Освещение настойчиво било в глаза и мешало сосредоточиться. Все, кто сидел в зале, казались лишь размытыми тенями, монстрами, которые ждали ошибки, чтобы наброситься и поглотить. Ведущий шоу произнёс «Лэй» и задал длинный витиеватый вопрос. Исин перевёл растерянный взгляд на сидящего рядом Бэкхёна и еле слышно переспросил:
— Что он сказал?
Ведущий осознал свою ошибку, смутился и повторил ещё раз, помедленнее. Исин нахмурил брови, силясь понять малознакомое слово посередине предложения. Бён сжал зубы, чтобы не высказать всё, что он думает о глупых китайцах, и ткнул пальцем в бедро Чунмёна, сидящего справа. Пауза затягивалась.
— Я отвечу! — вызвался лидер. — Да, как и было сказано ранее, скоро у нас выйдет новый альбом и мы...

Когда режиссёр сказал заветное «снято», Бэкхён соскочил с высокого стула и нарочно толкнул Исина плечом. Тот в ответ потупил взгляд и сделал вид, что это было случайностью. Единственный китайский участник давно привык к такому обращению. Он старался, изо всех сил старался быть хорошим, внимательным, не нарушать этикет и целую лестницу из корейских условностей, но не мог преодолеть чужое презрение. Бён не упускал случая задеть, оскорбить, его шутки жалили прямо в цель и так больно, что перехватывало горло от обиды. Но Чжан держался. Уйти — это значит сделать так, как хочет Бэкхён и ещё целая армия «фанатов» по ту сторону экрана. Нужен крепкий тыл, чтобы уйти и перестать бояться. И если ради этого надо мотаться между Китаем и Кореей, не спать и не есть, но собрать свой собственный фандом, Исин так и поступит.

— Сейчас мы вернёмся в компанию, — менеджер заглянул в заметки на телефоне. — Чонин поедет на фотосессию, у Чунмёна репетиция мюзикла. Остальным надо сосредоточиться на выступлении, которое мы покажем в конце недели.
— Начинаются премии, — Бэкхён поёжился. — Думаете, мы сможем что-нибудь взять за предыдущие релизы?
Лидер прикусил губу и отрицательно покачал головой. Вслед за ним и остальные с явным сомнением пожали плечами.
— Фанаты постараются, — Исин попытался развеять ауру безнадёжности, но этим только зацепил Бэкхёна.
— Нам нечего дать фанатам взамен, — фыркнул Бён. — Давайте мы выпустим тебя на сцену без рубашки. Это может сработать.
— Это поможет? — Исин не почувствовал подвоха и обернулся к менеджеру. — Если это поможет, я могу и без рубашки.
— Он шутит, Исин, — поморщился менеджер. — Никто не будет выступать голым, у нас есть концепция, от которой не стоит отступать.
— Да и отсутствием рубашки сегодня никого не удивить, — продолжил Бэкхён. — Предлагаю Исину снять штаны.
Чжан побледнел и снова обратился к менеджеру.
— И это тоже шутка, Исин, — менеджер устало вздохнул. — Успокойся, Бэкхён.
— А я не шучу. Нам надо рейтинг поднимать. Предлагаю начать со старших.
— Ты забываешься, — напомнил о себе Минсок, до этого со стороны наблюдающий за привычной перепалкой.
— Не принимай на свой счёт, хён, — Бэкхён лучезарно ему улыбнулся.
— Потому что это касается только меня? — и все удивлённо уставились на Исина, который, как правило, молчаливо переносил подобные издёвки.
— Да, — Бэкхён никогда не скрывал свои чувства, — это касается только тебя, — произнёс он, пристально глядя Чжану в глаза.
И в этот раз Исин не отвёл взгляд. Он шагнул к Бёну и изучающее прищурился, словно видел его впервые.
— Мне говорили, что корейцы — добрые толерантные люди, но ты, Бён Бэкхён, снова и снова доказываешь, что в каждом народе есть свои уроды.
Опешивший от этой наглости Бэкхён растерял весь свой запал и придумал ответ только тогда, когда остальные участники двинулись по коридору вслед за менеджером.

***

Сехун вошёл в гримёрку и тут же сделал шаг назад, не зная, можно ли входить. За столом в центре сидел Кёнсу и изучал очередной сценарий. Он лишь мельком взглянул на входящего и вновь погрузился в чтение.
— Я телефон оставил, — пробормотал Сехун и максимально тихо вошёл внутрь, намереваясь быстро цапнуть гаджет и покинуть гримёрку.
Но вошедшая в комнату новенькая из стаффа помешала.
— О, Сехун, — девушка закопошилась в сумке. — Там пришла тонна писем для вас. Мне сказали передать парочку, — она протянула ему бледно-розовый конверт.
Парень почувствовал, как страх пополз по позвоночнику и зашевелился на затылке, путаясь в отросших волосах. Он растерянно замер, уставившись на письмо. Слишком хорошо помнилось, что было написано в предыдущем послании.
— Не бойся, оно тебя не укусит, — улыбнулась Минсу.
«Ага, как же», — подумал Сехун, но взял письмо.
По-хорошему его надо было сразу выбросить: если там и нет угроз, значит, сплошные восторги и признания. Со временем Сехун стал глух к подобным словам. Это первые фанатские строки смущали и окрыляли, но со временем от них слипалось во рту и появлялось ощущение чужого сумасшествия. Но при Кёнсу не выбросишь, поэтому Сехун сунул конверт в карман, решая выбросить его по пути.
— Не прочтёшь? — удивилась Минсу. — Обычно ребята сразу читают, пока не посеяли где-нибудь.
— Я потом, — Сехун кивнул ей и направился к выходу.
Внезапно отозвался хранивший до этого молчание Кёнсу:
— Наверное, выбрасываешь и не читаешь.
Сехун споткнулся у порога. Сердце забилось быстрее, и кровь ударила в голову.
— Считаешь, что это ниже твоего достоинства? — продолжил Кёнсу.
В комнате повисло неловкое напряжение.
— Он не обязан читать при нас, — новенькая встряла между ними. — Это же всё-таки чьи-то чувства, — она махнула Сехуну. — Прочтёт, когда останется один.
Кёнсу многозначительно хмыкнул, смерил младшего тяжёлым взглядом и снова уткнулся в сценарий. Сехун понял, что если сейчас не покажет себя с лучшей стороны, не докажет, что принимает фанатские чувства, и без того плохие отношения с хёном испортятся донельзя. Он достал конверт из кармана, чуть помедлил перед тем, как открыть его, но пересилил себя и достал письмо. Пробежал глазами по строчкам, нервно сглотнул и зачитал вслух:
— Написано... написано, что я молодец и фанат будет поддерживать меня. Ей понравилось моё соло выступление. И тут «Я люблю тебя. Файтинг» в конце, — Сехун удостоверился, что Кёнсу отвлёкся и слушал его, и судорожно запихал письмо обратно в карман.
— Видишь, всего секунда, — Кёнсу уважительно кивнул, — а написавшая это письмо возможно месяц собиралась с мыслями.
— Да, хён, я понимаю. Не буду надолго откладывать прочтение этих писем, — младший кивнул и выскользнул из гримёрки.
Оставшись наедине с собой, он опёрся на стену и попытался выровнять дыхание. От волнения взмокли ладони и першило в горле. Ему понадобились все его актёрские таланты, чтобы не зачитать вслух реальное письмо. Сколько осталось сил, прежде чем он сорвётся?
«Скоро мы будем вместе, — красными буквами по ослепительно белой бумаге. — На том свете».

***

На Ли Минсу, как на новенькую, свалили уборку в гримёрке. Девушка оглядела фронт работы и закатала рукава розовой толстовки. Справа переодевались старшие — их вещи надо складывать очень аккуратно, слева — младшие, их одежду главное не перепутать, а то начнутся споры. Кто-то снова забыл свой телефон. Косметика разбросана по туалетному столику. Чьи-то цветные носки лежат в самом центре. Нужен час, не меньше, чтобы навести порядок. Минсу покосилась на электронные часы на стене: через сорок минут телестудию будут закрывать, времени осталось в обрез. Она сделала глубокий вдох и приступила к работе.
Из кармана небрежно брошенных на стул джинсов Сехуна торчал бумажный уголок. Наверняка, это то самое письмо от фанатки, подумала девушка и потянула за край. На ладонь выпал скомканный листок.
— Ай-яй-яй, никакого уважения к чужим чувствам, — вздохнула Минсу и бережно разровняла письмо. — Какого чёрта?! — вырвалось непроизвольно после того, как взгляд поглотил одну единственную строчку, написанную красными чернилами.
Она перечитала её несколько раз, прежде чем нажать на телефоне цифру «1».
— У нас тут ещё одна проблема нарисовалась, шеф, — без приветствия сообщила Минсу.
— Ещё? Мой список скоро можно будет обернуть вокруг земли, - вздохнула Кан Нара.
— Сехун получает угрозы. Судя по сегодняшней реакции, уже давно.
— Всё серьёзно?
— Стоило бы проверить.
— Принеси мне это письмо. Кто его передал?
— Я. Охранник на входе выставил целый мешок, и я взяла несколько сверху.
— Разузнай, как выглядели фанаты, которые последними приносили письма.
— Да, шеф.
— И ещё, Минсу, мы выяснили, что вещи портит кто-то из танцоров, которые участвуют в массовых номерах.
— Разве среди них есть новенькие?
— В том то и дело, что нет, это кто-то из круга их «друзей».
— Кто-то, кому они доверяют, — договорила Минсу.
— Да, так что присмотрись к ним. Пора наказать этого человека.

***

Хан Сонволь ненавидела подобные встречи, в них было слишком много яда, и долго приходилось отмокать в ванне, чтобы отмыть его. Но избежать их было невозможно — это своеобразная ловушка состоятельных людей: ты обязан общаться с друзьями и врагами, если они для тебя выгодны, даже если от них откровенно тошнит.
Ким Минхван пришёл вовремя. Его звучный голос и смех раздавались уже из холла.
— Мисс ждёт вас в белом зале, — коридорный указал на дверь.
— Спасибо, друг! Тебе так идёт этот фрак! Ты не хотел бы попробовать свои силы в театре?
Сонволь обречённо возвела глаза к потолку: этот балабол, как правило, приходит надолго.
Дверь распахнулась, и на пороге возник моложавый мужчина лет сорока в ярком кричащем костюме, в котором совершенно не сочетались зелёный, фиолетовый и розовый цвета.
— Малышка Сон! Как давно мы не виделись! — он бросился к девушке с объятиями, но был остановлен взмахом руки. — Ну что ты опять так холодна? Разве я не уступил тебе в последней игре в гольф?
— Вы поддавались нарочно, чтобы оставить за собой услугу, — Сонволь растянула губы в вынужденной неживой улыбке.
— Не думай обо мне так плохо! — всплеснул руками нежеланный гость. — И сколько можно? Называй меня на «ты», — он по-свойски подошёл к столику с напитками и налил себе полстакана виски. — Отец дома?
— Вы не приходите, когда он дома.
— Точно! Твой старик чертовски страшен, — легко согласился мужчина.
— Вы пришли по делу? — Сонволь указала гостю на диван, а сама грациозно опустилась в отцовское кресло, которое придавало уверенности.
Ким Минхван отсалютовал ей опустевшим бокал и хитро прищурился. Этот скользкий тип точно что-то задумал, таких подлых людей её отец всегда держал возле себя и относился к ним, как к закадычным друзьям. Это позволяло быть в курсе их действий и по возможности опережать. Но у них с Минхваном было ещё кое-что общее.
— Слышал, твои стали национальным выбором. Поздравляю! — мужчина наигранно захлопал в ладони.
— Читала, ваши ребята завоёвывают Америку. Мои поздравления, — в тон ответила Сонволь.
— Как же замечательно, что мы живём в мире! — его жесты были слишком театральны, до тошноты. — Близится церемония награждения, — весёлость Минхвана как рукой сняло, черты лица хищно обострились.– Как поступим?
— Предоставим фанатам выбрать?
Минхван слащаво заулыбался.
— Детка, не будь так наивна. Порой ты становишься такой милой, что я хочу тебя заобнимать, — он распахнул объятия и привстал с дивана, но девушка его осадила.
— Что вы хотите? — Сонволь напряглась в ожидании подставы.
— Давай разыграем главную награду в карты! — Минхван потёр ладони в предвкушении, а девушка нервно сглотнула, но тут же взяла себя в руки. Нельзя выдавать врагу свои слабости и открывать болевые точки.

Всего пара шагов — и игра окончится. Впрочем, уже сейчас Сонволь видела её исход. Она была уверена, та колода карт, с которой к ней пришёл Минхван, меченая, но уличать в этом нельзя, это оскорбительно. И Сонволь проигрывала.
— Не волнуйся, малышка Сон, перед следующей премией я тебе поддамся, — пообещал Минхван. Его глаза блестели азартом и жадностью.
Девушка раскрыла карты, и гость от радости вскочил из-за игорного стола. Его победный танец напоминал ритуальные танцы забытого африканского племени.
— Вы такой же сумасшедший, как и ваша группа, — как можно равнодушнее произнесла Сонволь, собирая карты на столе.
— А ты такая же холодная и чопорная, как твоя! — он, было, на радостях снова сунулся с объятиями, но один из охранников шагнул в его сторону и остудил этот порыв. — Увидимся на церемонии, детка! — он послал ей воздушный поцелуй и, пританцовывая, вышел из игорного зала.
Сонволь откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Проиграла. Проиграла награду, которую её ребята заслужили. Вместо них на сцену выйдут другие, они будут плакать от благодарности и махать фанатам, а в зале будет ехидно ухмыляться Ким Минхван.
Девушка открыла глаза и встретилась взглядом с охранником, который тут же опустил голову.
— Выйди, — приказала она, и мужчина покинул зал.
Сонволь взяла телефон. После двух гудков ей ответили:
— Да, босс.
— Мы проиграли награду, — сразу же призналась Сон.
На том конце возникла осуждающая тишина.
— Но конкуренты не выйдут на сцену. Ты меня поняла?
— Да, босс, — тихо ответила собеседница.