- Опустите стекло, - требовательно доносится по ту сторону обледенелого, залепленного снегом окна. Стук усиливается, к нему добавляется скрип, будто кто-то водит пенопластом по поверхности. - Немедленно выходите! - противный скрежет заставляет поморщиться. - Вы меня слышите?

- Пс-с, - шелестит сзади. - Надо открыть, - тонкие пальчики касаются моей сгорбленной спины, ощутимо давят в лопатку, порхают вверх по плечу, щекочут открытый участок шеи. - Вы там нормально вообще? - на смену мягким, теплым подушечкам приходят острые ноготки, от царапин которых я одновременно и дёргаюсь, и нервно улыбаюсь. - Э-эй, - женская хватка на моём воротнике становится сильнее, а взволнованный голосок - ближе.

Очнувшись, нехотя отрываю лоб от руля, искоса наблюдаю, как гаишник пытается протереть водительское окно от изморози и заглянуть внутрь. Подавляю жгучее желание смыться через пассажирскую дверь, а потом без оглядки бежать по снегу прочь. От мучителя в погонах, от нестабильной беременяшки, которая то страдает от схваток и корчится в болевых спазмах, то сидит как ни в чём не бывало и советы раздаёт.

- Ты как, кстати? - поворачиваюсь к Дженни и медленно, внимательно сканирую её. Останавливаюсь на животике. Он на месте. И ребёнок, надеюсь, там же. - Тебе легче?
- Вроде бы, отпустило пока, - задумчиво поглаживает себя. Плохо соображает, что с ней происходит. То и дело поглядывает на меня с надеждой, хотя я же предупредил, что в таких делах профан. - Терпимо, - чуть приподнимает уголки губ и демонстрирует завораживающие ямочки на щеках, тем самым немного успокаивая меня.

Отвлекаюсь на побочный шум, нащупываю телефон под креслом и быстро бросаю в трубку:

- Техён, адрес роддома эсэмэской скинь. Я как от гаишника избавлюсь, тебе перезвоню.
- Тело понадежнее спрячь, чтобы не пришлось весной за тебя краснеть, когда снег сойдёт, - по-чёрному шутит он, но я обрываю звонок. Не до смеха мне! Рыдать хочется! Проснуться от этого кошмара, наконец.

В окно барабанят всё громче и настойчивее, рискуя разбить его к чертям - и тогда поедем мы в больницу с ветерком. Если нас вообще отпустят...

- Ваши документы, - рявкает замерзший гаишник, как только я опускаю стекло. Молодой, зелёный, пацан совсем. Зато гонора на все пятьдесят лет выслуги. Он важно протягивает лапу в салон, тычет мне что-то под нос. Благо, не дубинку. - Пьяный? Дыхни!
- Нет, конечно, - отмахиваюсь, небрежно отбивая его руку. Ныряю во внутренний карман за правами, а следом вытаскиваю всё его содержимое. - Извините, мы очень торопимся, - беспокойно добавляю, когда в уши проникает тихое кряхтение Дженни.

Опять началось? Я не собираюсь у неё роды принимать на дороге! А если вдруг придётся, то гаишник от меня просто так не отделается - акушером будет, чтобы впредь не выпендривался и честных водителей под Новый год не тормозил. Посмотрим, кто из нас больше вляпался!

- Вижу, как вы торопитесь, что на красный гоняете по перекрёстку, - злобно пыхтит, выпуская пар изо рта. Выхватывает у меня всю стопку документов. Перебирает бумаги и карточки. Чёрт, у меня не карман, а чёрная дыра. Откуда там столько всего скопилось? И как поместилось...
- Простите, не заметил, - обречённо вздыхаю. Прикидываю, что мне грозит за это нарушение. Впрочем, проще на месте взятку дать.
- Вы понимаете, что создали аварийную ситуацию? Чудом избежали столкновения, - отчитывает меня парень, наверное, набивая себе цену, и показательно листает паспорт. - Сон Дживон, - обращается ко мне. Прищуривается, сверяя моё лицо с фотографией.
- Кто? - вытягиваю шею, чтобы прочитать имя в удостоверении личности. Не моё, как и снимок. На нём урод какой-то. Не то чтобы я красавец, но этот вообще орангутанг, которого охотник запечатлел на фоторужьё, причём в момент исправления естественной нужды.

- Это муж мой, - с тоской шелестит Дженни, напоминая о себе.

Кривлюсь, стоит лишь представить их вместе. И что она в таком бабуине нашла? Мало того, что залетела от него, так ещё и замуж выскочить хотела. Правду говорят, любовь слепа.

- Ясно, вроде похож, - поразмыслив над фотографией, юный сотрудник ДПС закрывает паспорт и отдаёт мне. Ещё раз всматриваюсь в изображение и кривлю губы с отвращением. Ничего общего. Совсем слепой, что ли? - Так, а документы пассажирки где? - перегибает палку, будто мы в розыске. Жестит. Точно тариф в канун Нового года поднимает. - А, вот! Вижу, - открывает документ Дженни. - Что же вы жену не бережёте? А если бы авария? - цокает с укором.
- Полностью согласен, признаю свою вину. Отпусти, начальник, будь человеком, - боковым зрением улавливаю, как паренёк расправляет плечи. - Давай договоримся и забудем об этом недоразумении, - достаю бумажник. - Мы в роддом спешим.
- В смысле, в роддом? - тяжело сглатывает, шмыгая красным носом. Встряхивает головой, едва не теряя шапку, и прищуривается недоверчиво. - Разыгрываете меня? - напряжённо смотрит в салон, но Дженни прячется за мной и сидит тихо, как мышка. Не скажешь, что пару минут назад она родить грозилась и кричала от боли. - Сейчас запишете меня на регистратор, а потом будет видео по интернетам гулять. До начальства дойдёт, и уволят меня. Нет уж, я ваши пранки не поведусь. И уберите деньги. Я самый честный и порядочный сотрудник ДПС, - чётко чеканит, наклоняясь в салон в поисках камеры. Даже шапку снимает, чтобы в кадре лучше выглядеть. - Я взяток не беру.

С шумным вздохом хлопаю себя ладонью по лбу, рычу и яростно массирую переносицу. Чёрт, угораздило же меня на тупого птенца красноротого нарваться! Видимо, новенький и недавно в органах. Коллеги не научили его даже «договариваться», зато в качестве посвящения отправили на дежурство в новогоднюю ночь.

Идиот, ещё и принципиальный. Терпеть не могу таких - мне моего друга хватает. Шаг влево, шаг вправо - расстрел.

- Мы правда торопимся, - повторяю мягче, а Дженни опасно ойкает. - Жена рожает, - выпаливаю в панике, неосознанно записав её в супруги. Плевать, лишь бы гаишник поверил и сжалился.
- Стоп! А права почему на другое имя? - сверяет мою карточку с данными паспорта Джениной макаки. - Чья машина?
- Моя. И права мои. Паспорт чужой, - тараторю, наблюдая за беременной через зеркало заднего вида. Она ложится на сиденья, мостится поудобнее. Не сводя с неё глаз, заторможено произношу: - Мой где-то... Тут... Должен быть... - лихорадочно роюсь в карманах. Ныряю в бардачок.
- Что-то тут нечисто, - парень потирает подборок и напрягает все извилины, даже ту, которая от фуражки. - Выходите из машины, будем оформлять. И я напарника вызову, - выуживает рацию.

Вскидываю подбородок и простреливаю гайца убийственным взглядом. Ему острых ощущений захотелось? Я пас!

- Подождите, я же правду говорю. Времени совсем нет, - уговариваю его, а у самого сердце заходится.

Похрен на штраф, но Дженни я одну в машине не брошу.

- А-а-а! - истошный вопль заполняет салон, врезается мне в виски и парализует с головы до ног. Даже обернуться не могу. Ударная волна заставляет молодого гаишника отшатнуться от машины и выронить документы в снег. - Всё-о! Я рожа-а-аю! А-а-а!

Бодрит! Нас обоих. Как мордой в сугроб! Святые ёжики, за что?

- Можете ехать, - гаишник резко наклоняется, как сломанная пополам кукла, поднимает документы, запускает их в меня вперемешку со снегом. - Доброго пути! - отдав честь, пятится назад. Поскальзывается, падая на задницу у края проезжей части.
- Стоять! - ору что есть мочи, пытаясь перекричать Дженни. Она, в свою очередь, снижает громкость, будто позволяет нам пообщаться. Странно, но анализировать некогда. - Вернись! Или сниму на камеру твой позорный побег! А дальше всё, чего ты так боялся: слава в сети и пинком под зад со службы, - выставляю телефон, но даже не включаю его. На понт паренька беру, хотя у самого руки трясутся, как у алкаша. - Быстро сюда! Мне нужна твоя помощь.
- Ка-ка... К-ка-акая? - еле выговаривает, с трудом поднимаясь. Плетётся к машине, путаясь в собственных ногах. Глупый, зато послушный.
- Знаешь, как сюда доехать? - показываю ему дисплей, на котором горит только поступившее от Тохи сообщение с адресом роддома.

Дженни, как по команде, издаёт протяжный стон, тем самым продолжает крепко держать гайца за яйца. И меня заодно.

- К-конеч-шно, знаю. У меня там мама работает, - судорожно и часто кивает он, как болванчик. Многострадальная шапка опять слетает с его пустой головы, катится по заснеженной обочине, а парень от страха с места не двигается. Уши алые, глаза по пять копеек, из раздувающихся ноздрей вырывается пар.
- Вот это удача! - довольно тяну в унисон с оханьем моей проблемной беременной. Мне кажется, или она совсем притихла? Будто нас подслушивает. - Звони матери, пусть готовит родзал. А сам заводи патрульную машину, включай мигалку - и поехали. Будешь путь прокладывать и сопровождать нас, чтобы успели без пробок.

Моргает. Ещё раз. Хлопает ртом и глотает морозный воздух, как окунь, выловленный из проруби.

- Но я же на дежурстве, - чешет затылок. - Не положено.
- А-а-а! Больно-о-о! - звучит на ультразвуке, и мы оба на секунду зажмуриваемся.

Внутри моего автомобиля словно завывает сирена. Сердце пропускает удар, а потом и вовсе останавливается. Жуткий стон Дженни напоминает писк кардиографа. Всё, прямая линия.

- Шевелись! - гаркаю на гаишника, пока он не рухнул в обморок. - Или хочешь мне ассистировать, пока я роды у жены буду принимать, а? И пуповину перегрызать, - специально сгущаю краски, а самого трясёт в лихорадке. - Выбирай! Считаю до трех! Ра-аз...

Парень огибает капот, виляет зигзагами по обочине, будто заметает следы.

- Два-а, - кричу ему вдогонку и коротко сигналю для устрашения.

Подскакивает на месте - и его заносит вправо, чётко в сугроб. Отряхнувшись, парень ускоряется.

- Три, - киваю сам себе, наблюдая, как он залетает в машину. Заводится, глохнет, пробует ещё раз. Теперь главное, чтобы в ужасе без нас не уехал.

Внезапно воцарившаяся в салоне тишина давит и настораживает. Никто не ойкает, не визжит, не стонет. Я как в вакууме, лишь в ушах свистит.

Гробовая ти-ши-на.

Что-то с Дженни? Или я оглох?

Не отвлекаясь от патрульного автомобиля, на котором всё никак не включаются проблесковые маячки, я завожу руку назад. Наткнувшись пальцами на живот, накрываю округлость ладонью, зарываюсь в складки платья, чтобы быть ближе к тёплому телу, внутри которой копошится маленькая, но очень несносная жизнь. Мысленно прошу её успокоиться и повременить с появлением на свет. Рано...

- Нини, девочка, дыши, - на автомате шепчу. - Сейчас поедем, потерпи.

Мигалка впереди коротит, как китайская гирлянда, и спустя хренову тучу попыток наконец-то загорается вместе с характерным сигналом. Облегчённо выдохнув, на эмоциях ласково провожу вверх по животику дрожащей рукой, упираюсь в декоративный поясок, отделяющий юбку свадебного платья от лифа, случайно дотрагиваюсь до края груди. Не придаю этому значения - ситуация совсем не располагает к романтике. Не тот случай, чтобы видеть в Дженни женщину. Тем не менее, продолжаю её бережно гладить. С каким-то ненормальным удовлетворением, словно и сам от этого успокаиваюсь.

- Эй, малышка, слышишь меня? - обращаюсь то ли к Дженни, то ли к её ребёнку. - Терпи, едем уже, - нервно постукиваю носком ботинка по педали газа, мысленно подгоняя нерасторопного гаишника, который всё никак не решается вырулить на трассу.
- Вы меня не лапайте! - внезапно фыркает она и отбивает мою руку. Выпрямляется, схватившись за спинку кресла. - Я вам не малышка. Лучше трогайтесь, а то полицейская машина без нас уедет, - приказывает на удивление бодро и строго.

Вздёрнув брови, оглядываюсь и шокировано сканирую без пяти минут роженицу. Сидит как ни в чём не бывало, поправляет сбившуюся ткань на высокой груди, равняет помятые юбки, при этом мрачно зыркает на меня исподлобья, как на латентного Джека Потрошителя. Губы дует, дышит возмущённо и часто, но... даже и намёка нет на схватки.

- Ты... - хриплю сорванным голосом. - А ты что... - прочищаю горло и чувствую, как у меня начинает дёргаться глаз. - Ты не рожаешь ещё?

Замирает, несколько раз взмахивает длинными влажными ресницами, убирает каштановую прядь со лба.

- Так я же вам сказала, что меня отпустило, - невозмутимо пожимает плечами, в то время как я чуть инфаркт не получил. - Ещё когда гаишник нас остановил. Вы забыли? - добивает невинной улыбкой.
- Ты же так вопила, - открываю рот и не могу захлопнуть. Помогаю себе рукой, подперев отвалившийся подбородок.
- А что мне оставалось делать, если вы даже с парнем-«новобранцем» договориться не могли? - ехидно хмыкает. - Из вас дипломат никакой! Я начинаю сомневаться в вашем юридическом мастерстве. Надеюсь, хоть с ролью извозчика справитесь, - откровенно хамит. Мстит мне, видимо, за все слова, что я ей сказал в панике.
- Издеваешься? - зарываюсь пятерней в волосы. - Я тут чуть не поседел из-за тебя!
- Волновались? - ошеломлённо распахивает губы.
- Обос... кхм... растерялся, - отворачиваюсь от неё.

Вот заноза! Ещё не родила, а уже все нервы вытрепала.

- Вы не отвлекайтесь от дороги, - подзуживает позади. - А то ассистент ваш без нас уедет.
- Не командуй, - огрызаюсь, но оперативно пристраиваюсь за машиной ДПС, стараясь не отрываться.
- Кстати, перегрызать пуповину негигиенично. Вы вообще в своём уме? Такое предлагать непонятно кому, пусть даже несерьёзно, - бурчит обиженно.
- Да я бы этого олуха к тебе вообще не подпустил, - цежу недовольно. Звучит ревниво, будто я и правда её муж. - Приляг, Дженни, и постарайся не родить по дороге.
- Окей, - подозрительно быстро сдаётся и устраивается на боку так, чтобы видеть мой профиль. Одну руку подкладывает под голову, а второй придерживает живот. - О-ой, - то ли стонет, то ли хихикает.
- Что опять? - дёргаю голову в её сторону так резко, что чуть шею не сворачиваю. Оцениваю беременную пристальным, беспокойным взглядом. Лежит себе, отдыхает и даже бровью не ведёт.
- Ой, нет, ничего, - блаженно улыбается. Ненормальная. - Просто малышка так сильно ударила в самый низ, что я испугалась. Всё хорошо, - опускает ресницы и дальше говорит уже не со мной. - Тише, всё будет хорошо.

Да уж, наверное. Если меня кондрашка не хватит по пути в роддом.

Рука на руле подрагивает, тремор не отступает, дыхание как сбилось после крика Дженни, так до сих пор не может восстановиться. Перед глазами - спасительная мигалка, на которую я ориентируюсь, как на свет в конце тоннеля.

Чтобы не чокнуться, включаю радио, и по салону разливается незамысловатая современная песня.

Спокойно! Сейчас доставлю Дженни в пункт назначения, сдам врачам, а сам с чистой совестью - в клуб. Впервые в жизни напьюсь до бессознательного состояния. Впритык до наступления Нового года успею. Отличный план.