— Я понимаю, что тебе сейчас совсем не до истории, как и мне, но обойтись без сегодняшнего занятия мы не можем, — я скривила печальную мину. И он говорит, что это я порчу всю романтику! Историк стоял за учительским столом и доставал тест, который я решала на прошлом занятии.

Марк с озорством улыбнулся мне. От его улыбки внутри что-то оборвалось и упало в самые пятки. Возможно, это было сердце. Она была настолько искренней и расслабленной, что с трудом верилось в еë предназначенность мне. Она была по-настоящему родной.

Марк сел рядом со мной. От его близости меня бросило в лёгкую дрожь, в горле резко стало сухо. Запах его парфюма заполнил мои лёгкие и голову, заменяя собой всё остальное. Казалось, я просто растекусь лужицей за этой партой, если ничего не предприму. Но что я могла сделать?

Находиться так рядом с ним и не иметь возможности прикоснуться было ужасной пыткой. Чисто теоретически, я могла делать всё, что мне заблагорассудится ведь в кабинете никого кроме нас не было. Но оставшиеся руины от прежних рамок меня сдерживали. Касаться Марка первой, поддаться запретному чувству, желанию было бы табу для меня в прошлом. А сейчас?..

Всё равно гореть мне в аду за моё же счастье, так почему же не отдаться своим истинным желаниям на полную мощность? На этот вопрос в моей голове никто не ответил, так что я совершила задуманное.

Я аккуратно, почти невесомо, можно сказать, исподтишка коснулась кончиками пальцев плеча Марка. Его губы слегка дрогнули, но он сделал вид, что ничего не замечает и продолжал изучать тест. Молча принимая его игру, я продолжила нежно водить пальцами по крепкому мужскому плечу. Даже сквозь плотную ткань классической рубашки я чувствовала жар его кожи, напряжëнность рельефных мышц. Неожиданно для самой себя я захотела ощутить тепло его тела на собственной коже, без лишних стеснений, одежды… От таких мыслей меня бросило в жар, кровь быстро прилила к щекам. Марк однозначно плохо на меня влиял, но мне это нравилось. Мне нравилось то, какой я становилась рядом с ним.

Пока Марк сосредоточенно изучал второй лист теста, моя рука перешла на затылок и начала легонько ласкать место, расположенное под линией роста волос. Мужчина вздрогнул, я ощутила, как сотни мурашек пробежали по его коже. От мысли, что эти мурашки вызвала я, меня переполнила глупая гордость. Марк резко схватил мою руку, но нежно обхватил запястье и также аккуратно убрал ладонь от затылка, не прерывая зрительного контакта. От удивления мой рот приоткрылся, глаза расширились. Марк дышал глубоко, в его глазах сверкали искры разгорающегося пламени. Таким я его не видела никогда, но могла с уверенностью сказать, что он был дъявольски красив.

Марк протянул мою руку к пересохшим губам и поцеловал тыльную сторону ладони, всё так же смотря мне прямо в глаза. В горле пересохло, я нервно сглотнула. Этот жест был невероятно интимным. Мне казалось, что ещё чуть-чуть и я задохнусь от переполняющих чувств, настолько сильно они кружили мне голову.

— С огнëм играешь, девочка, — прошептал Марк хриплым голосом. Я облизнула губы, пытаясь избавиться от неприятного ощущения сухости. На историка это подействовало как зелёный свет. Обманчиво медленно одной рукой он обхватил мой затылок, а вторую положил мне на скулу. Я растерянно смотрела ему то в глаза, то на губы, я чувствовала себя маленькой добычей, на которую вот-вот набросится опасный хищник. Это и произошло.

Марк резко склонился надо мной и впился страстным поцелуем. В нём не чувствовалась робость или облегчение, как в прошлом. Только неиссякаемая страсть и сильное желание обладать. Мужские губы жëстко и властно сминали мои, терзали и оттягивали. Я не оставалась в долгу и отвечала с той же страстностью и чувственностью, не желая уступать. Я оттянула волосы Марка, на что послышался глухой рык, мужчина углубил поцелуй, полностью лишая меня рассудка. Чувство его силы и превосходства пьянило мой разум, мне нравилось чувствовать себя хрупкой и желанной рядом с ним. Я прижалась теснее к телу мужчины, на что он притянула меня ещё ближе. С меньшей уверенностью я ответила Марку, так же углубляя поцелуй. Но историка никак не смутила моя робость, наоборот, она его раззадорила на большую пылкость. Руки Марка переместились на спину, беспорядочно поглаживали её. Я опустила ладони ему на грудь, слегка надавливая. Я горела изнутри, желала Марка всем своим нутром. Складывалось ощущения, что я сейчас взорвусь на тысячи осколков. Мы оба выпали из реальности, наслаждаясь друг другом. Мужские ладони с силой сжали мою талию. Всё моё естество затрепетало, когда губы Марка оставили влажный поцелуй на шее, прямо в том месте, где билась жилка. С моих губ сорвался то ли рваный вдох, то ли стон.

Остатки рассудка вернулся ко мне, я надавила на плечи Марка, пытаясь отстраниться, но похоже, ему совершенно не хотелось этого делать.

— Марк, — жалобно прошептала я, — пожалуйста, остановись, — сказала я уже твёрже и, кажется, в моём голосе мелькнул испуг. Мужчина тут же отпрянул от меня, утыкаясь носом в висок.

— Прости, — сбивчиво шепнул он. — Я совсем обезумел из-за тебя, — я уткнулась ему в место под шеей и слушала наше ускоренное сердцебиение, пытаясь придти в себя.

— Не ты один, — я слабо улыбнулась своим мыслям. Я чувствовала с каким трудом Марк разорвал поцелуй, но всё же сделал это по моей просьбе. Он уважал меня и никогда бы не применил силы по отношению ко мне, в этом я ощутила полную уверенность. И она меня очень радовала и обнадëживала, особенно если учесть мой горький опыт прошлых отношений.

— Как бы ты ни пыталась меня отвлечь, историей мы займëмся, — Марк немного отодвинулся, отчего мне стало необъяснимо холодно. Его фраза показалась мне двусмысленной, но я попыталась скрыть своё смущение. Марк либо не заметил моей реакции, либо учтиво оставил еë без комментариев. — В общем, судя по результатам теста ты совершенно не понимаешь сути революций тысяча девятьсот пятого и тысяча девятьсот семнадцатого годов и их причин. Поэтому сегодня немного разберëм правление Александра Третьего и образовавшиеся в конце девятнадцатого-начале двадцатого веков партии… — на своё же удивление я слушала внимательно и участливо, даже понимала всë, что говорил мне Марк. И это несмотря на наше недавнее безумие. Я могла гордиться собой.

Последующие сорок минут занятия прошли спокойно и плодотворно, будто не было никакого крышесносящего поцелуя. В конце мы закрепили материал, я ответила почти на все вопросы Марка, за что он меня похвалил. Было до безумия приятно.

— У меня есть предложение, — сказал Марк, когда мы вышли из здания школы.

— Какое? — любопытно спросила я. Несмотря на усталость у меня было очень хорошее настроение.

— Как ты смотришь на то, чтобы съездить к Диме? Я собирался один, думая, что ты всë-таки не придëшь на доп, но уверен, он будет очень рад тебя видеть, — Марк ласково мне улыбнулся и открыл дверь автомобиля.

— Я совершенно не против, — улыбнулась в ответ. — Только тëте напишу, что задержусь сегодня.

Марк сел за руль и завёл машину. В салоне как обычно пахло крепким кофе и кожей. Я поглубже вдохнула аромат и довольно улыбнулась. Мне определенно нравился этот день.

— Тëтя так же терроризирует тебя? — Марк задал вопрос в шутливой форме, но я знала, что внутри он серьëзен.

— Ну как сказать, — я задумалась на пару мгновений, — мы недавно поговорили с ней «по душам», если можно так выразиться. Пока рано говорить об изменениях, но мне хочется верить в то, что всё наладится, — я впервые говорила о тëте с кем-то кроме Леры. Это было очень непривычно, но всё же мне нравилось открываться Марку. Но ещё больше мне нравилась его заинтересованность во мне и моей жизни.

— Я рад за тебя. Но если вдруг что-то произойдёт нехорошее, то знай, что можешь обратиться ко мне за помощью и поддержкой. Я всегда рядом, — Марк на мгновение повернулся ко мне и улыбнулся. Его ладонь аккуратно, почти не ощутимо легла на моё колено, как бы спрашивая разрешения. В ответ я положила ладонь сверху его, на что историк легонько сжал коленку. Чувствовать его прикосновения и заботу было непередаваемо приятно.

— Спасибо.

«Хорошо. Только обратно едь на такси, уже декабрь — темнеет рано. " — пришло в ответ от Риты. Знала бы она, что у меня уже есть «своë такси».

До больницы мы ехали где-то полчаса. Тишину автомобильного салона постоянно нарушали наши тихие голоса и лëгкий смех. Рядом с Марком я чувствовала себя иначе, чем с другими людьми. Я не задумывалась над тем что мне говорить и как, я знала, что с ним могу быть собой. Мне было с ним спокойно и хорошо. Он стал моей тихой гаванью в этой совсем неспокойной жизни.

В коридорах больницы практически никого не было, изредка попадались врачи и медсëстры. В лëгкие попал неприятный запах медикаментов, из-за чего я сморщилась. Никогда не любила больницы.

Я шла по лестнице за Марком и невольно загляделась на его мощную, широкую спину. Марк был для меня идеалом мужчины — красивый, высокий, умный и понимающий, заботливый и сильный. Он был взрослым и сформированным человеком, со своими жизненными ценностями, взглядами и интересами. А я? Была обычной восемнадцатилетней девчонкой, совершенно неопытной и непонимающей чего она хочет от жизни. Я только становилась взрослой. Так чем я могла заинтересовать Марка? На этот вопрос у меня, к сожалению, не было ответа. Были лишь неутешающие догадки по типу «захотелось попробовать с молоденькой», " чтобы легче манипулировать от отсутствия мозгов». Но я всячески старалась отмахнуться от этих мыслей. Марк — порядочный человек, ему можно верить. Хоть я почти убедила себя, настроение всё равно немного испортилось.

Мы уже подошли к двери палаты, Марк обернулся ко мне с лëгкой улыбкой на губах, но она тут же пропала.

— Всё в порядке? Выглядишь какой-то грустной, — Марк озадаченно посмотрел на меня.

— Да, всё в порядке, просто немного устала, — для пущей убедительности я натянула улыбку, но, кажется, Марк ей не сильно поверил, пусть и промолчал.

В палате с Димой был и его отец — Серëжа, с которым дружил Марк. Он выглядел удивлëнным моему присутствию, но старался не подавать вида. Учтиво поздоровавшись со мной, он попросил Марка поговорить вне стен палаты. Историк нахмурился, но согласился, так что я осталась наедине с Димой. Перед тем, как выйти Марк посмотрел на меня и ободряюще улыбнулся. Видимо, он почувствовал моё напряжение. И как ему это удаётся?

— Привет, Дима, — поздоровалась я и села в кресло около больничной койки. Мальчик выглядел чуть свежее, чем в прошлый раз: на впалых щеках виднелся бледный румянец, тени под глазами казались не такими тëмными и в целом он выглядел немного бодрее.

— Привет, Мелисса, рад тебя видеть! — мальчик радостно улыбнулся, я чувствовала его искренность.

— И я рада тебя видеть! Как дела, как себя чувствуешь? — Дима приумолк на пару минут, пребывая в размышлениях.

— Всё хорошо. Только болеть надоело, и мама с папой грустные, так что и я бываю грустным, — мальчик чуть нахмурил светлые бровки. — Но скоро всё закончится, — сказал Дима с ощутимым облегчением.

— Ты выздоравливаешь? — с надеждой спросила я. Возможно, Серëжа и Марк разговаривают сейчас об этом?

— Нет, — Дима грустно улыбнулся. — Я скажу тебе секрет, только пообещай, что никому не скажешь, — мальчик пригрозил мне пальцем, на что я ответила серьëзным тоном:

— Обещаю! — Дима выглядел удовлетворëнным моим ответом.

— Мне кажется, я скоро умру, — спокойно начал мальчик, а моë сердце пропустило удар и болезненно сжалось. Я хотела переубедить его, но Дима продолжил:

— Мне часто снится, что я иду по темноте, но где-то далеко вижу свет. А ещё во сне слышу голос, только не понимаю чей он, — и откуда только у восьмилетнего ребëнка такие сны?! Мне было больно за него, его родителей и Марка. Я хотела верить, что он просто где-то услышал о «белом свете в конце тоннеля» и поэтому такие образы присутствуют в его снах. — Но во сне я чувствую себя здоровым, я знаю, что всё будет хорошо. Только мама с папой будут грустить.

— Эй, никто не будет грустить! Ты обязательно выздоровеешь и будешь ещё здоровее всех нас взятых! Дима, у тебя впереди вся жизнь, тебя ждëт столько прекрасного! Ты сильный мальчик, многое преодолел, разве можно сдаваться на финишной прямой? У тебя есть люди, который очень тебя любят, ты нужен здесь. И ты будешь здоровым, вот увидишь! Главное — не сдаваться и верить в лучшее. Это спасает, говорю по собственному опыту, — я всячески старалась убедить мальчика в лучшем исходе. В глазах скопились слëзы, но я не дала им сорваться вниз.

— Ты правда так думаешь? — Дима недоверчиво посмотрел на меня.

— Я тебя хоть раз обманывала? — я игриво улыбнулась, стараясь развеселить ребëнка. И неважно, что он видит меня второй раз в жизни.

— Нет, — Дима заулыбался и смотрел мне за спину. Я обернулась и увидела Марка, с улыбкой наблюдавшего за нами.

— И давно ты подслушиваешь? — с показным возмущением спросила я.

— Достаточно, чтобы понять что ты за человек, — Марк слегка усмехнулся. Он выглядел задумчивым и немного грустным, смотрел на меня слишком внимательным взглядом, что становилось не по себе.

— Марк, ты любишь Мелиссу? — неожиданно для нас всех спросил Дима. Он не выглядел смущëнным, подобный вопрос казался ему обычным.

— Люблю, — незамедлительно ответил Марк, смотря мне в глаза. Моё сердце ощутимо забилось быстрее. Любит. Марк меня любит. От осознания этого хотелось кричать на весь мир о своём счастье. — А с чего такие вопросы? — спросил в ответ Марк с лëгким прищуром.

— Просто папа на маму так же смотрит, стало интересно, — беззаботно ответил мальчик. Меня поражала и умиляла его прямолинейность и искренность. Он не думал что правильно, а что неправильно. Он делал так, как считал нужным и этому у него однозначно стоило поучиться.

— Ну ладно, маленький детектив, Мелиссе уже пора домой, а я для неё кто-то вроде личного водителя, — я укоризненно посмотрела на Марка, в ответ он ухмыльнулся и подмигнул мне. Я лишь закатила глаза. Историк потрепал мальчика по голове и поцеловал в макушку. Должно быть, Марк будет хорошим отцом.

Обнявшись и попращавшись с Димой, я вышла из палаты, Марк за мной следом.

— Ты выглядел грустным, когда зашёл в палату. Что-то случилось? — спросила, когда мы сели в машину. Я не могла не задать этого вопроса. Марк с минуту молчал, раздумывая на тем, говорить мне или нет.

— Диме для лечения нужны новые препараты, — начал он, — а они стоят как космос, — Марк прошëлся пятернëй по волосам, взлахмачивая их. Это выглядело невероятно сексуально. И о чём я только думаю?! Озабоченная какая-то… — Но скоро мы заключим контракт с одной международной организацией, это будут огромные деньги как для компании, так и для меня, и часть из них я планирую потратить на лекарства для Димы, — я молча слушала Марка и поражалась его доброму и щедрому сердцу. Могла ли я подумать пару месяцев назад о том, что он способен на такой благородный поступок? Едва ли. — Мы будем должны переводить документы на несколько языков, среди них английский и испанский, — я понимающе кивнула, не подозревая о следующих словах Марка: — и я бы хотел, чтобы этим занялась ты, — я даже поперхнулась воздухом от удивления. Неужели Марк настолько мне доверял? — только тебе я могу доверить эту работу, Лисса, только тебе, — Марк мягко улыбнулся, на мгновение отвлекаясь от дороги.

— Марк, это огромная ответственность, я не уверена, что справлюсь, — начала я отговаривать его от этой затеи. Да, я владела этими языками как родными, но зная, что от этого зависит здоровье Димы, я могла напортачить от нервов.

— Я в тебя верю. Если хочешь, я перепроверю английский перевод, чтобы тебе было легче, — предложил Марк.

— Договорились, — согласилась я.

Марк снова положил ладонь поверх моей коленки, но на этот раз не сжимал еë, а нежно поглаживал большим пальцем. Реакция не заставила себя долго ждать, кожа тут же покрылась мурашками; я вздрогнула.

— Ты такая чувствительная, — тихим голосом произнëс Марк. Сейчас эти слова казались мне запредельно интимными. От смущения я не знала куда себя деть, так что просто смотрела в лобовое окно, делая вид, что мне очень интересны сменяющиеся друг другом высотки. Марк на это лишь тихо усмехнулся, но руки не убрал, чему я была несказанно рада глубоко внутри.

Спустя некоторое время мы приехали к моему дому. Я отстегнулась, но не спешила выходить.

— Не хочу прощаться, — прошептала я, прижимаясь к Марку. Поглубже вдохнув его запах, я попыталась отстраниться, но мужчина лишь сильнее прижал меня к себе.

— Я тоже, Лисса, — Марк невесомо провёл носом по виску, вызывая лëгкую щекотку. Он хотел что-то сказать, но не выронил и слова, похоже, обдумывая свои мысли. Я терпеливо ждала, ожидая того, что он скажет. — Если хочешь, ты можешь остаться у меня на следующих выходных. И нам не придëтся прощаться целый день, — Марк поцеловал меня в уголок губ, — целый вечер, — губы коснулись линии подбородка, — и целую ночь с последующим утром, — поцеловал в угол челюсти около уха, отчего по телу пробежала дрожь. Последнюю фразу он сказал совсем тихо, но я услышала. Услышала не только еë прямое значение, но и переносное. От этого бабочки внутри запорхали с неистовой силой, внутри что-то сладко потянуло. Кажется, это называется «засосало под ложечкой». Странное обозначение чувства.

— И что я скажу Рите? — я несмело подняла голову и встретилась с мягким взглядом болотных глаз. Он нежно провёл рукой от скулы до линии ключиц, благо, расстëгнутое пальто ему это позволяло. В который раз за этот день я покрылась мурашками из-за его касаний.

— Скажешь, что пойдешь к подруге, — Марк пожал своими крепкими плечами. В его глазах играли беснята.

— Как у тебя всё просто, — улыбнулась я. — А Лере я что скажу? — игриво спросила я, массируя ему кожу головы.

— Правду.

— С ума сошëл?! — не веря спросила я.

— Поступай как знаешь, я на тебя не давлю, — сказал он и нежно коснулся губ своими. Этот поцелуй был нежными, почти невесомым. Мы просто дарили друг другу ласку, пытаясь нацеловаться перед предстоящей разлукой

— Хорошо, я подумаю, — ответила я, отстраняясь. Я открыла дверь автомобиля, но резко развернулась и впилась быстрым поцелуем в губы Марка. Он этого совершенно не ожидал, но всё же прижал к своему телу.

— Всё, пока! — счастливо крикнула я, на этот раз окончательно выходя из автомобиля. В ответ послышалось лишь тихое «дурëха».