Небольшими шагами мир возвращался в свое обычное состояние. Джуди продолжала обучение, плакала по ночам, видела Алекса в коридорах училища, разговаривала с Николетт, которая теперь смотрела на девушку с презрением и подозрением. Во всяком случае, так казалось бедной пострадавшей. Когда прошла целая неделя, а за ней никто так и не явился, Джулиет перестала трястись от каждого звонка в дверь.

Сомния пыталась понять, что же случилось с ее дочерью, но ничего нового не узнала. С того дня больше ни одна живая душа не шепталась по углам о соприкосновении несчастных влюбленных. Джудс безумно скучала по Алексу, ждала, что юноша хотя бы посмотрит на нее, скажет, что все складывается просто замечательно, что их помиловали. Но он, наоборот, сторонится девушку, обходит за несколько метров. Хотя они могут снова ходить рядом, ведь все обошлось.

Но только не для Хенли. О девушке не было слышно, ее родители по-прежнему улыбались и гуляли по вечерам, будто не замечали, что теперь они делают это без дочери. Где же она? Что с ней все-таки случилось?

И почему же никто не говорит об этом? Раньше бы весь город обсуждал подробности наказания, но сейчас все молчат. И даже те, кому известна правда.

Джулиет пару раз моргнула и принялась читать очередную статью. Сейчас она находилась в здании Высшей школы. Расписание, установленное на браслете, сообщало о скором обеде, что очень радовало девушку. Недавно к ней вернулся нормальный аппетит, поэтому сейчас Джуди не отказалась бы перекусить. Затылком можно было ощутить на себе прожигающие взгляды ребят, сидящих сзади, поэтому девушка заправила за уши грязные волосы, а затем натянула рукава серого свитера на ладони.

Когда программа объявила о том, что можно отправляться на перерыв, мисс Коннор просто мечтала скорее убраться отсюда.

— Поговорим? — Николетт всегда появлялась тогда, когда ее никто не ждал. — Ты какая-то угрюмая ходишь. Неужели Алекс тебе ни слова не сказал?

— Я не настроена на дружеский разговор, — саркастично бросила Джудс, падая на мягкое, но неудобное кресло. Иногда девушку раздражал белый цвет, так как других в интерьере было гораздо меньше. В Старом мире существовало множество вариаций палитр и оттенков, а сенаторы Вест-Парадайс оставили лишь пять процентов цвета. И белый был их любимым. Идеальный и строгий, не вызывает зависть и плохое настроение, неброский и не позволяет отвлечься. Поэтому он был везде.

Даже в гардеробе жителей он преобладал. К примеру, сегодня на Джулиет надеты белоснежные джинсы, светло-серый свитер, белая рубашка под ним и белые ботинки с черной подошвой. Все вещи в ее шкафу были и у остальных девушек-подростков, просто некоторые их не носили. Только Эдлин Фостер — одна из членов сената и его лидер, постоянно носила черные платья. Женщина не изменяла этому цвету на протяжении десятилетия. Это казалось странным каждому жителю города, но вслух такие вещи не обсуждались.
— Да ладно, успокойся. — Никки огляделась по сторонам. — Я помочь пытаюсь. Если ты будешь и дальше так ходить, то тебя упекут в лечебницу, — сказала чуть тише она, приближаясь к собеседнице.

— Спасибо за помощь, в которой я не нуждаюсь. — Джуди сделала глоток холодного апельсинового сока.

— Разговаривай со мной и улыбайся. Сзади Доносители.

Николетт вдруг звонко засмеялась, вытягивая вперед правую руку. Там красовались все ее кольца. На каждом пальце по три штуки. Джуди не понимала такой моды, но не могла отрицать того, что на Николетт эти украшения смотрятся отлично. Темноволосая с удовольствием отметила, что ногти знакомой не покрыты лаком. Обычные и аккуратно подстриженные. Такие редко встретишь в Вест-Парадайс. Зеленые глаза давали понять, где сейчас стоят Доносители. Джуди притворно улыбнулась и отпила еще немного свежего сока.

— Ну так что? Пойдешь сегодня в парк? Говорят, там будет здорово. —Предложение было сказано слишком громко. Специально, чтобы услышали те, кто не должен был. Будто Джуди живет совершенно обычной жизнью, как и прежде веселится, гуляет с подругами, не переживает за собственную жизнь и жизнь Алекса.

— Конечно. Надеюсь, что у меня нет планов на сегодня. — Джуди заглянула в расписание, встроенное в персональный помощник на руке. — Я свободна. Встретимся там, а сейчас мне пора на урок общения.

Притворяться оказалось легче, чем ей казалось ранее. Нужно было всего лишь улыбаться и нести ерунду. Но еще чуть-чуть и Джулиет сорвалась бы, поэтому решила сбежать от проблем, направляясь к выходу из школьного кафе. Они точно смогли обмануть Доносителей, потому что сейчас эти ребята следили за другой девушкой. Она пролила чай на подругу, поэтому те сейчас ссорились. Выдохнув со спокойной душой, девушка взяла свою сумку из ящика.

Все было бы отлично, если бы не Алекс, появившийся на горизонте. Почему именно сейчас? Почему не в коридоре или классе, не в кафе, не на улице? Зачем его пристальный взгляд остановился на возлюбленной тогда, когда вокруг были одни Доносители?
Джулиет не нашла в себе сил отвернуться, когда их взгляды встретились. Она успела забыть всю красоту двух синих океанов, состоящих из грез и мечтаний. Алекс не понимал, зачем делает то, что делает, но ему было все равно. Слишком долго он не решался, трусил. Юноша не понимал, что может причинить своими действиями боль Джуди, ведь старался защитить девушку, но в ее взгляде читалась обида... И любовь.

Одними губами парень произнес самое прекрасное имя на всей Земле. Джун — только он называл ее так. Не Джули, не Джулиет, не Джуди или Джудс, не Джо.

Джун.

Эти буквы, соединенные в такое красивое слово, опускались лепестками самых потрясающих цветов ему на сердце, словно обнимая его и не давая разбиться.
Но тут юноша заметил людей в светло-голубом. Доносители буквально пожирали их глазами. А он сначала и не увидел их. Нельзя быть таким глупым, думает Алекс, незаметно кусая нижнюю губу. Парень резко ускоряет шаг, исчезая за большими белыми дверями.

Программа оповещает Джуди о том, что та опаздывает на последнее занятие, потому что стоит в пустом коридоре Высшей школы. Остальные ученики давно разошлись по классам, а третий звонок успел прозвенеть минут семь назад. Встреча с Алексом определенно вывела ее из уже привычной колеи. Ребята привлекли к себе много ненужного внимания, поэтому такою ошибку придется исправлять.

Иногда Джулиет казалось, что их уже взяли под пожизненное наблюдение, что скоро эти люди перепрограммируют ее сознание, чтобы девушка забыла возлюбленного. Такие мысли пугали темноволосую до изнеможения, до скрежета зубов, но было лишь одно спасение: может, Джуди и забудет Алекса Киркмана, но она всегда будет знать, что любила кого-то неимоверно сильно.

С этой идеей она отправилась домой. Смысла приходить под конец урока не было. Нужно лишь попросить Сомнию написать сообщение директору, где будет сказано, что у Джудс болела нога, в результате чего та отправилась к оздоровителю, а затем и домой. Женщина несомненно поверит в эту историю.
В этот момент Джулиет ужаснулась, по ее спине пробежались мурашки. Она стала такой, какой не должен был быть ни один житель Вест-Парадайс. Девушка превратилась в грубую обманщицу, которая сторонится людей. Ее точно надо лечить, потому что, будучи такой, она портит весь род морально возвышенных людей. Ее поразила болезнь, блуждавшая по Земле пару веков назад. Так недалеко до грабежей, вандализма и физического насилия. Джулиет будто током ударило. Все тело содрогнулась от мысли, что она ужасна. А если это заразно или как-нибудь передается другим? Вдруг именно с Джудс начнется новая эпидемия и смерть чистого человека?

— Я заказала жаренные овощи. Ты сильно голодна? — спросила радостная Сомния. Пока ее дочь училась, она приобрела через программу множество обновлений для их дома. Томас снова задержался на работе, ведь не успевал сдать весь нужный материал. — Может кино посмотрим?

— Вообще-то... Я собиралась с Николетт в парк. — Джудс качалась на стуле, постукивая пальцами по столешнице.

Сомния была безумно рада за дочь, которая наконец нашла настоящую подругу, ведь когда Сэм избрали, младшая девочка не могла смириться. Она плакала, ругалась со всеми, убегала из дома... Расстройство личности на лицо. Сейчас же, после нескольких лет, их жизни вернулись в привычное русло.

Будто Самманты Маргарет Коннор никогда не существовало. Будто Джуди была и будет единственной дочерью Сомнии.

Но как женщина ни старалась, она не могла забыть Сэмми. Сколько же счастья принесло ей рождение малышки. Она была такой умной и самостоятельной. Любила блины и всегда засыпала у нее под боком. Зелено-карие глаза наполнились слезами, что не ускользнуло от Джудс. Приближалась новая лотерея, поэтому девочка все поняла без слов.

— Мам, иди сюда, — спокойно проговорила та, раскрывая руки для объятий. Джулиет не хотела открывать сердце Сомнии, но слезинки все же скатились по щекам сами-собой. Ну и пусть.

Только плакала Джуди не о Самманте. Она плакала о разбитом сердце, Алексе, ужасном мире, непонятном будущем. Девушка плакала о себе. Просто другого шанса выпустить отчаяние наружу при маме у нее не будет, а девочке очень хотелось, чтобы кто-то родной обнял ее и погладил по голове.

Звонок в дверь прервал минутную слабость обоих членов семьи Коннор.

— Я открою. — Сомния удалилась в коридор, а Джудс умыла лицо ледяной водой, чтобы выглядеть чуть-чуть более оптимистично.

Следующий час они провели, как обычная мама с дочкой. Будто так они сидели каждый день. Женщины Коннор ели овощи и обсуждали самые обычные вещи. Обеим очень хотелось забыться хоть на пару секунд. У каждой были свои причины.
Но та минута, что уже прошла, становилась далекой историей. А будущее совершенно не радовало Джун. Как же ей не хотелось идти куда-то с Никки, но другого выбора не было. Отдел обязательно проверит, появлялись девушки в парке или нет, ведь Коннор стоит на учете. А если сотрудники сочтут ее отсутствие за ложь, тогда-то точно ничего хорошего не произойдет.

О нет, подумала Джуди, а вдруг ее заберут прямо из парка, ведь ситуация в школьном коридоре явно известна всем в отделе. От этих размышлений девушке стало холодно. Она опустила одну ножку в горячую ванну, наполненную белоснежной пеной. И здесь белый. От него уже болели глаза, поэтому Джулиет их закрыла, опускаясь в воду с головой. Жидкость затекала в нос и уши, но этого было недостаточно. Через прозрачную пелену весь мир был чуточку искажен, он становился интереснее. Создавалось впечатление, что весь мир вокруг никогда не был реальным, что все это — просто игра, где Джуди в роли куклы. Только когда она под водой, девушка ощущает это на сто процентов. Сейчас Джун задохнется, а потом очнется в кровати с цветным одеялом, понимая, что проснулась от затянувшегося кошмара.

Но не продержавшись и десяти секунд, девушка выныривает, отплевывается и кашляет.

Она будто чувствовала, как неосязаемая грязь, которая скопилась на душе, сейчас смывается и освобождает из своих уз ее сердце. Горячей воде по силам притупить любую боль. Поэтому Джудс ее любила. Поэтому темноволосая не принимала ванну целую неделю. Ей хотелось ощущать ту тяжесть и отчаяние, хотя сама она не знала причин для таких желаний.

***

— Выглядишь ужасно, — бросила Николетт, небрежно обнимая Джуди. Куда-то делось ее притворство и напускная глупость. Из писклявого голоска родился очень приятный и, в то же время, жестокий. Никки сбросила маску примерного жителя Вест-Парадайс. Сегодня на девушке надета синяя толстовка — большая редкость для Государства. Капюшон закрывал половину лица, а волосы были собраны в пучок. Никакой косметики и вульгарных наклеек на скулы. Джулиет не сразу узнала в этой незнакомке свою «подругу».
— Я рада. — За эту неделю у Джулиет появились синяки под глазами. Девушка не могла уснуть уже шестые сутки, так как боялась, что тогда за ней обязательно придут. В зловещем молчании девушки сели на небольшую лавку так, что их плечам пришлось соприкоснуться. Николетт она трогать могла. Да лучше бы не иметь права касаться каждой живой души в этом мире, если при этом она сможет физически ощущать Алекса.

— Я не хочу, чтобы ты думала, будто я собираюсь отбить Алекса. Я только хочу быть твоей подругой. Настоящей, — выпалила Никки, осматриваясь по сторонам. У Джуди глаза полезли прямо на лоб. Такого-то она точно не ожидала. Девушке всегда казалось, что одна Самманта знает правду о том, каким являлся Старый мир. Он был прекрасен, а люди — свободны, несмотря ни на что. Просто раньше человечество не понимало этого. Только находясь в городе, где ты не имеешь права на собственное слово, хотя правительство постоянно убеждает в обратном, ты сможешь понять, каким на самом деле должен быть мир. И это не Вест-Парадайс.

Когда собеседница с разноцветными волосами аккуратно намекнула на Старую дружбу, так, чтобы отдел не засек ни единой отсылки к сопротивлению системе, Джулиет впервые за долгое время по-настоящему открыла глаза.

Неужели ее настоящий друг скрывался за маской стервозной девчонки? А может это и есть прикрытие, чтобы другие жители не узнали правду?

Ее сердце забилось в два раза быстрее. Нет-нет-нет. Нужно как-то успокоить пульс, они же все поймут, думала Джулиет, вспоминая слова Алекса. Что лучше представлять, когда желаешь обмануть компьютер?

Комнату. Надо считать звезды.

В один миг Джуди оказалась заперта в четырех серых стенах. Хорошо, что они не белые. Если бы это было так, девушка просто сошла бы с ума. Переведя взгляд на небо, она постаралась представить на нем звезды. У Джудс получилось. Три, восемь, много.

Много-много-много звезд на солнечном небе.

Как можно ощущать присутствие любимого человека, когда по его же совету концентрируешься на маленьких огоньках? Юноша будто стоял рядом и указывал на самые яркие, но незаметные без его помощи, звезды. Джуди чувствовала его тепло, его дыхание...

— Джудс, ты что, выпала? — вскрикнула Николетт, щелкая пальцами прямо у широко отрытых глаз темноволосой.
Ее пульс успокоился, все хорошо. Но сколько же она отсутствовала? Почему на улице так темно? — Я не могу достучаться до тебя целый час. Твое счастье, что Доносителей не было. Ты ведь не хочешь в изоляцию, да?

Создавалось впечатление, будто Никки правда волновала жизнь новой подруги. Джуди старалась не доверять ей, но от чего-то верила всей душой.

— Да-да, ты права. — Девушка взглянула на красную лампочку, горящую на расписании. — Мне срочно нужно домой! Комендантский час через пятнадцать минут! Мне же идти тридцать. — Джун не знала, что произойдет, если нарушить хоть одно правило, установленное в расписании, и не горела желаем узнать. Если девушка не успеет, то ее накажут.

Схватят, переведут, накажут, арестуют, уничтожат. С каких пор ее спокойная жизнь превратилась в сущий кошмар с угрозами для жизни?

Ответ прост.

Тогда, когда Самманту отправили в Яму.

— Тогда беги, — изрекла Николетт на полном серьезе, а затем снова накинула капюшон на, когда-то идеальную, головку.

И Джулиет побежала.

***

Они шли по ночным улицам и проспектам Вест-Парадайс, желая найти нужный дом. Комендантский час давно начался, но этим людям было все равно. Они не подчинялись общим законам. Они и есть закон. Черные костюмы были идеально отглажены, а во внутренних карманах покоилось разнообразное оружие. После одиннадцати все фонари отключали, поэтому в темноте красные волосы одного из них отливали вишнево-фиолетовым.

Юноша поправлял серебряные запонки, на которых красовалась пасть с десятками зубов. Пасть аллигатора. И эти мужчины, словно самые страшные хищники, сейчас отправились на охоту за жертвой.

Дуэт любил эту работу, отдавая ей почти все годы своей жизни. Блэйд поправил свои яркие волосы, ниспадающие на лицо, а затем посмотрел на взрослого напарника. У того совсем не было волос на голове, зато трехдневная щетина имелась. Ноан не любил обсуждать что-либо, да и красноволосый не особо разговаривал, выходя на поиски. Это занятие требовало терпения и выдержки. А еще умения держать себя в руках и не поддаваться на слезы и мольбу Избранных.

Он служит в рядах Аллигаторов уже пятый год. За это долгое время юноша выучил главный урок: никогда не разговаривай с жертвами. Это может привести к особой связи, в итоге которой охотник рано или поздно, но попытается спасти Избранного.
Несмотря на тысячу мыслей, ему приятно ходить по улицам одному. Вокруг нет глупых и недогадливых людишек с пассивно-агрессивным настроем на особых охотников. Хотя, это даже хорошо, что каждый Аллигатор знает о ненависти к своей профессии. В каком-то плане так намного легче смириться с тем, что ты делаешь.

— Это та улица, — произносит Ноан. Яркий пример несовпадения внешности с голосом. Пусть мужчина похож на жестокого и бесчувственного человека, голос у него мягкий и даже бархатный.

— Ты не ошибся? — Блэйд вопросительно приподнял бровь. Что-то не сходилось.

— Аллигаторы не имеют права на ошибку. — Мужчина надевает черные кожаные перчатки под стать костюму.

— Ты прав. — Голос Блэйда, наоборот, был холодным. От такого у обычного жителя побегут мурашки по спине. А если тот еще и посмотрит на его обладателя, то просто сойдет с ума. Коварная ухмылка и глубокий, раскрывающий все секреты, взгляд серо-зеленых глаз. Красные, будто в крови, волосы и высокий рост.

— Тогда пошли.

Аллигаторы как по щелчку поправили перстни на правых руках.
Молодой парень постучал в дверь и приблизился к камере, чтобы его коварную улыбку точно увидели.

— Тук-Тук, — произнес он, еще сильнее растекаясь в странной ухмылке. Ему нравилось притворяться разными людьми. Сегодня он играл плохого парня.

Блэйд стоял, уже предвкушая вкус отчаяния Избранного, когда услышал тихий голосок:

— Кто там?