Громкая музыка бьёт по ушам и отдаётся битами в груди. Пьяные тела неуклюже танцуют и липнут к друг другу, скользя руками по самым интимным местам. В комнате витает запах дорогого алкоголя и секса, перебивая естественные ароматы присутствующих. Элитная вечеринка в доме Чон в самом разгаре, когда машина отца останавливается в гараже. Минхёк прекрасно знает своего мужа, поэтому выбегает первый, заходя внутрь и осматривая всё это безобразие. Кто-то зажимает омегу у стены, целует властно и коленом раздвигает чужие ноги. Кто-то уже не стесняется, раздевая свою пассию прямо на глазах у толпы, которой, сказать честно, всё равно. Потому что такое можно встретить на каждом углу в этом доме.

      Но внезапно музыка прекращается, а свет слепит глаза ничего не понимающих юношей, отчего все резко замолкают, а мужчина осматривает всех с нескрываемой злобой. Статный альфа высматривает в толпе своё горе чадо, пока Минхёк шепчет что-то неважное, лишь бы успокоить мужа.

      — Вечеринка окончена. Выметайтесь все отсюда! — рычит Кёнхо, и все будто отмирают, быстро собирая свои вещи. Они не понаслышке знают, что этот человек может сделать в гневе. Только один парень не боится этого мужчину.

      Чонгук улыбается и смотрит затуманенным взглядом на выбегающих парней. Его омега, которого он вжимал в стену несколько минут назад, целует быстро в губы и обещает позвонить позже, а Чону всё равно, потому что он найдёт лучше. Собственное возбуждение неприятно упирается в ширинку обтягивающих джинс, однако альфа не замечает этого, опираясь о косяк и внимательно разглядывая злых родителей.

      — В мой кабинет. Живо! — отец не говорит больше ничего, только проходит через всё это безобразие, поднимаясь на второй этаж. Папа смотрит как-то сочувствующе и идёт следом за мужем, а у Чонгука пьяная улыбка на лице и послевкусие развратного поцелуя на губах. В голове приятная пустота и сердце, наконец, не болит, а отдыхает от повседневных лживых будней.

      Чонгук хватает бутылку вина с собой, выпивая её несколькими глотками, после чего отбрасывает в сторону за ненадобностью. Чёртовы родители, которые вернулись раньше, чем говорили. Сейчас снова будет ссора, снова домашний арест и уменьшение карманных денег. Но потом всё по новой. Снова шумные вечеринки до утра, беспорядочные связи и родители, что вернулись так невовремя. Чонгук только недавно переступил черту совершеннолетия, у него в голове готовые на всё омеги и весёлая молодость, а в реальности строгие родители и работа в одной из крупнейших компаний Азии, которая скоро перейдёт в его руки. Альфа ещё не готов ко взрослой жизни и думает, что отец всегда будет его содержать.

      Тяжёлые дубовые двери впускают юношу в кабинет отца. Чонгук помнит чёрные кресла, книжные шкафы и письменный стол с самого детства. Помнит, как его, когда он был ещё маленьким, отчитывали в этом кабинете за непослушание или разбитую вазу. Помнит, как в этом кабинете, будучи ещё подростком, впервые занялся сексом, отцу назло. Чонгук помнит каждую мелочь, каждое обидное слово, произнесённое в этом кабинете. Именно в этом кабинете Чонгук понял, что тот мир, в котором он живёт, прогнил насквозь и пропитался лицемерием. Именно тут Чонгука окружали лживые улыбки коллег отца и противные пожелания счастья на день рождения.

      Однако, родители ему никогда не врали. Да, говорили обидные слова, да, часто ругали за пустяки, но ни разу не врали. Говорили всё прямо, ничего не утаивали, потому что сами знают как в этом мире сложно найти искренность. Они всегда хотели счастья своему сыну, жаль, что Чонгук этого не понимает, зациклившись на том, какие у него родители плохие и не разрешают проводить вечеринки.

      — Чонгук, я не буду тебя ругать или ещё что-то, мы с тобой просто поговорим, — голос отца спокойный и даже холодный. Папа, стоящий рядом, волнительно сжимает руку Кёнхо, будто сейчас произойдёт что-то плохое. — Пару месяцев назад тебе исполнилось девятнадцать. Ты уже взрослый и можешь принимать разумные решения, а так же заводить семью.

      — Я не собираюсь жениться на том омеге, — отрезает Чонгук. Он знал, что такое произойдёт, ведь не зря его познакомили с сыном крупного партнёра отца. Знал, но надеялся, что он ошибся, ведь не хочет, чтобы даже дома его окружали лживые улыбки своего омеги.

      — Нет, ты, конечно, не будешь жениться на том омеге. Ему нужны от тебя только деньги, — хмыкает отец, наблюдая за расширившимися глазами сына. — Чонгук-и, я уже не молодой и уже совсем скоро я не смогу управлять такой большой компанией. Поэтому тебе придётся взять на себя это дело, — отец говорит медленно и понятно, чтобы пьяный мозг сына смог разобрать слова. Но Чонгук, кажется, уже протрезвел, ведь не каждый день отец отказывается от выгоды для своей компании. — Но перед этим я хочу убедиться, что ты будешь счастлив хотя бы в личной жизни. Уже завтра, когда тебе немного полегчает, ты должен будешь покинуть этот дом на три месяца. Я дам тебе деньги на это время, но трать их с умом, потому что там не хватит на развлечения, а только на жильё и питание. И за эти три месяца ты должен будешь найти себе омегу, с которым проживёшь до конца своей жизни.

      — Но отец!

      — А сейчас иди спать. Завтра у тебя тяжёлый день, — отрезает отец, пододвигая к себе бумаги, которые не успел разобрать днём. Чонгуку ничего не остаётся, кроме как обречённо выдохнуть и скрыться в своей комнате, ведь вряд ли его сейчас будут слушать. Лучше оставить разборки на завтра, когда голова будет хоть немного работать, а мысли не будут напоминать бесформенное месиво.

                                   ***

      Яркие лучи солнца беспощадно пробиваются сквозь открытые шторы и скользят по лицу альфы, заставляя того недовольно зажмурится. Чонгук не помнит половину вчерашнего вечера, но разговор с отцом сразу всплывает в памяти, от чего парень жалостливо хнычет, молясь всем богам, чтобы это были лишь игры пьяного разума. Но все надежды рушатся с приходом дворецкого, что принёс таблетку от боли в голове.

      — Господин Чон, через час Вы должны покинуть этот дом, — напоминает пожилой бета, подавая стакан воды молодому господину. Чонгук смотрит как-то затравленно и совершенно не хочет уходить отсюда. Уж лучше бы отец снова посадил его на домашний арест, а не эту хрень придумал.

      — Дворецкий Пак, может ты никому не скажешь, что я остался тут ещё ненадолго? Я уйду, только мне надо ещё немного отлежаться, — Чонгук врёт и не краснеет, но отрицательный ответ беты заставляет чуть ли не плакать. Пак просит одеться как-нибудь попроще и вручает Чону карточку, отправляя его на все четыре стороны. Он выглядит холодно и со стороны кажется, будто ему всё равно на Чонгука, но у дворецкого сердце сжимается от мысли о том, что этот несмышлёный альфа останется совершенно один, без помощи и опоры под ногами. Пак был с Чонгуком с самого детства, наблюдал за взрослением молодого господина, и Чон стал для него чуть ли не родным сыном, поэтому отпускать его в свободное плавание очень сложно, особенно когда знаешь насколько Чонгук не приспособлен к обычной жизни, без кучи денег в кармане и богатого отца за спиной.

      Лёгкое пальто совершенно не защищает от пронзительного ветра, а щёки уже начинает щипать от холода, не говоря уже о пальцах, которые в ледышку превратились. Чонгук явно не был готов к такому повороту, поэтому радуется безумно, когда наконец находит ресторан японской кухни. Чон заказывает много, пусть и знает, что не съест всё, главное согреться и наполнить урчащий желудок, требующий пищи. Горячий суп согревает изнутри и пускает стаю мурашек по спине от приятной теплоты, а сочное куриное филе словно тает во рту. Чонгук и рад бы был просидеть тут все три месяца, но надо найти где переночевать, ведь на город уже опускается вечер, а на улице спать совершенно не хочется.

      Выбор Чона падает на пятизвёздочный отель, который обещает ещё и завтрак принести в номер. Жаль только денег хватает на одну лишь ночь, а так бы Чонгук обязательно прожил здесь неделю. Уж слишком расслабляет большое джакузи, и простыни приятно касаются голой кожи. Альфа засыпает с совершенно пустой головой. Он не думает о завтрашнем дне, не думает о том, что денег у него осталось лишь на один поход в недорогое кафе. Он знает, что завтра всё будет хорошо, ведь отец не позволит Чонгуку бомжевать на улице и собирать каждую копейку. Побесится и перестанет, попросит вернуться домой, а Чон обязательно свои условия поставит. Потому что так должно быть. И это никогда не изменится.

      Однако, так думал только Чонгук. Потому что утром отец сказал своё твёрдое «нет» и отключил вызов. Так ещё и сим-карту заблокировал, чтобы Чон не отвлекал своих друзей и отца от работы. Как жить Чонгук не знал. На счету лишь пара тысяч вон осталась, а из отеля чуть ли не пинками выгнали, оставляя бедного альфу мёрзнуть на улице. Чонгук уже был готов на коленях прощение вымаливать, однако знал, что это бесполезно, пока отец не успокоится. Видимо, Чон знатно так его выбесил позавчера. Всё же, разрешать трахаться на каждом углу было лишним.

      Время неумолимо бежит вперёд, а Чонгук так и не придумал что теперь делать. Прохожие проходят мимо и даже внимания не обращают на задумавшегося парня. У каждого из них своя судьба, каждый занят своим делом. Кто-то бежит домой, где оставил своего ребёнка одного, чтобы выйти в магазин; кто-то пары прогуливает и за ручки держится, ярко улыбаясь своему избраннику. Столько судеб переплетено на оживлённой улице.

      Живот издаёт звуки погибающего кита и готов уже съесть сам себя, поэтому Чонгук принимает решение зайти в небольшое кафе. Внутри уютно и играет расслабляющая музыка какого-то классика, запах еды тут же впитывается в одежду и будоражит голодный желудок. Чонгук заказывает кучу всего, всё ещё не привыкнув к ограниченным средствам и усаживается за самый дальний столик, наблюдая за посетителями.

      Заказ приносят быстро, несмотря на загруженность кафе. Блюда выглядят просто и Чонгук невольно сравнивает их с дорогими ресторанами, хотя это бессмысленно, ведь кафе даже до самого дешёвого, в котором был Гук, не дотягивает. Но выбора нет, придётся есть то, что дают. Однако вкус превосходит все ожидания. Пусть некоторые блюда чуть пересолены, а в кофе явно не доложили ложку сахара, всё это прекрасно гармонирует друг с другом. Чонгук улыбается, словно мартовский кот, и довольно откидывается на спинку стула, расслабленно слушая шум кафе. Несдержанные переговоры за столикам, посуда, бьющаяся друг о друга и играющая на фоне музыка, всё это создаёт странные, но приятные ощущения. В повседневной жизни Чонгука такое не услышишь. Там есть лишь давящая на уши тишина и голоса противных дядечек в строгих костюмах.

      — Простите, Вы будете платить? — Чонгука вырывает из раздумий высокий официант, что неловко улыбается своей квадратной улыбкой. Он протягивает Чону счёт, а затем принимает карточку, но улыбка постепенно становится ещё более неловкой и даже виноватой отчасти. — Извините, но тут не хватает, — Ким Тэхён, как гласит его бейджик, отдаёт обратно карточку и мнётся около посетителя, ожидая, когда тот заплатит наличными.

      — Что? Как это? — Чонгук тупит взгляд на официанте и выхватывает карточку, чувствуя, как заливается краской от того, как опозорился. Лезет в карман пальто, но понимает, что оставил кошелёк дома, отчего чувствует себя ещё более неловко и мысленно даёт себе подзатыльник.

      — Вы будете платить? — вновь спрашивает Тэхён.

      — Я… Простите, я забыл деньги дома, — хрипит Чонгук, сжимая кулаки под столом.

      — Кто-нибудь может прийти и заплатить за Вас? — официант никак не сдаётся, пытаясь выйти из неловкой ситуации, но Чонгук отрицательно мотает головой, отчего неловкость накрывает ещё больше.

      — Что тут происходит? — позади Тэхёна возникает низкий паренёк и смотрит серьёзно, будто он администратор. Кажется, Чонгук знатно влип. Тэхён объясняет парню всю ситуацию, на что тот хмыкает и лезет в карман, выуживая оттуда кошелёк. — Сколько он должен?

      — Чимин, ты уверен? — хмурится Тэ, на что Пак уверенно кивает и отдаёт официанту нужную сумму.

      — В следующий раз будьте внимательней или заказывайте поменьше, — Чимин улыбается открыто, а потом, не дождавшись ответа, уходит к кассе, принимая заказ. Чонгук не понимает совершенно почему незнакомый человек так сделал. Зачем заплатил за Чона? Зачем помог выйти из неловкой ситуации? Он настолько богат, чтобы так раскидываться деньгами? Но, увы, вопросы остаются без ответов, а глаза уже слипаются и безумно хочется спать. Чонгук не знает что делать дальше, но засыпает быстро в уютной атмосфере кафе. Не хочется думать о проблемах, которые так внезапно навалились на Чона.

                                  ***

      Чонгука будит чья-то тёплая ладошка на плече, что тормошит мягко и пытается разбудить. Глаза так не хочется открывать, но чужой голос будит окончательно и вырисовывает перед взором расплывчатый силуэт уже знакомого парня.

      — Простите, но мы закрываемся. Пожалуйста, покиньте кафе, — просит Чимин, когда видит, как Чонгук открывает глаза. Альфа заторможенно кивает и осматривает пустующее помещение, в котором из посетителей остался только он. Чон нехотя поднимается с места, а Чимин сразу теряет к нему интерес, начиная прибираться в заведении. На улице уже давно темно и холодно, колючий ветер забивается под распахнутое пальто. Идти некуда, есть нечего, даже поговорить о проблемах не с кем. Именно в такие моменты чувствуешь себя по-настоящему несчастным.

      Раньше у Чонгука была хотя бы крыша над головой, а теперь у него ничего нет. Только пара тысяч вон на счету, которых не хватит даже на дешёвый хостел. Он не знает как проживёт эти три месяца, ведь уже сейчас хочется просто уснуть и никогда не проснуться. Кажется, будто именно на этом жизнь кончена. Именно сейчас всё рушится, словно карточный домик, пока Чонгук стоит посреди тротуара и не знает в какую сторону ему податься.

      — Вам есть куда идти? — снова этот низкий паренёк. Но он приходит как никогда вовремя, будто ангел хранитель. Чонгук отрицательно мотает головой, не в силах сказать и слова. Он только проснулся, а уже так устал, что даже говорить не хочется. — Что же с Вами делать, — устало выдыхает Чимин и смотрит в упор на Чонгука, будто тот может ответ дать. Но он молчит, поэтому Чимин снова устало вздыхает, натягивая шапку на голову Чона. — Пойдёмте со мной, нечего на морозе стоять, — Пак улыбается слишком ярко, а у Чонгука будто солнце восходит в собственном мире.

      Идут они недолго, всего одну остановку, а после заходят в небольшую квартиру-студию. Тут тепло и пахнет свежей выпечкой с корицей, помещение пусть и небольшое, размеров с ванную комнату в доме у Чонгука, но тут уютно и чисто. Нет бардака, все вещи аккуратно убраны в открытый шкаф и только пижама валяется на расправленной кровати. Небольшой письменный стол заставлен аккуратными стопками учебников, а на полочках стоят разные фигурки: от нескольких слоников до уменьшенной копии чашки кофе. На прикроватной тумбочке стоит небольшой кактус в горшке и часы рядом.

      Кухня отделяется от основной комнаты лишь барной стойкой, выполняющей роль стола и тремя стульями у неё. В раковине виднеется грязная посуда, что осталась ещё с утра и недопитый кофе рядом с кофемашиной. На холодильник приклеены магнитами разные полароидные фото, на каждом из которых светится счастливая улыбка Чимина и его друзей.

      — У тебя тут уютно, — наконец, подаёт голос Чонгук, озвучивая свои мысли и стягивая с себя не греющее пальто. Чимин неопределённо пожимает плечами, проходя на кухню и достаёт из холодильника сковородку, после чего накладывает ужин в две тарелки, которые сразу же отправляются в микроволновку.

      — Когда мы успели перейти на ты? — спрашивает Чимин, но когда замечает неловкость на лице собеседника то спешит добавить. — Мне тоже будет удобнее обращаться к тебе на ты, так что всё в порядке, — Пак проходит дальше по квартире и собирает пижаму, аккуратно складывая её на пустующую полку шкафа. Микроволновка противно пищит, извещая о готовности блюд, поэтому Чимин приглашает Чонгука за стол.

      — Спасибо, — еле слышно произносит Чон, не привыкший благодарить за доброту. Но этого парня хочется не то, чтобы благодарить, ему хочется подарить весь мир, потому что ну не может быть человек таким добрым. Чимин хмыкает на благодарность, но не отвечает ничего, принимаясь кушать.

      — Ты ведь в обед говорил, что забыл деньги дома. Значит у тебя есть дом, так почему же сейчас сказал, что тебе некуда идти? — спрашивает Чимин, собирая грязные тарелки и отправляя их в раковину. Закатывает рукава и посуду моет, даже не думая просить гостя помочь. Странный он. Да и ситуация вся эта странная.

      Чимин ждёт терпеливо ответ, но натыкается на молчание, ведь Чонгук не знает что ответить и как объяснить всю сложившуюся ситуацию. Ведь Пак точно не поверит и скорей всего отправит в психушку.

      — Скажи честно, ты ведь не дома забыл деньги? У тебя их просто не было, да? — снова спрашивает Чимин, а Чонгук кивает утвердительно, не зная что ещё надо говорить. — И тебе правда некуда возвращаться? — снова кивок. — Я так понимаю ты мне сейчас ничего не расскажешь, поэтому бесполезно что-нибудь выпытывать у тебя.

      — Прости, — виновато произносит Чонгук, понимая, что этот паренёк прав.

      — У тебя хоть работа есть? — альфа отрицательно мотает головой. — Хорошо, а имя? Документы?

      — Меня зовут Чон Чонгук и с документами всё в порядке, — подаёт голос Чонгук, поднимая взгляд на Чимина. Тот смотрит в упор, а потом взгляд быстро отводит, когда пересекается с глазами альфы. — Ты бета? Я не чувствую твоего запаха.

      — Да, — нагло врёт Чимин, надеясь, что его ложь не раскроют. — Хорошо, Чонгук. Тогда я попрошу, чтобы тебя устроили в кафе и как только ты накопишь достаточно денег, то сразу съедешь, понятно?

      — Да. Спасибо, что не бросил на улице.

      — Ты выглядел как брошенный щенок. Я просто не мог тебя там оставить, — мягко улыбается омега и треплет Чона по волосам. — Кстати, сколько тебе лет?

      — Недавно исполнилось девятнадцать.

      — Так я для тебя хён, — радостно хмыкает Чимин, убирая руку от головы Чонгука. Омега смотрит на часы на микроволновке и проходит во вторую половину квартиры, принимаясь рыться в шкафу. Чимин выуживает оттуда большую белую футболку и спортивные штаны на завязках, кидая всё это на кровать. — Уже поздно, так что иди в ванную и прими душ. Надеюсь, эти вещи тебе подойдут, — Чонгук ничего не говорит, лишь кивает, скрываясь в ванной комнате. Она небольшая и развернуться в ней трудно даже одному человеку, не говоря уже о двоих.

      Когда Чонгук выходит, то застаёт Чимина в довольно пикантной позе. Омега склонился над кроватью и пытается заправить постель, соблазнительно выгибаясь в пояснице. Альфа показушно кашляет в кулак, отчего Чимин вздрагивает и не удерживается на руках, заваливаясь прямо на край кровати, но даже так не может удержаться и грациозно валится на пол, захватывая с собой одеяло вместе с подушками. Чонгук смех пытается сдержать, но проваливается с треском, когда Чимин пытается выпутаться из пододеяльника, в который у него пролезла нога.

      — Не смешно, — обиженно бубнит Чимин, надувая свои пухлые губки. Чонгук успокаивается наконец, всё ещё иногда слабо посмеиваясь, и подходит ближе, без труда поднимая Чимина на кровать. Но подскальзывается на краешке одеяла и заваливается вместе с омегой, задевая ногой мирно стоящую тумбочку. Чимин не удерживается и заливается смехом, видя испуганные глаза альфы, а Чонгук и не против вовсе, если над ним посмеётся это счастливое чудо, поэтому тоже улыбается, игнорируя боль в пострадавшем мизинчике.

      Чимин кое-как выбирается из-под развалившегося на нём альфы и ускользает в ванную, выходя оттуда буквально через десять минут. Пак волосы сушит полотенцем и что-то говорит Чонгуку, поэтому не сразу замечает спящее тело на своей кровати.

      — Вообще-то ты должен был спать на полу, а не я, — бурчит Чимин, откидывая полотенце в сторону. Он разваливается на  одеяле постеленном на полу, но не успевает и глаза закрыть, как слышит хриплый голос Чонгука с кровати.

      — Иди сюда, мне одному слишком просторно спать на такой большой кровати, — врёт альфа и тянет на кровать одеяло, на котором развалился Чимин. Пак бубнит что-то себе под нос, но залезает к Чонгуку, устраиваясь на краю постели. — Я не кусаюсь, не бойся.

      — Да кто тебя знает… Я тебя сегодня впервые увидел и даже не знаю почему ты на улице оказался. А вдруг ты насильник какой? — спрашивает омега, на что слышит смех Чона, а после тихое сопение. Странно всё это и зря он вообще пустил этого загадочного парня домой. Но оставить его на морозе Чимин тоже не мог, ведь выглядел Чонгук так, будто в любой момент мог заплакать. У Чона определённо много секретов и Чимин хочет все их раскрыть, но он никто для альфы, так, лишь приютил его ненадолго. Но новые друзья Чимину не помешают, поэтому он не против пожить с альфой пару месяцев, пока тот не встанет на ноги.

      Однако до этого ещё далеко и гораздо ближе завтрашний день, который обязательно будет наполнен многими событиями. Потому что Чонгука надо устроить на работу и сдать работу в универе. А ещё Тэхён обязательно будет ругать Чимина за его доброту. Но это всё будет завтра, а сейчас надо выспаться и набраться сил.