Медолапа тихо поднялась на негнущихся лапах и еле слышно взвизгнула от боли. Мирно спавший Храмолап разлепил сонные глаза и поднял голову посмотрев на Медолапу. Бесхвост зашипел приказывая Медолапе немедленно лечь обратно и не в коем случае не шевелится. Но было уже поздно, кровотечение открылось, лапа Медолапы подкосилась и с диким стуком воительница упала на подстилку. Покачав головой Бесхвост подбежал к Медолапе и заткнул её рану жалким кусочком паутины, что завалился в дальнем углу кладовой. Стоявший в проходе Синица прижал уши и опустил взгляд, когда он посмотрев на Храмолапа его сердце разбилось на сотни кусочков. «Неужели он никогда меня не вспомнит» - подумал Синица, вспоминая самый худший из его детских страхов - мы уже больше не будем братьями, как раньше. Храмолап смотрел на медовую шерсть собачки лежащий на соседней подстилке. Он её совсем не помнил и не знал, или ему казалось, что не знает и не помнит.

Взяв несколько воинов Бесхвост отправился в лес за травами и паутиной. Нужно было столько всего собрать, но времени совсем мало. Заранее продумав где и какие травы будет собирать Бесхвост повёл в лес свой целительский патруль. Они обошли всю изученную территорию петляя от реки к обрыву, от обрыва к просеке, от просеки в ивовник и болото. Изучены были каждый куст и даже самый никчёмный пучок травы. Довольный полным выполнением своего плана целитель отправился в лагерь. Поблагодарив сосворовцев за помощь он удалился в свою палатку и принялся сортировать, перебирать раскладывать травы. Проснувшиеся Медолапа и Храмолап молча лежали с закрытыми глазами повернувшись спинами, не кинув и одного взгляда друг на друга они думали о том где они. Внезапно хрустнула ветка, её хруст был настолько неожиданным, что оба воина разом открыли глаза и запрокинув голову в ужасе заглядывая в каждую щель. «Это просто ветвь можжевельника» - подумал Бесхвост не понимая, что их так напугало. Воины пригладили шерсть и немного успокоившись случайно посмотрели друг на друга. Их взгляды замерли, глаза встретились и смущение заполнило их от ушей до хвоста.

***
- Бесхвост, я принесла тебе поесть, - прозвучал у входа нежный голос Мягколапки.
- Спасибо, - улыбнувшись, отметил целитель, отложив в сторону засохшие ломтики мокричника.
- Прости, что давно не навещала, охота отнимает много сил, - виновато посмотрев на брата, сказала собачка.
- Ничего, я и сам по уши в обязанностях, - доброжелательно гавкнул пёс, указав кареглазой собачке на воинов, которые сопели неподалёку.
- Меня зовут, зайду потом, пока, - лизнув целителя в щёку, протараторила Мягколапка, направляясь прямиком к Грому.
Бесхвост слегка улыбнулся и поспешил закончить с ужином. Однако, огромный заяц никаких не заканчивался, в нём оказалось на редкость мало шерсти и много мяса. Проглотив последний кусок целитель вышел из палатки, чтобы закопать кости и посмотрел на ночное небо. Высоко блистал месяц, вокруг которого россыпью сияли звёзды. Он невольно удивился, что до самой ночи только и делал, что перебирал трав и делал новые запасы. Без сил Бесхвосту хотел упасть на подстилку и заснуть, как Храмолап и Медолапа. Но он знал, что стоит ему закрыть глаза, как снова ему предстоит оказаться в кошмаре, преследовавшем его уже две ночи. Кинув последний взгляд на полупустую поляну лагеря, Бесхвост зевнул, широко разинув пасть и медленно поплёлся к подстилке, надеясь, что сегодня кошмар оставит его, хотя бы на эту ночь.