Выстрелы странно звучали на Изнанке. Алексей точно видел Койота, весело скачущего на несколько метров впереди, но звуки от его автомата доносились иногда с совершенно неожиданной стороны. Порой они оказывались такими громкими и близкими, словно боец стрелял в самого Лешу, при том в упор. Каждый раз, стоило Книжнику вздрогнуть или инстинктивно дернуться – Искра беззлобно посмеивалась и советовала не трястись.

«Не боись, умирать не больно», – говорила она, спокойно вышагивая рядом.

«Ты пробовала?»

«Я просто знаю, что жить больнее».

Алексей подумал, что с этим предположением сложно не согласиться.

«Как видишь, мы тут делаем ровно то же самое, что и наши светлые братья. Зачищаем эту помойку от всякой швали. Правда вот своим Лютнистом никак не обзаведемся, а Альберт сам так и не сподобился научиться плести Узор. Так что Тишина стоит какое-то время, пока новая погань не приползет. И, эта песня хороша – начинай с начала».

Искра приподняла темное забрало шлема и сплюнула в пыль.

«Может тогда оставить эту работу на Мечника и Лютниста? – предложил Леша. – У них это как бы лучше получается».

«И подпустить их вплотную к нашему штабу? Обойдутся. Плюс, Мечник по ходу считает, что мы оставляем в Тишине какие-то ловушки для него, и предпочитает в зачищенные нами участки не соваться. Так и играем тут в «Точки». Веселуха».

«Нужно свернуть на северо-запад, – скомандовал Книжник, частью сознания находясь в Инфо с самого старта. – Там большая колония крыс».

– Койотик, сверни на три часа вправо, – проворковал Ирина в рацию.

Парень впереди обернулся, помахал им рукой и побежал легкой рысью в заданном направлении.

«Он не слишком легкомысленный для такого места?» – с тревогой спросил Алексей, провожая его взглядом.

«Не больше, чем твои летние кедики», – фыркнула Искра.

«Скажи спасибо, что не туфли», – парировал Леша.

«О, я бы посмотрела на тебя здесь в твоем полном боевом, – теперь Ира уже в голос хохотнула. – Шпилечки тебе идут, мой сладкий».

Алексей промолчал, чувствуя, что опять краснеет от ее подколов.

– А если по чесноку, – Искра снова подняла забрало и глянула на напарника синими глазищами. – Нахрена тебе оно надо? Вот это вот все. Оно красиво, я не спорю, хотя некоторые считают, что на любителя. Я сейчас не о том. Тебе-то эти туфельки нахрена? Что они тебе дают?

Леша шагал несколько минут молча. Не потому, что не желал отвечать на столь наглые вопросы. Просто он сам не очень понимал, зачем. Ирина шла рядом и вроде бы на ответе не настаивала. Но в ее эмоциональном поле терпение спорило с любопытством.

Алексей попытался вспомнить момент, когда впервые осмелился взять в руки губную помаду. Вездесущее Инфо тут же подсунуло кадры-воспоминания о холодном подъезде, шершавых руках и хриплом шепоте: «Алиночка...». И конечно же, о последующих боли, стыде и грязи. Да, шутка Жанны оказалась жестокой. Но возможно именно она первой раскрыла для самого Леши его истинную суть. Распахнула его личную шкатулку Пандоры. Позже она приоткрывалась в редких загулах по ночным клубам, но там все было не всерьез, просто пьяная игра. До той злополучной ночи, когда умер Васька.

Книжник остановился, дрожащими руками стянул с головы шлем. Но затхлый воздух Изнанки не прибавил спокойствия.

– Леш, тише, – Искра смотрела едва ли не виновато. – Слушай, забей...

– Потому что это я настоящий, – оборвал ее Алексей. – Не тот робкий Алеша, которого все привыкли видеть. А вот эта тварь с блядской помадой на губах. И на шпильках. Вот это – я. Ядовитая орхидея, которая вроде и выглядит красиво, но к которой лучше не приближаться.

Глаза девушки сначала удивленно расширились и потемнели, но через секунду в них вновь заиграли золотые искорки.

– Это ты-то тварь?

– Ты знаешь, скольких я убил?

– А ты знаешь, скольких я? – парировала Ирина и тут же хмыкнула. – Как мало ты знаешь о тварях. А еще Книжник.

Леша посмотрел на нее исподлобья. Искра пожала плечами:

– Ну, в принципе-то, ты всегда был не от мира сего. Малость ебанько. Вместо того чтобы наслаждаться плотскими радостями жизни, как твои братья – закапывался в книгах по самые уши. Хорошо хоть в этой жизни малость отвлекся – вон, трахаешься даже. Хотя и здесь не смог не соригинальничать.

Алексей почувствовал, что уши начали пылать, а Искра рассмеялась.

– Откуда ты столько знаешь обо мне? – сумел он выдавить.

– А я была твоим знаменосцем. Не помнишь? Ну да, куда тебе – ты ничего не замечал кроме своих бумажек. А я ведь даже влюблена в тебя была, – девушка стрельнула в сторону Леши хитрыми глазками.

– Прости, – пробормотал тот, не зная, куда себя девать от смущения.

Ира вовсе согнулась от хохота:

– А если не прощу? Ты подумай только: я – восторженная девчонка, вся такая юная и влюбленная! С сердцем, выпрыгивающим из груди при одном только упоминании о тебе. И ты – книжный червь. Да я была готова умереть за тебя на войне, я мечтала пронести за тобой твое знамя через всю жизнь и тысячу битв!

Она картинно замахала руками, но тут же успокоилась, опустила плечи.

– Это потом, покрывшись твоей библиотечной пылью, я поняла, что брат нашел идеальный способ оградить меня от любых сражений. Он уже тогда поступал, как последняя сука. – Искра зло мотнула головой. – Меня – бредящую битвами и победами, сделать оруженосцем тому, кто ненавидел любое насилие! Хотя сражаться ты умел, стоит признать. Ты все умел, ты познал все науки, кроме одной – науки любви...

На последних словах Ирина подняла на замершего Алексея полный трагедии взгляд. А через миг вновь расхохоталась. Леша посмотрел на нее страдальчески. Искра хлопнула его по плечу:

– Расслабься, Книжник, что было, то прошло. Теперь у нас с тобой новая жизнь. И новая любовь. Видишь вон того обормота впереди? Вот, с кем мое сердце поет теперь.

Книжник посмотрел. Койот успел изрядно отдалиться, за время их душевного разговора. И сейчас азартно поливал огнем заросли диких колючек – только ошметки летели в разные стороны. Искра посмотрела на него, и ее улыбка смягчилась. Леша тоже улыбнулся, и тут же почувствовал мощный шлепок на своей ягодице.

– Не переживай, – голос Искры полнился язвительной заботой. – Ты для меня навсегда останешься моим сладким пупсиком.

Она была неисправима. Алексей возвел очи горе и натянул шлем обратно. Какое-то время шли молча и в ускоренном темпе, чтобы немного нагнать увлекшегося Койота. Когда шаг снова можно было замедлить, Ирина протянула:

– Знаешь, пожалуй, именно мне по-настоящему повезло появиться в твоем списке на перерождение. Хотя я до сих пор не понимаю твоей логики. Почему ты вписал в него Щита или того же Огонька, но не вписал Пастушку? А?

Книжник едва не споткнулся на ровном месте. Сам он списка не помнил и, по-честному, не очень-то хотел вспоминать. Иначе давно отыскал бы его в инфополе. Но Ирина в своей наивной простоте умудрилась ткнуть в самый больной пункт. Напомнить о светлой мастерской, о незаконченном портрете прекраснейшей девушки на свете и о надежде в глазах брата. Получалось, что даже в этом он предал Юджина.

– Э-эй, – напряженно окликнула Лешу Искра. – Отставить соплежуйство! Ты посмотри, какая на нас пакость лезет.

Алексей вовремя вскинулся и успел пристрелить склизкую тварюшку, подкравшуюся совсем близко. Эти уродцы, напоминающие мутировавших лягушек, ползли на запах негативных эмоций, чуя его лучше, чем тот же Дриши. Леша со злостью отогнал от себя мысли о Лютнисте. Во-первых, на Изнанке нельзя было расслабляться. А во-вторых, нахуй такую рефлексию.

Однако, твари продолжали ползти. Искра выругалась, стянула с руки перчатку. В воздухе затрещало, и с ее тонких пальцев сорвался густой сноп ярко-желтых искр. Уродцы под таким огнем стали мгновенно съеживаться и умирать с едва слышным шипением. Алексей невольно залюбовался фейерверком.

– Дешево и сердито, – заключила Ирка, стряхивая ладонью.

– Это было красиво.

– Спасибо.

– А Койот, – Леша кивнул в сторону вновь отдалившегося бойца. – Он тоже из наших?

– Не-а, обычный человечишка. Малость ебанутый, правда. За что и люблю, наверное, – Искра весело ощерилась. – Слабость к отбитым мужчинам во мне сохранилась, как и любовь к хорошей драке.

– Это поэтому ты пошла служить у Паука? – вдруг спросил Алексей, уже чувствуя, что спрашивает это зря. – Ради драки?

Девичья ухмылка резко погасла. Ирина зашагала вперед быстро, почти зло. Книжник поспешил за ней, ругая себя на чем свет стоит. Он силился придумать слова, чтобы извиниться, но в момент, когда почти придумал, Искра вдруг сухо бросила:

– Нет. Я пришла к нему ради мести.

– Кому? За что? – спросил Леша, тут же забыв о том, что о таком не стоило спрашивать.

– Моему брату.

Алексей чуть снова не споткнулся. Он вдруг вспомнил, где еще видел такие же ярко-синие глаза, с карими крапинками, похожими на искры. Просто взгляд тех, других глаз слишком уж разнился в спектре эмоций, чтобы раньше Леша мог предположить такое родство.

– Щит твой брат? – пробормотал он, еще не до конца поверив в свою догадку.

– Угадал, умник, – Искра криво улыбнулась, но улыбка тут же погасла.

Леша не решался спросить, за что, но спустя еще пару минут Ира начала рассказывать сама.

>>>

Нам с ним и сейчас «посчастливилось» переродиться в одной семье, представляешь? А еще у нас был брат, Андрей. Наш младший братишка. Он был обычным человеком и не понимал наших глюков. Но все равно любил нас.

Ему было семнадцать, мне – двадцать один. Мы ехали на одном мотоцикле, когда нас снесло фурой на трассе. Мне повезло, я улетела в канаву. А еще на мне был шлем Андрея. А мой братишка... его буквально размазало по асфальту. Всю дорогу до больницы врачи поражались тому, что он все еще жив. Я держала его из последних сил, чуть не сдохла в той скорой. Но не смогла его вытащить.

Его подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. Он не приходил в сознание, но я знала, чувствовала, что Андрюшка жив.

Я рвала жилы. Я перелопатила весь интернет в поисках врачей и клиник, способных вернуть мне брата. И нашла. Первая клиника под патронажем GNS как раз открылась в Москве. Я пришла туда и... встретилась лицом к лицу со страшнейшим из врагов. К тому моменту, Артур уже вовсю общался с Максимом и планировал вступить в его банду. Звал и меня. Но Паук был способен вылечить Андрея, а ради брата я была готова на все. Вот только...

Мы не успели. На правах старшего родственника, Артур отключил Андрея от ИВЛ, как раз в тот момент, когда я договаривалась с Альбертом о помощи. Когда я приехала, мой братишка был уже мертв.

>>>

Искра остановилась и невидяще посмотрела куда-то за горизонт. Голос ее был сухим и тихим:

– Когда я спросила Щита «зачем?», он ответил, что он все равно остался бы инвалидом или, хуже того, овощем. А нам в предстоящей войне ни к чему была такая обуза.

Алексей стоял чуть в стороне и, не скрываясь, поглощал сквозящую из ее души горечь и застарелую скорбь. Он чувствовал ее ненависть к Щиту, как свою собственную. И жалел лишь о том, что тогда, зимой, у него не хватило сил прикончить тварь, способную убить собственного брата. Да, пожалуй, теперь, Леша наконец-то начинал понимать, кто был настоящим чудовищем.

Он шагнул к Искре, желая обнять ее, дать понять, что он понимает ее боль, поделиться невесть откуда взявшимся теплом. Но земля под ногами вдруг просела, раздался треск. А через миг Алексей с коротким вскриком провалился в пустоту и темень.