже готов, — она опустилась на колени на кровать рядом со мной, попутно собирая волосы наверх.

— Приготовила мне завтрак? — я приподнялся на локте, глядя, как натянулась футболка на ее груди, стоило ей поднять руки.

Она это заметила и, улыбнувшись, опустила их обратно. Шутливо погрозила мне пальцем и спрыгнула с кровати.

— Да. Не блинчики, конечно. Но надеюсь омлет ты любишь.

— Все, что угодно, — пробормотал я, откидываясь назад на подушку.

Нужно было вставать, но так хотелось послать все дела к черту, схватить Диану в охапку и не вылезать из постели до вечера. Кое-как поднявшись, поплёлся на кухню, морщась при каждом резком движении. Голова трещала и гудела так, будто я всю ночь пил и гулял где-нибудь в клубе, а не лежал в кровати, пытаясь уснуть. На столе уже стояли две тарелки и кружки с дымящимся кофе. Диана озадаченно посмотрела на меня.

— На Сеню я тоже приготовила, но накладывать пока не стала. Может быть, он поест, как проснется?

— Я думаю, он будет тебе очень благодарен за то, что ты спасла его от участи есть приготовленную мной еду. Или от очередных бутербродов. Спасибо, — я действительно ощутил острый укол благодарности за то, что она не забыла о брате. Осознавать, что она приняла его, как неотъемлемую часть меня, не отмахнулась и не сделала вид, что его не существует, было особенно приятно и ценно.

— Какие планы на сегодня? — поинтересовалась Ди, садясь рядом со мной.

— С утра нужно заехать в пару мест, а с обеда быть в кофейне. А у тебя?

— Какие могут быть дела у безработного человека? — она рассмеялась. — Отвезешь меня домой?

— Конечно. Но как ты смотришь на то, чтобы взять свои вещи и привезти их сюда?

— Предлагаешь мне переехать к тебе? — она едва не подавилась куском омлета, и я улыбнулся.

— Можешь не переезжать. Я понимаю, что прошло ещё слишком мало времени. Просто возьми самое необходимое и оставь здесь.

— Намекаешь на то, что мне пора вернуть твою футболку? — уголки ее губ поползли вверх, озаряя лицо лукавой улыбкой.

— Нет, она твоя. Я готов отдать тебе хоть все, — я провел рукой по ее бедру. — К тому же, она идет тебе куда больше, чем мне.

— Вот спасибо. Потому что я все равно не готова была с ней расстаться. Она пахнет тобой.

— Просто подумай об этом. И, надеюсь, вечером, когда я приеду за тобой, ты будешь не одна, а с чемоданом.

— Хорошо, я обещаю подумать, — она притянула меня одной рукой за шею и поцеловала в самый уголок рта. Не совсем поцелуй, а всего лишь дразнящий намёк на него. И от этого еще приятнее.

И тут же уткнулась в тарелку, пряча улыбку. А я все не мог отвести от нее глаз — от растрёпанных светлых волос, собранных в неаккуратный пучок на затылке, помятой за ночь футболки, рук с тонкими запястьями, сжимающими кружку, глаз, немного красных и опухших от вчерашних слез. Такая домашняя и настоящая. Такая совершенная в своей небрежной неидеальности.

На самом деле, я был бы рад, если бы она сегодня собрала все свои вещи и привезла их ко мне. Нашёл бы для нее место в своем шкафу, в ванной, в жизни и сердце. Хотел бы видеть ее на этой кухне всегда — каждое утро и каждый вечер, возвращаясь с работы.

Похоже, я влюбился в нее, как мальчишка.