Девушка проснулась от ощущения сухости в горле и ноющих затекших конечностей. Вы вот когда-нибудь ночевали в больнице? Если да, то, скорее всего, вы знаете, какие там неудобные и скрипучие кровати. Нацуки просыпалась несколько раз за ночь, только от того, что повернувшись во сне, слишком сильно скрипнула кроватью.

Сузуки, приложив руку ко лбу, села в кровати, едва ли не застонав. Шея и плечи отозвались тупой болью, а девушка только зажмурилась, стиснув зубы. Как раз в это время двери открылись, а в комнату зашла медсестра, держа в руках блокнот с ручкой. Впереди себя она закатила столик, на котором стояло ведерко с термометрами. Сухо поздоровавшись, пожилая женщина протянула один из градусников черноволосой, тут же покидая палату, что бы зайти в другую.

Нацуки пару секунд тупо смотрела на термометр, прежде чем сообразить, для чего он нужен. Засунув градусник подмышку, девушка откинулась на подушки, прикрыв глаза. Девушка пыталась осознать все, что произошло с ней за прошедшие дни. А навалилось слишком много. Потому что один переход в новую школу чего стоит? А эта предвзятость со стороны новых одноклассников? Да, дети в современном мире, конечно, жестоки, но не настолько же, правда? Ведь именно из-за них сработала причуда, отправив девушку в больницу...

Нацуки мотает головой. Нет. Нельзя просто так обвинять людей в своих бедах! Она сама виновата.

Девушка вздыхает. А ведь еще этот таинственный Айзава, который должен был ей что-то рассказать. В плюс этому, мужчина, кажется, даже видеться с Сузуки не хотел, ведь иначе он бы уже сказал то самое, правда же?

А чего стоит семейка Тодороки? Фуюми и ее брат... Откуда они вообще появились в жизни Сузуки? Да, конечно, это все цепочка взаимосвязанных вещей и все такое, но если учитель хоть как-то вписывалась в картину, то как же Шото? Ему, судя по всему, вообще не сдалось все это. Получается, что Фуюми заставила своего брата прийти? И будет заставлять дальше?

- Голова кипит, - тихо шепчет Нацуки, переведя свой взгляд к окну. Там только-только начинал заниматься рассвет, а облака окрашивались светло-розовым. Девушка поджала губы, понимая, что ей придется еще, по крайней мере, несколько дней оставаться в больнице.

Хотя, казалось бы, зачем? У нее ничего не сломано, а психических отклонений девушка не имеет... Она, по сути, уже выздоровела, а ее здоровью ничего не угрожает, но ей, почему-то, продолжают колоть витамины внутривенно, что является сомнительным удовольствием, мягко говоря. Да и приборы, отслеживающие состояние Сузуки от нее до тех пор не отключили.

Девушка вздрагивает, когда дверь бесцеремонно распахивают, а перед ней возникает медсестра, протягивая руку, дабы забрать градусник. Пять минут пролетели слишком быстро... У Нацуки забирают термометр и бросив короткую фразу о том, что состояние стабильно, медсестра удаляется.

А Нацуки, взглянув на свое отражение в зеркале, решает, наконец, привести себя в порядок. Сначала идут волосы - с такой прической, как у Сузуки, ей бы только кикимору на детском утреннике играть. Впрочем, длинные спутавшиеся между собой пряди совершенно не хотят расчесываться, поэтому девушка только цокает - делать нечего, привести себя в порядок все равно нужно.

Однако данная процедура больше похожа на пытку, ведь на расческе образовывается приличный ком из волос девушки, а она, скомкав его в ладони, выбрасывает в урну, стоящую возле кровати.

Несколько минут спустя приносят завтрак. И девушка опять потупляет взгляд - она и сама может пройти до столовой, но доктор настоял на том, чтобы еда приносилась прямо в палату. Нацуки не сомневается в том, что все это - заслуга матери. Как никак, а врач мог бы делать все это только для изучения случая с причудой. Для любого врача коматозники - как золотые слитки, ведь, само по себе, состояние литоргического сна - нечно необыкновенное. По сути, человек умирает - клетки в нем постепенно начинают разрушаться, а мозговая деятельность замедляется, но, так или иначе, люди 'оживают'. Как же это должно быть необычно - использовать в исследованиях 'живых трупов'? Нацуки знает, что просто так ничего не случается. Доктора , расследовавшие ее случай ранее, часто приходили к ней домой даже спустя месяцы!

И в этом, уж поверьте, нет ничего хорошего.

Но вернемся же, наконец, к нашим баранам - в настоящее. Еда оказалась, как и ожидалось, безвкусной и совсем пресной, да к тому же растекалась по тарелке, поэтому Сузуки только бесплодно потыкала палочками в свой завтрак, с трудом заставив себя затолкать в себя пару кусков. Она, конечно, понимала, что на одих фруктах здесь не протянет, но все же выудила из пакета, все еще стоящего на тумбе, апельсин.

С цитрусом было быстро покончено, а девушка уже хотела было потянуться к книге, которую ей принесла мать еще тем вечером, но в дверь, без какого либо намека на стук, влетела рыжая кудрявая бестия, что размахивала руками и отчаянно жестикулировала. Девушка, сократив расстояние между собой и кроватью Нацуки в пару широких шагов, резко сжала плечи брюнетки едва ли не до хруста, от чего Сузуки поморщилась, но промолчала.

- Неужто уже и настучать успела, да? - истерично пропищала Рея, встряхнув одноклассницу, - Отвечай, а! Все растпепала, да? Сама грохнулась в обморок, а на нас еще и валит! Да ты... - рыжая не заканчивает, только переходит на истеричный визг, а Нацуки  отталкивает руки одноклассницы и растирает ноющие плечи.

- Ничего и никому я не говорила , - обиженно отзывается Нацуки и прячется за своими длинными волосами, - А ты только за этим...

- Что? - договорить ей не дает Рея, нагло перебивая, - Серьезно? Тогда ты еще большая дура! - рыжая теряет всю неуверенность, которая так тщательно была вложена в образ и нагло усмехнулась, поставив руки на пояс.

Нацуки едва ли не хлопает себя по лбу, тяжело выдыхая, пока одноклассница продолжает распинаться перед ее кроватью. На крики приходит врач и, недовольно оглядев Рею, хмурит брови.

- Часы приема еще не начались, юная леди! - доктор кладет свою большую тяжелую ладонь на плечо рыжей и, под ее же недовольные возгласы, провожает из палаты. Потом он еще вернется и извинится за беспокойство, а заметив почти нетронутую еду еще и пригрозит пальцем, но ничего серьезного не случится.

В таком ритме проходит весь день Нацуки - к ней то приходят, то уходят незнакомые медсестры и врачи, расспрашивающие о состоянии. Сама она выходит из палаты только раз, когда ее ведут к психологу, который, по каким-то причинам, не подошел сам. Но Сузуки даже рада тому , что ей разрешают прогуляться и развеяться, однако потом начинается самое страшное.

Девушка замечает на столе листы с домашним заданием и едва ли страдальчески не стонет. Нацуки только чудом заставляет себя сесть за стол и взять в руки ручку, однако все мысли словно разлетаются по комнате, а девушка не может решить элементарных примеров, зарывая руки в волосы.

- За что мне это?..- Нацуки настолько увлекается примером, что не слышит как дверь отворяется, а в комнату заходит Тодороки Шото, осторожно прикрыв за собой дверь. Юноша подходит из-за спины и, вопреки врожденному такту, заглядывает девушке через плечо, даже не стараясь бороться со своим любопытством.

- Здесь не икс, а игрек, - беспечно поправляет он, сразу разбирая ошибки девушки. Нацуки только сипло вскрикивает и резко поворачивается, едва не навернувшись со стула, - И здравствуй, - добавляет он, протягивая несколько скрепленных в углу листов.

- Не пугай так! - девушка недовольно морщит нос и возвращается к примеру, но тут вспоминает про замечание Тодороки, внимательно вглядевшись в пример, - Стой... Здесь? - указывает на букву кончиком ручки и поворачивается к парню.

- Нет, - Тодороки, отодвинув стул, присаживается к девушке рядом и, взяв в свою ладонь простой карандаш, лежащий рядом, указывает на нужное место, - Здесь. Ты ошиблась, - парень обводит ошибку в кружок и надписывает сверху нужное обозначение, - И тут, - исправляет число, поднимая взгляд гетрохромных глаз на девушку. - У тебя так плохо с алгеброй?

- Восемнадцать, - отвечает девушка вопреки вопросу , а до Тодороки не сразу доходит смысл слов, - А что? Насколько я безнадежна? - Нацуки опирается на руки, согнутые в локтях на стол и с интересом разглядывает юношу.

- Поправить можно, - спокойно парирует Шото, вглядываясь в тетрадь. - Какой номер следующий? - парень старается заглянуть в учебник девушки, но та, накрыв страницу ладонями, хитро улыбаясь.

- А сам не знаешь? Это ведь ты носишь мне задания! - да, парень, конечно же, выглядит постарше Нацуки, которая только-только перешла в первый класс старшей школы, но вдруг - а почему бы и нет? - они одногодки?..

- Я заканчиваю старшую школу в этом году, - поясняет Тодороки и мягко отнимает учебник, со вздохом пытаясь вспомнить формулы, - Фуюми просто попросила заносить тебе задания, я их не читаю, - разъясняет Шото, вглядываясь в пример.

- Ты настолько старше? - удивленно переспрашивает Нацуки, прикладывая руку ко рту, но послушно пишет пример, на который указал парень.

- Всего на год, - нехотя отвечает он, параллельно, на отдельном листке показывая, что нужно писать дальше, - Так получилось, - он отвечает раньше, чем девушка успевает задать следующий вопрос, - Пиши. И прошу, не считай больше, сколько слов я тебе сказал.

- Пятьдесят шесть, - с хитрой улыбкой тянет Сузуки и утыкается в тетрадку. Почему-то в груди возрастает желание позлить парня, хотя бы еще немного, а девушка даже не пытается игнорировать или душить свой порыв, однако улыбка резко меркнет, когда ее взгляд натыкается на горящие холодом гетрохромные глаза.

Парень молчит - не упрекает, но и, естественно, не хвалит. Только сверлит тяжелым взглядом, заставляя Нацуки с головой уткнуться в тетрадку и на время попытаться слиться с поверхностью стола. Однако, Шото, хоть и кажется таким, все таки не совсем бесчувственная скотина, поэтому, глубоко выдохнув, качает головой.

- До завтра, - коротко прощается он, избавляя девушку от морального давления и, встав из-за стола, направляется к двери, не забыв сунуть несколько сцепленных, вверху, листов, в лицо девушки.

- Пятьдесят восемь, - совсем тихо тянет Мин вслед Тодороки, что, казалось бы, уже скрылся за дверью. Однако, не успевает она отойти от морозного взгляда, что четко отпечатался в памяти девушки, как до слуха доносится короткая реплика.

- Я все слышу.

И на лице, против воли, вновь расцветает глупая улыбка, а Сузуки заливается звонким смехом, обняв учебник двумя руками.

Потому что теперь, хотя бы, ей не так скучно встречать вечера.

Потому что теперь она знает, что Шото придет и завтра.

И потому что шестьдесят один.