Блейк

Я сижу в комнате, пока Дез летит домой. Не сказать, что я вовсе схожу с ума, но мне немного одиноко. После того случившегося беспредела в машине, наша связь стала еще теснее, и пусть мы этого не признали, но я думаю, что мы уже отчасти пара. Вспоминаю его пальцы, притрагивающиеся к таким местам, что впору краснеть. И я краснею, откинувшись на кровать и закрыв лицо подушкой. Внизу живота вновь зарождается то знакомое щекочущее чувство. Я прикусываю губу и немного ерзаю. Стыдно признавать, но мне хотелось повторить то, что было в машине брата, здесь, в этой кровати.

Я по-прежнему не готова к полноценному половому акту, но не думала, что мне так понравятся простые ласки. Дез определенно знает, что делать, в отличии от меня, и это вызывает у меня новую волну смущения. Конечно же, я не настолько невинна, чтобы краснеть от названий органов, к примеру, однако то, что произошло между нами, намного откровеннее, чем слово «пенис».

Заставляю взять себя в руки и трушу головой. Нужно поменьше думать об этом. Но разве я могу? Будучи девочкой, у которой никогда подобного не было, могу ли я нормально ходить по дому, будто ничего не произошло? Первые ощущения всегда самые сильные, поэтому, вместо того, чтобы выметать мысли из головы, лучше просто контролировать себя.

Откинув одеяло, влетаю в шлепки и выхожу из комнаты. Дома никого нет, Кейл и родители на работе, со школы я давно пришла, просто решила вздремнуть после утомительных уроков. Жизнь наладилась, рутина тоже. Хочется приключений, но менее опасных, в которых не присутствуют злые дяденьки вроде Дэвида. Я чуть ли не порхаю на воображаемых крылышках. И я знаю, что это значит. Влюбленность. Да, я влюбилась в Деза. Вот так резко, благодаря пары часов проведенных с ним в машине. Такое возможно? Да, ведь нет ничего невозможного. Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем влюбленность перерастет в любовь? И перерастет ли?

Наливая кипяток в кружку с кофе, слышу стук в дверь, так как замок у нас сломался. Я вздрагиваю, на секунду почувствовав прилив страха. Он быстро отступает, потому что разум начинает потихоньку понимать, что бояться больше нечего, опасность отступила, а за дверью меня ждет просто Блэк.

— Привет! — радостно говорю я, пропуская его в дом. — Не думала, что ты придешь. Почему не позвонил или хотя бы не написал?

— Хотел сделать сюрприз, — подмигивает он, снимая пальто. В дом, сквозь открытую дверь влетает все еще холодный, но уже весенний ветер, и я спешу ее закрыть. — Найдется что-нибудь горяченькое? Что-то я подмерз.

— Идем, сделаю тебе кофе, и ты расскажешь, что здесь делаешь.

— Не рада видеть друга? — хмыкает Блэк за моей спиной.

— Почему же, очень рада. Так ты пришел просто так?

— Вообще-то нет, — и говорит он это очень серьезным голосом. Я останавливаюсь и смотрю на него, только сейчас замечаю печаль, которую Блэк пытался скрыть все это время.

Молча сделав ему кофе, сижу напротив и жду, когда он будет готов рассказать, что его тревожит. Мне кажется, это связано с той девушкой, внимание которой ему все же удалось добиться. Судя по его лицу, новости, которые он собирается сказать мне, не слишком хорошие. Что ж, поддержу чем смогу.

— Знаешь, я всегда был уверенным в себе парнем. Именно уверенным, а не самоуверенным. Но когда познакомился с Дженни, я и подумать не мог, что изменюсь. Нет, я не стал совершенно другим, просто что-то во мне изменилось. Да и не в этом суть, в принципе, а в том, что я остался использованным. Мы с Дженни общались не слишком долго, но нравится она мне по-настоящему. Я думал, что ее интерес ко мне значит что-то большее, а оказалось она всего лишь поспорила с подругой. Та думала, что мне не нравится Дженни, что той просто кажется, и поэтому они поспорили.

— А как ты об этом узнал? — спрашиваю я.

— Подслушал случайно в школе. Мне не больно, нет, просто хотелось поделиться с кем-то. Это в какой-то мере тревожит меня. Как думаешь, могу ли я назвать себя неудачником? — хмыкнув, интересуется Блэк.

— Нет, конечно! То, что у тебя не заладилось с кем-то, не значит, что ты неудачник. К самой девушке ты еще не подходил?

— Почему же? Я не стал ждать подходящего момента, чтобы поговорить с ней, не стал медлить, сразу же вышел из-за угла, назвал обеих сучками и пошел к тебе.

— Ничего, встретишь лучше, — пытаюсь поддержать я.

— Так все говорят, но спасибо.

Блэк проводит у меня весь день. Мы смотрим фильмы, делимся историями из жизни, играем в мяч — да, прямо в доме, — устраиваем бои и просто всячески веселимся. Я не знаю, что творится в душе парня, но ненавязчиво следя за ним, не вижу грусти в его глазах, он выглядит как обычно, и это успокаивает меня. Конечно, я знаю, что ему все равно, если и немного, но грустно. Она нравилась ему, а тут, не прошло и месяца, как все развалилось. Но может, здесь можно применить фразу «что не делается, то к лучшему»?

Мне бы тоже хотелось поделиться с ним тем, что меня тревожит. Поговорить о Дезе. Но это кажется таким личным, как словить светлячка и спрятать банку в куртку, чтобы никто его не увидел и не потребовал выпустить. Возможно, когда мы с Дезом разберемся в нас, я смогу спокойно говорить об этом, к примеру, с Айсис, но это покажет только время. Сейчас эта тайна, покрытая мраком, так сказать. Я буду засыпать и просыпаться с ней, лелеять всем сердцем, потому что это та самая тайна, которую приятно хранить. Это не грязный секрет, эта сладкая редкая конфета, которой ты не хочешь делиться. Это мой светлячок, спрятанный в куртку.

***

Блэк собирается уходить, когда домой возвращается Кейл. Брат с подозрением смотрит на парня, и тот понял, что мысли Кейла могут свернуть не в ту степь, хватается за объяснения.

— У меня не заладились отношения, поэтому я пришел плакаться твоей сестре. Ничего личного, бро.

— Это правда? — обращается ко мне Кейл. Как будто если бы это не было правдой, я бы не кивнула. — Хорошо, — и он пожимает руку Блэку.

— Я провожу его и вернусь, хорошо?

— Только недалеко, уже темно.

— А где родители, уже почти одиннадцать?

— Проблемы на работе, сегодня они еще и в ночную смену.

На улице еще холодно, но не как в самой середине зимы. Пусть весна еще не вступила в свою силу, но ее запах уже чувствуется. Не терпится, когда наступит лето, чтобы снять с себя тяжелую одежду и подставить лицо солнцу, да и как правило, все проблемы лучше решаются в тепле и под чистым голубым небом, а не под серым и безжизненным. По крайней мере, это лето я точно запомню надолго. Возможно, буду рассказывать детям, как страшную сказку, если они вдруг перестанут меня слушать.

До магазина, до которого я провожаю Блэка, мы говорим о многом. Очень сложно найти человека, с которым ты можешь поговорить обо всем на свете. Что в жизни, что в Интернете, разницы абсолютно никакой. Я считаю, если гуляя или переписываясь, ты высасываешь слова из пальца или рта, то это не твой человек, и насколько бы ты не был интересным, все равно будешь мямлить, как и твой собеседник. Блэк, Коуэн, Дез и Айсис как раз являются теми людьми, с которыми ты общаешься свободно, без единой запинки.

— Встретимся завтра в школе? — спрашивает парень, когда мы останавливаемся в самой середине того злосчастного переулка, где меня до смерти напугал Коуэн.

— Да, конечно.

— Иди, я подожду пока ты завернешь за угол, — кивнув головой мне за спину, произносит Блэк.

Быстро обнявшись, расстаемся. В магазин направляется огромный поток людей. Последний раз такое было, когда устроили огромные скидки. Пару раз я сталкиваюсь с женщиной и мужчиной. Стоит мне зайти в аллею, освещенную многочисленными фонарями, как все звуки и топот ног остаются позади. Здесь почти никого нет, только пара молодых парней проходит мимо меня, направляясь, наверное, тоже в магазин.

Я не спеша иду домой, отвечая на сообщения в «Фейсбуке», которые мне присылает Коуэн. Мне совершенно не страшно. Я никогда не боялась темноты, но после произошедшего с Дэвидом страх все же появился, однако сейчас я чувствую себя в безопасности. Быть может, почти смирилась с тем, что угроза миновала.

Когда за спиной раздается топот ног, не обращаю внимания, ведь это наверняка какой-то прохожий. Кто же знал, что я так сильно ошибаюсь, ведь в следующую секунду меня хватают за плечи и бросают на траву — мокрую, грязную, скользкую как слизняки. Ощущение, будто я правда упала в бочку слизняков.

Я вижу свой телефон, светящий чуть поодаль от меня, а затем медленно поворачиваю голову, чтобы увидеть, что за человеку понадобилось толкать меня. Первое, что меня привлекает, это глаза. Они страшные, жуткие настолько, что пальцы поджимаются. Серые. Такого яркого цвета я еще не видела. Из меня вырывается тихий писк, а парень улыбается. Хотя не знаю, можно ли назвать его парнем. Он больше похож на мужчину, со всей своей щетиной и квадратным подбородком.

— Как дела, малышка? — спрашивает он, присаживаясь на корточки рядом. Почему я все еще лежу, когда надо подскакивать и бежать? — Эй! Я спросил, как дела, чертова сучка!

Нет, я не должна лежать. Собери себя в кучу, Блейк, сейчас же!

Резко подняв ногу, я бью ею мужчину по коленям, из-за чего те подгибаются, и он уже на четвереньках. Подскочив с такой скоростью, что впору голове закружиться, хватаю телефон и просто бегу, открыв рот и хватая воздух. Ветер бьет в лицо, из-за чего распущенные волосы бьют по лицу и залетают в рот. К несчастью, это замедляет мой бег, но вдруг я вижу двух человек, идущих мне навстречу, и чуть ли не плачу от счастья. Все страхи вновь вернулись. Что этому человеку нужно от меня? Кто он?

Позади слышится его смех, как скрежет железа по стеклу. Я хочу зажмуриться и закрыть уши руками, но заставляю себя бежать.

— Помогите мне! Пожалуйста, помогите! — кричу, подбежав и схватив парней за куртки.

Один из них улыбается:

— Конечно, — и толкает меня. Я падаю в руки мужчины, стоящего за спиной. Они все смеются.

Понимая, что к чему, кричу во весь голос, в надежде, что меня услышат люди.

— Закройте ей рот и тащите вон туда, — говорит голос позади меня, пихая в руки парням. Я словно мяч, который кидают из рук в руки.

Парни зажимают мне рот, я кусаю их, но они в перчатках, и от моего укуса им ни холодно, ни жарко. Куда меня должны были тащить, я не знаю до тех пор, пока два амбала не несут меня в сгусток деревьев, в которых пряталась зловещая темнота. Брыкаюсь, пинаюсь, но все бестолку, чему бы Дез ни научил меня, их трое, а я одна.

В какой-то момент, меня снова бросают на землю, но в отличии от первого раза, ощущаю только грязную мокрую землю.

— Бейте ее так, чтобы не было переломов, и она не потеряла сознание, но сделайте ей такие ушибы, чтобы она помнила о нас еще долго, и чтобы он их увидел. Разрешаю разбить губу и бровь, нос не трогайте, уж слишком он мне понравился, — дает указание тот с серыми глазами.

Мне надо бороться, как смогу и сколько смогу. Я не буду лежать и позволять им раскрашивать меня в фиолетовый цвет. Пусть мои удары и защита будут неуклюжими или неумелыми, но все равно постараюсь сделать хоть что-то.

— За что? — спрашиваю я, когда мужчина опускается рядом и проводит своим холодным пальцем по моей не менее холодной щеке. Он убирает волос, который прилип к ней и забился в рот, а потом улыбается.

— Я не люблю предателей, — отвечает он, — а твой дружок один из них. Стоило мне сесть, как он тут же побежал рассказывать своим дружкам, что это он помог мне выйти досрочно. — А потом он вдруг подскакивает и начинает говорит злобно, на повышенных тонах, отвернувшись: — Нельзя доверять гребаным малолеткам! Чертов сопляк, да еще и лучший дружок моего братца, которому вообще не помешало бы сдохнуть! Пришло время отвечать за свои действия. Предатели должны быть наказаны. Дез должен быть наказан.

— Так почему ты хочешь тронуть меня, если виноват он?

— Больнее, когда бьешь близкого.

— Почему же сам меня не ударишь? — с вызовом бросаю я. Это неразумно с моей стороны, но мне нечем рисковать. Я не смогу убежать от трех мужчин, так какая разница, от кого отбиваться?

— Раньше я бы с удовольствием, но сейчас у меня есть люди, которые делают за меня всю грязную работу, — отвечает он. — Кстати, будем знакомы, я Джез.

— Ты отвратителен, — выплевываю я.

— Знаю.

— Почему ты думаешь, что Дезу будет больно смотреть на меня избитую. Может, ему будет плевать.

— Ты правда думаешь, что я бы схватил тебя просто так? Долгие слежки, малышка, долгие слежки и сладкое наказание. Она слишком много болтает, приступайте, а я пойду покурю, маленькие сучки возбуждают мою нервную систему.

Мне удается уклониться от первого удара. Благодаря тому, что я очень маленькая по сравнению с этими двумя парнями, которые в раза два выше даже Деза, мне удается быть изворотливой. К счастью, с самого детства я обладаю изяществом кошки. Долго уклонятся, прогибаться и прыгать у меня не получается, они сильные и натренированные, поэтому вскоре я опять лежу на земле. Получив удар по бедру, стараюсь не стонать от боли. Во мне еще есть силы встать, но от этого нет никакого толку, они бьют меня. Удары сыпятся один за другим, а когда кулак врезается в мой живот, я падаю на колени и глотаю воздух, как рыба, выброшенная на сушу. Последний раз испытывала подобную боль, когда одноклассница зарядила мне баскетбольным мячом в живот, но и та боль не сравнится с этой.

— Больно? — хмыкает один из них и, схватив меня за волосы, поднимает голову. Я чувствую жжение в корнях и начинаю шипеть как змея.

— У нее классные губы. Дай-ка я их попробую, — произносит второй и, упав на колени рядом со мной, наклоняется, впиваясь в рот. Как бы я не пыталась сдерживать слезы, одна все же скатывается, а за ней следует вторая. Мне больно, противно и холодно. И страшно. Стальной страх сцепил оковы вокруг моего тела.

Парень отстраняется и, увидев, что я собираюсь закричать, дает пощечину, да такую сильную, что если бы меня не держали за волосы, я бы упала. Ощущение, как будто мне пытаются вырвать их. Меня никогда в жизни не дергали и таскали за волосы, в такие моменты хочется подстричься под каре или налысо.

— Больно? — снова спрашивает парень.

— Да, больно, чертов ублюдок, доволен?! — кричу я ему в лицо.

— Очень, — улыбается он и заставляет отвернуться от него.

Джез выходит из-за деревьев, и мы смотрим на друг друга. Во мне, помимо ненависти, скопилась злость. Я хочу избить их всех, заставить истекать кровью. Эта кучка козлов не заслуживает пощады.

— Развлекаетесь? — интересуется он, дотронувшись до щеки, по которой стукнул его дружок. — А я не думал, что девушки на коленях выглядят так красиво.

Я ничего не отвечаю, попытки вырваться тоже оставляю, потому что они бессмысленные, меня сдавили с трех сторон. Когда я вижу, как Джез достает перочинный нож, мой мозг отключается, и я встаю в ступор. Он хочет меня убить? Отрезать кусочек плоти на память? Я вся съеживаюсь от этого.

— У меня есть хобби, — говорит Джез, встав на одно колено, чтобы его лицо напротив моего, — я люблю рисовать на коже маленьких девственниц, — а потом обводит меня долгим взглядом, — или не девственниц. Впрочем не важно. Я очень люблю Китай, знаю их язык.

Мои волосы отпускают и толкают меня в руки Джеза. Обняв, он поглаживает мои волосы, второй рукой медленно задирая куртку.

— Не переживай, порезы будут не глубокими, — шепчет он мне на ухо и, поцеловав в грязную щеку, отстраняется. — Держите ее.

Когда меня хватают, я словно просыпаюсь ото сна и вновь начинаю пихаться. Заявление, что Джез собирается оставить на мне порезы, судя по всему китайские, придает мне сил.

— Придется тебе снова постоять на коленях, — с раздражением выпаливает один из парней и бьет меня в изгибы, отчего я опять падаю.

Слезы больше не текут, страх настолько сильный, что другие эмоции вовсе отключились, даже боль в голове и некоторых частях тела, которым довелось побывать пушечным мясом. Сейчас я сконцентрирована на ноже, который Джез подносит к моей руке. Я все еще пытаюсь вырваться, и, видимо, нервы мужчины сдают, потому что в следующую секунду я получаю кулаком по лицо. Упав на бок, тяжело дышу. Перед глазами расплывается, потому что в них попала вода из лужи. Промаргиваясь, концентрируюсь на ощущениях, и когда к коже впервые прикасается острие ножа, кричу.

— Закройте ей рот, — хриплым голосом произносит Джез.

Когда ладонь закрывает мне рот, я прилагаю силы, пытаясь прокусить кожаную перчатку, но и это тоже бесполезно, вместо этого я кричу в нее, что есть мочи. Мои глаза застилают слезы, я бы сжалась в позу эмбриона, если бы второй парень не держал меня за ноги. Мне кажется я вот-вот потеряю сознание от боли. Кажется, он режет мою плоть целую бесконечность. Если поверхностный порез настолько болезненный, то что чувствуют люди, который режут себе вены.

Джез все режет и режет, это не прекращается. Горло саднит от криков в плотную перчатку. Во мне просыпается надежда, что крики все же услышат, пусть и приглушенные. Но даже спустя минимум сто лет никто не приходит на помощь, а кричать у меня уже просто нет сил, и слезы исчезают, остается только какой-то туман в голове, непонятный, невиданный ранее. Мне больно, и это все, что я знаю. Кажется, я сейчас умру. Боль настолько сильная, что я неосознанно начинаю мечтать, чтобы он резал глубже, и я скончалась.

Я вспоминаю брата, вспоминаю родителей, Айсис и Деза. Деза, который подарил мне незабываемые ощущения. Деза, который поначалу выглядел маленьким разбитым мальчиком, не способным перестать плакать от расставания с любимым человеком. Деза, который согласился проводить со мной выходные. Деза, который стал мне самым лучшим другом на свете. Деза, из-за которого я истекаю сейчас кровью. Деза, из-за которого чувствую боль. Дез хороший, а за хорошее надо платить.

И в один момент все заканчивается, меня отпускают, я чувствую свободу, но продолжаю лежать, потому что его нож и моя плоть — последняя капля.

Его окровавленный нож приземляется рядом с моим лицом.

— Подарок для Деза.

Я слышу шаги, они все отдаляются и отдаляются от меня. Нет, это подарок не для Деза, это подарок для полиции. Джез прямым намеком дал понять, что он сидел, и он сядет обратно. Придурок, сам же оставил улику.

Когда я понимаю, что сознание не потеряю, медленно переворачиваюсь на спину и так же медленно заставляю себя сесть. Жмурю глаза, мне неописуемо страшно смотреть на то, что Джез сделал с моей рукой. Я дышу через раз, если можно так сказать. Телефон по-прежнему лежит в кармане, утяжеляя его словно булыжник. Я заставляю себя собраться воедино и перестать паниковать. В какой-то момент у меня это получается, и я достаю его и свечу на руку. Все в крови, темной, густой. Чувство, будто он разрезал мне вены, хотя я понимаю, что это не так. При виде крови на своей руке, я всхлипываю и кусаю костяшки. Дерьмо собачье, что он со мной сделал?!

— Ублюдок! — кричу я в темноту.

Кейл берет трубку сразу и начинает кричать на меня:

— Где ты, мать твою? Я же сказал, туда и обратно!

Но из меня вырывается только одно слово:

— Помоги.