Потянулись долгие мучительные дни.

Дни без Элиаса.

Никита не находил себе места: он разорвал контакт с любимым человеком, но желание видеть его и заботиться о нём никуда не исчезло. Это было похоже на ломку. Он тонул в печали и самобичевании. Не осталось сил ни на что, кроме как лежать в кровати и смотреть в потолок.

Не покидала мысль, что он сам всё испортил. Никита был, казалось, так близок к своей спонтанной, но желанной цели, но всего от одного порыва всё разлетелось на осколки, словно хрустальный замок.

Но с другой стороны, смог ли бы он дальше просто общаться с Элиасом, когда хотелось... большего?

Никита превратился в тень, заставляя переживать и друзей, и учеников. Но постепенно, день за днём, он выкарабкивался из состояния уныния, забываясь в танцах или слушая отвратительно нудного Макса, упрямо твердящего: «Жизнь на этом не кончается».

«А она ведь действительно не кончается...»

Жаль, сердцу не объяснить.

В один из последних февральских дней Никита, завтракая, бездумно перещёлкивал каналы на телевизоре и остановился на утренних новостях.

«Нужно же хоть иногда интересоваться, что вообще происходит в городе, в стране, в мире...»

Но он совсем не слушал, пока вдруг не прозвучало:

«Вчера вечером пятеро вооружённых преступников были арестованы при попытке ограбления банка. Во время задержания один полицейский погиб, двое были тяжело ранены и доставлены в больницу».

Далее последовало интервью с уцелевшим полицейским, во время которого Никита стал внимательно прислушиваться. И не зря: прозвучало до боли знакомое имя. Он в ужасе вскочил, выронив вилку из ослабевших пальцев.

– Элиас!

Он дрожащими руками взял телефон и набрал нужный номер. Но ответом ему были безликие пустые слова: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

В спешке одевшись, Никита вызвал такси и поехал в участок, кусая губы и чуть ли не сходя с ума от неизвестности. В дежурной части он выяснил у узнавшего его служащего, что капитан пострадал и его забрали в городскую больницу. Он запаниковал и дрожащим голосом спросил:

– А... а он в больнице... он там лечится? Или в морге?..

– Молодой человек, бога ради, подумайте головой и покиньте помещение.

Ничего не оставалось, кроме как отправиться в больницу. Никита сильно нервничал, у него тряслись руки, и он не мог связать и пары слов, чтобы спросить в регистратуре о пациенте Элиасе Торнеро. Но справился с собой и узнал, что тот выписался домой сразу после операции. И впал в ступор. Слов не было.

Присев на стул в коридоре, Никита запустил пальцы в волосы, не представляя, что делать. В голове промелькнула мысль: если Илья выписался, значит, он, скорее всего, вернулся к себе домой зализывать раны. Но где он живёт, Никита не имел понятия до сих пор, а в том же участке подобную информацию ему никто не выдаст.

Он вернулся домой, где осел на пол в прихожей и закрыл лицо руками.

– Что делать? Господи... Что делать?.. Зачем он из больницы ушёл? А если случится что? Ааа...

Вдруг Никита вспомнил о записке, которую ему когда-то оставил Элиас. Оставил со словами «открывать в крайних случаях». И настолько строго сказал, настолько строго наставлял не делать этого из любопытства, что и отказать нельзя было.

Никита вскочил и, забежав в комнату, вытащил эту записку из книжки и развернул дрожащими руками.

А в ней адрес.

– Его?!

Недолго думая, он в который раз вылетел из дома, чуть не забыв запереть дверь. Такси. Дорога казалась бесконечной.

Спустя короткое время он уже стоял у двери квартиры Элиаса и, пытаясь отдышаться, нажимал на кнопку звонка.

Тишина. Долгая и пронзительная. Никто не спешил открывать. Никита нажимал на кнопку снова и снова и был готов разреветься прямо тут от переживаний и страха за жизнь Элиаса.

Наконец дверь тихо приоткрылась.

– Элиас? Элиас! – слёзы всё-таки полились. От облегчения.

«Разнюнился... ДА ПЛЕВАТЬ».

А Эл не верил своим глазам, был шокирован и... обрадован. Он чертовски скучал по Никите, но боялся себе признаться. И какой же большой была радость встречи... Если бы он только мог его обнять. Но он еле на ногах стоял.

– Ты... какого чёрта... из больницы... с такой травмой?.. – несвязно шептал Никита, вытирая слёзы. – Тебе вообще ходить можно?

– Немного. Заходи. – Элиас отошёл с прохода, держась за бок и стену.

– Придурок! Да ты же на ногах еле стоишь! – Никита вошёл, закрыл дверь, быстро разулся, скинул куртку и, подхватив Элиаса под руку, спросил: – Куда вести?

Тот указал направление лёгким движением руки, и Никита осторожно повёл его, подрагивая от беспокойства. Всё убранство небольшой комнаты представляло собой шкаф и кровать. Осторожно опустив Элиаса на последнюю, Никита сел на пол рядышком и уткнулся лицом в его колени.

– Я так испугался, когда узнал! Пожалуйста, береги себя. Пожалуйста...

Эл положил ладонь ему на макушку и слегка потрепал волосы. Чёрт. Как же он сильно этого хотел. Так, что эмоции переполняли его.

– Тихонько, тихо, всё в порядке. И не такое бывало.

Никита вскинул голову и посмотрел на него взглядом, полным самых разнообразных чувств.

– Элиас... Элиас... Эээлиас, я тебя люблю. Так безумно люблю. Я умру, если умрёшь ты.

– Хей... ну ты чего. – Тот коснулся его лица ладонью и погладил большим пальцем скулу, отчего Никита судорожно вздохнул и с силой вцепился пальцами в одеяло. – Всё в порядке, ты со мной, я с тобой, всё же хорошо, не думай о смерти. Вообще о плохом не думай.

– Элиас, не оставляй меня, не отпускай меня, прошу. Никогда...

В нём что-то оборвалось. Такая искренность, преданность. Даже несмотря на всю его отстранённость и холодность. Каковы же чувства Эла на самом деле? Чего он этим всем добивался?

У его ног замечательный парень, который буквально завоевал... И разум, и душу, лишь тело осталось нетронуто. Чёрт подери. Он же прекрасен. Замечательный, его хотелось... любить... Оберегать, завладевать, чувствовать и любить. Так почему бы и нет? Почему нет-то? Зачем для этого решения было тратить столько времени? Оно могло пойти на куда более нужные дела, но нет!

«Придурок. Обними уже его. Сделай что-нибудь».

– Иди сюда, – Элиас положил руку на его плечо и притянул к себе, усаживая рядом. Никита повиновался, комкая в пальцах край футболки и боясь поднять взгляд. Эл ухватил его за подбородок и, приподняв лицо, внимательно посмотрел в заплаканные, пронзительно-голубые глаза и поцеловал.

Никита поверить не мог, что всё наяву, но с каким-то отчаянием ответил на поцелуй, впившись пальцами одной руки в плечо Элиаса. Тот потянулся обнять его, но зашипел от боли, чем заставил испугано отстраниться.

– Ты в порядке? – шёпотом спросил Никита.

– Да... всё в порядке.

– Дурак... Ну зачем из больницы ушёл? – он протянул было руку к его лицу, но одёрнул себя и отвёл взгляд.

– Не переношу я их. Доволен? – ворчливо ответил тот.

– Нет. Недоволен. А впрочем... – Никита вдруг ухмыльнулся. – Теперь я буду жить у тебя и следить за тобой, понятно? А то не дай бог, что-нибудь случится.

– Дерзко. Пожалуй, ты уговорил меня. – Элиас ухмыльнулся тоже.

– Пф. Как будто если бы ты запретил, это что-то бы поменяло.

– А ты думаешь, я в таком состоянии не способен взять тебя за шкирку?

– Я смогу убежать!

– Ага. Вон отсюда разве что. Ну да ладно, пока живи, разрешаю.

– Да, капитааан! – улыбнулся Никита. А потом прижался лбом к плечу Элиаса и прошептал: – Я скучал по тебе.

– Безумно сильно.

– Надеюсь, ты быстро поправишься, и мы сможем снова ходить гулять.

– Будешь хорошо заботиться – выздоровею быстро. Всё в твоих руках.

– Тогда я постараюсь. – Никита порывисто поцеловал его в щёку и, вскочив, спросил: – Чего желаете, капитан?

– Ещё, – он показал на щёку. Никита прерывисто вздохнув и облизнув губы, встал напротив Элиаса и, обхватив его лицо руками, вдруг спросил:

– А можно не в щёку?

– А ты как думаешь?

И тогда Никита впился поцелуем в такие желанные с самой первой их встречи губы.

Наконец-то до Эла дошло, что он упустил. Поцелуй вышел чувственным, страстным, таким, каким и должен был быть. Его совершенно не хотелось разрывать, но боль в боку от отрывистого дыхания дала о себе знать. Дав себе секунд десять на вдох, Элиас поцеловал Никиту снова. А тот от захлестнувших чувств тихонько простонал в его губы и с трудом и огромным нежеланием отстранился.

«Чёрт. Как же... хочу его. Чёрт. Сейчас нельзя».

– Что-то я не уверен, что смогу соблюдать режим с тобой.

– Прости... – Никита, тяжело дыша, закусил губу, а потом, покраснев, прошептал: – Мне очень нужно... в ванную... – И отстранился. – Где?..

– Там, – Элиас указал рукой примерное направление, похихикивая. Никита пулей вылетел из комнаты.

Спустя некоторое время они сидели вдвоем на кухне и говорили. Долго, отдуваясь за период разлуки. Обсуждали жизнь и то, как жить дальше. Много, до криминального много целовались и ночью заснули друг у друга под боком.

*****

"Ты выхаживаешь раненого капитааана?!" – голос Максима был полон довольства, но при этом ещё и недоумения. Он позвонил Никите, из-за того что тот уже несколько дней не выходил на связь, и услышал «потрясающую» историю о подстреленном «волке».

– Как могу, справляюсь. Он вроде доволен.

"Ну ещё бы ему быть недовольным, за ним птенчик такой ухаживает".

– Мааакс, – Никита закатил глаза.

"А хочешь, я его подбодрю? Он, поди, расстроен, что видит только твою наглую рожу".

– С чего ты взял?

"Ну дааай своего капитана".

– Нет.

"Ну Никииитк".

Он вздохнул и посмотрел на Элиаса.

– Тут с тобой Макс хочет поговорить.

– Это не предвещает ничего хорошего, – ответил тот и взял трубку.

"ВЫШЕ НОСИК, С ТОБОЙ НИКИТОСИК!" – весело заорало ему из динамика. Элиас, поморщившись, отстранил телефон от уха и отдал его рассмеявшемуся Никите.

– Дерзко. Передай своему другу, что я с ним говорить не собираюсь, особенно в таком тоне. И вообще я обиделся.

"Я всё слышал!"