Примечание автора:
Извините меня, мои дорогие читатели, которые любили и всей душой ждали концовку этой истории<3 Мне нет прощение! Сказала скоро вернусь, а прошло 3 года. Просто хочу сказать спасибо всем тем, кто все еще ожидает этот фанфик<3

3 месяца спустя

Pov Автор

Джису сидит на скамейке, бесцельно смотря на спокойно гуляющих людей. Удивительно, но три месяца назад оказалось что на улице жара, а она уже вот несколько месяцев не видела солнце. Со всеми судебными разбирательствами, метании по клиникам и больницам, ещё и посещениями университета со школой, она совсем не заметила как наступил сентябрь. Сейчас же она наконец таки закончила все свои дела, набрала нормальный вес, которую потеряла, когда питалась только внутривенными лекарствами. Реабилитация проходила полным ходом, а Исин очень жёстко контролировал это. Да, было сложно. Хоть и сама Джису хотела кушать, тело её совсем не слушалось, и даже кусок самого любимого фрукта в горло не лез. Но за три месяца всё нормализовалось, а девушку которая была почти на грани анорексий, вытащили специалисты своего дела.

А после получении лечения, она оказалась в полицейском участке, в качестве свидетеля в действиях Чанёля. Его отправили в психиатрическую больницу. Если после лечении он стабилизируется, отправят в тюрьму на пожизненно. Он взял всю ответственность на себя, сказав что вся эта идея была только его, а Чонгука он держал насильно и заставлял делать всё это, угрожая убить его.

Чонгук пролежал в больнице месяц. Рана зажила, а вот шрам на сердце кровоточит каждый день. Ни детства, ни подростковой жизни, ни родителей, а теперь и брата. Это сломало его оканчательно. Две недели назад состоялся суд. Когда они встретились с Чанёлем впервые за три месяца, стоя по разным сторонам барикад, они тихо заплакали. Чанёль еле заметно шевелил губами "Ты жив, о Господи, спасибо, ты жив!", и беззвучно глотал слёзы. А младший сидел низко опустив голову, только подрагивающиеся плечи выдавали его состояние. Когда старший признался в своих действиях, весь зал наполнился с негативными словами и осуждающим шёпотом. А когда он начал рассказывать свою историю от а до я, люди задержали дыхания. Видели сломленного, бракованного, быстро повзрослевшего ребёнка. Все понимали что история слишком тривиальная, тяжёлая, но это не оправдывает убийства и пытки над сознанием. Все понимали. Все. И в конце когда он через пелену слёз, не отрывая взгляд от Чонгука, произнёс: "Я сожалею. Я правда жалею, Чонгук-а!", зал непривычно молчал, безмолвно переживая этот момент вместе с ними.

У Чонгука свербело в душе, поднимался вулкан, после себя оставляя жалкие скелеты прошлого. Он не знал куда девать себя, а сидеть с каждой секундой давалось всё труднее и труднее. Сидящая рядом Джису, всеми фибрами души чувствовала это, будто если бы чонгукого отчаяние было бы материей, её давно окружила бы темнота, просачиваясь в лёгкие, не давая воздуху пройти. Она аккуратно взяв его голову прижала к себя, перебирая мягкие чёрные волосы. Он скулил, как избитый щенок, хныкал и выл, как одинокий волк, потерявший стаю. Он и есть волк, резко вырванный из лап матери, волк, над которыми издевались как могли, волк, который только что лишился брата. Боль была настолько сильной, что он задыхался, не понимая что дальше делать. Как быть? Что ему делать в этом огромном, жестоком, совершенно пустом мире? Как же быть?

Его глаза округлились, а рот открылся в немом крике. Сознание постепенно отключался, а тело начал дрожать с удвоенной силой. Он видел как Джису кричала что-то, как испуганно вскочил со своего места Чанёль, как люди стушевались туда-сюда в суматохе. Подумал, что совсем не прочь уснуть сейчас навсегда, в последний раз увидев родные глаза. Разглядел обеспокоенный взгляд брата, и закрыл глаза.

- Как ты?

Джису вздрогнула, от неожиданного голоса, и повернулась направо. Чимин. Одетый во всё черное, также с чёрными кругами под глазами, с сломанной улыбкой.

Садится на скамейку рядом с ней, и устремляет взгляд на мило воркующую парочку.

- Терпимо. Сам как? - она не отрывает взгляда от него, смотря как он зарывается лицом в свои руки.

- Не знаю. Кажется, плохо. Я знаю, что медленно схожу с ума.

- Эй-эй, Чим. Смотри мне. Посмотри мне в глаза, - она охватила его лицо руками. - Мы сможем, слышишь? Ты сможешь! Мы уже дошли до этого, выдержали всё, а теперь когда конец близок, ты не можешь так просто взять и сломаться. Ясно? Если и с тобой что-то будет, тогда я окончательно потеряюсь. Ты же мой друг, друг с которым я почти всю жизнь. Ты тот друг, когда твои родители оставляли тебя у нас дома, потому что ты боялся один оставаться, а приходя к нам, выпендривался, что самый настоящий мужик, который ничего не боится. Ты мой Чим, который выбрал меня, когда в средней школе твоя девушка поставила на выбор меня и себя. Помнишь? Ты избивал тех парней, которые издевались надо мной. Ты всё время ругал Лису, за то что она слишком интроверт, и сутками может валяться дома, что с такими темпами она никогда не найдёт себе парня, да и вообще так и останется в обнимку со своей собакой. Ты устраивал мини-посиделок, просто вытащив нас без причины, и мы втроём могли целыми днями шопиться, гулять, кушать, веселиться. Ты каждый раз покупал Исину рамён, зная что наши родители строгие и запрещают кушать всякую гадость. Лэй просто обожает тебя. Ты для него стал старшим братом. Ты для Лисы стал старшим братом. Ты стал для меня старшим братом. Вот это - твоя реальность. Реальность, где ты наш брат, где мы любим тебя.

- Я... спасибо Джису... - его глаза стали мокрыми и он с бескрайним сожалением посмотрел на девушку. - Спасибо, что остаёшься самой смелой и крепкой, пережив столько всего. Я правда благодарен тебе. - он нежно обнял её, прокручивая в голове их детство и несостоявшиеся мечты.

- Это тебе спасибо, что выдержал всё до конца. Чим, я безумно рада, что мы есть друг у друга, - голос Джису потихоньку начал дрожать, и Чимин ощутил слёзы у своей шеи. - Давай мы больше не будем расставаться? М? Ты, я, Лиса, Исин. И давай Чонгука мы тоже впустим в свою семью? Он - такая беззащитная маленькая лодка, которая потерялась из-за штурма. Я уверена, мы все будем самой настоящей семьёй. Даже если не кровные родные.