– Вот черт! – пискнула Дженни, не зная, как выпутаться из неловкой ситуации.

Не могла же она сделать вид, что ничего не заметила! Это было попросту невозможно. А сознательное умолчание означало бы то же самое, что одобрение происходящего. Но как дать Тэхену знать, что она… хм… не в восторге от его реакции?

– Я… мне кажется… – забормотала она и смущенно покашляла. – Полагаю, ты давно не… ходил в туалет… да? Видимо, ты очень хочешь… писать?

Тэхен хмыкнул и несколько секунд оценивал услышанное.

– Ничего, – ответил он наконец, – я потерплю.

– Ну, если ты в этом уверен…

– Уверен, уверен, лежи, – с досадой сказал он.

Дженни не представляла, что делать дальше. Тэхен по-прежнему весьма тесно прижимал ее к себе, но теперь чувство покоя сменилось ощущением смутного волнения. Если капитан Ким мечтает о спонтанном сексе в экстремальных условиях (ведь мужская эрекция – штука загадочная), то она обязана разъяснить ему, что к чему. Она совершенно не думает о нем в плане секса, вот! Совершенно не думает!

Любопытно, а какие именно у него фантазии? Неужели он представляет, что занимается с ней этим прямо здесь, на подстилке? Под бесформенной кучей одежды? В том состоянии, в котором они оба пребывают? Мужчины совершенно утрачивают связь с действительностью, когда заходит речь об их пенисах.

Но ведь она-то способна мыслить здраво! Даже если у Тэхена не сломаны руки-ноги и ребра, он совершенно без сил. Да и она тоже едва дышит от усталости. Неужели он вот-вот начнет приставать к ней? Что ж, капитану Трезвомыслие придется смириться с отказом. У нее отличная классическая отговорка (Дженни едва не засмеялась над бредовостью своих мыслей) – больная голова!

И потом, их ждали дела. Например, неплохо бы добраться до навеса и устроиться на ночь.

Дженни завозилась, пытаясь выбраться из-под груды одежды.

– Чего тебе не лежится? – недовольно пробурчал Тэхен.

– Думаю, пора вставать. Надо перебираться в место потеплее, капитан Ким.

Пилот только вздохнул.

И только час спустя вздохнула наконец и Дженни. Она с трудом залезла в импровизированную палатку и рухнула на подстилку из веток и поролона. Все ее силы ушли на то, чтобы помочь Тэхену добраться до навеса. Для начала она помогла ему переодеться в чистую сухую одежду. Затем минут пятнадцать перетаскивала вещи в палатку. После этого помогала пилоту подняться и буквально доползти на четвереньках до спасительного укрытия. Забравшись внутрь, он рухнул, тяжело дыша, лицо было белым как снег, губа оказалась прокушена до крови.

Последние силы Дженни ушли на то, чтобы заткнуть целлофановыми пакетами дыры и щели палатки. Она вновь адски замерзла и одновременно вспотела. В голове уже не просто стучали молотки. Голову словно размалывали между двумя каменными жерновами. К этому моменту снаружи уже совсем стемнело, начал завывать ветер, который, к счастью, не проникал под навес.

Почувствовав, что Дженни рухнула рядом, Тэхен зажег крохотный фонарик для чтения, который она ему вручила. Слабый лучик света упал на лицо Дженни, обвел внутренности убежища, выхватил крепкий ствол сосны с шершавой поверхностью.

Подтянув Дженни руками к себе, Тэхен постарался тщательно накрыть ее промерзшее тело, выключил фонарик и замер. Переселение в палатку стоило ему немалых сил, но он знал, что Дженни тоже приходится туго.

– Когда мы немного отдохнем, – тихо прошептал Тэхен куда-то в волосы Дженни, – можно будет доесть шоколадку и допить остатки воды. И стоит принять по таблетке аспирина на случай простуды. Что скажешь?

– Угу… – пробормотала Дженни вяло. Она так устала, что болел, казалось, даже язык и им было трудно ворочать.

Конечно, она очень хотела есть, но поскольку усталость была сильнее голода, выбор был очевиден: прежде всего отдых, а потом уже остальное. Куски поролона и сосновые ветки создавали отличную прокладку между спиной и голой землей, а в сочетании с курткой вообще сходили за мягчайшую перину. Дженни чувствовала, как сознание заволакивает дремота, и не стала с ней бороться.

Ее голова покоилась на плече Тэхена, который лежал на спине. Его тепло и запах обволакивали, словно уютное покрывало. Довольно вздохнув, Дженни соскользнула в объятия сна.

Стоило ей заснуть, Тэхен сразу это почувствовал. Напряжение покинуло ее тело, мышцы расслабились и обмякли, дыхание выровнялось и стало едва слышным.

Он осторожно коснулся губами ее холодной макушки, а затем наклонил голову и прижался щекой, чтобы ее согреть.

Чувство нежности и благодарности тлело в его сердце. Если им и удастся пережить ночь без еды и огня, то только благодаря усилиям Кан Дженни. Она одна проделала такую уйму работы, и эта тяга к жизни, эта невероятная энергия внушали уважение.

Тэхен следил за тем, как Дженни строит палатку, хотя для этого приходилось скашивать взгляд, что вызывало боль в глазах. Когда она подходила ближе, становилось ясно, как ей нелегко. Дженни пошатывалась и часто оступалась, но упрямо продолжала двигаться, переносить вещи, сортировать разный хлам, вынесенный из самолета. Ценой невероятных усилий она преодолела ту грань, достигнув которой большинство людей просто упали бы на землю и отказались двигаться. Словно раз за разом открывая в себе второе, третье, четвертое дыхание, Дженни упорно приближалась к цели.

Меж тем сам Тэхен потихоньку набирался сил. Он достаточно часто пил воду, а затем запихивал пальцами снег в узкое горлышко бутылки, чтобы снова спрятать ее под одеяло и греть теплом своего тела.

Осознав в какой-то момент, что покрывало собралось под телом неудобной складкой, Тэхен даже нашел в себе силы передвинуться и поправить шерстяную ткань. Дженни даже не заметила его активности, потому что была слишком занята.

Она работала дотемна, а потому уснула прежде, чем вдоволь напилась и съела еще кусочек шоколада.

Тэхен осторожно поправил гору вещей, которой они были укрыты. Дженни засопела и прижалась ближе. Обнимать ее было легко, изящная фигурка в бесформенной куртке удобно устроилась под боком, ничуть не стесняя его в узком пространстве палатки. На вкус Тэхена Кан Дженни была слишком худой – он предпочитал женщин с более пышными формами, – но сил и выносливости ее хрупкому организму было не занимать. Вероятно, виной тому были регулярные занятия в тренажерном зале, подумал Ким.

Температура понемногу падала – Тэхен чувствовал это и беспокоился все сильнее. Если спать, не разминая мышц, можно замерзнуть до смерти, думал он, осторожно поглаживая плечо Дженни пальцами. Навес отлично защищал от ветра, порывы которого становились все сильнее, но сохранить тепло был не в силах. Конечно, дыхание двух человек немного согревало воздух, но в импровизированной палатке было слишком много щелей, чтобы его удержать. Оставалось прижиматься друг к другу плотнее и молиться, чтобы температура не упала до минус десяти – минус пятнадцати.

Чтобы вырабатывать тепло, телу требовалась хотя бы минимальная подзарядка. Следовало разбудить Дженни и отдать ей остатки шоколадки, но Тэхен никак не мог решиться на подобную жестокость. Она слишком устала, чтобы разрушать ее сон.

Они лежали рядом, и в этом положении было нечто интимное. И хотя Камерону уже не раз приходили мысли о сексе с миссис Кан, интимность эта была не сексуального характера. Между ним и Дженни возникло нечто, что можно было назвать близостью. Совместно пережитые трудности сроднили их, а ночь, которую они проведут в обнимку, только подтвердит это. И даже если спасатели найдут потерпевших бедствие уже утром – что едва ли возможно, Дженни уже никогда не сможет отгородиться от Тэхена привычной стеной. Ей не спрятаться в той раковине, из которой она была вынуждена выглянуть. Пожалуй, он попросту не позволит Дженни снова ускользнуть в свою крепость.

За всю жизнь Тэхену очень редко приходилось прилагать усилия, чтобы завоевать женщину. Как правило, они сами кружились вокруг, словно красивые мотыльки, а отношения частенько сводились к разовому сексу или, реже, к короткому роману.

Еще в школе Тэхен имел успех у девушек, поскольку играл в футбольной команде. Последующие годы в Военно-воздушном училище в очередной раз доказали, что женщины любят парней в форме. Служба во флоте, а затем карьера летчика только укрепляли репутацию любимца женщин. Женившись на дочери полковника, Тэхен ничуть не перестал пользоваться успехом у противоположного пола, хотя уже и не прилагал для этого никаких усилий. После развода и начала работы частным пилотом ничего не изменилось. Теперь в глазах женщин Ким Тэхен был не только бывшим военным, отважным летчиком, но и владельцем частного бизнеса, и это лишь добавляло ему очков. Если Тэхену хотелось секса, найти партнершу не составляло особого труда.

А вот с Кан Дженни его явно ожидали трудности. Она поняла, что вызывает у него эрекцию, но никак не дала знать, одобряет ли она влечение к себе или осуждает. Либо он совершенно не интересовал ее как мужчина, либо стены крепости, которую она возвела вокруг себя, оказались слишком неприступны.

Тэхен предчувствовал, что на этот раз охота будет трудной, а жертва попалась с норовом, но это только разжигало желание.

Позволив Дженни проспать около часа, он включил фонарик и осторожно потряс ее за плечо:

– Дженни, тебе надо поесть.

Ее глаза открылись. Она поморгала немного, затем обвела недоуменным взглядом палатку. Видимо, не сразу сообразила, где находится. Затем подняла глаза на пилота и тихо вздохнула.

– Ким?

– Тэхен, если ты не против. Мы же вместе спим, к чему эти формальности?

В уголке ее губ мелькнула короткая улыбка.

– Не торопи события. Ишь какой прыткий!

– Прыткий? Да я самый сдержанный из мужчин, – хмыкнул Тэхен. Он изучал Дженни в свете фонарика. Похоже, она все еще была бледна, правая щека чуть припухла, под глазом темнела ссадина. – Кажется, у тебя будет фингал, – сообщил пилот Дженни и осторожно коснулся опухшей щеки пальцем.

– Ну и что? У тебя целых два фингала, под обоими глазами, – не осталась она в долгу.

– Мне это не впервой.

Дженни зевнула.

– Как я устала! Зачем ты меня разбудил?

– Тебе следует попить. И неплохо бы перекусить, организму нужна энергия.

– Это ведь ты потерял много крови. Так что пей воду сам.

– Я пил весь день, едва таял снег. А теперь твоя очередь утолять жажду. Давай, не спорь. Пей! – Тэхен протянул Дженни емкость с водой.

Она приняла воду, открыла крышечку бутылки и подержала ее вертикально с полминуты – должно быть, ждала, пока опустится осадок. Сделав три глотка, она едва не выронила бутылку, поэтому Тэхен торопливо подхватил ее и закрыл.

– Вот и хорошо, – похвалил он. – А как насчет остатков «сникерса»? Можешь даже не делиться со мной, ты потратила много сил, пока строила жилище.

– Я хочу спать, – пробормотала Дженни. – Голова раскалывается от боли.

– Знаю, милая, знаю. Помнишь, мы собирались выпить по таблетке аспирина? Он поможет от боли, но для начала надо что-то закинуть в пустой желудок, чтобы не было расстройства. Кусай. – Тэхен протянул Дженни остаток шоколадного батончика. Она укусила совсем немного, пожевала и с трудом проглотила.

– Теперь ты, – сказала Дженни. Он покачал головой. – Тогда я тоже не буду.

Тэхен вздохнул и откусил кусочек. Потом протянул шоколадку Дженни и почти насильно пихнул в рот. Она невнятно что-то промычала и тоже откусила. Так, мало-помалу, они доели весь «сникерс».

Теперь предстояло в тусклом свете фонарика найти аптечку и достать аспирин. Тэхен медленно приподнялся на локте, что стоило ему гигантских усилий, и так же медленно покрутил головой из стороны в сторону. Обнаружив аптечку, он потянулся к ней и распахнул крышку. Пришлось долго копаться одной рукой в груде лекарств, перегнувшись над задремавшей Дженни. Локоть трясся, еле выдерживая вес тела, и у Тэхена даже выступили на глазах слезы.

Найдя наконец таблетки аспирина, он позвал Дженни.

– Аспирин, помнишь?

Она с трудом разлепила веки и застонала.

Тэхен выдавил четыре таблетки из пластикового блистера, две из которых протянул Дженни. Оба сделали по маленькому глотку воды, чтобы таблетки провалились в желудок, но они еще какое-то время висели в пищеводах, прилипнув к стенкам, отказываясь сползать вниз. Вода еще оставалась, но требовалось ее экономить, поэтому и Дженни, и Тэхен несколько раз прикусили язык, чтобы набрать побольше слюны и протолкнуть-таки таблетки в желудок.

Отключив фонарик, Тэхен устало опустился на бок и прижал к себе Дженни. Они лежали лицом друг к другу, ноги тесно переплелись. Тэхен натянул шерстяной плед себе и Дженни на голову, чтобы было теплее, оставив сбоку крохотный зазор для дыхания. И все равно было холодно, слишком холодно, чтобы с уверенностью сказать – они не замерзнут до утра.

– Спокойной ночи, – пробормотала Дженни, прижимаясь плотнее к телу Тэхена.

– Спокойной ночи, – откликнулся он и поцеловал ее в затылок. Дженни не воспротивилась и тогда, когда он осторожно прижал ее бедра к себе, согревая ягодицы.

Оставалось надеяться, что они переживут эту ночь.