Ночь пролетела невероятно быстро, сна словно и не было. Чувствовала я себя разбитым корытом и еле-еле встала с кровати. Несколько часов я ворочалась в постели, пытаясь найти удобную позу и спрятаться от мыслей об отце. В моей голове никак не укладывалось, что мой биологический отец объявился и что он — Александр. Всё это было слишком странно и неожиданно. Очевидно, стадию отрицания я всё ещё не прошла.

Будильник был проигнорирован несколько раз, так что времени на сборы оставалось катастрофически мало. Я не могла себе позволить опоздать: на первом уроке меня ожидала контрольная по истории. Хотелось блеснуть своими знаниями, чтобы Марк гордился мной. Уже продолжительное время я усердно учила историю и хотелось, чтобы мои труды окупились.

Каким-то чудом я не опоздала и зашла в класс за пару минут до звонка. Как и ожидалось, Марк уже был в кабинете и печатал наши контрольные работы. Мужчина был полностью поглощён принтером, так что я могла без зазрения совести нагло его рассматривать. Главное, незаметно  для одноклассников, всё же, зарождение лишних слухов стоило  обходить стороной.

Марк был наглухо скрыт под чёрным вязаным свитером с горловиной и привычными классическими брюками. Ткань свитера выгодно подчёркивала каждую мышцу рельефной спины, твёрдость и тепло которой я совсем недавно ощущала собственным телом. От воспоминаний двухдневной давности внутренности скрутило томительной судорогой. В голове вихрем пронеслась череда картинок того вечера: как Марк целовал меня, как с силой прижимал к своему телу, как мы ласкали друг друга и были готовы пойти на большее... Я нервно сглотнула и попыталась прогнать эти мысли. Наваждение какое-то! Но одного желания недостаточно, неровное дыхание и учащённое сердцебиение всё ещё давали о себе знать. 

Я становилась одержимой, но в глубине души мне нравилось это. Я чувствовала, что хотела быть с Марком во всех смыслах, мне было стыдно за свои желания, ведь они никак не вписывались в моё привычное амплуа хорошей девочки, но с другой стороны мне нравилось то, как я раскрывалась рядом с ним. Я начинала обретать себя. Ту себя, которую так старательно пытались спрятать куда поглубже Рита и учителя. Но человека нельзя изменить, рано или поздно он всё равно проявит себя во всей первозданной силе, и тогда ничто не будет способно его сдерживать: ни общество с его предубеждениями, ни сам человек с его ранее существовавшими рамками.

Я настолько углубилась в свои размышления и воспоминания о нашем совместном вечере с историком, что не заметила ни звонка, ни зовущего меня Марка:

— Грачёвская, вам нужно особое приглашение? Если вдруг забыли, то существует правило, гласящее, что ученики обязаны встать и поприветствовать учителя после того, как прозвенит звонок, — голос историка вывел меня из забвения. Словно очнувшись ото сна, я резко подняла голову и встретилась с обжигающим взглядом болотных глаз. Сердце пропустило пару ударов и упало приблизительно на уровень пяток. В школе Марк был строгим, требовательным и непоколебимым. Посмотрев на нас со стороны было невозможно даже подумать о том, что между нами могут быть какие-либо отношения, выходящие за грань дозволенного. В такие моменты я невольно терялась и у меня складывалось впечатление, что Марк в школе и Марк вне школы — два абсолютно разных человек и что у него вообще раздвоение личности. Иначе как один и тот же человек может быть настолько разным?

— А, да, извините...— я встала из-за парты и чуть пошатнулась от резкого головокружения. Из-за того, что я безбожно опаздывала, мне пришлось пропустить завтрак. Я наивно полагала, что ничего не произойдёт и это никак не скажется на моём самочувствии, но ошиблась. Дурацкая особенность моего организма вновь хотела подвести меня. Хотя это ещё кто кого подводил...

Во взгляде Марка мелькнула обеспокоенность, но он умело скрыл её. Или же она мне только привиделась из-за воспалённого воображения.

— Как я и обещал, сегодня вы пишите контрольную работу по разделу "Мир во время Второй Мировой Войны". Астапенко, Гончаров, раздайте, пожалуйста, работы, — историк передал листы одноклассникам, а сам продолжал стоять, возвышаясь над всём классом, точно надзиратель.

— Марк Андреевич, по вариантам от окна раздавать? — спросил Паша.

— Раздавайте как хотите, у каждого индивидуальная работа, то есть, я сам составил двадцать восемь вариантов, — по классу прошёлся недовольный гул, каждый воспользовался возможностью выразить своё недовольство.

— Так, тихо. Сидите и пишите, — на лице Марка растянулась довольная улыбка, он словно наслаждался нашими страданиями.

— Марк Андреевич, вам что, делать больше нечего, чем составлять двадцать восемь вариантов?

— Сахаров, будешь умничать, я тебе лично дам всё варианты. Уткнулся в лист, выжимаешь всё, что можешь из своих мозгов, если там, конечно, хоть что-то есть, и пишешь.

— А это на весь урок?

— А оценка за это будет?

— А на листе можно писать?

По классу прокатились смешки. Доводить учителей до белого каления было любимым делом если не каждого класса, то нашего уж точно.

— Телегин, Марзуева и Быков, ещё один вопрос и время всего класса сократится вдвое, — спокойно и лаконично ответил Марк. Больше никто не посмел издать и писка. От напускной строгости Марка я невольно усмехнулась. Было забавно видеть его таким серьёзным и пугающим, зная, каким он может быть чутким, внимательным и заботливым.

— Грачёвская, я сказал что-то смешное? — цепкий взгляд болотных глаз впился в меня со всей силы. Я молча помотала головой в знак отрицания, изо всех сил сдерживая рвущийся наружу смех. — Я смотрю, вы сегодня в ударе, останитесь после урока, дам вам дополнительное задание, чтобы жизнь мёдом не казалась, — улыбка медленно сползла с моего лица, я раздражённо посмотрела на Марка, выражая своё несогласие. Историк лишь довольно ухмыльнулся и с игривостью подмигнул мне. Я стыдливо опустила глаза, надеясь, что никто этого не заметил. Ведёт себя как подросток, только вместо того, чтобы дёргать за косички, лишние задания раздает!

— Чего это он к тебе цепляется сегодня? — спросил Паша Астапенко, сидящий впереди меня.

— Не знаю, моча в голову ударила, наверно, — тихо буркнула я, на что одноклассник прыснул в кулак.

— Грачёвская! Астапенко, ты тоже хочешь дополнительное задание? Ещё одно замечание и у каждого за контрольную по двойке в кармане, мне не жалко.

Я закатила глаза и в десятый раз за урок вернулась к написанию работы. В целом, она была легче среднестатистической, так что я должна была справиться с ней: пара определений и терминов, несколько тестовых заданий, карта, соотношение и выбор правильных ответов, развёрнутые вопросы...

Так бы оно и было, если бы фокус моего мышления не смещался с истории на семейную драму. Вчера мне относительно повезло и злосчастный разговор "по душам" между мной, Ритой и Александром обошёл меня стороной, но что-то я сильно сомневалась в том, что удача будет со мной и в этот раз.

Концентрироваться исключительно на истории было очень сложно, но дополнительные занятия с Марком мне помогли, ведь там мы не только повторяли изученное, но и более подробно разбирали то, что проходили на уроках. Благодаря этому мне оставалось написать лишь одно тестовое задание, ответ на которое, как назло, я никак не могла вспомнить:

"На какой конференции было принято следующее решение?

Мы договорились об общей политике и планах принудительного осуществления условий безоговорочной капитуляции, которые мы совместно предпишем нацистской Германии после того, как германское вооруженное сопротивление будет окончательно сокрушено... Мы полны решимости разоружить и распустить все германские вооруженные силы... подвергнуть всех преступников войны справедливому и быстрому наказанию и взыскать в натуре возмещение убытков за разрушения, причиненные немцами; стереть с лица земли нацистскую партию.

1) на Крымской 2) на Тегеранской    3) на Потсдамской   4) на Мюнхенской"

Черт, что же это за конференция? Я не была уверена в нескольких заданиях, так что, вполне возможно, что от этого задания зависела моя пятёрка. Умом я понимала, что эта пятёрка никакой роли в моей жизни не играет, но желание быть лучшей во всём и синдром отличницы давали о себе знать.

— Через две минуты звонок, дописывайте свои работы, — как гром среди ясного неба прозвучал голос Марка. Ответа на вопрос в моей голове не наблюдалось, поэтому решила идти на крайние меры: закрыть глаза и ткнуть наугад пальцем. Метод странный, но проверенный опытом.

Закрыв глаза и концентрируясь непонятно на чем, я начала кружить пальцем над ответами.

— Грачёвская, может вам для вашего шабаша ещё свечи принести? — насмешливо спросил Марк.

— Марк Андреевич, вы мне энергетику портите, дайте сконцентрироваться, — парировала я в ответ и наконец ткнула в лист пальцем. Выбор пал на номер три, я быстра обвела выбранную цифру и начала перепроверять работу.

— Всё, сдаём, — я медленно собирала принадлежности в рюкзак, ожидая, когда же мы с Марком останемся в кабинете одни. Людей становилось всё меньше и меньше, закинув рюкзак на плечо, я двинулась в сторону учительского стола.

В теле чувствовалась слабость и меня по-прежнему слегка штормило. Мне срочно нужно было хоть что-то съесть, иначе до следующего кабинета я просто физически не дойду.

— Ну, что, Грачёвская, наколдовали себе ответы? — с лёгкой улыбкой спросил Марк. Очевидно, сегодня он был в хорошем расположении духа.

— Вот проверите, Марк Андреевич, тогда и узнаем, наколдовала или нет, — из кабинета вышел последний одноклассник, предусмотрительно закрыв за собой дверь. Надеюсь, это случайность, а не целенаправленное действие, основанное на подозрениях о нашей близости с Марком. Паранойи мне не занимать.

— Ну наконец-то они ушли, надоели. Собираются с той же скоростью, что и думают, — проворчал Марк, привлекая меня в свои объятия и зарываясь лицом в волосы.

— Любви к детям у тебя не занимать, — Марк безмолвно усмехнулся и прижал меня ещё сильнее. И чего это он такой тактильный сегодня, соскучился, что ли... Сейчас, на уставшую меня, тепло его тела действовало успокаивающе. Словно после долгого изнуряющего дня я вернулась домой, где могу отдохнуть сполна.

— Вы не дети, а... сказал бы кто, но это не так важно. Ты себя нормально чувствуешь? Без обид, но выглядишь разбито, — Марк убрал непослушную прядь волос за ухо и с нежностью посмотрел на меня. От чувства его любви в груди приятно защемило.

— Ещё бы, всю ночь историю учила, потом проспала из-за этого и не успела позавтракать. Во всём твоя история виновата, между прочим.

— Посмотрим ещё на что ты написала, — историк тяжело вздохнул. — Но ни одна оценка ни стоит таких жертв. Пойдём в учительскую, там должно быть что-то съедобное, а то ещё шарахнешься в обморок где-нибудь, — Марк приобнял меня за плечи и повёл к двери.

— У столовой подворовываешь?

— А как иначе, — усмехнулся историк в ответ.

К моему счастью и удивлению, в учительской никого кроме нас не наблюдалось. Лишь несколько одинаковых письменных столов, заваленных многочисленными отчётами, журналами и тетрадями. Голова снова закружилась и я поспешила сесть на первый попавшийся стул. Я попробовала помассировать виски, пытаясь избавиться от неприятных ощущений, но это не помогло. Вдобавок к этому началась тошнота и новая волна слабости.

— Лучше бы на историю опоздала, честное слово, — недовольно сказал Марк, кладя мне в руки яблочную слойку из столовой.

— В следующий раз так и сделаю, — Марк закатил глаза и сел за стол, приступая к проверке наших контрольных работ. — Марк, а ты сегодня занят вечером? — историк поднял свой взгляд с чьей-то работы и загадочно улыбнулся.

— Нет, а что? Хочешь пригласить меня на свидание? — Марк заиграл бровями и озорно улыбнулся.

— Мечтаю, — непривычно хорошее и игривое настроение Марка несколько сбивало мой настрой. Мысли о Рите и Александре так и не покинули мою голову, я всё ещё пребывала в культурном шоке и не знала что мне делать, как мне вести себя с ними, со своим новоиспечённым отцом... Мне хотелось поделиться этим хоть с кем-то, уживаться с таким в одиночку было крайне тяжело. На моё бесконечное голосовое сообщение Лера ответила лишь "мда, треш", выразила всё своё удивление подобными изречениями и всё. Я не обижалась на неё, просто подруга таким образом выражала свою поддержку и участие, но мне всё же хотелось иной реакции. И уверена, Марк мог мне дать то, что в чём я нуждалась. — В тот вечер, когда я тебе позвонила.., — мальчишеская улыбка пропала с лица Марка, теперь передо мной сидел серьёзный и внимательный молодой мужчина, — я так и не сказала что со мной случилось и почему я была в таком состоянии, — историк молчал, давая мне возможность сказать всё самой, не торопил и не перебивал, за что я была ему безумно благодарна. Я не знала как правильно преподнести то, что я хотела сказать: "объявился мой папаня", " хочешь познакомиться с потенциальным тестем? Теперь это можно устроить!" или "представляешь, мой отец наконец вернулся, но почему-то без хлеба!". Об этом я почему-то не подумала, но уже было поздно сочинять дифирамбы.

— В общем, если коротко, то я узнала кто мой отец, — брови Марка выгнулись в удивлении, всё его лицо олицетворяло глубокий шок и непонимание. Должно быть, со стороны в тот вечер я выглядела примерно так же.

— И кто он? Как это произошло? — Марк отложил контрольные в сторону, обращая всё своё внимание на меня.

— Честно говоря, сама не понимаю кто он, — призналась я. — Сначала думала, что это мужчина, с которым Рита в отношениях — Александр. Но в тот вечер мы ужинали в ресторане и они признались, что Александр — мой отец. Ну как признались, я подслушала их и заставила сказать всю правду, но это лишние подробности.

— И тебя это расстроило? Что ты узнала кто твой отец? — Марк встал из-за стола, подошёл и сел около меня, чтобы быть ближе. Я думала, что когда буду рассказывать всё это ему, то либо разревусь, либо буду кипеть от злости и обиды, но ни того, ни другого не было. Было лишь непонимание и чувство потерянности. Я не знала что должна была чувствовать и думать по этому поводу, как себя вести. Радоваться тому, что теперь у меня есть отец? Злиться из-за обмана? Чувствовать боль и предательство из-за того, что когда-то он меня бросил? Не знаю. Слишком много разных чувств и эмоций.

— Я не знаю, правда, не знаю, — от ощущения собственного бессилия я взмахнула руками и оперлась головой о стену. — Я почти всю жизнь мечтала о том, как узнаю своих родителей, обрету свою семью, я чувствовала острую необходимость в этом, — от нервозности я начала заламывать пальцы, на что Марк бережно обхватил мои руки в попытке успокоить и расслабить. — Но с возрастом я убедила себя, что мне и без них нормально, я привыкла к жизни без них и смирилась с ней, понимаешь? А тут появляется незнакомый мне мужчина и заявляет, что он мой отец. Я не знаю что и думать по этому поводу. Лучше бы он и дальше жил подальше от меня, тогда, наверно, всё было бы легче, — я высказала историку все свои мысли без утайки. И тем отчётливее понимала, насколько сильно я успела проникнуться к нему доверием, что спокойно делюсь тем, что меня тревожит. Чудеса да и только.

— Твои чувства абсолютно понятны и естественны. Но разве появление отца тебя к чему-то обязывает? Да, теперь ты лично знаешь его, но меняет ли это что-то? Он заставляет тебя проводить с ним воскресные завтраки и делать ему открытки ко дню отца? — я слабо усмехнулась на слова Марка. В них была доля правды, я бы даже сказала, огромная доля. Но осознание этих фактов никак не облегчали сложившейся ситуации. — Что он тебе сказал после того вечера? Вы с ним говорили после произошедшего?

— Пока что нет, — слова историка медленно отрезвляли меня. Я даже не знаю что Александр хотел мне сказать, мы вообще никак не проясняли наши отношения и будущее взаимодействие.

— Думаю, тебе следует хотя бы выслушать его, а потом уже думать над сложившейся ситуацией. А ещё, что тебе точно нужно, так это время, чтобы переварить всё, подумать и проанализировать. Всё нормализуется, можешь даже не сомневаться, просто дай себе и этому Александру время. В конце концов, у тебя есть я. А я всегда буду рядом, чтобы поддержать тебя, — я благодарно обняла Марка, прижимаясь к основанию его шеи. То, как он умел подобрать нужные слова в самые непростые моменты, поражало меня до глубины души. Чувство, что я не одинока со своими проблемами, что кто-то заботится обо мне и поддерживает, заставляло чувствовать себя живой, нужной и любимой.

— Спасибо, мне были  нужны эти слова, — тихо прошептала я, отодвигаясь от Марка.

— Всегда пожалуйста, — Марк нежно поцеловал меня в висок, но тут же отстранился. — Звонок прозвенел минут пять назад, пойдём, скажу Наталье Николаевне, что это я тебя задержал, а то проблем с ней потом не оберёшься.

— Это точно, — характер нашей математички был, мягко говоря, далёк от идеального, а идеи гуманизма и вовсе ей были не знакомы, и если бы не Марк, то наши с ней взаимоотношения были бы испорчены навсегда.

— После уроков приходи к моему кабинету, проведём вечер у меня, как ты на это смотришь? — от предложения Марка в груди гулко застучало. Идея провести вечер вместе наедине одновременно пугала и завораживала, но второе, конечно же, больше.

— Рита написала, что через три часа уезжает в непредвиденную командировку на пять дней, так что никакого разговора с ней и отцом не предвидится. Я вся твоя, — от последней фразы глаза Марка загорелись прежним огнём.

— Дотерпеть бы до конца этого рабочего дня, — в ответ я лишь смущённо улыбнулась и мы направились к выходу из учительской.

————
После затяжного молчания я наконец написала новую главу в самый канун Нового Года) Пусть это будет своеобразным подарком от меня, дорогие читатели! Поздравляю всех с наступающим Новым Годом, будьте счастливы и любимы💜 Банально, но как есть.
До новых встреч в следующих главах)