Чимин оставался в конторе всю ночь и иногда задремывал в кресле, уронив голову на стол. Джису съездила домой, переоделась в джинсы и майку и привезла китайской еды из ближайшего ресторанчика. С ней приехал ее парень, весь в пирсинге, татуировках и с недельной щетиной. Звали его, как выяснилось, Джин.

Судя по всему, Джин явился, чтобы поддерживать Джису, потому что безропотно готовил ей кофе, массировал шею и утешал, когда она принималась плакать. Стойкий оловянный солдатик, несгибаемая Джису совершенно расклеилась от одного только предположения, что Тэхен мог погибнуть.

Обычно в ночное время маленький аэропорт был закрыт, но весть о пропаже опытного пилота всполошила всех, и здание было освещено огнями. Почти никто не уходил домой, потому что событие было незаурядным, а поиски затягивались. Главный механик, Хичоль, шатался вокруг с подавленным видом и, судя по всему, винил себя в недосмотре. Он и предположить не мог, что самолет упал из-за ошибки Тэхена, поскольку тот отлично управлял любой моделью.

Китайской едой приходилось делиться с каждым, кто заглядывал в офис. Звучали предположения, что самолет был неисправен. Хичоль все больше мрачнел и оправдывался, что регулярно проверял каждый винтик. Впрочем, что-то могло сломаться уже в воздухе, отказала одна из систем, например, мог засбоить альтиметр или что-то в этом роде. Но даже в этом случае такой опытный пилот, как Тэхен, должен был справиться с управлением.

Разумеется, была развернута спасательная операция, но, увы, не столь широкомасштабная, как бывает при падении лайнера регулярных рейсов. От спасателей не было никаких вестей, однако работники аэропорта по-прежнему слонялись вокруг.

Увы, стандартная схема поисков была слишком сложной по причине бюрократических проволочек. Для начала рассылались запросы во все крупные и малые аэропорты, которые могли принять терпящий бедствие самолет. После длительной переписки с помощью факсов и электронной почты делался вывод, что воздушное судно действительно пропало без вести. Вслед за этим по предполагаемому маршруту посылался вертолет, который на малой высоте искал следы возможного крушения…

Около девяти утра, когда Чимир и Джису уже были не в себе от беспокойства, зазвонил телефон. Секретарша схватила трубку, затем на ее лице проступило разочарование. Она вздохнула.

– Это тебя, – шепнула она Чимину. – Брат миссис Кан.

Пилот покачал головой и прошел в свой кабинет, чтобы взять трубку.

– Пак Чимин слушает.

– Говорит Чон Ливон, брат Кан Дженни. Что, черт побери, творится? – рявкнул в ухо мужской голос. – Здесь никто ничего не знает. Мы звонили в дом Дженни, чтобы спросить, каковы новости, трубку взяла ее падчерица. Она смеялась и кричала, мол, «поделом твоей сестрице»! Что это значит? Самолет нашли? Дженни погибла?

Чимин с трудом смог вставить слово.

– Никаких сведений не было…

– Но почему она хохотала, словно ненормальная? И что значит «поделом»? Уж не пасынки ли Дженни подстроили катастрофу?

– Послушайте, у меня не больше сведений, чем у вас. Все знают, что Гёнхи не слишком любит вашу сестру, но это не повод делать скоропалительные выводы. – Чимин видел, что Джису стоит на пороге его кабинета, подпирая косяк, и внимательно вслушивается в разговор. За ее спиной маячили Хичоль и еще пара ребят из соседней конторы. Все ждали новостей.

– А мне кажется, все яснее ясного, – раздраженно сказал Ливон. – Эта сучка еще бросила такую фразу: «Вот что случается с врагами моего брата». Разве мои выводы не логичны?

Чимин потер переносицу и вздохнул:

– Поймите, Гёнхи – не очень умная девица. Она лепит то, что приходит ей в голову, и совсем не обязательно ее заявление хоть чем-то обосновано. Нельзя обвинять человека в убийстве на основании его глупости, верно? Кстати, где вы сейчас находитесь?

– В Ульсане. Здесь мы должны были встретиться с Дженни.

– Где вы остановились? В отеле?

– Нет, мы провели ночь в аэропорту, надеялись, что спасатели… – Голос в трубке прервался.

– Да, мы тоже не ложились. Советую вам снять номер в отеле и отдохнуть. Суета и беспокойство не разрядят ситуацию… да-да, я знаю, что мы должны воспользоваться тем же советом… угу… давайте, я запишу номер вашего сотового. Вдруг будут новости? – Чимин нацарапал цифры на бумажке. – Будем надеяться на лучшее. Тэхен – опытный летчик. Если даже ситуация была критической, он сделал все возможное для спасения.

Повесив трубку, Чимин сжал виски руками. У него начинала болеть голова. Бездействие и длительное ожидание были хуже всего. Если бы была возможность, он первым отправился бы на поиски партнера и его пассажирки.

– Возможно, Чон Ливон прав, – сказала от двери Джису.

– В чем? – поднял голову Чимин.

– В том, что катастрофа подстроена. Ты же знаешь, что Кан Чонгук звонил накануне отлета мачехи, выспрашивал детали. Раньше он не проявлял такой заботы! – Глаза Джису сверкали гневом.

– Не будем делать поспешных выводов, – упрямо повторил Чимин. – Для обвинений нет никаких доказательств. Если бы ты подстроила катастрофу, ты бы кричала об этом на каждом углу, как Кан Гёнхи?

– Ты сам сказал, что эта девица тупа, как пробка. – Джису фыркнула. – Возможно, она ничего не делала своими руками. К примеру, постарался братец, а сестра теперь радуется. Такое ведь возможно, босс?

Босс… раньше она так называла только Тэхена. Чимин сжал кулаки, отвернулся к окну и слепо уставился в серое небо.

***

Они почти весь день провели в палатке, дремали и просто лежали, прислушиваясь. Иногда все же приходилось выбираться по нужде или набрать снега в бутылку, но Дженни даже эти моменты помнила смутно.

Она помнила, что Тэхен предложил ей поменяться местами. Поначалу она запротестовала, уверяя, что с другой стороны Тэхену будет слишком тесно, но он был настойчив, поэтому пришлось уступить. Теперь Дженни лежала более удобно и, если бы не было так холодно, могла бы даже вытянуться во весь рост. Едва Тэхен оказался на ее месте у входа, он частично выбрался из-под навеса и принялся наполнять снегом бутылку.

– Послушай, это же моя обязанность, – вяло возмутилась Дженни. – Я в силах с этим справиться.

– Равно как и я, – заявил пилот. – Может, я и ослабел, но у меня нет жара. А тебе надо лежать и ждать, пока организм справится с инфекцией.

– Нам осталось ждать совсем недолго. А потом обо мне позаботятся врачи…

Тэхен только вздохнул. Он так ни разу и не услышал шума вертолета, и надежда на скорое спасение понемногу таяла. Возможно, им придется провести на ледяном склоне еще одну ночь.

– Мы не знаем, когда именно нас спасут, – тихо произнес Тэхен. – Ожидание затягивается.

Дженни несколько долгих секунд смотрела ему в лицо, борясь с желанием разреветься. Но слезы не могли помочь делу, поэтому она справилась с эмоциями.

– Тогда давай набирать снег по очереди. И согревать бутылку – тоже. Ты едва дышишь, а пытаешься изображать героя.

– Никого я не изображаю. Если бы я выскочил из палатки с криком «эге-гей!» и принялся бегать кругами, твои претензии были бы обоснованны. Но я берегу силы и действую осторожно.

Дженни еще немного поворчала, да и то лишь ради того, чтобы отвлечься. Лихорадка мучила ее, мышцы ломило и выкручивало, поэтому хотелось сосредоточиться на чем-то ином, кроме собственного самочувствия.

Еще пять минут спустя Дженни провалилась в сон, но проспала всего полчаса. День перевалил за середину.

– Я должен проверить твою руку, причем при дневном свете, – сказал Тэхен. – Это надо сделать, пока светло.

Дженни недовольно поморщилась. Неужели для осмотра ей требовалось вылезти из-под навеса, чтобы Тэхен мог внимательно исследовать рану?

– Хочешь, чтобы я заголялась прямо на улице?

– Ничего не поделать. Можем захватить пару свитеров, обмотаешься ими для тепла. Откроешь только предплечье.

Тэхен выбрался наружу, захватив с собой аптечку. Дженни со стоном приподнялась и начала вытаскивать больную руку из рукавов кофт. Она даже попыталась сама осмотреть порез. Но в темноте было трудно разглядеть детали. Замотавшись в два свитера, чтобы не сверкать голой спиной и грудью, Дженни выползла из палатки.

Садиться на снег было глупо – штаны мгновенно стали бы влажными, поэтому Дженни с трудом поднялась и ухватилась за дерево здоровой рукой.

Тэхен снял повязку и осмотрел рану.

– Вокруг пореза по-прежнему покраснение, но оно не распространяется шире, – доложил он. В голосе звучало облегчение.

Наложив еще антисептической мази на рану, Тэхен поменял повязку, дотрагиваясь до горячей кожи Дженни ледяными пальцами. Затем он помог ей натянуть на руку кофты.

– Раз уж мы здесь, давай осмотрим и тебя, – сказала Дженни. – Показывай голову.

Тэхен с сомнением посмотрел на нее:

– У нас не хватит бинта для второй перевязки.

– Есть еще одна упаковка, правда, последняя. Если нас завтра не спасут… – Дженни сухо сглотнула, оборвав фразу на середине. Одна мысль о подобной возможности заставляла ежиться. Неужели им придется провести на склоне, в жалкой палатке из поролона и кусков кожи, и третью ночь? – В общем, надо сменить повязку. Я постараюсь использовать меньше бинта. Наложу марлевую салфетку с мазью, обмотаю небольшим клочком бинта, а поверх наложу повязку из тряпья.

Приходилось действовать стоя, и это сильно осложняло задачу. Тэхен был значительно выше Дженни, и ему пришлось наклоняться, чтобы ей было удобнее. Когда Дженни размотала бинты и убрала повязку с раны, оказалось, что ни один шов не разошелся. Это наполнило ее гордостью за свой труд. Правда, кое-где кожа была покрыта корочками, видимо, там, где в местах прокола выступала кровь, но все выглядело достаточно аккуратно, без следов воспаления.

Дженни наложила новый слой мази и марлевую салфетку, прижав ее поплотнее. Тэхен шикнул от боли, но не сказал ни слова. Движения Дженни были неловкими, пальцы двигались медленно, но она все-таки сумела замотать голову Тэхена сначала бинтом, а потом обрывками тряпья.

– У тебя останется чудовищный шрам, – посетовала Дженни. – Прости, но может понадобиться помощь пластического хирурга.

Тэхен недоверчиво посмотрел на нее:

– Пластического хирурга? Для шрама?

– А что? Ты же собирался вставить силикон себе в грудь, – пошутила Дженни устало. – Заодно и шрам поправишь.

– Что, ты так криво зашила?

– Ну… – Она замялась. – Я же не врач. И даже не скорняк. Я не умею шить кожу.

– Перестань казниться. Было бы хуже, если бы ты оставила рану незашитой. В нее могла проникнуть инфекция. Да и внешне это выглядело бы гораздо уродливее, чем любой шрам.

– Да, конечно… – Дженни шмыгнула носом.

– Тебя так сильно волнует этот шрам?

– Не так сильно, как думаешь. Он же находится не на моей голове. Но я бы не хотела, чтобы мою голову украшало подобное…

– Уродство? – любезно подсказал Тэхен.

– Хм… Не то чтобы уродство…

– Я понял, – кивнул он. – Шрам получится ужасным. Гадкое зрелище, да?

– Было бы хуже, если бы у тебя из головы мозги лезли, – буркнула Дженни. – Пошли внутрь, я совершенно продрогла.

– Конечно, моя дорогая спасительница, – согласился Тэхен.

Дженни сложила мазь и остатки бинта в аптечку и выпрямилась. У нее слегка закружилась голова, и она вцепилась в стоящего рядом Тэхена. Тот быстро подхватил ее за талию и притянул к себе.

А затем, не давая себе ни шанса передумать, прижался к ее губам своими.