- Бесхвост, просыпайся, - донесся, будто с другого конца сознания, миловидный голосок.
  - Грхем... - Пёс лишь издал слабое сонное постанование без какой-либо конкретики.
  - Тебя ищет Корнехвост, наверняка что-то очень важное, - более настойчиво и громко прозвучали слова.
  - Ррр... - слабо зарычал пёс, открывая глаза, - что он хотел? - прогоняя сон, спросил, рассматривая через мутную сыровато-белую пелену свою подругу.
  - Мне почём знать, - фыркнула фрейлина, - меня оповестил Грязилап, потребовав тебя немедленно разбудить.
  - Долго же я проспал, - констатировал пёс, смотря на приближающийся закат.
  - Это сейчас не важно, тебя ждёт предводитель, - толкая друга головой в шерстяной бок.
  - Иду я уже, вон только встану, настойчивая моя, - заулыбался целитель, поднимаясь на лапы.
  - Жду подробности, - нежно лизнул пса в нос, произнесла чёрно-белая собачка и ушла.

  Бесхвост с улыбкой посмотрел в след удаляющейся запечатлённой и отвернулся, опустив голову. Пёс безуспешно попытался подавить зевок, но ничего не вышло и разинув пасть он махнул хвостом. Сконцентрировавшись на причине пробуждения, пошёл к небольшой пещере. Непроизвольно ощущая как под плотным слоем шерсти начинают бегать по коже мурашки волнения. Собрав себя в лапы и откинув куда подальше плохое предчувствие, он уверенным шагом направился на назначенный визит. Однако, чем ближе была цель, тем тяжелее становились лапы. В голову закралось подозрение, что глашатай доложил о перепалке и теперь Корнехвост хочет сделать выговор. Но тут же прогнал его, он не щенок, чтобы получать за небольшую перепалку, да и Корнехвост не блещит общительность. Наверняка что-то важное, может быть всё, что угодно. Предводитель вполне заинтересован в развит целительства и возможно хочет спросить что-то про Облако или про что-то из области его деятельности. Бессмысленно гадать, проще подождать и вся правда обнажится сама.

  Крупнопородный пёс, молча сидел в конце пещеры и что-то медленно перебирал когтями, передвигая кусочки с одной стороны в другую. Его мрачные чёрные глаза больше прежнего сверкали пустотой и бесчувствием, холодно отражался в них редкий свет. Целитель, также не прерывая неизвестно сколько висящую тишину, подошёл ближе и сел напротив предводителя так близко, что видел его подшёрсток. Молчание продлилось недолго, непривычно сиплый голос Корнехвоста прервал её на несколько секунд, прозвучала всего одна короткая фраза. Но от неё по телу Бесхвоста пронеслись потоком холодные мурашки, в глазах сверкнуло беспокойство и даже страх.
  - Как считаешь, готов ли Шишколап стать новым предводителем? - не отрываясь от своего занятия, спросил коричневый пёс, будто бы избегая взгляда собеседника.
 
  Целитель, скрывая шок, посмотрел на собеседника, он не ожидал такого странного прямолинейного вопроса . Ему оставалось лишь в растерянности смотреть на собеседника, не зная, что ответить. Он хорошо относился к глашатаю, но совершенно не видел в нём предводителя. Как сказать о том, что выбранный предводителем пёс, не внушает совершенно никакого доверия, о том, что отношение к нему, как к личности, в плане демократичности совершенно подорвано его авторитарным нравом и пылким характером. Бесхвост с трудом сдерживался, чтобы не бросить на сосворовца полный недоумення взгляд и не влепить ему мощную оплеуху. Он, как никто другой, знал каково потерять кого - то близкого и незаменимого, однако, совершенно не разделял того как ведёт себя Корнехвост. Целитель, как и многие другие члены своры, считал, что его скорбь длится слишком трагично и к тому же затянулась. Он не первый пёс, что терял любимую, хоть и не было на памяти бесхвостого пса тех, кто переживал потерю одной собаки дважды.

  - К чему ты ведёшь? - с наигранным недоумением спросил темношерстый пёс , избегая пронзительного холодного взгляда предводителя.
  - Мы знакомы всю жизнь, делили один угол в детской, грызли одну кость, ты знаешь меня так, как не знала собственная мать и всё равно рассчитываешь на то, что я поверю, будто бы ты не смог проследить логичность моей мысли? — недовольно покачал головой черноглазый пёс , осунувшись под тяжестью принятого решения.
  - Я не желаю принимать эту логичность мысли, - с резкостью бросил целитель и оскалился. - Как ты вообще решился на такое, я считал тебя здравомыслящим псом, хочешь сказать, что я ошибался?
  - Посмотри на меня, мой верный друг! - с отчаянием в голосе, взвыл пёс и дождавшись, когда тот посмотрит, продолжил. - Такого вы избирали предводителем? Такому доверяли свою судьбу и жизни своих родов? Разве такого будут бояться враги и уважать союзники? Я делаю свору слабее, во главе должен стоять кто-то сильный и могущественный, кто-то кто не даст упасть нашему авторитету в глазах других. Я уже не являюсь им, я смог смириться с её смертью один раз, но второй не могу.
  - Ты же знаешь, что по закону, для того, чтобы власть передалась новому предводителю, предыдущий должен быть мертв, - смотря в пустые глаза собеседника, произнес Бесхвост и тяжело выдохнул, даже произносить такое было тяжело, а представлять и подавно.
  - Как бы то не звучало, но от меня мёртвого будет пользы в разы больше, чем от живого, - устало продолжал предводитель, по голосу его было понятно, что разговор приблизился к концу.
  - Хорошо, - прорычал крупный густошерстый пес и поднялся на лапы, после чего вплотную приблизился к собеседнику и, обжигая его чёрную морду своим дыханием, прорычал, - А сам то , как считаешь примет ли свора нового предводителя? Я вот не приму, а значит и мой род тоже, а это немного-немало, шесть взрослых собак и четыре ученика, подумай, как много свора потеряет, если так же не примут власть Шишколапа несколько родов. Те, кто вступили в свору в период твоей власти, признали твой авторитет и примут только твою власть и подчиняются они только тебе, а значит, что после твоей отставки они вероятнее всего покинут свору. Готов ли ты взять на себя ответственность за целостность своры?
  - Шишколап отличный глашатай и свора относится к нему с уважением, к чему бы им быть так агрессивно настроенными, в случае его становления на моё место? - недоумевал предводитель. - Тебе известно что-то чего я не знаю хотя должен, я верно тебя понимаю?
  - Ты не знаешь совсем ничего, что происходит внутри своры, закрывшись в своём панцире скорби. Ты не замечаешь, что сосворовцы начали проявлять агрессию друг к другу, такую, какая была в прошлом. Глашатай давно ведёт себя так, будто бы уже сидит в твоей шкуре, не удивлюсь, если он ночами спит и видит, как занял твою пещеру и подмял под свои лапы всю свору, - не выдерживал Бесхвост, его раздражало то, в какое неведение впал предводитель из-за своих личных проблем, он прежде всего предводитель и на первом месте должны у него быть свора и её благополучие, а потом уже всё остальное.
  - Быть такого не может, - резко встав, отмахнулся Корнехвост и задрал голову, показывая тем самым, что разговор окончен.

  Бесхвост ничего не сказал, однако, его горящие глаза ярко вторили язвительную фразу - «правда всегда жжёт глаза, хоть прими ты её, хоть отрекись от неё». Неспешно развернувшись, он гордой походкой, с видом победителя в этом споре, направился к выходу из пещеры, он сделал всё, что было нужно, ему осталось только оставить предводителя наедине со своими мыслями и дать ему подумать обо всём и проглотить новую информацию. Не смотря на стойкость в характере пса, он был подавлен решением сосворовна, ведь знал, что если Корнехвост принял какое-то решение, то менять его намеренно не будет без очень веской причины, а таковой, как оказалось на данный момент не существует. Целитель не желал так просто сдаваться без боя и бросать друга одного в таком пагубном состоянне, к тому же он чувствовал колкую вину, что недооценил тяжесть состояния пациента.

                                                   ***
  - Подымайся, отродье, и дерись ,как пёс, мелкая тварь, - насмешливо звучал где-то одновременно далеко и близко насмешливый грубый местами шипящий и басистый голос.

  На дрожащих от изнеможения лапах, поднялся щенок, содрогаясь от дикой боли по всему телу, он поднял голову, смотря на огромного пса пред собой. Со лба его стекала алая кровь, окрашивая пыльную коричневую шерсть, глаза застилала беловато-красная пелена. Сердце с дикой скоростью стучало в крохотной грудной клетке, с каждым новым ударом всё сильнее было ощущение, будто бы она вот-вот, не выдержав напора, сломается. Громко, сипло, хрипло и прерывисто звучало дыхание щенка, стоящего на лапах из последних своих сил, сознание давно помутилось, он потерялся в пространстве и из потока времени давно выбился, но не убегал и не прятался. Сильный холод кусал за окоченевшие лапы, из-за чего передвигаться становилось ещё сложнее, а уворачиваться от ударов противника, который во много раз превосходил в размерах и вовсе казалось за гранью возможностей. Тоненькая струйка крови, вытекающая из уголка рта у щенка, была, как вой отчаяния, откуда-то из глубины, который никто так и не услышал. Большие карие щенячьи глазки были налиты кровью, из последних сил он искал в толпе спасения, родной взгляд той, кто могла бы встать на его защиту, закрыть его содрогающееся тело собой и не дать его убить, но её не было среди других.
  - Мама, мамочка... Где же ты, прошу помоги, - почти беззвучно проскулил щенок и рухнул на подкосившихся лапах, на грязную каменную поверхность, его бока продолжили быстро вздыматься и опадать, пока взгляд всё же продолжал искать помощи, хоть он и понимал, что ему не поможет уже никто.

  Он слышал приближающееся тяжелые шаги, жестокость этого пса давно перешла все границы. Он, насмешливо о чём-то рассуждая, шёл к щенку, чтобы закончить то, что начал, он ценил его юную жизнь в цену забавы. Однако, к его шагам неожиданно добавились чьи-то быстрые шаги, они слабо отдавали по камням, а значит не взрослая особь, к ним очень спешно приближался какой-то щенок. Неожиданно для всех, его загородил своим телом другой щенок, не крупнее лежащего и тихо скуляшего. Он скалил мелкие клыки и угрожающе рычал на противника, которого это только рассмешило.
  - Брысь, малявка, - рыкнул на маленького защитника чёрный пес и оскалился, остановившись на небольшом расстоянии от него.
  В попытке запутать, крупный противник совершил огромную ошибку, которую не пропустил отчаянный заступник, он прыгнул тому на морду и что было сил уцепившись в неë когтями , укусил за нос. Укус оказался слабым и не нанёс значительной травмы, но неслабо разозлил громилу, который резко начал вертеть головой из стороны в сторону и вскоре без проблем смог сбросить назойливого защитника. Второй щенок, с рычанием разочарования отлетел к ближайшему сталагмиту и, пискнув, приготовился нападать опять. Но путь ему преградила огромная лапа, над ним встала изящного телосложення зеленоглазая собака, одного окраса со щенком, разъярённая мать была готова кинуться на врага, защищая единственного сына. Однако, чёрного пса совершенно тот не интересовал, он вновь приковал своё внимание к тому, что лежал на камне и слабо дышал, только теперь он смотрел не на врага, а щенка, который единственный попытался его спасти. Из правого глаза одиноко потекла солёная слеза, в неё были все его чувства: боль, страх, обида, отчаяние.
  - Спасибо, Корнехвост, - слабо проскулил щенок, смотря, как друг, брыкаясь в пасти Ели, пытается снова встать на защиту.
  Тебе не помогут, сколько бы ты не скулил, а я ведь предлагал твоей матери вариант, при котором ты остался бы жив, но она слишком любила тебя, чтобы отогнать, но видать недостаточно, чтобы сохранить жизнь. - прорычал пёс и замахнулся своей огромной лапой над небольшой головкой шенка, который уже даже не сопротивлялся, он принял свою учесть, хоть и не смирился с ней.

  - Ряв! - донёсся издалека пронзительный крик, от которого чёрный пёс на мгновение вздрогнул.
  - Ну что опять начинается? - с наигранным равнодушием и протяжностью в голосе, произнёс пёс и добавил, завидев брата, - Не надоело ещё мне мешать?
  - Я тебя предупреждал, - разгневанной походной направляясь к собеседнику, буквально выплёвывал, а не произносил слова пёс с чёрно-коричневой шерстью, перепачканной в крови.
  - Мне плевать на твои предупреждения, Рык, я убью его и на этом всё закончится.
  - Жалкий трус, до сих пор не можешь смириться с тем, что власть в роду будет принадлежать ему, а не тебе и твоим выродкам?
  - Не тебе обвинять меня в трусости, брат?
  - Ты мне не брат больше, - прорычал Рык, с разбегу набросившись на чёрного пса и вцепившись ему в глотку.

                                                    ***
  Бесхвост подскочил на своей подстилке в холодном поту, его тело содрогалось, расширенные от ужаса глаза смотрели куда-то в пустоту, бока резко вздымались и так же резко опадали. Липким комом к горлу подступил страх вновь пережитого кошмара, он несколько раз осмотрелся, будто бы до последнего не мог убедиться, что больше уже не спит. Сердце оборвалось и упало на самую глубину живота, когда он неожиданно опять услышал эту фразу, слова разрывающие связь между членами рода и предрекающие кровную вражду, которой было так много в его детстве.

  Целитель, пошатываясь на лапах, ещё не отойдя от кошмара, вышел из палатки и увидел стоящий друг напротив друга Рява и Рыка наяву. В ужасе отшатнувшись назад и закрыв глаза, он прислушался к голосам, это были не голоса давно убивших друг друга братьев, ему показалось, а может привиделось, открыв глаза, он окончательно в этом убедился, в центре лагеря стояли вовсе не они, а Храмолап и Синица. Братья с рыжей шерстью и голубыми глазами. С глаз будто бы спало наваждение, Бесхвост не понимал, как смог увидеть в них чёрного и чёрно-коричневого кареглазых псов, ведь в их внешности и телосложении, а уж тем более характерах нет ничего общего. Неприятный осадок оставляло лишь то, что он услышал от них туже фразу, он мог бы списать это на то, что послышалось, но братья стояли друг напротив друга и рычали, готовясь сцепиться в любой момент.

  - Что вы за балаган тут устроили?  - максимально наполнив голос спокойствием и непринужденностью, поинтересовался целитель, сев возле Лужайки, тем самым невольно отвлекая её от разговора с Медолапой.
  - Ничего такого, - улыбчиво сказал Синица и посмотрел на брата.
  - Просто решили посоревноваться и это небольшая боевая тренировка, ничего особенного, - дополнил ответ брата Храмолап и подмигнул подруге.
  Бесхвост хотел что-то ещё сказать, но не успел, в лагерь заявились Мягколапка и Сладоухая, из пасти первой свисал небольшой комок шерсти, в котором явно прослеживались черты щенка, примерно, двухлунного возраста. Воительница растерянно посмотрела на Бесхвоста, она знала, что за притащенного в лагерь неизвестного щенка её ждет жёсткий отчёт у предводителя, а так же ответственность за его жизнь теперь тоже легла на её хрупкие плечи. Из пещеры уже показался Корнехвост, а следом за ним и Грязилап, который, судя по всему, и донес до него эту новость. Кареглазый пёс неподвижно сидел и наблюдал за тем, что будет дальше, червячок плохого предчувствия уже резвился в животе.

  Предводитель молча остановился перед воительницами принёсшими щенка и неспешно его обнюхал, по выраженню чёрной морды было понятно, что от прибывшего не пахло никакой другой сворой, шайкой или двулапыми, что могло значить только одно - щенок бродяжки или одиночки, которых после битвы достаточно много. По его морде можно было прочитать непонимание того, чем этот щенок лучше других, которые так же скитаются по их границам, отбившись от родителей или других старших псов. Других нарушителей любой воин или же ученик спроваживали прочь со своей территории, а этого почему-то было решено притащить прямо в лагерь. Корнехвост настороженно принюхался и резко дёрнул ушами, за воительницами могли следить, неспроста же брошенный щенок выглядел отнюдь не тощим, грязным и больным. От него, а точнее неё не пыпались избавиться, так почему и зачем она была брошена ночью на чужой территории, откуда живыми щенки возвращались с вероятностью одного из пяти.
  - Корнехвост, - решилась прервать томительное молчание Сладоухая. 
  Предводитель лишь перевёл на неё холодный взгляд и собака попятилась назад, опустив вниз голову и прижав к макушке отставленные чуть назад и без того висячие уши.
  - Мы не забыли приказ и не в коем разе его не игнорируем, - вступила в дискуссию Мягколапка. - Эта лапушка, она... Поговори с ней и поймёшь почему мы её привели, - подтолкнула она щенка в сторону коричневого пса, на что маленькая собачка лишь послушно пошла к огромному по сравнению с её размерами псу.

  В её походке не было страха, шагала уверенно, но слегка запиналась, хвост безжизненно волочился следом, однако, не смотря ни на что, она сохранила на морде выражение подчинённости. Юная собачка понимала, что находится среди незнакомцев, что перед ней некто почитаемый с высоким статусом, некто, кого стоит уважать и кому нужно подчиняться.
  - Как твоё имя? - поинтересовался Корнехвост, осматривая двух-трехлунного щенка, которая неожиданно одарила его по-детски наивной, милой и тёплой улыбкой.
  - Ветхая, - прозвучал тихий голосок малышки, которая подошла к предводителю и встав своими крохотными передними лапками на огромную правую переднюю лапу собеседника, уткнулась мордочкой ему в грудку.
  Ропоток, полный удивлення, прокатился по толпе воинов и воительниц. Мягколапка расширила от страха глаза и поспешила было отодвинуть щенка, но поняла по чёрным мрачным глазам коричневого пса , что ей не нужно приближаться.
  - Ты голодна? - нагнувшись к Ветхой, спросил предводитель и получив застенчивый кивок согласия, продолжил, - Идём, я тебе принесу поесть, а потом ты мне расскажешь, где твои родители.
  - Они мертвы, - прохрипела собачка и тяжело вздохнула, из её глаз покатились слëзы .
  Корнехвост, аккуратно прижав малышку к себе и успокаивающе лизнув несколько раз вдоль спинки, взял за шкирку и понёс в свою пещеру. Сосворовцы остались стоять в непонимании, они молчаливыми взглядами провожали предводителя со щенком, не решаясь что-либо спросить. Бесхвост был обескуражен таким неожиданным поведением приятеля не меньше других членов своры, как бы ему не хотелось понять, что происходит у того в голове, не стал лезть. Не его это забота, пусть Корнехвост сам распутывает паутину в своей голове, он больше не полезет в его мысли. У целителя самого хватало забот, его жизнь не ограничивалась целительством, он так же брат, дядя, наставник, а прежде всего отец и любящий друг, поэтому часто уделял любую свободную минуту своей семье. Он, как примерный отец, участвовал в воспитанни своих щенков не меньше, чем Кора, интересовался их успехами в ученичестве и всячески помогал, а так же часто проводил с ними время наедине. Видел каждый взлёт и каждое падение своего потомства, точно знал кем хотят стать его дочери и сыновья , при необходимости вëл беседы с наставниками и указывал в каком лучше направлении тренировать его щенков. Сыновья видели в нём пример и авторитет, дочери росли, зная каким должен быть в будущем их партнёр, видели его заботу и ласку по отношению к Коре, которые смогут требовать потом от своего партнёра. Бесхвост старался дать своим детям всё то, чего сам не получал в детстве. И для этого размышлять и строить планы было мало, нужно было делать и не что-то, а именно те действия, которые помогут достигнуть желаемого.

  - Что такое Капище? - практически сбив с лап наставника, выпалил Облако, влетевши в лагерь.
  - Кто сказал тебе нём? - прошипел в ответ старший целитель.
  - Сказал какой-то незнакомый голос у реки, сам я впервые слышу такое, но как я понял из его слов это какое-то место, ты же знаешь многое, наверняка и про Капище слышал, скажи мне что это и где.
  - Не мельтеши, неугомонный.
  - Прошу, Бесхвост, этот незнакомец искал это место на нашей территории.
  - Это невозможно, нет на нашей территории Капища и не было никогда. Понял? - прорычал тёмный пёс, судорожно бегая глазами по траве возле лап.
  - Ho ... - попытался возразить белоснежный голубоглазый вес, но был грубо перебит.
  - Я всё сказал, убирайся.
  - Давно уже не глупый и несмышленый щенок, которому нельзя ничего доверить, я, как и ты, полноправный целитель и имею право знать всё, а ты продолжаешь скрывать, хоть выдали тебя глаза. Знаешь ты про Капище, но почему-то продолжаешь мне не доверять и скрывать постоянно что-то.
  - Облако, послушай, - постарался утихомирить ученика целитель.
  - Плевать! Можешь скрывать и ничего не рассказывать, сам всё узнаю, и поперь мне наслово, я отышу Капище на нашей территории, даже, если оно будет в тенистом ельнике.
  - Облако, - рыкнул Бесхвост, но пёс рассерженно убежал прочь из лагеря.
 
  Целитель сел на траву, в глазах сверкала растерянность и потрясенность. Он не мог поверить в то, что услышал от своего ученика, такое древнее наименование того, что было давно разрушено, а рунны такого места утеряны. Такое место было лишь одно, но оно очень далеко от сюда и давным давно разрушено, как только запретили целительство, то и упоминание Капища стало незаконным.
  - Есть мысли как Облако узнал про него? - раздался над ухом заинтересованный голос Храмолапа.
  - Никаких.
  - До этой ночи думал, что уже никогда не услышу про него, а ведь мои предки были очень туго переплетены с Капищем, - усмехнулся рыжий воин, грустная ухмылка не сходила с его задумчивой мордочки.