Клац.

Камешек ударяется о другой, подпинывая его, чтобы тот подопнул третий.

Клац.

Не сказать, чтобы это было интересное занятие, но оно помогало устаканить мысли в голове. Раньше у меня подобных проблем не возникало.

Клац.

Можно было бы обойти медитацией, но ничего не могу с собой поделать. Должно быть, сказывается детская натура тела.

Клац.

Итак, что я знаю об этом мире? Во-первых, тут их три: мир Духов, мир Людей и мир Пустых.

Клац.

Во-вторых, прямо сейчас я нахожусь в мире Духов, в восьмидесятом районе. Тут всем заправляют Синигами. Они представляют собой вершину местной иерархии, стать Синигами почётно, это может обеспечить тебе липовую безопасность. Среди обычных духов, вроде нынешней меня, редко встречаются те, кто может стать Синигами. Чтобы это определить нужно, почувствовать голод. Голод я чувствовала.

Клац.

В-третьих, в отличие от моего прошлого мира, чакра здесь звалась реацу, и Синигами использовали лишь половину всего ее потенциала. Начнем с основ. Чакра состоит из двух энергий: Инь и Ян, энергии Духа и энергии Тела. Именно в этом и состояла ошибка Синигами — они не использовали энергию Тела, обходясь лишь одной чакрой Инь. Действительно, если так посмотреть все в этом мире состояло из энергии Инь, что мне, как сенсору, очень сильно дало по мозгам в начале.

Если говорить грубый языком, Инь — глина, а Ян — руки, что обрабатывают эту глину. Энергия Тела не имеет большого значения, лишь немногие техники создаются с ее помощью, это скорее усилитель техник. Например, техника, в которой используется две единицы чакры Инь и две единицы чакры Ян, будет также сильна, как техника с использованием пяти единиц чакры Инь. Именно поэтому бойцы из нижних районов Руконгая могут стоять на равные с аристократами, обучавшимися с самого рождения. Они просто неосознанно вкладывают в свои техники немного чакры Ян.

Клац.

В-четвёртых, здесь есть Академия Духовных искусств, обучающая начинающих Синигами. Именно в ней обучали владению реацу, грубо говоря, все портили. Если благодаря перечисленному в третьем пункте души из Руконгая могли попасть в лучший класс, то позже им приходилось переучивать без использования чакры Ян, из-за чего большинство из них скатывались в худшие классы. Но тех, кто доучился, можно было легко определить по количеству чакры Ян, которую мог определить даже хреновый сенсор. Обучение шло шесть лет, но некоторые заканчивали за гораздо более короткий срок.

Клац.

В-пятых, верхушку мира Духов возглавляют Совет Сорока Шести и Готей 13. Если с первым все понятно: аристократы и старейшины. То со вторым было куда сложнее. Готей 13 состоял из главнокомандующего, тринадцати капитанов, тринадцати лейтенантов, множества старших и младших офицеров и ещё большего числа рядовых. Главнокомандующий был местным Каге, имел вес, но куда меньше Совета Кланов. Капитаны были примерно уровнем с токубецу-джонинов, но значились, как сильные джонины. Лейтенанты были токубецу-джонинами, на деле — чуунины. И так далее. Хотя довольно сложно сравнивать силу шиноби и силу Синигами, учитывая, что у первых она была заточена под убийство людей, а у вторых под борьбу с Пустыми. Пустыми назывались души, что потеряли свое сердце и начали пожирать друг друга.

Клац.

Итак, мы имеем очень похожую на шиноби структуру общества, но одновременно совершенно различную. И чтобы добиться в ней полного благополучия нужно стать сильнее. Желательно достичь звания лейтенанта или, в крайнем случае, капитана, прослужить пару сотен лет и свалить в закат, а во время службы найти мужика и свалить вместе с ним. Единственная проблема в том, что, как куноичи, я не потерплю мужика слабее себя. Значит, мне надо будет забрать как минимум капитана. В этом и состояла главная дилемма. Если на лейтенанта все могут забить, то капитана так просто никто не отпустит.

Клац.

На все эти размышления у меня ушло не больше минуты, или же десять клацаний камешков, примерно раз в пять-шесть секунд. Тяжело вздыхаю, на то чтобы переварить всю эту информацию и хоть как-нибудь приспособиться к ситуации у меня ушло около двух месяцев. И то, скорее всего, из-за детского тела и отсутствия ограничителя эмоций. Раньше бы на все это у меня ушло максимум недели две. Эх, как жаль, что я в свое время забила на детальное изучение фуиндзюцу.

Складываю камешки в мешочек.

Считала, что если могу нарисовать взрыв-тэг да запечатывающие свитки с мелкими удерживающими печатям, то остальное мне и не пригодиться. Ничего интересного или глобального, все это можно было за небольшую цену купить в специализирующихся магазинах, но сейчас даже такие простые знания были на вес золота. (Бывала как-то на развалинах Узушио, очешуела, больше туда не шаталась, что только Узумаки с помощью фуин не делали — словами не передать.)

Куда интересней были вживленные печати, оставшиеся, на удивление, на своем месте: на запястьях, предплечьях и бедрах. Всего шесть штук, не слишком много, но и не мало. Больше ставить было бы опасно — они могли мешать кейракукей, но в таком количестве вполне вмещали жизненно необходимые во время миссий вещи. Да, мои противники будут смертельно удивлены таким вещам.

Кровожадная улыбка против воли расползается на лице. Нет, над мимикой надо всё-таки поработать, слишком уж я полагалась на печати сдерживания эмоций, теперь почти каждая отражается на лице. Непорядок. Но этим придется заняться позже, ни воды, ни зеркал в этом месте не было.

Восьмидесятый район Руконгая, так величали это место. Он находится дальше всех от Готей 13, так что тут было опаснее всего. Но опасность исходила только от Пустых, преступников тут не существовало вообще. Слишком далеко друг от друга жили местные, иногда на много километров невозможно было почувствовать ни одного очага чакры, как сенсор говорю.

А ещё среди немногочисленных местных ценились ирьенины, зовущиеся целителями. А в ирьендзюцу я могла не хуже самой Цунаде, а в некоторых аспектах даже лучше. Как говорится, сама себя не похвалишь — никто не похвалит. Но, как ни крути, но мои знания меня очень выручили — местный старейшина приютил у себя. Это был пожилой дедушка, с его слов ему было уже около двух тысяч лет, появился он здесь чуть больше чем через столетие после основания Готей 13. Изначально жил в пятидесятом районе, на самой границе «нормального жилья» и «преступного мира». Позже за какое-то преступление был сослан в восьмидесятый, где живёт до сих пор. Старик Мамору, так его звали, помог мне освоиться в этом мире.

Он рассказал о местном бытие, о районах, Пустых и о многом другом, взяв за это всего лишь целительные навыки. Это было взаимовыгодное сотрудничество, он давал кров и информацию, а я взамен работала на него. Как уже говорила, целители здесь были на вес золота. Так что я лечила — Мамору платили. Что примечательно, расплачивались не деньгами, а водой или другими материалами, чуть позже стали, учитывая наличие у меня реацу, использовать хурму, растущую здесь в избытке.

Со стойкостью шиноби я выжила целый год существования на одной хурме: сушёной, маринованной, обычной, жареной. До чего же изобретательные здесь жили люди.

— Канзо! У нас новый клиент, иди сюда! — Доносится из глубины нока1 хрипловатый голос Мамору.

Спешно затыкаю мешочек с разноцветными корнями за поясницу и поправляю темно-синюю потрёпанную юкату. Камешки были подарком одного из клиентов, он пытался стать Синигами, но его реацу оказалось слишком мало для этого. Рейку-сан живёт в семьдесят седьмом районе, причем живёт неплохо. Ему было около двух сотен лет, но выглядел он лет на двадцать пять. Рейку интересовался возможность увеличения объема, так что я с лёгкой руки порекомендовала ему больше пользоваться реацу. В следующем году мы вместе попробуем пройти на экзамен в Академию духовных искусств.

Камешки были предназначены для тренировки контроля. Они светились, когда их напитаешь реацу, но нельзя было перебарщивать, иначе ничего не работает. Не сказать, что у меня был плохой контроль, но подарок был хороший, если что его можно было крупную сумму загнать где-нибудь в районах повыше.

— Канзо, быстрее, тут два Синигами, один из них при смерти! — Орут мне ещё раз, хотя уже стою за фусума2.

Резко открываю дверь и почти лоб в лоб сталкиваюсь с Мамору. Отодвигаю его, фиксируя рукава юкаты повыше, чтобы не мешалась и не занесла грязь в рану.

— Какова ситуация? — спрашиваю, протирая руки спиртом и доставая инструменты.

— Его лихорадит, есть большая открытая рана в районе лёгкого, возможно внутреннее кровотечение и повреждения органов, — незамедлительно отвечают мне.

Диагностические техники — первое, чему я научила Мамору, чтобы не тратить драгоценное в таких ситуациях время. Двое мужчин, которых я заметила, когда только зашла в комнату. Мужчина с длинными белыми волосами закрывал рану на груди товарища, чтобы тот не скончался от кровопотери, прежде белая тряпка уже была ярко-алой. Подсознательно подмечаю белое капитанское хаори с нашивкой «13».

Ну что ж… Начнем.

***

Выдыхаю.

Не сказать, что случай был тяжёлый. Да, выглядел внушительно, но ничего сложного из себя не представлял. Мелочь, для ирьенина S-ранга, но на каналах были трещины. С физическими ранами бы справился даже слабенький ирьенин B-ранга. Но на данном этапе мне просто не хватало контроля, чтобы залечить все и сразу, да и светить своими навыками пока не хотелось. Так что обошлась слабенькими техниками, перекрыв кровотечения. Но заниматься трещинами пока было нельзя — опасно для больного, которого лихорадило.

— Как он там? — спросил капитан тринадцатого отряда.

— Жить будет, — выдыхаю я, разваливаясь на татами3.

Операция шла всего пять часов, но это просто огромное число для слабого двенадцатилетнего тела. Из-за плохого контроля пришлось израсходовать чуть меньше половины всего моего резерва, а он был не маленький. Можно сказать, что это было мое самое сложное дело в этой жизни.

Подбираю под себя ноги — Мамору-сан принес такатсуки4. Тихо благодарю — на большее сил нет. Передо мной плошка риса, маринованная хурма и чашка зелёного чая. Все, кроме хурмы, — редкость в этом мире. Можно сказать, что это Мамору-сан, таким образом, меня отблагодарил. Вытащить из лап смерти подчинённого капитана дорого стоит. Особенно если капитан присутствовал при этом лично.

— Итадакимас, — и начинаем кушать, заканчиваем и, дожидаясь гостя, рассматриваем его.

Даже не пытаюсь скрыть любопытство — лицо все равно выдаст, да и это куда логичней, чем полное его отсутствие.

Длинные абсолютно белые волосы, завязанные в конский хвост. Такая же длинная челка, закрывающая один из зелёных глаз. Он выглядел истощенно, наложить бы пару диагностических дзюцу, вряд ли это последствия боя. Одет капитан был черные штаны хаками5 и такое же чёрное кимоно, подпоясанное узким белым оби6, который до этого удерживал вежливо отложенную катану. Белое капитанское хаори с длинными рукавами и красной изнанкой было слегка запятнано кровью, но не слишком сильно. Чакра у него была бледно-голубая, будто болезненная, но вместе с тем очень теплая, в которой хотелось утонуть. Она была похожа на теплую воду, которая в любой момент могла стать сковывающим льдом. Я почти учуяла сладковатый запах ботамоти7.

Вот он и закончил, это я смолотила быстро в приступе аппетита. Кстати, представиться я забыла.

— Здравствуйте, меня зовут Негико Канзо, приятно с вами познакомится, — и почти утыкаюсь лбом в пол.

— Взаимно, меня зовут Укитаке Джуширо, капитан тринадцатого отряда Готей 13, — кланяется, и тоже почти утыкается лбом в пол. — Благодарю за спасение жизни моего подчинённого.

Не буду отнекиваться от благодарности, жизнь-то я действительно спасла, да и не вежливо это, поэтому просто киваю. Мужик явно не особо смыслил в ирьедзюцу, так что решаю рассказать подробнее о травмах, сам-то он вряд ли поймет что к чему.

— Не за что, — киваю я. — Но, к сожалению, в данный момент ваш подчинённый не транспортабелен. Каждое лишнее движение может привести к ухудшению ситуации. В худшем случае он никогда не сможет использовать реацу, — и ведь не вру, почти, недоговариваю, что со мной этот «худший случай» вряд ли произойдет, — так что вряд ли он сможет покинуть этот дом в течение месяца.

— Хорошо, мы можем ему чем-нибудь помочь?

— Вряд ли, реацу сама постепенно восстановит все, что нужно, я могу лишь ускорить этот процесс, но все равно выйдет довольно долго. Так же после этого не рекомендуется использовать реацу на протяжении примерно двух недель, — легонько киваю в подтверждение своих слов. — Поставить на ноги я его смогу примерно в течение недели.

— Позвольте спросить. — Продолжает, только дождавшись моего кивка. — Кто был вашим учителем? Такое могут сотворить не все офицеры четвертого отряда. А встретить такого мастера в восьмидесятом районе чуду подобно. И против воли назревает вопрос: кто вас этому научил?

Максимально скромно улыбаюсь, прячу взгляд в складках юкаты, которую принимаюсь теребить руками, и молюсь, чтобы непрошеная довольная улыбка не вылезла против воли. Мои навыки признал сам капитан тринадцатого отряда! Это же невероятная удача. А теперь надо как-нибудь подтвердить надобность своих способностей. А правдоподобная история у меня уже придумана.

— Ох, ну, меня обучала Томоко-сан, она жила здесь неподалеку, — с небольшими перерывами начинаю я рассказ, стараюсь делать это, как можно более рвано. — Когда я, ну, появилась здесь, я… Очнулась неподалеку от ее дома. Сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что мне невероятно повезло. Томоко-сан, она… Ну, была довольно нелюдимая, но все же приютила меня, когда я ещё ничего не знала об этом мире. — Гоню чакру к щекам, чтобы они покраснели, и слегка исподлобья взглядываю на мужчину. — Кажется, у нее были какие-то проблемы с реацу, из-за которых она сама не могла лечить. Сейчас мне кажется, что она принадлежала какому-то медицинскому клану… Ну, или что-то подобное. У нее не было наследников, так что, скорее всего, она просто решила передать знания мне. Ну, по крайней мере, я так думаю.

— Спасибо, что рассказали, — кивнул Укитаке-сан. — А, где я могу найти Томоко-сан?

— А, — кривлю губы, слегка хмурю брови и старательно вызываю слезы на глазах. — О-она умерла в прошлом году.

Как и большинство мужчин, он не выдерживает слез на женском лице, тем более на лице ребенка.

— Ох, извините, я не хотел вас расстро-, кхе-кхе, — мужчина кашляет в край хаори, на котором почти сразу расцветает пятно алой крови.

Подрываюсь с места и поддерживаю начавшего завалиться мужчину. Помогаю ему уложиться и начинаю обследование. Рука начинает светиться от зеленоватой медицинской чакры. Все как я и думала, у него были проблемы с кейракукей.

Неправильно срослись каналы в лёгких, но вряд ли это из-за халатности врачей, скорее всего, наследственное. Именно это повлияло на физическую оболочку, искажая ее. Не смертельно, но неприятно. В прошлой жизни мне приходилось лечить что-то подобное, но таких запущенных случаев у меня ещё не было. Даже на лечение всех прошлых уходило несколько лет, а нечто подобное надо было лечить, как минимум, десятилетие. Хорошо, что для Синигами это не проблема.

— Все в порядке, — попытался убедить меня Укитаке-сан, но он все равно опирался на мою руку. — Это старая болезнь. Ты не сможешь заразиться. — Похоже, он неверно истолковал мою хмурость.

— Укитаке-сан… Я могу вас так называть? — Дожидаюсь кивка и продолжаю, — у вас проблемы с реацу?

— Что? — удивляется он, приподнимая черные брови вверх. — Это старая болезнь, но никто никогда не связывал ее с реацу.

— У ваших родителей или других родственников не было чего-то подобного? — продолжаю медицинский допрос.

— Кажется, у дедушки со стороны матери было что-то подобное, но у него это было из-за травмы в борьбе с Пустыми.

— Вашу мать зачали уже позже после его ухода со службы? — Ожидаемый кивок. — Думаю, это наследственное. Скорее всего, ваш дедушка повредил кейракукей, но из-за того что вы единственный в своей семье стали Синигами, травма проявилась только у вас.

— Вы хотите сказать, что я заболел из-за того что стал Синигами, но она проявилась ещё до того, как я начал учиться в Академии, — запротестовал Укитаке-сан.

— Возможно, это связано с тем, что уже в детстве вы имели большое количество реацу и пытались взаимодействовать с ней на подсознательном уровне, — качаю головой. — Лечение вполне возможно, но пока мне не хватает опыта и контроля над реацу.

— Я-я могу вылечиться? — слегка шокировано произнес Джуширо.

— Вполне возможно, но маловероятно. Если провести операцию прямо сейчас, скорее всего я просто облегчу болезнь и не дам ей отразиться на ваших наследниках. — Это действительно было так, даже в прошлой жизни такие операции проводились с трудом и в юном возрасте, когда кейракукей ещё не до конца сформировалась, но даже так реабилитация после этого проходила очень долго. На ее многочисленной практике была всего пара таких запущенных случаев, сейчас ей не хватит контроля, чтобы провести операцию даже на самом лёгком уровне. — О подобных случая я слышала лишь из рассказов Томоко-сан, так что имею лишь теоретические знания. С большой натяжкой у меня может хватить реацу для проведения чего-то подобного, но мне не хватает как минимум контроля и опыта. Возможно, через пару лет шансы на успех будут гораздо выше, но пока я не решусь на что-то подобное.

— Пара лет для Синигами — пустяк, — философски протянул капитан тринадцатого отряда. — Я живу с этим уже много лет, и подождать ещё пару не составит труда.

— Хорошо, — тепло улыбаюсь, редко попадаются такие послушные пациенты. — В следующем году я планирую поступать в Академию Синигами, как вы знаете обучение, длится порядка шести лет, предлагаю провести операцию после моего выпуска. Как раз должно хватить времени, чтобы подготовить к этому ваше тело. Примерно через два года я смогу дать вам рецепт препаратов, которые надо будет принимать. Так же хочу уточнить, что после нужна будет длительная реабилитация. Вам строго запрещается пользоваться реацу на протяжении пяти лет, даже самыми слабыми Кидо, а после этого просто не рекомендуется.

— Довольно длительный срок, особенно для капитана. — Конечно, мне ведь придется буквально перестраивать вашу кейракукей. — Хорошо, тогда предлагаю обговорить все подробнее ближе к вашим вступительным экзаменам. Вынужден откланяться. Спокойной ночи.

Я лишь кивнула в ответ, с удовольствием отмечая, как слегка расправились его плечи и оживились глаза. Раньше в них стояла только тоска, но теперь, расправив нежные лепестки, зацвела надежда на излечение. В успехе я была уверена, не стала бы ничего говорить, если бы шансы были меньше двадцати пяти процентов. А дальше — выкрутимся. В конечном счёте, есть Saibō no Kasseijutsu8, позволяющая практически заменить все клетки в лёгких. А мне ещё приемника на посту врача в восьмидесятом района за этот год найти надо.

____________

нока1 (яп. 農家 но: ка) — крестьянский дом в Японии, одна из разновидностей минка.
фусума2 (яп. 襖) — скользящая дверь в виде обклеенной с двух сторон бумагой деревянной рамы; используется для деления большой японской комнаты на части.
татами3 (яп. 畳, дословно «складывание; то, что складывается») — маты, которыми в Японии застилают полы домов (традиционного типа).
такатсуки4 — разновидность японских столиков.
хаками5 (яп. 袴)– это широкие и длинные штаны, больше напоминающие юбку — деталь традиционного самурайского костюма, в наше время сохранившаяся как часть формы для занятий кобудо (воинскими искусствами).
оби6 (яп. 帯, букв. «пояс») — несколько различных типов японских поясов, носимых как мужчинами, так и женщинами поверх кимоно и кэйкоги.
ботамоти7 (яп. 牡丹餅) ぼたもち и о-хаги (яп. おはぎ) — японские сладости, изготовленные из сладкого риса и пасты из бобов адзуки.
Saibō no Kasseijutsu8 (細胞の活性術, «Техника стимуляции клеток») — ИРЬЁНИНДЗЮЦУ Тсунаде, изученное ею после наблюдения за ИНЬЮ ШОМЕТСУ ЯКУШИ КАБУТО. Эта техника используется только в самым критических операциях и помогает пациенту выжить. Эта техника восстанавливает повреждённые ткани и костные структуры пострадавшего за раз.