Я знала, что отчаявшиеся люди часто совершают еще безумные поступки просто потому, что им кажется, будто хуже быть не может. Я знала, что горе способно заглушить голос рассудка и инстинкт самосохранения. Но я не дума- ла, что это может случиться со мной. Ведь плохие вещи происходят с кем угодно, только не с нами. Они случаются где угодно, но не здесь...

Короче, я ужасно сглупила и села в машину к незнакомому человеку...

— Дима, — представился незнакомец, резво обгоняя по встречной движущиеся впереди машины.

— Лика, — буркнула я.

— Мы уже в курсе, Ликусик, — раздалось с заднего сиденья.

«Ликусик». Я уже слышала это прозвище и этот голос. Этот человек звонил мне. Это он добивался встречи со мной и вот, наконец, добился. Неужели он выслеживал меня, неужели ошивался возле моего дома, иначе как?! Я обернулась и увидела сидящего позади парня, чье лицо показалось мне смутно знакомым. Он улыбался мне такой улыбкой, от которой мои кишки завязались в узел...

— Спасибо, остановите здесь, вот мой квартал...

Машина пролетела мимо поворота к моему дому.

— Уже? Да чего ты, Ликусик, ща прокатимся с ветерком, ты разве спешишь?

— Пожалуйста, остановите! — взмолилась я, поворачиваясь к смуглому типу за рулём. Но он только прибавил скорости.

Меня накрыло до одури знакомое чувство смертельной опасности, какое я уже испытывала, когда фигура в чёрном занесла биту над витриной, когда я рухнула на проезжую часть, обдирая ладони, когда я впервые оказалась в машине Феликса... Феликс. Как так получилось, что всего несколько часов назад мы стояли на ступеньках школы, а сейчас я несусь по темной, безлюдной трассе в машине с двумя незнакомыми парнями, отчего-то совершенно точно зная, что, жить мне осталось недолго...

— Остановите, я не хочу никуда ехать! — закричала я, запуская трясущуюся руку в сумку. Телефон — господи милосердный! — он не провалился на дно сумки, как обычно случалось, а лежал на самом верху, уютно устроившись на корешках книг. Я на ощупь нажала кнопку быстрого вызова.

Только возьми трубку, Альхен! Возьми и просто слушай!

— Какая ты шустрая дрянь, — сказал «задний» и двинул мне так, что потемнело в глазах. Я сжалась в комок и обхватила голову руками. Водила отнял мою сумку и вышвырнул в окно.

— Я из тебя дух вышибу, когда приедем, вкурила? — рявкнул он. И тут мне в голову пришла такая отчаянная, дикая и дерзкая мысль, что сбилось дыхание: или я из тебя.

***

Я как будто впала в транс, в голове лихорадочно вертелось: «Ты должна сделать это. А иначе тебе конец, Вернер!» В мозгу мгновенно созрел и оброс деталями сумасшедший, но единственный из всех возможных план.

Я сунула руки в карманы и, нашептывая благодарности всем святым, нащупала в кармане кнопку. Пластиковая шляпка и острый как игла кончик. Сегодня на этом кончике умещается вся моя жизнь.

Затем я нашла ремень безопасности и пристегнулась.

— Поздно переживать о таких пустяках, — ухмыльнулся водила.

— Где педаль тормоза? — спросила я.

Я не умела водить машину, вообще практически ничего о них не знала, о чем сейчас невероятно жалела.

— Мне нужно знать, пожалуйста, — попросила я. Со стороны это наверняка смахивало на первые признаки сумасшествия.

— Средняя, Ликусик, — сжалился тот.

Я вытащила кнопку, стиснула зубы и чиркнула по наружной стороне предплечья, вдавливая острый конец глубоко в кожу. Сердце заколотилось от резкой боли, по руке поползла струя крови, стало трудно дышать. Я зажмурилась, мысленно рисуя перед собой загорелое лицо того, кто сидел за рулем.

***

Возможно, это было такой же идиотской затеей, как пытаться смотреть сны по заданному сюжету. Но когда твоя жизнь висит на волоске, ты не думаешь, а просто делаешь это. Я распахнула глаза и задохнулась от восторга и ужаса: руль машины, несущейся с бешеной скоростью по темной трассе, был в моих руках! Справа повисло на ремне безопасности мое родное тело.

— Димон, она в отключке, — хохотнул «задний», тряхнув мое тело за плечо. — И гляди, резанула себя! Опять психопатка попалась.

— Психопатка, угадал, ублюдок, — прошипела я чужим голосом и, вцепившись загорелыми ручищами в руль, вжала педаль тормоза в пол.

Машину на бешеной скорости начало заносить в сторону. Нас тряхнуло на какой-то яме, и в следующую секунду раздался ужасный звук лопающегося стекла. Девятка налетела на придорожные кусты, подмяла их под себя и, сильно сбросив скорость, тут же врезалась в растущее за ними дерево. Только благодаря этому двойному препятствию тело, в котором я сейчас находилась, не размазало по приборной доске. Я отделалась ударом головой о лобовое стекло, и глаза тотчас залило красной волной. О боже, как больно...

С заднего сиденья доносились хриплые вопли и дичайшие ругательства. Я оглянулась на свое тело, засыпанное стеклом. Оно выглядело совершенно неповрежденным...

— Димон! Ты опух?! Да какого х...

Я толкнула дверь, к счастью, ее не заклинило, выскочила из машины, выволокла наружу свое тело, стараясь не сильно поранить его о куски стекла, которые засыпали все вокруг. После неистовой борьбы с рулем тело показалось пушинкой. Потом взвалила его на плечо и рванула к трассе на плохо гнущихся ногах. Поздали раздавались яростные вопли «заднего», который всё не мог выбраться из покореженной машины.

Сколько у меня в запасе? Пять минут? Десять? Прежде чем я снова стану хилой школьницей, а владелец этих загорелых ручищ просто раздавит меня, как цыпленка! Голова раскалывалась от боли, лицо превратилось в одну большую пульсирующую рану. Я выбежала на трассу и понеслась в ту сторону, где вдалеке сияли две точки приближающихся фар. Я остановилась посреди дороги, переваливая свое тело с плеча на изгибы локтей, кровь капала с лица на куртку и майку. Они подумают, что мы жертвы аварии, и остановятся! Нужно просто передать им мое тело и бежать! И тогда я спасена! Я смотрела на приближающиеся огни и чувствовала, как из глаз льет, смешиваясь с кровью, соленая-соленая вода.

Машина остановилась прямо передо мной, и я заморгала, ослепленная кровавой пеленой и светом фар. Из машины вышел человек и шагнул в полосу света. Я по- качнулась на ногах: снова это зубодробительное чувство ирреальности происходящего. Наверное, девятка разбилась вдребезги, и мне снится мой последний, невыносимо сладкий сон: ко мне шел Феликс, я узнала его походку, одежду, волосы, его изумленное лицо...

Пусть эта агония длится вечно.

***

Я протянула ему свое тело на вытянутых руках и, как только он взял его — так легко, будто оно ничего не весило, — отступила назад в темноту и приготовилась к побегу. Увести это тело отсюда как можно дальше, чтобы его владелец не смог потом преследовать меня...

— Уезжай, — прохрипела я. — Бери ее и уезжай отсюда.

Феликс медлил, изучая моё окровавленное лицо.

— Я довезу до больницы, садись. Тебе тоже нужна помощь.

— Ты что, не понял?! — взревела я, приходя в ужас от собственного голоса. — Увози ее отсюда, бога ради! Проваливай!

В третий раз повторять не пришлось, Феликс повернулся к машине, переложил в салон мое тело и сел за руль. Он колебался.

— Езжай! — закричала я, ударяя ладонями по стеклу машины. «Ауди» дала задний ход, круто разворачиваясь на месте, а потом рванула по трассе в обратную сторону.

И тут позади меня раздался голос второго похитителя:

— Димон, че ты задумал?! Ты упоролся в кашу? Че ты творишь?!

Не успела я обернуться, как он сшиб меня с ног и придавил к земле. Я повернула голову, встретилась с нападавшим взглядом и на этот раз узнала его! Этот тип был у нас дома тем вечером, когда Феликс притащил своих приятелей! Это его я просила потушить сигарету, стоя посреди гостиной и кутаясь в плед!

— Ты совсем двинулся, да?! Решил нас всех в дерьмо зарыть?! — заорал он. — Где девка?!

— Там, где о ней позаботятся, — прохрипела я. — А уж она позаботится о тебе! Она не успокоится, пока не спустит на тебя всех ментов в городе!

А дальше все было как в кошмарном сне: белобрысый вскочил на ноги и зарядил мне ботинком в грудь — моя ключица хрустнула от удара, как вафельный батончик. Я свернулась в клубок, прикрывая голову руками. Я не собиралась защищать это тело, но руки действовали на автомате.

— Получай, крысеныш, — прошипел тот, и тут же раздался громкий хлопок. То, что это выстрел, я осознала только тогда, когда грудную клетку вспорола резкая боль, а сознание начало гаснуть.

***

Я разомкнула глаза и подскочила от радости: я в машине Феликса, я в безопасности, я жива! Но в ту же секунду меня скрутило от ужасной рези в груди, зубы и кулаки непроизвольно сжались, дышать стало трудно, как будто на шею накинули петлю. Кажется, я все-таки что-то повредила, когда машина врезалась в дерево. Майка на груди была черной от засыхающей крови. Я повернула голову: Феликса в машине не было. О нет, нет, нет! Я распахнула дверь и хотела бежать за ним, но боль в груди усилилась, ноги подкосились, и я рухнула на землю.

— Феликс! Вернись! — заорала я ему вслед. — Не вздумай подбирать его!

А в ответ — пустынная, пронзительная тишина. Еще никогда мне не было так страшно за себя, еще никогда мне не было так страшно за другого человека. Я зажмурилась, уткнувшись лбом в колесо, молясь о том, чтобы не услышать новый выстрел. Колыхался влажный ночной воздух, левое легкое полыхало огнем при каждом вдохе. Я боялась заглянуть под одежду и обнаружить там торчащий обломок ребра или осколок стекла. Кажется, я ненадолго отключилась, потому что потом не могла вспомнить тот момент, когда Феликс вернулся и переложил меня в машину.

Меня привело в чувство ворчание просыпающегося мотора и звук закрывшейся двери. Я потянулась к Феликсу, прикасаясь лбом к его плечу. Он прижал меня к себе. О, после всего, что я пережила, это было слишком восхитительно, чтобы быть правдой.

— Феликс, ты в самом деле живой, или я при смерти и у меня галлюцинации? — пробормотала я, обнимая его так, словно он мог вот-вот растаять как дым.

Что-то в моем голосе заставило его отстраниться и заглянуть мне в лицо.

— Тебе больно? — спросил он.

— Оч-чень... — я едва могла дышать.

— Где и как болит?

— Здесь, — я вжала кулак в солнечное сплетение. — Резкая, пронзительная. Трудно дышать...

Его руки сняли с раны мою трясущуюся ладонь и подняли майку, исследуя кожу и ребра.

— Ты не ранена, это его кровь, — наконец сказал он, пристально глядя мне в лицо.

— Но почему же тогда так больно?

— Я отвезу тебя в больницу.

«Ауди» двинулась с места, за окном потекла черная, как смола, ночь.

— Ты живой, — повторяла я. — Я так испугалась, когда ты ушел.

— Лика... А тот, кто спас тебя и передал мне, — уже нет. Он мертв.

Из моего горла вырвался нервный смешок:

— Лучшая новость за сегодня!

Феликс был потрясен, он повернулся ко мне и смотрел так долго, что я запереживала, как бы мы куда-нибудь не врезались.

— Лика, — наконец заговорил он, — я не знаю, что тебе угрожало, но пока ты была без сознания, он вынес тебя на руках и отдал мне! Он был ранен и напуган. Я должен был забрать и его тоже...

— Замолчи, — я сжалась в комок, не в состоянии слушать все это. — Пожалуйста, замолчи!

— Что там произошло?

Я покачала головой. Это был слишком сложный вопрос для короткого ответа, а на длинный и обстоятельный мне не хватило бы никаких нервов.

— Лучше расскажи, как ты здесь оказался.

— Повесил на тебя маячок.

— Что?! — изумилась я. — Когда?

— Заранее, — уклончиво ответил он.

Теперь ясно, как он нашел мою школу и как не разминулся со мной.

— Ты бы не уехал, пока не убедился, что со мной все в порядке? — выдохнула я.

Феликс улыбнулся мне своей призрачной улыбкой, которая исчезала слишком быстро, чтобы я успела увериться в том, что она действительно была.

— Но теперь ты отвезешь меня домой и все равно уедешь?

— Я должен. Но cначала в больницу.

— Феликс, это невероятно, но боли уже нет! Я думала, что я ранена, но... боль вдруг исчезла! — Я потрогала то место, в котором каких-то пять минут назад меня словно на шампур насаживали. — Не могу поверить, что так бывает!

— Я тоже, — сказал Феликс, и его голос звучал так, будто он только что увидел привидение.

Почему-то я ожидала, что он начнет переубеждать меня и все равно отвезет больницу, но этого не случилось. Он повернул к дому, остановил машину у ворот, но... выйти из нее не позволил:

— Ты ждешь гостей?

Я помотала головой. Феликс указал на дом: окно на первом этаже светилось.