Чтобы побороть свои страхи, нужно для начала признать их наличие и задать цель что-либо изменить. Или можно смириться и превратить страхи в жизненную позицию, но стоит быть готовым, что они станут фактором разрушения и гибели. Ведь в этой схватке есть лишь один победитель.

Это не было любовью в ее привычном виде, скорее тягой к нормальности и нужности. Поэтому сейчас большую боль Билл ощущал в обожженных ладонях, нежели где-то внутри при мысли о том, какая участь ожидает Нэнси. Из-за падения солнечных лучей, белоснежное постельное белье казалось чертовски ослепительным. Здесь все уже было не таким. Даже полуобнаженное тело девушки рядом более не было настолько желанным. Уже с пару дней она хлопотала возле него, стараясь всеми силами облегчить боль, но Сайкс оставался безразличным ко всем стараниям. Мужчина все еще не помнил, каким образом они очутились в одной постели в то утро, да и абсолютно не мог понять, почему девушка смотрит на него с такой любовью и обожанием.

- Ты хочешь меня предать? - Билл приподнялся, чтобы суметь рассмотреть лицо Нэнси. Она не спала, но почему-то не откликалась.

Сайкс взял прядь ее волос в ладонь, и даже на фоне уродливого шрама их красота ничуть не меркла. Хотя было что-то дикое в этом зрелище.

Девушка просто молчала, и мужчина разочарованно поднялся с кровати, набросив на тело халат. Он еще раз глянул на Нэнси, будто надеясь, что в последний момент она окликнет его, скажет "нет". Но ничего не происходило, потому Билл просто покинул комнату.

Ступая по холодному полу коридора, Сайкс переживал все заново, испытывал страх в ожидании новой порции боли. В его голове снова появлялся Говард, стареющий на глазах, упрекающий и ненавидящий, а после этот образ сменялся иным - силуэтом Эвелин, ее движениями рук, едва различимыми чертами лица. Если отца Билл ощущал, видел, помнил каждую его морщинку, то возлюбленная осталась лишь именем, выжженным где-то внутри черепной коробки, и фигурой за ширмой, в полумраке: открываешь - а там нет ничего, будто и не было. Он уже и сам не был уверен, что любил ее когда-либо. Но забыть до конца не выходило. И заглушить чувство вины - тоже.

В кабинете было удивительно чисто. Дневник исчез. Следов падения, да и вообще произошедшего той ночью не наблюдалось, из-за чего Биллу на секунду показалось, что ничего и не случалось, что все эти воспоминания фальшивы, но жжение в ладонях говорило об обратном. Мужчина медленно открывал ящики в поисках заветной книжечки, но, кроме старых бумаг, ничего не отыскал. Начинала зарождаться паника, но Билл мысленно себя успокаивал, подбирая возможные объяснения исчезновения дневника.

"Только пришел в себя и сразу дневник искать пошел. Кажется, выбор очевиден".

Сайкс услышал голос и вдруг понял, насколько соскучился по нему. Соскучился по собственному безумию. Хотя и помнил. Он помнил каждое слово, сказанное в тот день голосом, и его ладони будто снова прожигало Чёрное Солнце, и он снова ощущал боль, но, тем не менее, был рад слышать единственного, кто не оставил.

- Выбор? - на секунду мужчина задумался, но после понял, о каком выборе идёт речь. - Я не до конца определился... Точнее, просто не представляю, что мне сделать, чтобы потом не пожалеть о принятом решении.

"Ты в любом случае пожалеешь. Но, как по мне, все очень даже определено... В чем сложность?"

- Отец сказал, что я должен ее отпустить. Нэнси. И Эвелин вместе с ней, но я понимаю, что просто не смогу. Дневник выдал ее имя, то есть вторым возможным исходом является ее убийство. Теперь вопрос: убив ее, я смогу спасти Эвелин?

На пару минут возникла пауза. Билл расстерянно смотрел на выдвинутые ящики, со страхом ожидая ответа голоса, как приговора.

"Прости, конечно, но ты случайно не идиот? Тебе при падении мозг отшибло? - голос громко захохотал, чем только больше смутил мужчину. - Отпустить - это сейчас вернуться в спальню, разбудить эту шлюху, выгнать ее из дома и больше никогда, ни за что не звать обратно, не искать ее, не говорить и не видеть. И это только касаемо Нэнси. Чтобы отпустить Эвелин, тебе нужно... Наверное, только по голове дать, чтобы память отбить. Убийство привяжет тебя окончательно к обеим. То, что приносит боль, откладывается слишком глубоко, да и ты слишком слаб, чтобы справиться и переступить".

Билл пристыженный присел на кресло, обдумывая речь голоса. Но, на самом деле, он уже давно переключился. Его разум мучил другой вопрос...

- Где дневник?

"Что, прости? Дневник? Без понятия".

Теперь у Билла появился еще один повод уничтожить Нэнси. Если она взяла дневник, если она хоть что-либо с ним сделала, то... Он был готов поставить ее на место. Наверное. Хотя и сам прекрасно понимал, что на деле, глядя в ее глаза, всегда превращается в тряпку, сдается и служит, за что порой сам себя ненавидит.

Сайкс рассекал по дому в поисках дневника и ответов на вопросы. Отец лишь усложнил задачу, как обычно. Уже было около полудня, а Нэнси все еще спала, что было странным для Билла, наверное, в силу возраста, хотя причины собственного отношения к вещам он и сам бы не смог определить.

- Этот дневник помогал мне избегать предательств, как я теперь без него?

"И это я слышу от предателя. Ты такой глупый, Билл".

- Скажи что-нибудь оригинальнее. И с чего это я предатель, интересно знать? Я всегда был предан тем, кто становился мне близким. Это они предавали и уходили. Я всего лишь отвечал взаимностью, - Билл открыл сейф и достал бутылку самого дорогого виски из его коллекции. Это было чем-то вроде признания, что терять больше нечего, все и так загублено, остаётся либо спиваться, либо...

"Да ты каждый день предаешься свою любимую Эвелин. Каждый чёртов день! Ты смотришь на Нэнси и ищешь в ней другую. Ты постоянно предаешь Эви, высматривая ее в чужих лицах. И Нэнси тоже, будем честны. Поэтому сейчас ты до боли смешон. Лучшая защита - это нападение, да? Ты так размышляешь?"

Стакан наполнился наполовину. И Сайкс это почувствовал. Он вдруг осознал, что если в данный момент подойдёт к зеркалу, то увидит в отражении отца. Такого ублюдка, каким он его запомнил. Но в блике на поверхности стакана Билл заметил улыбку и ужаснулся собственным эмоциям.

- Разве можно считать предательством желание воскресить любимого человека любыми способами? Пускай находя его черты в других... Я ведь просто пытаюсь ее удержать, - Билл выпил виски залпом и с шумом поставил стакан на деревянную поверхность стола напротив, а после упал в кресло, зачарованный игрой языков пламени в камине. - Знаешь, я ведь осознал, что не помню, как выглядит Эвелин. Но мне нравится думать, что Нэнси на нее похожа. Поэтому, глядя порой на Нэнси, я вижу не ее отнюдь. Ведь иначе... Если вдруг я перестану видеть в них схожесть, последняя ниточка будет оборвана... 

"Черт! - грубо перебил голос. - Какая разница, кого и в ком ты ищешь? Смысл один: замена. Ты просто видишь замену в той, которая пытается стать для тебя чем-то значимым. Твоя шлюха умерла. И что ты сделал? Правильно: нашел вторую, такую же. Глупо. Очень и очень глупо. Ты предатель. И ты прекрасно осознаешь данный факт, ведь иначе мы бы не обсуждали это. Не так ли?"

Билл отодвинул стакан в сторону и взял бутылку за горлышко, поставив на колено. Даже вкус теперь был безразличен, да и цена не имела значения. Целью являлось забвение. Окончательное, желательно. Но опустошив половину сосуда, Сайкс с сожалением отметил, что даже не опьянел.

- Я не могу ее отпустить. Лучше убью, если эта сука действительно решила предать. Со мной так не поступают...

Голос засмеялся.

"С тобой так с самого детства поступают, дорогой. Чем дальше ты бежишь от предательств, прячешься от них, избегаешь, тем чаще на них нарываешься. Заметил тенденцию?"

- Значит, по твоей же логике, чтобы побороть страх, мне не стоит убивать Нэнси, а просто нужно пустить все на самотёк? - Сайкс был рад, что наконец смог подловить голос, найти несостыковку и выйти победителем, но... снова услышал смех.

"Ты такой идиот, мсье Билл Сайкс. Тебе изначально не стоило убивать. Ты вообще должен был выбросить дневник за борт в ту ночь, когда возвращался из Лондона, но ты этого не сделал".

- Ах ты тварь лицемерная! - Билл вскочил с кресла и кричал в пустоту, все ещё надеясь что-то кому-то доказать. - Да если бы не ты, я бы никого не убил! Ты слышишь?! Если бы не ты, ничего бы этого сейчас не происходило, ублюдок!

- Билл... - за спиной мужчина услышал голос Нэнси.

Девушка стояла на пороге и недоуменно смотрела на Билла, желая понять, что происходит, но не находя объяснений пустой бутылке виски на столе и разгоряченному Сайксу, кричащему на камин.

"Забавно. Я столько раз тебе говорил, что я - это ты, а ты - это я, но ты явно не совсем понял. Так вот. Хватит пугать девушку, споря с камином, и просто пойди и выскажи все в лицо своему главному врагу. Ты увидишь его в зеркале. Давай же!"

- Билл, ты в порядке? - Нэнси ступала босыми ногами по полу, видимо забыв о риске заболеть. Девушка была напугана поведением Билла, но беспокойство о его состоянии явно преобладало.

- Нет... - все, что смог ответить мужчина, покинув комнату.

В тот день Нэнси видела человека, который стал для нее самым близким, самым важным, в последний раз.

Живым, по крайней мере.

По мнению Билла, крах произошел десять лет назад, стоя на Лондонском мосту, обнаженным и испуганным, он тогда ещё не осознавал, что это начало конца. А теперь осознал. И принял решение. Каждое начало, что логично, должно соотноситься с завершением. И момент настал. Красивый старт ведёт к красивому финишу. Только последний акт произойдет не в Лондоне, а здесь, в Нью-Йорке, между Манхэттеном и Бронксом, прямо на Королевском мосту.

Сайкс снова стоял под дождем. Он снял фрак и рубашку, чтобы в точности повторить момент. На руке был виден затянувшийся шрам, а в глазах сожаление.

- Теперь ты доволен?

"А ты?"

- А я просто хочу увидеть Эвелин. Просто хочу к ней...

"Не слишком ли самонадеянно полагать, что там ты... мы будем на одной с ней плоскости".

- Она не была святой, как и я... Хотя, на самом деле, это уже не имеет значения. Я не смогу убить Нэнси, тем более, позволь мне хоть раз принять решение самостоятельно. Позволь прекратить эту чертовщину...

"Ты пьян".

- Ничуть.

"Ты пожалеешь".

- Определенно.

"Это не любовь, а эгоизм".

- Мне же хуже.

"Придурок".

- Как обычно, изобретательно, - Билл рассмеялся. Спустя столько времени, все повторяется, и впервые он ощущает правильность происходящего. Впервые все именно так, как должно быть.

Утром все останется прежним. Нэнси вернётся в темную комнату со свечами, просто от безысходности и чувства утраты, продолжит продаваться за деньги, считая себя просто недостойной быть любимой, раз даже он ушел. Нью-Йорк продолжит тонуть в крови рвущихся к власти, а Эвелин останется воспоминанием, одним из миллиардов других, брошенных на ветер, хранящихся в атомах воздуха.

Все будет, как прежде, гнить и рушиться...

Не потому, что он проиграл.

А потому, что сдался.