Спасибо всем читателям и комментаторам огромное!!! Я не думала после первой части, во что эта работа превратится (не опять, а снова😄). Именно благодаря вам она стала такой, вы меня очень вдохновляли и поддерживали и, надеюсь, концовка не разочарует

- Мам, ну мооожно? Ну пожалуйста!
- Джию, почему ты так хочешь именно туда? Твой папа тебя может отправить в любую точку мира. Почему именно в Японию?
- Ну там же наши корни, мам! И я хочу всё-всё-всё своими глазами увидеть! Всё, про что ты рассказывала!

Я вздыхаю. Возможно, не стоило так красочно расписывать виды с горы Фудзи, яркие огни Роппонги, торговые кварталы Гиндзы, вкус оригинального рамена из "Двойного зла"... Не захотела бы тогда моя пятнадцатилетняя дочка полюбоваться на всё это и попробовать. Хотя... Вероятность, что она натолкнётся на своего биологического отца - минимальная. Да и поездка будет туристическая, по всей стране, в Токио они задержатся всего лишь на несколько дней.

Тогда, в тот день, когда я выбралась на дорогу , ведущую в город, на бронированном BMW, я не могла поверить в случившееся. Начала набирать на навигаторе адрес своего дома и тут малышка расплакалась. Я помню тогда своё отчаяние. Я не понимала, чего она хочет - есть, спать или что-то ещё.  Я дико боялась что если займусь сейчас ею, то Ран может нагнать нас - вряд ли он не найдёт способа выбраться из комнаты в собственном доме. А потом до меня дошло, что я и в этом автомобиле не в безопасности. Зная тягу Рана к контролю, наверняка где-то встроен маячок GPS, а учитывая то, что он состоит в какой-то криминальной организации, меня может найти как он, так и его, кхм, коллеги... Мой мозг был в таком хаосе... Страх, паника, жажда исчезнуть не давали спокойно сидеть, и одновременно делали ноги ватными. Ехать домой на этой машине явно не лучшая идея. А учитывая влияние семьи Хаитани... И это ещё неясно, сколько власти у подельников Рана.

Моя дочь прервала мои судорожные размышления громким криком. Ками-сама! Она до сих пор не знает, что спасла нас обоих - в тот момент я приняла решение уехать из страны. Но сначала надо было добраться до помощи. Я увидела в зеркале заднего вида приближающийся автомобиль и выскочила на дорогу, решив, что Ран не мог бы так быстро добраться сюда. На ходу сочиняя историю о том, что моей дочке стало плохо, попросила благообразного дедулю подбросить нас с малышкой в Токио. Не знаю, насколько он поверил, учитывая, что я всё ещё была в одной медицинской накидке, но он согласился. Я пошарила в бардачке, нашла там несколько купюр, влажные салфетки, отстегнула младенца и уселась с ней на переднее сиденье.

Дедушка высадил нас у одной из больниц рядом с торговым центром. Дождавшись, пока он скроется за поворотом, я направилась прочь от госпиталя. Купила себе трусы, джинсы и худи, воды, подгузники. Пока мы ехали, я накормила малышку. Грудь уже тянуло от накопившегося молока и мне стало намного легче, когда она, причмокивая своим маленьким ротиком, освободила меня от него. Наверное, именно глядя на то, как крошечные губки сжимаются вокруг соска, как она тычется в мою грудь своим носиком, шевеля пальчиками, каждый из которых меньше моего мизинца раза в три, я впервые испытала нежность.

Надо было видеть лица моих родителей, когда я спустя столько времени появилась на пороге нашего дома с мирно сопящим младенцем на руках. Мама сильно похудела, отец покрылся седыми волосами. Брат потом рассказал, что мама плакала не переставая несколько дней, когда им пришлось однажды приехать на опознание. Девушка была очень похожа на меня и только по неприметным на первый взгляд деталям стало ясно, что это не я. Узнав, кто меня похитил, и брат, и отец поддержали моё решение покинуть Японию. Мама же, только обретя заново дочь, не хотела меня никуда отпускать и лишь, когда отец объяснил, чем может быть чревато то, что я здесь останусь, она успокоилась.

Через друзей брата, промышлявших незаконной деятельностью, мне сделали новый паспорт. Поначалу я хотела оставить малышку в приюте. Но передумала в последний момент, и когда невысокий взлохмаченный парень, спросил, нужен ли и на неё документ, я кивнула.
- На какое имя записываем?
Я назвала свою новую фамилию, а имя...
- Джию*...

Отец и брат отправили меня в Европу, полагая, что на столь далёком расстоянии меня сложнее будет найти. Мама договорилась с какой-то из своих приятельниц, что я поживу первое время у неё и буду помогать в волонтёрской организации, пока не встану на ноги сама. К сожалению, ради безопасности все связи с семьёй пришлось прервать. Только с братом мы виделись порой - он раз в год прилетал ко мне, делясь последними новостями. Я отправляла фото внучки своим родителям и знала от брата, что маме очень хочется её увидеть, что она хранит их в семейном сейфе и часто вынимает полюбоваться - Джию растёт красавицей. От Рана ей достался высокий рост и необычный оттенок глаз - он напоминает выцветшие на солнце лепестки сирени, становясь почти лиловым в более темном освещении. Фигура же и черты лица явно мои.

Брат также рассказал, что однажды им позвонили представители "Бонтен" - эта компания, несмотря на высокий статус, имела весьма сомнительную репутацию в стране. Они расспрашивали родителей, не знают ли они, где их дочь, обосновывая интерес тем, что у меня оформлена страховка в одной из подконтрольных им организаций. Когда же отец спросил, где они были раньше и в курсе ли, что я считаюсь пропавшей без вести, ему не смогли дать внятного ответа. Брат сделал вывод, что именно там и состоит Ран. На мои округлившиеся глаза, он только обнял меня:
- Не волнуйся, сестрёнка, мы ни за что им тебя не отдадим. Не могу даже представить, что тебе пришлось пережить, но, надеюсь, ты сможешь спокойно жить дальше.

И я смогла. Во многом мне помогло то, что приходилось растить дочь - ответственность за неё не давала опустить руки. Когда было совсем невмоготу (чаще всего в моменты, когда накатывали внезапные воспоминания о том, как я была у Рана), её присутствие, неясный лепет, улыбки, какие-то маленькие её ежедневные победы заставляли двигаться вперёд. А ещё Тина - приятельница мамы, работала в фонде помощи детям-сиротам и предложила воспользоваться услугами их психолога. Это также оказалось важным шагом. Я стала более отстранённо смотреть на произошедшее, сосредоточилась на том, чтобы наладить быт и найти стоящую работу. Пришлось пройти курсы по дизайну, так как моё образование осталось незаконченным, но зато я быстро нашла компанию с хорошей зарплатой - маленький стартап. Там я и познакомилась с нынешним мужем. Теперь у нас свой бизнес, помимо Джию у нас ещё двое мальчишек и хотя они младше её на пять лет, то, как они готовы перебить носы всем, кто хоть раз косо взглянет на сестру - меня и радует, и пугает иногда.

Новость об этой поездке с подругой, организованной её родителями, встревожила меня и всколыхнула, казалось, позабытые страхи. Джию была в курсе истории своего рождения - когда она в шесть лет спросила, почему она так не похожа на папу, я, с трудом правда, подбирая слова, рассказала ей. Не всё, общие моменты. Остальное она узнавала со временем. Я помню, как её лицо потемнело, когда она сообразила, что её отец взял меня силой. Мне даже показалось, что в тот момент она удивительно походит на Рана - настолько отрешённое и готовое, кажется, убить было у неё выражение. Я расплакалась, когда она бросилась мне на шею со словами:
- Мамочка, ты столько пережила ради меня! - зацеловывая её щёки, я думала, что, возможно, благодаря ей я и выжила, как и благодаря случайной ошибке аппаратуры. Мой дорогой брат, в один из визитов порядком набрался и сболтнул, что жена Рана, по слухам, вовсе не погибла в родах - он её убил, узнав, что эмбрион женского пола. Мне вновь стало жаль бедную девушку - техника ошибается, и если в моём случае меня это спасло, то в её... И даже несмотря на то, что ребёнок был не его... Хотя, кто знает - Ран из тех, кто умело манипулирует людьми и беззаветно лжёт, если необходимо вызвать жалость или сострадание к себе.

Поэтому моя дочь знает, что если вдруг с ней будет кто-то знакомиться, представившись Хаитани, необходимо вежливо, не вызывая подозрений, по-тихому свалить. И всё равно моё сердце неспокойно, когда мы провожаем её в аэропорту. Они договорились тайком от подруги встретиться с моими родителями - её бабушкой и дедушкой, за пределами Токио. Мы решили, что уже достаточно много времени прошло для того, чтобы меня перестали искать. Да и на мою семью в Японии не оказывалось какого-то давления, и я посчитала, что Ран не думает, что они как-то причастны к моему исчезновению.

Мы созваниваемся через несколько дней - Токио они посетят через неделю, в конце поездки. Джию в восторге - она взахлёб делится впечатлениями, размахивает руками по видеосвязи, не в силах передать все эмоции словами. За её спиной маячат мои мама с отцом - я их вижу впервые за пятнадцать лет. Мама не может сдержать слёз, а отец лишь сдержанно вздыхает, говоря о том, что я ничуть не изменилась. Они такими глазами смотрят на свою внучку, что я замираю.
- Мам, а можно я у дедули с бабулей как-нибудь поживу?
Я смотрю в глаза отцу и матери.
- Джию, детка, давай ты вернёшься и мы обсудим это, хорошо?
- Ладно, - и только хвостик на голове мелькает - она убегает на чей-то зов.
- Кто там?
- Твой племянник, не волнуйся.
Через полчаса, наговорившись, я отключаю связь.

В следующий раз дочка звонит уже из Токио. Она стоит на знаменитом перекрёстке в Шибую и передаёт мне привет, вращая телефон, чтобы я увидела происходящее вокруг. В какой-то миг мне кажется, что посреди толпы мелькает и оборачивается в сторону моей дочери знакомая высокая макушка, но Джию поворачивает камеру.
Я успокаиваю себя. Достаточно долгий период времени мне едва ли не во всех высоких мужчинах виделся Ран, и только с помощью терапии мне удалось избавиться от этого навязчивого страха. Приходится вспомнить дыхательные и прочие упражнения, чтобы успокоить волнение. Впрочем, остаток поездки дочери проходит спокойно - ну, как спокойно - она не в пример мне эмоциональна и её впечатляет любая мелочь.

По возвращению Джию рассказывает, что познакомилась с парнем, владеющим известной в Японии компанией по производству компьютерных игр.
- Пап, ему очень интересно стало то программное обеспечение, которое вы выпускаете.
- Как название их?
Джию протягивает отцу визитку. Я мельком успеваю разглядеть иероглифы и английскую транскрипцию. Делаю себе мысленную заметку пробить их по своей базе.
- Он хочет приехать, познакомиться с тобой лично и договориться о возможном сотрудничестве.
Муж вызнаёт у дочери все подробности знакомства. Несмотря на то, что он коренной европеец и Джию ему не родная, он ревностно заботится, проявляя себя совсем не либеральным отцом, когда речь заходит о ней. Лишь убедившись, что приёмная дочь не испытывает к японцу никакого романтического интереса, он успокаивается и обещает связаться с ним.

Муж созванивается с молодым человеком, договаривается о встрече. Просит меня присутствовать - я знаю язык и культуру, а он хочет быть уверен, что ничего, способного навязать нежелательные условия не возникнет. Говорит, что этот парень прилетит вместе со своим отцом - соучредителем компании. Первая встреча назначена в ресторане. Мы прибываем туда, официант провожает нас к забронированному заранее столику. У меня звякает уведомление мессенджера: секретарь прислал отчёт по их компании. В ожидании, я скроллю его, пока строчка "Аффилированные организации" не привлекает моё внимание. Моё сердце пропускает удар. Среди связанных компаний всего одна - корпорация "Бонтен". Рядом раздаются голоса, я поднимаю голову, успевая нацепить маску безразличия и глубоко вдохнуть, чтобы восстановить кровообращение - мне кажется, с щёк мигом схлынула вся краска, стоило мне услышать знакомые вальяжные ноты.

Первое, что бросается в глаза - сын не похож на Рана. И фамилия на визитке другая, очевидно матери. Они здороваются, усаживаются, юноша представляет отца, избегая упоминания его фамилии, называя его "Ран-сан". Хаитани не выглядит удивлённым, увидев меня - и мои догадки, что встреча дочери с его сыном была не случайной, подтверждаются. Он почти не изменился - лёгкие морщинки легли вдоль лба и у глаз, вот и все признаки того, что с нашей последней встречи прошло пятнадцать лет. Такой же красивый. Такой же ненавистный. Я не ощущаю сейчас жгучего, острого чувства. И у меня, и у мужа достаточно связей и влияния, чтобы обеспечить безопасность детям - это всё, что меня волнует. Ран не может этого не понимать - даже "Бонтен" необязательно поможет. Разговор идёт размеренно, я в нём почти не участвую, лишь пару раз перевожу на английский некоторые идиомы. В конце концов, говорю, что мне нужно посетить дамскую комнату.  Уже на значительном удалении, слышу, как Ран произносит, что выйдет покурить.

Смотрю в своё лицо в отражении. Бледность едва заметна. Мои руки подрагивают и я дышу, стараясь вернуть себе привычное состояние, снять напряжение. Слышен звук двери и тут же - проворачивающийся в ней замок. Не успеваю обернуться, как меня обхватывают руки, прижимаются к шее губы и Ран, глядя в мои глаза сквозь зеркало, произносит:
- Ну привет, карамелька. Ты бы знала, как я по тебе соскучился.

* Джию - Свобода по японски