Манджиро снится сон. Тревога следует за ним по пятам в мутной дымке. Опасность животно треплет кишки, связывает стопы тугой верёвкой, засасывает их. Зыбучие пески. Манджиро читал о них. Много книг в личной опочивальне отца хранят отпечатки его пальцев, но не способны они были передать неотвратимость, что проникает даже в забытье между днём и ночью. Пламя и дым. Чернота и красные всполохи.

Тьма. Свет.

Земля под ногами тоже чует, тоже ноет под тяжестью. От поступи дрожь проходит по ней, будто и она боится, не хочет на себе носить ту тварь, что вот-вот настигнет Манджиро. Опаляет его плечи жаркое дыхание. Ткань трещит, окаймлённая ярко-красными нитками искр, вспыхивает и оставляет его нагим. Беззащитен он перед тем, кто является живым воплощением стихии. Кто готов свою жертву превратить в кусок опалённой плоти.

И кто уже возвышается над ним. Голова дракона склоняется. Пасть разинута и видны в ней проблески пылающей преисподней. Хочется закричать, но с места не сдвинуться и не вымолвить ни слова, не выдавить ни звука. Неотвратимость нависает плотно, пеленой, душащим едким дымом и яркими всполохами. Остаётся лишь, закрыв глаза, сжать крепче рукоять катаны, чтобы...

Но не успевает он пронзить ребристое нёбо - единственное уязвимое место - клинком.

Пламя не жжёт. Пламя ласкает кожу, очищает её от оков - он и сам не ведал, сколько их под тонкой оболочкой. Звено за звеном лопаются сжимавшие тело цепи. Каждая мышца становится во́льной, сильной и пружинистой. Скручиваются и вытягиваются сухожилия, обволакивая мягкими упругими струнами суставы.

- Что это? - вопрос невысказан, лишь возник в голове, но ему отвечают.
- Так закаляют мечи, Манджиро. Самые прочные катаны проходят через пламя, становятся чище от любых примесей, что могут их стан сделать менее гибким, менее прочным. Только так ты сможешь стать настоящим правителем - пройдя через пламя, приняв его. - Огонь струится по венам, переполняет всё тело, проступает сквозь поры кровавым по́том.

- Ты знаешь, что делать, Манджиро.
Он оглядывается, но вокруг ни души.
- Как я узнаю, когда придёт время? - на секунду теряются чистота и ясность помыслов, копится на языке тревожное "Смогу ли?"
- Ты почувствуешь и поймёшь. Ты сможешь. Только ты сможешь.

Он просыпается. Вокруг - та же постель, то же ложе. И знакомые руки на груди. Всё это было привычным и нужным вчера. Но в это утро он стал иным. Решимость кипит внутри, её искра поселена в сердце и знает Манджиро - когда придёт срок...

***
- Ты стал другим. Что гложет тебя из дня в день? - подмечает Дракен и сталь, наполнившую голос, и долгие раздумья, что Манджиро оставляет при себе, не деля их с другом и соратником, ставшим ближе, чем братья. Последних их отец наплодил вдоволь, но лишь ему, своему первенцу, доверил главную мечту и силу управлять людьми.

Почти всех их Манджиро познакомил с катаной раньше, чем посмели они подумать о том, чтобы занять его место. Двоих лишил жизни Дракен. Ещё двое сбежали, узнав о судьбе прочих.

Был и тот, что скрылся в горах Тибета, полузабытый богами и людьми монастырь стал его пристанищем. Не хотел проливать кровь Манджиро на земле, пропитанной молитвами и подношениями. Но звенело в ушах  чётко "Только ты сможешь".

Лишь увидев голову, раззинувшую рот в безмолвном крике, понял он: не та это жертва. Махнул гонцу, отправив за наградой, насупив брови.

Не желает он отвечать Дракену. Внутри него, как змея из яйца, проклёвывается, проталкивается знание, ведание. Тяжёлое, неповоротливое. Бьётся молоточком в сердце, не желающее принять. Сердце, что отказывается понять. Сердце, что верит в иной путь и толкающее в крови послание мозгу: найди его, найди иное решение.

В раздумьях о нем и коротает Манджиро вечера. Ни красавицы, ни пленные, ни богатства, ни яства и напитки не помогают ему забыться. Сжигает его изнутри неминуемость. Знает он: дни сочтены. Не им, но его.