Алексей бежал по стальному коридору, теряя последние силы и щедро пачкая стены и пол глянцево-алой кровью. Голые пятки звонко шлепали по металлу, тяжелое дыхание эхом разносилось по пространству. Но даже оно не могло заглушить приближающегося шороха. Шепот тысячи черных мотыльков настигал Алексея, дышал холодом ему в затылок.

Завернув на очередном повороте, Леша с разбегу врезался в человеческое тело. Отшатнулся с криком, но тут же радостно потянулся обратно – это была Анечка! Не самый лучший союзник, но в данной ситуации выбирать не приходилось. К тому же, если она здесь, значит и остальные члены сопротивления должны были быть неподалеку. Поисковики не ходили на операции в одиночку.

– Анечка, где наши? – спросил Алексей, силясь отдышаться.

Девушка взглянула на него отсутствующим взглядом и тихо произнесла:

– Они здесь.

Он взглянул по направлению, указанному ее рукой и снова не смог сдержать крик. Да. Они все были здесь.

Мечник лежал ближе всех. В его распоротом животе что-то неприятно копошилось и хлюпало. Рядом с ним распростерся в нелепой позе Огонек – Леша узнал его по рыжим волосам – лица у парня не было. Чуть поодаль валялись останки, видимо некогда бывшие Щитом. У самой стены клубочком свернулась Алена. А сразу за ней...

– Ю... – парализующий ужас сковал все тело Алексея.

Он не хотел смотреть, но видел – Юджин висел в позе распятия, приколоченный к стене какими-то обломками, весь обмотанный черной изолентой и проводами. И, в отличии от остальных, он все еще дышал.

– Юджин! – на нетвердых ногах Леша пошел к нему, оскальзываясь на своей и чужой крови, спотыкаясь о тела.

Брат услышал его, тяжело приподнял голову. Синие губы тронула улыбка, красивая и жуткая одновременно:

– Книжник.

Легко, словно вовсе не чувствуя боли, Лютнист снял ладонь с металлического штыря и протянул ее в сторону брата. Липко огладил щеку, бережно накрыл затылок.

– Юдж, что случилось? – просипел Леша, не сопротивляясь этой странной ласке. – Что здесь произошло?

Юджин не ответил, продолжая улыбаться и тянуться к брату всем телом. Это было непросто – оплетка из проводов и арматуры крепко держала его у стены. Кровавая капель звонко пела под ногами.

– Юдж, что ты делаешь? – спохватился Алексей, когда ледяные губы брата уже почти коснулись его.

– Мне холодно, братик, – прошептал Юджин насмешливо. – Мне так холодно. Согрей меня.

Книжник метнулся в сторону и вновь наткнулся на застывшую Анечку. Оказывается, она уже успела подойти вплотную и безучастно наблюдала за сценой.

– Аня, что... кто это сделал? Кто это сделал с вами?! – закричал Леша, впиваясь дрожащими пальцами в ее, показавшиеся каменными плечи.

– Ты, – ответила Анечка.

И вдруг зашуршала тонкой бумагой, как-то нелепо просела под руками и начала рассыпаться на крошечные обрывки. Те закружились в воздухе, затрепетали крылышками, захватили Лешу в плен, заполняя собой весь мир.

– Нет, – забормотал Алексей, отступая. – Нет-нет-нет!

Он силился вырваться из душно-пыльного облака, отчаянно отмахивался от крошечных тел, что ранили кожу, словно бритвы. Ноги вязли в шепоте, тело немело, разум угасал.

Пронзительный вороний крик вдруг разметал облако мотыльков, хлестнул Алексея жесткими перьями. Огромная черная птица зависла над ним, обхватила лицо когтями, как ладонями, заставила смотреть вверх.

– Сотри! – каркнула в распахнутые глаза. – Сотри клетку!

В нос ударило запахами больницы – хлор, аммиак, кровь, формалин. Брызги зеленоватой жижи полетели с крыльев птицы во все стороны. Та каркнула еще раз и, сорвавшись, тяжело полетела по опустевшему коридору. Книжник бросился следом, но очень быстро потерял ее из виду.

Он продолжил бежать, ведомый мокрым следом, подгоняемый уже не только страхом. Бежал, все больше теряясь в лабиринте стен и запертых дверей. И не сразу заметил, как холодная сталь пола сменилась резиновым покрытием, смягчающим шаги, а вдоль стен начали попадаться пустые кушетки, обтянутые грязно-зеленым дерматином.

Когда Алексей понял, куда ведет его птичий след, было поздно. Он застыл перед последним поворотом, уже зная, что за ним скрывается лаборатория. Слыша ее гул, видя отсветы огоньков аппаратуры на стене.

– Что же ты не заходишь? – спросил Дриши ласково.

Леша пропустил тот момент, когда Птицелов вышел к нему и застыл на расстоянии вытянутой руки. Как обычно, он разглядывал свою жертву с азартным любопытством, снизу-вверх, чуть склонив голову.

– Здравствуй, Алеша, – улыбнулся. – Я скучал.

Книжник попятился.

Улыбка Дриши мгновенно удлинилась, сделалась хищнической. Глаза сверкнули черно-кровавыми вишнями.

– Куда же ты, Алеша?

Его темные щупальца выпростались из-за спины с ленивой грацией мурен. Алексей спохватился и попытался открыть свою актинию, но спину обдало пустым холодом – сила оставила его. Леша повернулся, чтобы бежать, но Дриши, словно только и ждал этого – прыгнул на спину, повалил, прижал к полу своим, неожиданно тяжелым, телом. Впился когтистыми пальцами в плечи, выуживая из жертвы первый крик боли.

Алексей забился под ним и каким-то чудом смог перевернуться. Вероятно, сам Птицелов позволил сменить позу на более интересную. Лишь для того, чтобы держать и жрать его еще и с помощью зрительного контакта.

– Ты мой, Алеша, – проворковал Птицелов, одной рукой фиксируя запястья, а второй оглаживая Лешину грудь.

Вернувшийся рой мотыльков заплясал над ними, осыпая обоих черной пыльцой. Но Книжник не готов был сдаться без боя. Он выгнулся, рванулся и смог вцепиться в ладонь врага зубами.

Дриши вскрикнул скорее удивленно и хлестко ударил Лешу по щеке. Это освободило жертве руки. Алексей забился с удвоенной силой, чувствуя, что противник вот-вот отступит, смущенный яростью сопротивления.

– Алеша! – закричал Дриши, и впрямь отшатываясь, баюкая прокушенную руку. – Прекрати!

Алексей быстро отполз от него спиной, больно ударился плечом в острый выступ стены. Внезапно ладонь нащупала в пространстве рукоять пистолета. Ну точно же – Вольфганг принес ему Glock в палату! Немедля больше, Леша наставил пистолет на Дриши, привычно снял с предохранителя. И нажал на курок.

Выстрел прогремел так громко, что Леша проснулся.

>>>

Потревоженная ночь звенела осколками тишины. Алексей осознал себя сидящим на самом краю постели с ногами, смотанными промокшей простыней. Сам весь был, как эта простыня – мокрый и холодный. В руке остывал пистолет. Остро пахло потом и порохом. И еще – кровью.

Это был просто кошмар, очередной страшный сон, который уже закончился. Почему же сердце Алексея продолжало так бешено стучаться в ребра?

Не выпуская оружия из ладони, Леша выпутался из простыни, поднялся на подрагивающих ногах и оглядел комнату.

Антон лежал с другой стороны постели. Его белое тело остро вычерчивалось на темном полу и было заметно даже в предрассветных сумерках.

– Тоша? – позвал Алексей растеряно, еще не осознавая непоправимости случившегося.

Шагнул ближе, нагнулся и тут же с силой, до синяков на щеке, зажал себе рот.

Антон с удивленным испугом смотрел в потолок. В его лбу, чуть выше линии бровей, чернела аккуратная дырочка. Стайки веснушек разбегались от нее, блекли, словно звезды, попавшие под влияние черной дыры. А из-под затылка, пятная светлые вихры, медленно и вязко растекалась круглая клякса.

– Тоша, – позвал Леша жалобно. – Тош.

Антон не ответил.

Пространство квартиры стремительно остывало. Книжник зажмурился, пережидая острый приступ головокружения и тошноты. Слюна во рту наполнилась вересковой горечью. Он ощутил, как последние крупицы чужой жизни просочились сквозь стены, оставив после себя лишь мертвенную пустоту и вот этот горький не то вкус, не то запах. И теперь так будет всегда. Потому что Антона – его горячих мягких рук, его шумного ночного дыхания, его заботливого взгляда – больше нет.

Леша почувствовал, как что-то горячее потекло по его занемевшим щекам. Сморгнул испуганно и не сразу сообразил, что это его собственные слезы. В горле клокотал, рвущийся наружу вой. Хотелось кричать, рыдать, умолять вернуться – вопреки всей бессмысленности этих действий. Хотелось сорваться и побежать, зовя на помощь неизвестно кого. Хотя ничем помочь уже было нельзя.

Антон мертв.

Книжник заставил себя сделать вдох. Проглотить порцию воздуха, как горькое лекарство. И плотнее обхватил рукоять пистолета – это неожиданно его успокоило.

Не нужно было быть медиком, чтобы понимать – Антон умер мгновенно. А значит бесполезно было вызывать скорую. Бесполезно и опасно так же, как и звонить сейчас Юджину. Усилием воли Леша отвел взгляд от смартфона, лежащего здесь же на полу – рядом с телом. Видимо свалился с тумбочки, когда Антон пытался успокоить, бьющегося в пучине кошмара любовника.

Алексей поднялся и прошел к вещевому шкафу, начал одеваться, не включая свет. Он чувствовал онемение по всему телу – внутри и снаружи, словно сам он превратился в белый шум. Он не чувствовал ни своих эмотиков, ни даже инфополя. На поверхности остались лишь холодные мысли о том, что эта смерть решила все.

Бесполезно было бы просить защиты у Лютниста или пытаться что-то объяснить Мечнику. Он теперь не просто тварь. Он – убийца. Враг.

Паук.

Алексей сунул пистолет в кобуру, прикрыл ветровкой. Рука сама скользнула в карман и нащупала серый картонный прямоугольник. Взгляд вновь обратился к смартфону. И тут же в голове всплыла подсказка из инфо – звонить нельзя. Все средства связи прослушиваются командой Мечника.

А значит у Книжника остался лишь один путь.

Прежде, чем навсегда покинуть квартиру Эрика, Леша вернулся в спальню. Наклонился и опустил Антону веки. Последний раз полюбовался россыпью веснушек на бледном лице, стараясь не замечать самой яркой точки во лбу.

– Прощай, Тош.

Ключи от квартиры он выбросил в мусоропровод. Выйдя во двор, поежился от сырого ветра, зябко сунул дрожащие пальцы в карманы. И зашагал по тротуару в направлении центра.