Подперев спиной закрывшуюся за доктором дверь, Лиса никак не ожидала столкнуться нос к носу с чем-то заметно взволнованной Пак Розэ; и уж тем более она не ожидала, что та решит заговорить первой.

Оглядываясь на прожитые дни, Лалиса с уверенностью могла сказать, что старшая обращалась к ней лишь тогда, когда ей это было действительно необходимо. Наверное, их самый длинный разговор еле-еле дотянул бы до двадцати минут. Учитывая, что дорога от Инчхона до Сеула занимала чуть более часа, можно было сделать вывод, что всё остальное время девушки просто молчали.

— Она уже проснулась? — на ходу поправляя свои вишнёвые волосы, протараторила Пак. — И… — остановившись в метре от Лисы, запнулась она, — … что ты тут делаешь так рано?

— Так вышло, что я уснула прямо на диване. Бывает? — не скрывая лукавой улыбки, произнесла тайка.

Брови Розанны напряжённо сошлись у переносицы. Было отчётливо видно, что её задело, но это лишь раззадорило Лису ещё сильнее.

— Кстати, сестрёнка, — прищурилась Манобан, — не хочешь выпить кофе, позавтракать… Судя по запаху, Наён-онни готовит что-то о-о-очень вкусное. Или… Ты спешишь?

Красноволосая издала тихий вздох, полный раздражения, а после, толкнув младшую плечом, вцепилась в дверную ручку.

— Смотри, не опоздай! — крикнула ей вслед Лиса, скрываясь на кухне.

***

Наён задумчиво поджала губы.

Всю ночь и утро её мучала одна и та же мысль: «а правильно ли я поступаю с Цзы?». Все эти годы она то и дело, что заботилась о своей девушке, ставя её прихоти поверх своих, но в последнее время… В последнее время она заметила, что Чжоу вовсе не ценила её заботу: лишь закатывала глаза и стискивала челюсть, а за закрытой дверью — пускала слёзы. Её искренние переживания стали младшей противны? Почему она с отвращением принимала заботу и делала только хуже, чем есть, снова и снова связываясь с Ким Тэхёном и его товаром? Что вообще было между этими двумя? Они чувствовали симпатию, притяжение или нечто большее? Им нравилось вот так встречаться, пересекаясь взглядами и эфемерными прикосновениями кожа о кожу, пока деньги и таблетки перекочёвывали из рук в руки? Они фантазировали друг о друге, скитаясь в совершенно разных частях Сеула? Они что, хотели оставить Наён одну?!

— Ай!

— Осторожнее! — оттаскивая за локоть оторопевшую Ён, воскликнула Лиса.

Стоило Им посмотреть на плиту, как её лицо приобрело бледноватый оттенок.

— Что такое? — заглянула туда же Манобан.

— Рыба почти сгорела. Если бы не ты и выстрелившее в лоб масло — она сгорела бы до конца.

— Я всегда появляюсь вовремя. Это мой дар, — хихикнула девушка, присаживаясь за обеденный стол.

— Да, наверное, — проблеяла себе под нос Им, возвращаясь к прежнему занятию.

«Может, мне отступить?» — пронеслось в её голове, когда сковородка была благополучно снята с плиты, а та в свою очередь безопасно выключена.

Наён устало прикрыла глаза. Что если ей опустить руки? Что если прекратить устраивать сцены при каждом удобном случае, лишь бы остановить Чжоу? Что будет, если она просто отойдёт в сторонку?

Скорее всего, младшая просто погубит себя и свой рассудок. Она ведь не сможет остановиться самостоятельно: будет продолжать наполнять себя гадостью вплоть до печального финала. И это то, что сделает её счастливой? Наён сомневалась. Сколько она себя помнила, сколько помнила Цзыюй — они никогда не доходили до такого. Да, Чжоу иногда (раз в месяц или два) могла проглотить таблетку экстази или ещё какие амфетамины, но на этом всё. Это было что-то вроде разовой акции, когда после особо сложного дня хотелось опустошить мозг и придаться наслаждению. Однажды Ён и сама составила ей компанию, но ощущения после принятия наркотика показались девушке ненастоящими — горькой конфетой, обмотанной в красивую упаковку, фальшивкой. Наверное, тогда Чжоу нужно было это фальшивое счастье: даже если раз в месяц и на измотанную голову. Наён правда мирилась с этим и пыталась понять (сквозь слёзы и ссоры, но пыталась). Сейчас же она ни то что не понимала, она просто никак не могла уместить в голове то, что Цзыюй понадобилось столько фальшивого счастья. Столько лжи и самообмана, чтобы что? Чтобы на жалкое мгновение создать такую же жалкую иллюзию серотонина в мозгу? Тогда она могла бы съесть шоколадку (даже три!) — это, возможно, и испортило бы состояние её кожи, но не испортило бы состояние организма и серого вещества. Последнее, вероятно, уже давно работало с перебоями.

***

— Знаешь, если бы не малышка Цзы, я бы давно предложила тебе встречаться, — хихикнула Лиса, в наслаждении прикрывая глаза.

Приготовленный старшей завтрак радовал вкусовые рецепторы больше, чем мамина стряпня в родном Таиланде.

— И что же тебя останавливает? — раздалось из коридора быстрее, чем Им успела подумать над ответом. — «Малышка Цзы» такой себе конкурент, если уж говорить об этом. Да и онни будет куда проще с тайской девочкой без особо насыщенной биографии, чем с наркоманкой, не переносящей запах рыбы, — пробубнила под нос Чжоу, усаживаясь на барный стул около кухонной стойки.

Уголки губ Лисы тут же опустились вниз, а глаза растерянно пробежались по сгорбленной фигуре объявившейся девушки.

Цзыюй выглядела неважно. Её спутанные грязные волосы были спрятаны под натянутым до самых глаз капюшоном серой толстовки, колени придвинуты к подбородку, а пальцы на ногах напряжённо поджаты. Глаза с тёмными синяками и заметно расширенными зрачками было еле видно за плотной тканью, но даже так в них можно было различить раздражённость, нетерпимость и ревность. По голым ногам стекал холодный пот, о чём говорила и испарина на лбу, который Чжоу систематично вытирала рукавом. На улице было около тридцати градусов, в доме — не меньше. У Лисы тут же возникло острое желание спросить, почему младшая так тепло одета, но где-то в глубине души она понимала, что это лишь усугубит и так не очень здоровое состояние Чжоу.

— Водички? — вместо этого выдавила из себя Манобан, указывая на стеклянный графин, который располагался на обеденном столе.

Цзыюй медленно выдохнула спёртый воздух, направляя всё своё внимание на собственные искусанные ногти. Наён прочистила горло:

— Завтракать будешь? — в её тоне не читалось обиды.

Она устала и понимала лишь одно: в передачке Ким Тэхёна была не только травка.

— Ага, — слабо кивнула шатенка, после чего, встав на трясущиеся ноги и заметно пошатываясь, направилась к холодильнику.

Наён тихо фыркнула, заметив, как та выуживала из него недоеденный Хосоком йогурт и хлеб для тостов.

— Приятного аппетита, — ровно сказала она всё тем же спокойным голосом, а затем, развернувшись спиной, хлопнула стеклянной дверью, скрываясь на балконе.

Чжоу тут же остановилась, держа в одной руке кусок хлеба, а в другой — нож с набранным сверху малиновым джемом. В глазах предательски потемнело и стальной кухонный прибор вывалился из слабой хватки дрожащих пальцев, окрашивая пол в слабый розовый цвет.

— Что же ты так… — подскочила к ней Лиса, усаживая младшую на барный стул. — Посиди пока тут, а я всё сделаю сама. Ладно? — с надеждой в глазах спросила она, осторожно вынимая из второй руки недоделанный тост.

Цзыюй не сопротивлялась: у неё просто-напросто не было сил, так что когда Манобан поставила перед ней тарелку с уже намазанным хлебом, она могла только лишь слабо скользнуть по нему взглядом и потеряться им же в неровных линиях на мраморном столе.

— Серьёзно? — села рядом тайка, спустя пару секунд  придвигаясь ближе, заполняя тишину в квартире противным скрежетом стула о пол. — Всё настолько плохо?

— Оставь меня одну, — с трудом отрезала Чжоу, вздыхая.

— Ты напоминаешь мне моего младшего брата, — проигнорировав просьбу, сказала Лиса, после чего поднесла к губам девушки тост; Цзыюй от неожиданности даже раскрыла рот. — Он такой же упрямый и «самостоятельный», — цокнула тайка, запихивая хлеб в рот Цзы. — Кусай. А ещё он хочет казаться сильным, и я его понимаю, но… Он слабый. И как бы ни старался доказать обратное — всегда им будет: будет тем, кто нуждается в защите. И это нормально! Жуй. Ты тоже слабая. Твоя слабость проявляется в зависимости и самоконтроле, который у тебя напрочь отсутствует. Получая заботу, ты отталкиваешь её, потому что считаешь это жалостью. Тебя не жалеют, Цзы, тебе просто хотят помочь. Возможно, у Наён своеобразные методы, но она хочет как лучше. Ей тоже больно видеть тебя такой, какая ты есть. Как и тебе.

В кукольных глазах напротив заблестели слёзы и Манобан слабо сжала чужое костлявое плечо. Цзыюй было стыдно. Стыдно плакать перед такой сильной девушкой, как Лиса. Они мало общались за эти две с лишним недели, но ещё с самого прихода тайки, Чжоу чувствовала исходящую от старшей силу. Она бы никогда не поверила, что такие вообще плачут, поэтому сейчас, сидя рядом с подтянутой и уверенной Лисой, чувствуя горячую тяжёлую руку на своём плече, младшая всё больше осознавала свою ничтожность и незначительность. Слёзы брызнули с удвоенной силой.

— Тише, ну… — прошептала Манобан, прижимая голову Чжоу к своему плечу. — Вот увидишь, всё образуется. Иначе быть просто не может.

***

На следующий день

Дорога на автомобиле заняла каких-то двадцать минут — Содэмунгу находился не так уж и далеко от Ахёна. Неудобство крылось в следующем: узкие улочки, забитые стоящими на честном слове домами, которые лишь усугубляли ситуацию, являлись основной частью их маршрута, поэтому понадобилось ещё двадцать минут (или что-то около того), чтобы отыскать нужную улицу и нужный номер дома. Пожалуй, эти бесконечные поиски и нескончаемые развалюхи развили у Чонгука новую фобию. Джису же было всё равно: она привыкла как к бедной жизни, так и к относительно достойной, поэтому окружающая картина не вызывала никаких отрицательных эмоций, впрочем, как и ассоциаций. Нужно было найти пятьдесят третий дом.

Джису надеялась, что хоть с этим у них не возникнет проблем, ведь прошло две недели, а они толком и не сдвинулись со стартовой точки своего расследования. Впрочем, начальство не давило: лейтенант, да и люди повыше статусом, понимали, что это дело относилось к одному из тех, на раскрытие которых могли уйти годы. У Ким столько времени не было.

Чего только стоила изначальная причина, по которой она была вынуждена отправиться работать в Сеул! Девушке нужно было как можно скорее закрыть дело о «Леди правосудия», чтобы наконец отдать всё своё внимание реальному расследованию, ибо это было даже смешно: как вообще прикрытие могло стать реальным делом?

Чонгуку это было ровно и неизвестно, он лишь жаждал поскорее закончить рабочий день и завалиться на мягкую кровать, дабы досмотреть третий сезон «Виктории-победительницы» и наконец открыть то дорогое мятно-шоколадное мороженое с американского сайта со сладостями. Дело о неуловимых девчонках казалось всё более нереальным и вообще не его, особенно когда те в очередной раз оставляли их ни с чем, скрываясь в тумане и проказливо высовывая язык на прощание. Наверное, доведись ему повстречать одну из них пусть даже в круглосуточном магазине, он бы поверил, а так… Ему всё чаще давила на мозг одна назойливая мысль, в которой они, полицейские, агенты, вот уже как третий год гонялись за призраком и так и не вынесли из этого ценный урок. Может, стоило изменить подход к этому делу, может, стоило расставить свои приоритеты по-другому и начать расследование заново, не так, как обычно делали это полицейские?

— Слушай, — запыхавшись, остановился Чон, попутно цепляясь взглядом за полную нескончаемой энергии Су, — а что, если нарушить закон?

— Чего? — девушка тут же развернулась к детективу лицом. — Ты что, на солнышке перегрелся?

— Ну, не совсем нарушить… Что, если подойти к делу немного с другой стороны? Так сказать, изнутри.

Брови Джису взлетели вверх, а глаза налились чем-то доселе незнакомым и оттого пугающим.

— Ты предлагаешь сыграть в плохих копов, Чон?

— Возможно? — парень неуверенно зажал между зубами нижнюю губу.

— Возможно, из этого что-то да выйдет, — одобрительно кивнула Су, притормозив возле нужной калитки. — Пятьдесят третий, — кивнула она парню на заплесневелую табличку.

Звонок заедал и, казалось, совсем не работал, а от чрезвычайно громких стуков о трухлявую дверь проснулись все дворовые псы Ахёна, что смирно стерегли покой своих хозяев ранним утром. На созданную напарниками какофонию выбежало пару местных из своих жилищ, но, едва только завидев полицейскую форму и значок, тут же спряталось обратно, плотно заперев двери на засов.

— Ты бы ещё в парадное вырядился, — съязвила Ким, от досады пиная ботинком дверь.

— Если помнишь, то мы буквально минуту назад договорились действовать «по-другому», — показал кавычки парень, после чего поправил значок на груди.

— Режешь без ножа, — тяжело вздохнула агент, приложившись головой к забору.

Слева от них скрипнула калитка, а затем показалась седая маленькая голова, покрытая розовой потёртой панамкой. Скрипучий старческий голос прохрипел:

— Доброе утро, господа полицейские, вы заблудились? — это была низкая худощавая старушка, которая, крепко вцепившись пальцами в забор, едва стояла на ногах.

Джису тут же отпрянула от двери пятьдесят третьего дома, сосредоточив всё своё внимание на заговорившей.

— Доброе, госпожа, — вежливо поклонилась девушка, взмахнув короткими волосами. — Не знаете, хозяева дома?

— Хозяева… — старуха поморщилась так, словно пыталась что-то вспомнить, после чего отрицательно покачала головой: — Они уже как лет пять тут не живут. Уехали, даже не попрощавшись. Ночью, кажется. Тогда ещё гроза такая была… Мама не горюй!

— Не могли бы вы рассказать поподробнее, — вступил в диалог Чонгук. — Это не займёт много времени.

— Да что ж тут рассказывать, — пожилая женщина тяжело вздохнула. — Если знаю, расскажу, а так…

— Нам важна любая информация, госпожа. Может, вам будет удобнее где-то присесть и ответить на пару наших вопросов? — осторожно произнесла агент.

— Тогда проходите, — местная жительница широко распахнула калитку. — Сын всё равно не спит, а мужа я уже как лет десять назад похоронила.

Внутри небольшого, видавшего виды дома, пахло сыростью и затхлостью. Потолок осыпался на голову, а пол громко скрипел под ногами. Госпожа О, как попросила называть себя женщина, поставила на стол две кружки и пиалу с залежавшимся печеньем с изюмом. Чайник закипал на газовой плите.

— Спасибо, — тихо поблагодарила Су, когда хозяйка дома села напротив на табурет.

— Итак… — начал детектив, — не могли бы вы немного рассказать про людей, ранее живших в том доме? Это очень поможет нашему расследованию.

— Эх, а я им ещё тогда говорила, что ничем хорошим это не закончится… — грустно проскрипела старушка.
— Девушки две там жили, сёстры. Меньше года пробыли нашими соседями. Джиу, — она посмотрела куда-то вглубь дома, — так и не осмелился познакомиться с младшенькой. Старшенькая его пугала, — шёпотом.

— Чем же? — искренне удивилась Джису.

— Слишком уж нервная она была: постоянно бурчала и помыкала той, второй. Заставляла в дом переть всякое.

— «Всякое» — это какое? — схватил печенюшку Чонгук.

Зубы болезненно проехались по сдобе, от чего он тихо прошипел.

— Да не знаю я. Коробки всякие большие, а что в них — неизвестно. Давно это было, мало что помню я, — женщина поправила панамку, а после отвела взгляд в окно. — Опять что ли новую привёл?… — неодобрительно покачала головой она, приметив соседа, что заходил в дом с неизвестной ей дамой.

— Госпожа О, — окликнула её Джису, из-за чего та вздрогнула. — Может, вы помните, как они выглядели? Какие-то запоминающиеся черты и детали?

Старушка вновь задумалась, сверля глазами пол. Продолжалось так минут пять, после чего она резко подняла голову и посмотрела прямо на Чонгука:

— У младшей волос такой был неестественный, крашенный. Какой-то красный… У старшей обычный, стандартный корейский. Что про неё помню, так это то, что материлась она много и пререкалась со всеми. Нахалка. Такую ни с кем не спутаешь. Правильно её отец сделал, что на тот свет ушёл: я бы тоже такую дочь не выдержала, — фыркнула она.

— Отец? Они жили с родителями?

— Сами жили, хоть и совершеннолетием в их доме и не пахло. Мать только раз в неделю заходила: продукты приносила и со мной парой слов перекидывалась. Чудесная женщина, — протараторило старушка. — Говорила, что, мол, её родная дочь из тех, кто любят пораньше из родительского гнёздышка упорхнуть, а падчерица за ней хвостом увязалась, всё ходит и ходит по пятам. Небось и в могилу следом пойдёт, — она мерзко хрипнула, что, судя по всему, означало усмешку.

Посидев ещё какое-то время и допив свой чай, напарники поднялись со стульев и принялись прощаться с радушной старушкой. Уже на выходе со двора Джису ещё раз поклонилась, а затем резко выпрямилась, вспомнив самое главное, что они под давлением осыпающихся потолков так и не успели спросить:

— Госпожа, а имя?! Вы не помните, как их звали? Хотя бы одну из них?

Старуха сжала губы в тонкую линию.

— Този, Пози… Как же там… Рози? — в голову ударили воспоминания. — Точно, Рози и Руби! Такие странные имена до конца жизни не забудешь. Вот же, молодёжь.

— Рози и Руби, — повторила себе Джису, кивнув Чонгуку, чтобы записал. — Спасибо вам, госпожа, — они опять поклонились, покидая границы дома и оказываясь одной ногой на опротивевшей улочке.

Ветер обманчиво зашуршал в деревьях, тут же затихая. Овчарка из дома напротив подала голос, стоило ей услышать топот чужих ног; на старых связках задрожало следующее:

— Не связывались бы вы с ними, голубчики, а то покончите прямо как она, и на поминки никто не придёт.

Джису вздрогнула, ступая под свет ещё недостаточно опасных солнечных лучей, а детектив отвлёкся на пса, подумав, что в любой другой ситуации он бы подпрыгнул от неожиданно завывающего голоса. Калитка позади тихо прикрылась. Шарканье резиновых тапок становилось всё тише по мере их отдаления.

Примечания:

Надеюсь, что глава вам понравилась ~

Напишите пожалуйста в комментариях, кто является вашим любимым персонажем. И не забудьте сказать почему)) Буду очень благодарна!!