Вот уж повезло, подумала Дженни, увидев, что из самолета выбирается не Чимин, а капитан Ким. Когда Тэхен спрыгнул на асфальт, легкая «сессна» чуть покачнулась. Даже издалека Дженни поняла: пилотировать будет не Пак Чимин, который обычно и возил ее по всей стране. С Чимином Дженни чувствовала себя комфортнее: он был услужлив и улыбчив, тогда как капитан Ким казался воплощением неудовольствия и молчаливого неодобрения. Конечно, став женой Кан Донгиля, она успела за короткий срок привыкнуть к шепотку за спиной и предпочитала общаться с посторонними деловито или холодно. И хотя за последний год Дженни нарастила толстый панцирь, ее до сих пор больно ранила человеческая жестокость.

Она чертовски устала изображать из себя стерву, которой плевать на всех. Ее считали охотницей за наследством, вытянувшей счастливый билет, выскочившей замуж за больного человека, которого оказалось легко обвести вокруг пальца. А ведь идея с замужеством целиком принадлежала Донгилю, а не ей! Конечно, Дженни охотно приняла предложение, поскольку оно сулило ей безбедное существование, но, черт побери, она заслужила каждый цент из того, что имела! Она следила за фондами, разумно вкладывала средства, преумножая то, что получила от покойного мужа. Даже трастовые фонды Чонгука и Гёнхи изрядно выросли, хотя она могла вовсе их не трогать.

Нельзя сказать, что Дженни была прирожденным финансистом, но она была осторожна, тщательно анализировала рынок и пользовалась только проверенными сведениями. Донгиль считал, что она боится рисковать, когда дело доходит до вложений, и посмеивался над ее консервативностью, но именно осторожность Дженни уберегла ее от нескольких опасных сделок.

Увы, окружающим было плевать на ее ум и образование. Они давно поставили на ней клеймо охотницы за состоянием, и клеймо это было не отмыть ничем. Да и стоило ли?

Закрыться ото всех, отгородиться щитом равнодушия от бывших друзей Донгиля и прочих светских персон оказалось проще, чем доказать миру свою правоту. Дженни была даже рада, что не обязана бывать на приемах и вечеринках, которые еще во время замужества казались ей скучными и чопорными.

А теперь ей предстоит провести несколько часов в одном самолете с мистером Занудой, капитаном Трезвомыслие, который думает, что все о ней знает! Альтернативой была лишь отмена полета как такового, а Дженни очень не хотелось лететь в Ульсан регулярным рейсом или искать другую частную компанию.

Но само присутствие рядом Ким Тэхена, сидевшего в кресле прямо, словно доска, мрачного, всем недовольного, раздражало Дженни. Ей было не по себе.

Однако не отменять же полет по причине неприязни к пилоту? Глупость какая! Даже если она успеет на ближайший рейс до Ульсана, все равно разминется с братом и золовкой, которые направляются в Ульсан из Майна. Ливон уже заказал внедорожник напрокат, чтобы подхватить Дженни в аэропорту. Они намеревались встретиться в восемь вечера, чтобы совершить двухнедельный спуск по реке с кучей остановок. Дженни так и предвкушала, как отключит телефон, чтобы целых четырнадцать дней наслаждаться природой и обществом родных. Не надо будет следить за прической и маникюром, наносить макияж, элегантно одеваться и, главное, общаться с Чонгуком и Гёнхи.

Ливон обожал рафтинг. Собственно, он и Варан, его жена, познакомились в одном из таких походов. Дженни спускалась по реке всего дважды, один раз в колледже, а второй с братом пару лет назад. Это было щекочущее нервы занятие, но только так она получала возможность пообщаться с братом. Ливон почти не появлялся дома, постоянно предпринимая какие-нибудь походы и вылазки. Отец Дженни жил в Соннам со своей второй женой. Мать, третий муж которой умер почти четыре года назад, перебралась в Пусан, где теперь жила с сестрой своего второго мужа, тоже вдовой. Старшая сестра Дженни давно уехала в Кванджу, и связь с ней прервалась.

Так что Ливон, по сути, был самым близким Дженни человеком. Он был на два года старше, но всегда общался с сестрой на равных. Его жена производила впечатление довольно закрытой особы, однако на поверку выяснилось, что это только маска и в душе она человек добрый и ранимый. Дженни дорожила дружбой с ней.

Собственно, поездку задумала Варан. Она нашла и реку, и нужных людей. Целых семь месяцев она и Дженни обменивались письмами по электронной почте, обсуждая и отшлифовывая детали предстоящего спуска. Оставалось уже в Ульсане закупить припасы и снаряжение. И все равно Дженни тащила с собой огромные чемоданы, словно опасалась, что нужные магазины Ульсана окажутся закрытыми.

Она была из тех людей, которые говорят: «Все свое вожу с собой». Жизненный опыт подсказывал, что лучше иметь излишки, нежели в чем-либо нуждаться. К примеру, во время прошлого спуска у нее на неделю раньше начались месячные, а она оказалась совершенно к этому не готова. В результате вместо веселого времяпрепровождения они вместе с Варан и ее мужем неслись сломя голову до ближайшего населенного пункта в поисках средств гигиены. В той же поездке Дженни забыла теплые носки, и по ночам в палатке у нее мерзли ноги. Какое уж тут веселье!

На этот раз она обзавелась несколькими каталогами для путешественников, по которым можно заказать все, что душе угодно и что только может понадобиться в походе. Выписав себе практически каждый предмет из предлагаемого ассортимента, Дженни почувствовала удовлетворение. Теперь-то она была готова к любым неожиданностям. У нее были даже три походные пластинки для чистки зубов, влагоотталкивающие карты для игры в покер и фонарик на голову для чтения книг в палатке ночью.

Конечно, Ливон будет подтрунивать над размерами ее багажа, но Дженни это не пугало. Братец еще обратится к ней за помощью, когда не найдет в своих вещах чего-нибудь крайне важного! Например, мотка скотча, чтобы заклеить прореху в палатке. Ведь в прошлый раз прореха обнаружилась!

Дженни нравился рафтинг, но только тогда, когда удавалось спуститься до нужной точки, оставшись совершенно сухой и не замерзнув. Возможно, это слишком по-женски – искать уюта и удобства там, где они в принципе не предусмотрены. Но даже Варан, съевшая собаку на турпоходах, предпочла бы крем для рук с алоэ вера после сбора дров и разведения огня.

Дженни ждала путешествия с нетерпением ребенка, поэтому теперь едва находила в себе силы не ерзать на кресле и не поглядывать на часы. Конечно, капитан Трезвомыслие не одобрил бы такую несдержанность. Капитан Трезвомыслие, надо же! Дженни неприязненно глянула на Ким Тэхена, которого наградила таким прозвищем. Вот уж действительно персонаж дешевого комикса!

Она видела, с каким неодобрением глянул Тэхен на ее многочисленные чемоданы – пусть даже он не высказался вслух, – и могла сделать безошибочную ставку на то, что он подумал о ее манере таскать с собой весь гардероб.

Но Ким Тэхен ничего не сказал вслух – вот что раздражало сильнее всего! Нормальный человек хотя бы хмыкнул! Или даже проворчал: «Уж не камни ли у вас в сумках?» Так бы сделал Брет, летать с которым было не в пример комфортнее. Он бы прошелся на тему богатых дамочек с причудами, и они бы оба смеялись в тот момент, когда самолет оторвался бы от земли.

А этот капитан Трезвомыслие! С каменным лицом, на котором не отражалась ни одна эмоция, с вытаращенными глазами. Ни дать ни взять лицо робота. Наверняка этот тип вообще никогда не улыбался!

Когда Тэхен подал Дженни руку, чтобы помочь взойти по трапу, она едва не отшатнулась. Чимин никогда не предлагал ей подобную помощь. Несмотря на почти панибратскую речь, он ни разу не перешел границ, не пересек ее личное пространство, которое сильно сузилось со дня смерти Донгиля. Это казалось Дженни совершенно нормальным. Она не доверяла людям, и поэтому прикосновения постепенно превратились для нее в какой-то атавизм. Возможно, капитан Трезвомыслие попросту не умел читать язык жестов и не понял, что Дженни предпочла бы обойтись без его помощи. Он так твердо подал ей руку, будто не сомневался, что помощь будет принята. Рука поймала Дженни за локоть очень крепко, хотя и не грубо. Дженни даже на мгновение испугалась, и ее сердце тревожно забилось в груди.

Она пребывала в смятении еще несколько минут и не сразу поняла, в чем дело, когда Тэхен велел ей занять другое место. Устроившись, Дженни сделала вид, что увлечена бумагами, хотя не разбирала ни слова из прочитанного.

До чего же слаба броня, если любое случайное прикосновение может легко лишить равновесия! Даже прикосновение того, кому она столь активно не нравится! Неужели ее сердце забилось от… внезапного интереса к представителю противоположного пола?

Увы, личной жизни у Дженни не было вовсе. На ее долю хватало насмешек, которыми ее осыпали дети Донгиля. Давать им еще один повод для издевательств Дженни не желала. Да и друзья покойного мужа только и ждали неверного шага с ее стороны…

Конечно, временами Дженни чувствовала себя невероятно одинокой и никому не нужной, но ей не хотелось, чтобы кто-то об этом узнал. Особенно такой человек, как Ким Тэхен. Заметь он эту внутреннюю дрожь, решил бы, что ее способен взволновать первый встречный. Это не добавит ей очков.

Но он волновал, правда волновал. Ким Тэхен относился к тому особому типу мужчин, к которым не может не тянуть. Не красавец, конечно, но хорош собой. Грубоват в своей силе, но тем же и привлекателен. Серые глаза – не наивно-голубые, а именно серые, холодные, пытливые. Так и тянет узнать, способен ли на простые эмоции обладатель столь ледяного взгляда.

Дженни знала, что Тэхен и Чимин – друзья, и это ее озадачивало. Разве такие, как капитан Трезвомыслие, нуждаются в друзьях? Но Чимин всегда отзывался о напарнике с уважением и теплотой.

– Настоящий летчик, – сказал однажды Чимин. – Очень уравновешенный человек. Думаю, окажись его самолет между двумя быстро сходящимися торнадо, его бы даже в пот не бросило. Даже если бы сидел за штурвалом «КС– 10А».

Позже Дженни решила отыскать в сети изображение «КС-10А», чтобы лучше понять, в чем тут подвиг – сидеть за его штурвалом в грозу. Оказалось, речь шла о действительно большом воздушном судне, способном прямо в воздухе заправлять небольшие самолеты. Представить себе более опасное занятие, как дозаправка в небе, Дженни не смогла и невольно прониклась к Ким Тэхену уважением.

Внезапно она осознала, что уже давно не смотрит в бумаги, а разглядывает лежащие на штурвале руки капитана Трезвомыслие. Вздрогнув, Дженни торопливо вернулась к чтению. Наверняка Тэхен был озадачен, как можно видеть мелкий шрифт сквозь черные очки. Действительно, это было непросто, но Дженни все равно не могла сосредоточиться на чтении.

Очки выполняли роль щита, за которым она старалась укрыться. Уж слишком ей не нравилось странное состояние, владевшее ею. Следовало немного расслабиться и занять мысли какой-нибудь ерундой. А лучше немного поспать.

Для сна было самое подходящее время – раннее утро, – вот только дремота никак не хотела приходить.

Если бы она взяла ноутбук, то могла бы скоротать время за раскладыванием пасьянса или вышла бы через спутник в Интернет. Но Дженни не стала брать с собой ноутбук, поскольку вещей и так было более чем достаточно. Во время спусков по реке компанию любителей острых ощущений всегда сопровождал гид с несколькими помощниками. Они обычно перевозили вещи туристов на джипах вдоль берега. Оставалось надеяться, что в трех машинах, нанятых на восемнадцать человек, хватит места и на многочисленные пожитки Дженни.

Мысли о рафтинге наполнили ее приятным возбуждением. Возможно, спуск по реке сулит не только веселое времяпрепровождение, но и опасности, и все же это лучше, чем быть запертой в четырех стенах роскошного особняка. Дженни не придется тщательно взвешивать каждое слово со случайными собеседниками, не будет нужды выглядеть с иголочки и следить за манерами. Она сможет наконец-то побыть сама собой. Целых две недели!

Дженни кинула взгляд в окно и залюбовалась расчерченной квадратиками землей. Ей не нравились коммерческие рейсы на больших воздушных судах – основную часть пути они летели слишком высоко, чтобы разглядывать ландшафт. Маленькие частные самолеты летали в нижних слоях атмосферы, и из иллюминаторов открывался прекрасный вид. Дороги крохотными ленточками вились внизу, поля неровными заплатками закрывали землю, коробочки домиков лепились друг к другу, окруженные группами деревьев…

Мерный шум моторов убаюкивал, и Дженни удалось ненадолго погрузиться в дремоту. Кожаное кресло имело удобную спинку, солнечные лучи не попадали в салон и не слепили пассажирку. Дженни расстегнула пару пуговок на своем шелковом пиджачке, откинула спинку сиденья и еле слышно вздохнула, смежив веки.

Когда Дженни вновь открыла глаза и глянула на часы, то с удивлением обнаружила, что полет длится уже полтора часа. Похоже, она не просто дремала, а крепко спала.

– Где мы сейчас? – спросила она громко, чтобы капитан самолета мог ее услышать.

Тэхен сдвинул с уха один наушник и повернул голову.

– Что вы сказали, мэм? – Его лицо было бесстрастным, да и голос звучал так же.

– Где мы? – повторила Дженни.

– Приближаемся к Санджу.

Она глянула в окно и увидела чуть впереди по курсу огромные горы, увенчанные снежными шапками. Сердце вздрогнуло в груди, и Дженни громко охнула. Горы неслись на них, вздымаясь все выше, и не было между ними просвета. Если самолет не способен подняться повыше, в ужасе подумала она, им суждено разбиться о крутые склоны.

Капитан Ким поправил наушник и отвернулся, но Дженни успела заметить, что на его губах мелькнула довольная усмешка. Понятное дело, его порадовал объявший пассажирку страх. Подлый тип! Как он мог счесть забавной ее панику! Конечно, самолет способен подняться выше – иначе зачем капитан Трезвомыслие вел его к скалам?

Подняв спинку кресла, Дженни уставилась на растущую горную гряду. До нее было еще далеко, но размеры все равно подавляли и внушали трепет. Две огромные вершины, округлые, подбирались все ближе и ближе.

Дженни всегда потрясали горы, могучее доказательство бренности человеческого бытия. Словно мрачные морщины на теле планеты, они веками внушали копошащимся у их подножия человечкам страх и уважение. И хотя высоким горным пикам не было никакого дела до крохотной Дженни, она ощущала перед ними первобытный трепет. Когда-то в детстве – ей было лет десять – Дженни гостила у подруги, чей дом лепился на крохотном выступе горы, и ее посетило страшное чувство, что в любой момент каменный гигант, которому надоело подобное соседство, может глубоко вздохнуть и встрепенуться, отчего человеческое жилье запросто соскользнет вниз по склону и разобьется вдребезги. Конечно, с тех пор Дженни успела повзрослеть и научиться мыслить здраво, но страх перед горными вершинами остался. Словно пожилые леди, горы кутались в зеленые платья, накидывали на плечи белые боа из облаков и носили на головах снежные шапки.

По мере того как вершины приближались, самолет набирал высоту. Воздух становился все более разреженным, и от этого менялся звук моторов. Теперь снаружи чаще мелькали ватные шарики облаков, становясь все гуще и непрогляднее.

Наклонившись вперед, Дженни попыталась разобрать показания альтиметра.

– На какой мы высоте? – спросила она громко.

– Тринадцать с половиной тысяч, – ответил капитан Ким. – Надо подняться еще на шестьсот.

Дженни потрясенно вздохнула. Цифры ошеломляли. «Титаник» ушел под воду примерно на столько же, на две с четвертью тысячи миль. Непостижимая глубина. Непостижимая высота в сравнении со всеми людскими достижениями. Разве можно сравнить самое высокое здание, возведенное руками человека, с высотой горы, созданной природой?

Дженни представила, как уходит на глубину, находясь в многострадальном «Титанике». Медленное скольжение вниз, в кромешную тьму и ледяной холод, туда, где ждет смерть. Она содрогнулась всем телом и отогнала жуткий образ. Пальцы сами собой застегнули пуговицы пиджака, словно пытаясь защититься от холода.

Внизу зазмеился первый горный хребет, пока не слишком высокий.

В этот момент двигатель сухо кашлянул.

У Дженни все внутренности скрутились в узел. Сердце частыми скачками запрыгало в груди.

– Что это было? – пискнула она жалобно.

Пилот не ответил. Его поза изменилась, расслабленность уступила место напряжению. Это еще сильнее напугало Дженни. Она вцепилась пальцами в боковины кресла, ногти впились в кожаную обшивку.

– Что-то не так?

– Все показания в норме, – коротко ответил Тэхен.

– Но что тогда…

– Пока не знаю. Придется спуститься пониже.

Разве что совсем немножко пониже, подумала Дженни в ужасе. Горы продолжали расти впереди, взбираясь к небу. Казалось, теперь до них можно дотянуться рукой.

Дженни постаралась мыслить здраво. Кажется, мотор больше не кашлял? Он работал ровно и без перебоев. Возможно, какое-то небольшое нарушение и имело место, но сейчас вроде бы все в порядке… разве не так?

Мотор снова кашлянул. Кашлянул достаточно сильно, чтобы содрогнулся весь самолет. Дженни застыла в кресле, с ужасом глядя в иллюминатор на вращающиеся лопасти пропеллеров.

– Продолжайте вращаться, – тихо шептала она, опасаясь отвести взгляд, опасаясь даже моргнуть. – Вращайтесь… вращайтесь… – Она мысленно подталкивала винты, представляла мерный гул мотора, словно могла этим как-то отвести надвигающуюся беду.

В ее воображении самолет уже сумел набрать высоту, перебраться через горы и продолжить путь.

Мотор словно споткнулся, кашлянул еще раз… и замер.

Тишина обрушилась внезапно, и Дженни даже показалось, будто она оглохла. Онемев от страха, она следила за вращением винтов. Сначала лопасти стали видимыми, а затем и вовсе остановились.