Когда говорят, что у богатых свои причуды, люди отчасти правы. Достаток поднимает на другую ступень и позволяет возвышаться над бытовыми вопросами. Но это вовсе не значит, что жизнь становится простой и безоблачной.

— Тварь! — пощёчина была ожидаемой, но от этого не менее болезненной. — Слабое безвольное существо! — седой мужчина снова замахнулся и ударил девушку по щеке.
Охрана в три человека молча стояла у дверей. Они уже привыкли, и никто даже не дёрнулся на помощь.
— Я говорил тебе не устраивать показуху! — горячился мужчина. — Ты должна сосредоточиться на прибыли в южном офисе! На налаживании контактов! Ты опозорила меня!
Девушка согласно склонила голову и молчала. Оправдываться бесполезно и себе дороже, уж слишком сильно горел след на щеке, оставленный отцом.
— Такая же бесполезная, как твоя мать! Не отвлекайся на ерунду! Если я узнаю о том, что ты с кем-то встречаешься или ходишь по гостям, я испорчу все твои игрушки!
— Я всё сделаю, — глухо пообещала девушка, не поднимая глаз. — Прости меня.
Но отца не устроили эти слова. Он подошёл вплотную и прорычал:
— Сломаю всё, чтобы ты не отвлекалась, даже если твои игрушки живые, — от этих слов у неё в горле пересохло.
Если отец узнает и решит, что она занимается ерундой, пострадает слишком много людей.
— Ты меня поняла, Сон?
— Да, отец.
— Иди и не показывайся мне на глаза, — он указал ей на дверь.
Девушка почтительно поклонилась и спокойно вышла из кабинета.

Плакать она перестала четыре года назад. Глупо лить слёзы из-за того, что не можешь изменить, решила дочь миллиардера Хан Сонволь. Надо быть готовой к реакции отца и просто стоически её выдерживать.
Видит Бог, она пыталась ему понравиться. Четыре пластические операции, лучшее образование за границей, идеальные манеры — чего она только не делала, чтобы заслужить похвалу отца. Но он был неумолим. Женщины глупы от природы, часто говорил он, бесполезные создания, которые переводят воздух и пищу. Собаки заслуживают большего внимания, чем женщины. Сонволь слышала это с самого детства. Мать выдержала шесть лет в золотой клетке, а потом ради свободы заплатила дочерью, отказалась от претензий на состояние и уехала в Японию. И день за днём девочка росла с уверенностью в собственной ничтожности. Она — никто, пыль на дорогих ботинках отца, ей надо стараться лучше, учиться лучше, быть лучшей среди детей богатых родителей. Обычные люди казались поверхностными и зацикленными на мелочах. Заводить дружбу запрещено, друзья могут воспользоваться слабостью и выманить деньги — отец предупреждал её об этом едва ли не каждый раз, когда она приезжала на каникулы. Надо сосредоточиться на финансах, прибыли, маркетинге. Важно уметь продавать — и не важно, предметы, услуги, людей — это всего лишь товар.

***

В скромном чёрном дневнике тот день отмечен красным — 1 марта 2012 года. Сонволь как раз приехала на каникулы и в отсутствие отца упросила водителя отвезти её в молодёжный район, чтобы хоть из окна машины посмотреть на обычных сверстников. В парке в тот день собралась небольшая толпа в двадцать человек. Они сидели на траве и ждали чего-то. Сонволь попросила остановиться. Буквально через пару минут к сидящим людям вышел человек с микрофоном и объявил о неизвестной группе, которая выступит перед ними, а потом появились какие-то мальчишки в совершенно идиотских костюмах. Смущаясь, они нестройно представились, а затем исполнили три композиции. До профессионалов им было очень далеко: голоса срывались, движения в танце путались, но было в них что-то трогательное и настоящее, отчего Сонволь всё выступление просидела с улыбкой.
Толпа разошлась. Выступающие ребята опустились на ступеньки. Они были расстроены, один даже заплакал от отчаяния. Сон, восемнадцатилетней девушке, которая строго относилась к себе и другим, вдруг стало жаль этих незнакомых ребят, что так отчаянно стремились к успеху. Она попросила водителя купить в ближайшем кафе десять пицц и отнести начинающим артистам, как благодарность от нового фаната.
Так Хан Сонволь узнала об ЕХО.

Говоря об игрушках, отец имеет в виду именно ЕХО — самую долгоиграющую игрушку дочери. Первое время его даже забавляло её увлечение, он считал, что это поможет Сонволь научиться управлять людьми. И она научилась. Вот только игры затянулись и угрозу для семейного дела стали представлять люди, заинтересованные в шоу-бизнесе. Старший Хан презирал индустрию развлечений и считал всех, кто в неё вовлечён, падшими грязными людьми, но при этом продолжал открывать ночные и игорные клубы и наживаться на этих самых «падших».
Сложив первые заработанные в Корее деньги и отложенную во время учёбы сумму, Сон купила несколько акций агентства, под крылом которого работала заинтересовавшая её группа. Спустя 6 лет девушка уже владела пятнадцатью процентами акций, что давало ей право голоса во время переломных моментов в плане развития компании. Но это было всего лишь игрой. Хан Сонволь являлась управляющей нескольких магазинов в дорогом районе, что требовало её ежедневного внимания. В SM Entertainment она появлялась в конце года на итоговом заседании акционеров и больше ни в каких собраниях и мероприятиях не участвовала. Исключением были ежегодный концерт всех артистов компании и заключительный концерт ЕХО в Сеуле.

Этот приём у старого извращенца, что владел акциями нефтяной компании, больше смахивал на публичный дом. Сонволь приходилось посещать подобные сборища, сидеть с отцом за общим столом с богатыми, но очень неприятными людьми, улыбаться, собирать всю свою воспитанность, чтобы не сорваться. Но в этот раз всё было иначе.
«Моё! — пульсировало у неё в голове, когда в банкетный зал вошли участники группы ЕХО, — только моё!» Ревность, обжигающая, отключающая мозг ревность кипящей лавой побежала по венам.
Так близко к ним за все эти годы она не были ни разу. За ними хотелось наблюдать, как за животными в зоопарке — пристально и с нежной полуулыбкой. Они были растеряны, испуганы, жались к стене и старались не смотреть по сторонам. Но их пригласили не для того, чтобы стоять в стороне: куклы, для богатых и влиятельных людей знаменитости — всего лишь куклы.
«Мои игрушки, я с ними играю, — билось в голове Сонволь. — И если я не трогаю руками, значит, и другим нельзя». Видимо сказалась усталость, и чувство собственности взыграло слишком бурно, но она оставила отца и направилась к потерянному лидеру.
Естественно, отец был в ярости. Ещё бы, его дочь связалась с «певичками». Он закрывал на это глаза до поры до времени, но особым терпением никогда не отличался. Вместо того, чтобы сидеть рядом с ним и выстраивать тонкие отношения с возможными партнёрами, она посмела уйти и собрать вокруг себя этих смазливых мальчишек. Теперь все будут говорить, что семья Хан связалась с шоу-бизнесом и, наверное, даже покровительствует этим артистам. Сонволь стоило бы подумать, как обезопасить себя и свои игрушки, чтобы папа не отомстил за унижение.
На звонок ответили сразу же.
— Я совершила глупость, — призналась девушка невидимому собеседнику. — Будьте вдвойне бдительны.
— Да, босс, — согласился собеседник.
— Удвойте охрану и проследите за индивидуальной деятельностью.
— Будет сделано.
— Не расслабляйтесь ни на секунду. Я сказала бы больше, но...
«Телефон прослушивается», — добавила мысленно.
— Нам этого достаточно, не волнуйтесь, босс.
Сонволь отключила телефон и взяла в руки дневник. Надо бы вписать этот день. Сегодня они впервые встретились лицом к лицу: игрушки и их хозяйка.

***

Кан Нара отложила телефон и оглядела контору, по которой сонно передвигались несколько сотрудников. Третий час ночи не располагал к активной работе.
— Сделайте мне кофе и вызовите Мёнсу, — нарушила всеобщее ленивое состояние. — Мне нужно двадцать надёжных людей, средства связи, слежения и передвижения.
Народ растерянно замер, проморгался, переваривая засыпающим мозгом информацию, и замельтешил по конторе. Сразу начались звонки, приказы, разговоры, проверки связи, уточнение дат.
Такую атмосферу Нара любила — рабочую и напряжённую. Вот только звонки босса — это всегда к проблемам. Впрочем, им за решение проблем и платят.
— Шестнадцать! — крикнул парень в кепке.
— Мало, — отозвалась Кан Нара, делая глоток горького кофе. — Нам надо двадцать. И шесть человек, которые сядут за чистку интернета.
— Мне уточнить расписание? — рядом возникла Бора.
— Предупреди Ли Минсу, что мы переходим во второй режим.
— А конкретнее?
— В случае чего, она первой берёт удар на себя.
— Когда вы так выражаетесь, шеф, мне кажется, что мы готовимся к войне, — поёжилась девушка.
— Странно, что ты считаешь иначе. Шоу-бизнес, Бора, это всегда маленькая невидимая война, в которой есть победители и побеждённые. Нам, Бора, жертвы не нужны.
— Есть двадцать человек! — оповестил парень в кепке.
— Ещё четверых к общаге, остальные на связи ждут дальнейших распоряжений, — скомандовала Нара.
— Да, шеф!
Отец босса — очень умный и изобретательный человек. Одно дело — сражаться с чужим, другое — не давать родителю ломать свои игрушки. Тут надо быть крайне осторожным, чтобы не повредить ни игрушки, ни родителя.