Черника повернулась на бок, зевая, эта ночь оказалась такой же бессонной, как и несколько предыдущих. Собака не могла спокойно спать, ей всегда было неудобно и очень болел живот. Невероятно выросший аппетит, заставлял поглощать в половину больше мяса, чем она привыкла. Мешала ей и теснота в палатке, которая начала чувствоваться намного острее. Периодически, Черника чувствовала, что становится слишком душно и она начинает задыхаться. В такие моменты, она, не помня себя от невероятно болезненного жжения в горле, выбегала наружу и начинала судорожно хватать пастью свежий воздух. Её странное поведение отталкивало сосворовцев, которые и без того относились к ней без излишней теплоты.
  - Я не могу... Как же душно, - проскулила собака, кладя голову на спину Яростнолапа.
  Она дышала хрипло и часто, во рту постоянно пересыхало, от чего приходилось очень часто ходить к реке. Немного увеличившийся живот намекал, что собака набрала вес, чего не могли не заметить и другие. «Я сейчас опять потеряю сознание» - чувствуя головокружение, подумала Черника и начала пробираться к выходу. В глазах резко потемнело, она почувствовала, что лапы подкашиваются, а всё тело начинает трясти. В ушах зазвучали неприятный звон и отвратительный скрежет, с каждой секундой становясь всё громче. Воительница хотела завыть от боли, но не могла издать и звука. Потеряв контроль над телом, она почувствовала ужасную боль на затылке и прежде, чем провалиться к темноте, осознала, что упала.

                                          ***
  - Черника, - слышался в далеке зов, голос обладателя которого она не могла распознать.
  Собака слабо простонала и попыталась пошевелить лапой, на удивление, она сделала это без особых усилий. Зов повторился, но в этот раз раздвоился и прозвучал внятнее. «Кора» - пронеслась в голове одна внятная мысль. Черника собралась силами и приоткрыла глаза, перед которыми стоял сероватый туман.
  - Ты слышишь меня? - повторился всё тот же голос.
  - Да, кажется, слышу... - вяло буркнула пепельно-серая воительница.
  - Вот и отлично, слава Жнецам, - выдохнула чёрно-белая собака и села рядом.
  - Что? Кому и какая сова? И какие ещё живцы? - прохрипела собака, поднимаясь на лапы.
  - Вот же ты блохоголовая, не сова, а слава и вовсе не живцы, а Жнецы, - помогла подняться синеглазой подруге Кора.
  Черника смутно рассмотрела подругу и нелепой походкой, будто на каменных лапах, направилась обратно в воинскую палатку.
  - Я за тебя волнуюсь, ты последние пол луны, как неживая, - сочувственно посмотрев на воительницу, произнесла кареглазая и покачала головой.
  - Всё в порядке, правда, - натянула болезненную улыбку Черника и попыталась придать своему голосу стойкость.
  - Оно и видно, - усмехнулась собачка, - Ты к Бесхвосту обратилась бы, а не к Облаку за помощью, - добавила понизив тон.
  - Он сам не лучше, чем я. Ночами не спит, Хранителями бредит и пытается с ними связаться, хотя, и щенки знают, что это невозможно. А только солнце выглянет, так он, как утренняя роса, из лагеря пропадает, - сказала Черника, чувствуя сухость на языке.
  Кора оскалилась, но не зарычала. Её безмятежное и немного волнительное выражение морды сменилось, на агрессивное. Собака демонстративно вскинула голову и твёрдой походкой ушла. Пепельно-серая проводила её усталым взглядом и зашла внутрь палатки. Постоянное чувство голода и жажды, частая головная боль и тяжесть в животе, а так же бессонница, и приступы, сильно изматывали.

  Воительница лежала на спине у не могла пошевелится, да и не хотела. Пограничное патрулирование, охота или же занятия с учеником тоже сильно её изматывали. Единственное, на что хватало сил в последние пол луны было отдых и еда. Молодой и неопытный Облако не мог понять, что происходит. Из-за вздутия живота, он решил, что воительница отравилась и долго кормил всякими травами, и семенами, после которых она не могла есть, и становилось только хуже. Потом он решил, что это скрытая форма жёлтого кашля и лечил от него, как позже оказалось, лечение от не присутствующей болезни имеет сильный побочный эффект. После неудачных попыток опознать, что происходит с собакой, он решил просто наблюдать. После всех последствий, Черника обрадовалась такому решению сосворовца.

  - Поднимайся, хватит бока греть и так уже на подстилку не умещаешься, - толкнув собаку в бок, весело прогавкал подошедший Репейник.
  От его не очень сильного удара, собаку пронзила жуткая боль и она скрутилась, жалобно и громко скуля. Её услышал Яростнолап и незамедлительно подбежал к запечатлённой.
  - Чтоб я тебя близко к ней не видел, - брызгаясь слюной, прорычал чёрный пёс.
  - Но я... - попытался оправдаться Репейник, но воин накинулся на него и клацнул клыками на расстоянии когтя от лапы, вовремя отскочившего в сторону, сосворовца.
  Синеглазый пёс убежал, а Черника продолжала скулить, живот пришёл в движение, будто внутри него что-то было и это что-то лезло под рёбра.
  - Ты как, Черника, - ложась рядом с любимой, произнёс кареглазый пёс и начал вылизывать её ушки.
  - Не заметно! - с болью в голосе рявкнула пепельно-серая воительница и громко взвыла.
  Из целительской палатки появился белый пушистый пёс, как маленькое облачко. Подойдя к сосворовке, он, опасаясь агрессии Яростнолапа, аккуратно положил перед ней несколько маковых семян и пару листиков чистотела. Собака давно привыкла к ним и сразу слизнула всю смесь. Целитель коснулся носом её лба, а потом подушечек на правой передней лапе и убедившись, что нет температуры ушёл. После принятия обезболивающего, Чернике стало намного лучше и она могла выровнять дыхание.
  - Ты такими выходками меня до Места Забвения доведёшь, - недовольно прорычал пёс, когда Чернике стало легче и она смогла встать.
  Воительница посмотрела на него уставшим взглядом, синие глаза потускнели, их заволокло дымкой непрерывной боли и животной усталости.
  - Прости, - с трудом выдавала она и ушла к кусту бересклеты.
  Чёрный пёс ничего не ответил, выражение его морды оставалось надменно-раздражённым, но в карих глазах плескалось беспокойство.

                                     ***
  Черника шла по лесу, следом за сосворовцами и устало оглядывалась. Последние рассветы были для неё обрывками в памяти, она помнила какие-то конкретные события, но то что было до и после них, сознание заволокло непроглядным туманом. Вокруг было много звуков, но она слышала лишь их отдалённое эхо, находясь где-то глубоко в мыслях. Она часто слышала в детстве, что боль - часть жизни и с ней надо уметь справляться или принять всю её силу. «Небесные Хранители, вы так меня наказываете за нарушение закона? Теперь я буду долго и мучительно умирать, ненавидя каждый свой новый вдох...» - мысленно взывала к ним воительница, но когда это слова живых были ими услышаны.
  - ...Все всё поняли? - долетели до неё слова камергера, на которых заканчивалась его речь.
  - Что он сказал? - шёпотом спросила Черника у Медолапы, когда они остались одни.
  - Ты метишь границу со Сворой Камней, которая находится вблизи территории двулапых, а я границу с этими самыми двулапыми, - с жалость смотря на пепельно-серую, произнесла собака с яркой медовой шестью и убежала.
  «Со Сворой Камней» - мысленно проскулила воительница и на негнущихся лапах направилась на обновление меток. «Что же за напасть такая, где я разгневала Чернопса» - злилась собака, - «неужели нельзя посетить другую часть границы, у нас она огромная, но нет, мне досталась именно эта злосчастная часть».

  Воительница закончила метить последний ствол и собралась уходить, как носа коснулся знакомый запах. Лапы пристыли к земле, будто вросли, как деревья своими толстыми корнями. Она слышала шорох кустов, чувствовала каждой своей шерстинкой его приближение. «Птичьи потроха» - выругалась собака и медленно обернулась.
  - Давно не виделись, - со злобной насмешкой прозвучал его голос, подобно рёву дикого кабана.
  Синеглазая обернулась и застыла, она пробежалась глазами по знакомой фигуре, всё также коричневая с кирпичным отливом шерсть, белая грудка и карие глаза, отражающие его прогнившую душу.
  - Лучше б никогда не встречались, - прорычала с ненавистью Черника, обнажая клыки.
  - Совсем печально, - усмехнулся пёс, - А ты умело скрывалась, сколько мы, полторы луны не виделась, верно? - холодно говорил Стервятник, приближаясь к дрожащей собачке.
  Воительница стала пятиться назад, снова ею овладели животный страх и чувство безысходности, вновь он перед ней, и вновь она беззащитна. Он наступал, спокойно переходя границу, его не останавливали ни метки, ни закон. Собака начала сдавленно рычать и скалиться, но это его только раззадоривало. Черника сделала очередной шаг назад и упёрлась спиной в кого-то. Чьё-то быстрое сердцебиение звучало в ушах, оглушительнее совиного крика. Стервятник не ушёл обратно, на свою сторону границы, лишь громко зарычал. На своём плече пепельно-серая собачка увидела крупную чёрную морду с карими глазами. Воительница мгновенно метнулась за широкой спину возлюбленного. Стервятник зарычал сильнее, из его пасти начала капать слюна. Яростнолап встряхнул крупной головой и напряг мышцы, его пасть раскрылась в угрожающем оскале. Чёрный пёс был порядком крупнее, поэтому стал оттеснять нарушителя к границе. Коричневый воин зарычал и укусил противника за лапу, причинив сильную боль. Яростнолап взвыл и схватив белогрудого пса, как тряпичную куклу, отшвырнул в сторону. Стервятник подскочил с земли и скуля, скрылся на своей территории.
  - Ещё раз увижу на своей территории, станешь едой для ворон! - крикнул ему в след черношёрстный пёс, как напутствие.
  Черника же обратила к лесу полный боли взгляд и издала тихое скуление. Её синие глаза смотрели за границу, в след неспешно убегающего пса, которого так долго считала другом, которому доверяла и всё рассказывала.

                                         ***
  Солнце медленно скрывалось за верхушками деревьев, окрашивания их в желтовато-оранжевый оттенок. Ветер продолжал шуметь в листве и срывать листочки, что не крепко закрепились на тонких ветках. Воздух был тёплый и свежий, уже веяло ночной прохладой. Воины с удовольствием покинули лагерь и отправились гулять в лес. Собачья природа требовала быстро гнать кровь по венам. Мышцы требовали постоянной нагрузки и регулярных тренировок. Всё свободное время воины проводили в лесу и изредка в самом лагере. Ничто не могло заменить, бьющие в морду и топорщащие в разные стороны шерсть, прорывы ветра. Траву, которая щекотала бока, грудку, лапы и живот. Или чувство свободы, когда бежишь по бескрайним лесам и лапы касаются рыхлой земли. Этим тёплым закатом Корнехвост отправился со своей свитой на охоту. Малиновка, Полынь, Осока и Ивовник ещё в полдень отправились к реке, и до сих пор не вернулись. Ученики тоже отправились тратить свои запасы энергии подальше от лагеря, вместе с не занятыми наставниками. Некоторые отправились на семейные прогулки, что очень почиталось в жизни свор. Лагерь, скрытый в бересклетовых зарослях, был практически пуст. Вокруг царила тишина, в траве слышалось стрекотание сверчков.

  Черника не спеша шла по главной поляне, направляясь к куче с дичью, но внезапная болевая вспышка заставила замереть на месте. Боль нарастала, пульсируя по всему телу, кровь ударила в мозг. Живот непривычно сильно сжало, собака почувствовала треск собственных хрящей. Она раскрыла пасть, чтобы зарычать, но не смогла издать даже хрип. Её глаза расширились от боли до такой степени, что казалось вот-вот выпадут из орбит. Хрупкое тело воительницы сотрясла судорога и собака упала на бок.
  -Срочно зовите Бесхвоста! - закричала Сорока, подбегая к сосворовке.
  Она посмотрела на пепельно-серую с сочувствием, тонкой лапой она аккуратно провела по её кругловатому боку.
  - Я ж вас всех на подстилки пущу, тупоголовые блохи! - прорычал в бешенстве, подбежавший целитель.
  - Что с ней? - произнёс, подошедший Полдень.
  - Ощенивается, не видно что ли? - продолжал рвать и метать бесхвостый пёс.
  Серо-чёрный устремил на сосворовку полный изумления жёлтые глаза. Но прежде, чем успел что-то сказать, снова раздались ворчания Бесхвоста. Глаза воительницы начали закатываться, она вновь обретя голос, истошно взвыла, из синих глаз покатились слёзы.
  - Где этот Облако?! Я его лишу целительского статуса! Убью гадёныша, порву на клочья! - мечась вокруг Черники, рычал короткошёрстный пёс.
  - Бесхвост, сделай уже что-нибудь... Великая Небесная Свора, она же умрёт! - испуганно зарычала Сорока, не зная как помочь несчастной.
  - Что вы все уставились? Помогите перенести в детскую и ради Хранителей уже начните шевелиться! - сверкнув глазами, рокочущим голосом произнёс Бесхвост.
  Несколько воинов, что находились в лагере мгновенно вышли из оцепенения и подбежали к сосворовке. Полдень взял её за загривок, Сорока мордочкой приподняла с одного бока, а Репейник с другого. Сзади них, мечась, как зверёк в лапах охотника, бежал Бесхвост.

  Во второй части лагеря они столкнулись с Корой, которая так и замерла от увиденного.
  - Иди в целительскую и срочно принеси: воду, толстую палку, листья малины, плоды любистока, они овальные, коричнево-желтоватые и с резким запахом, и корень спорыша, он лежит рядом с палками, - выпалил на одном дыхании пёс и убежал по направлению к детской.
  Кора лишь проводила его удивлённым глазами и продолжила стоять на месте. Но когда вновь раздался болезненный крик Черники, отшатнулась в сторону, прижав к голове уши, и побежала за всем необходимым. Фрейлина с трудом осознавала происходящее, панически повторяя в мыслях названия лекарственных растений.

  Пепельно-серую собаку быстро занесли в детскую и положили на подстилку, та мгновенно скрутилась в очередном приступе боли. «Как же больно» - мысленно плакала Черника, чувствуя как внутри всё рвётся. «Я умру? Хранители, за что вы так со мной?» - прорычала, стиснув клыки до отвратительного скрежета.
  - Все прочь, - доносился до неё испуганный голос Бесхвоста.
  «Я больше не могу... Как же больно... Больно... Больно... Больно» - проносилось в голове, пока собака корчилась на подстилке. Горькие слёзы продолжали течь по мокрым дорожкам на щеках. Собака чувствовала как от боли выворачиваются лапы. Она ощущала как кровь бьёт в мозг, воздуха становилось мало, она чувствовала, что может вновь потерять сознание, но теперь уже навсегда. На глаза опустилась тьма, Черника в ужасе осознала, что больше ничего не видит. Всё, что происходило потом было, как во сне, все звуки затихли, а ощущение боли сильно притупилось. Но всего на мгновенье, почти сразу боль накрыла огромной волной от ушей до хвоста. Синеглазая воительница громко завыла и заплакала одновременно, но это не могло передать и четвёртую часть всей боли, что она испытывала.
  - Вот съешь это... - донёсся голос совсем рядом, а после Бесхвост начал насильно открывать ей пасть, - От этого станет легче, Черника, не сопротивляйся.
   Какая-то кислая смесь обжигала глотку, собака почувствовала, что желудок отвергает лекарство. После очередной попытки накормить целебной смесью, её вырвало и стало ещё хуже. «Прошу, хватит, пожалуйста, хватит... Я больше не могу терпеть эту боль» - выла собака мысленно, поскольку голос охрип и она не могла рычать. Внезапно боль прекратилась, а живот ненадолго замер.
  - Выпей хоть немного лекарства, - попросил целитель, пододвигая ей кору с лекарством.
  Воительница потянулась мордочкой и сделала несколько быстрых глотков, прежде чем новая боль пронзила тело. Живот собаки пришёл в движение, он резко увеличился и вытянулся.
  - Началось, - встрепенулся коричневый пёс и дал ей палку.
  «Да поможет тебе Небесная Свора» - мысленно произнёс целитель, прижимая к голове уши, от очередного истошного вопля сосворовки.