К вечеру они сменили автомобильный салон на кухню Юджиновой квартиры. Леша даже не удивился тому, что, в конце концов, все закончилось пивом и пиццей. Правда, в отличие от предложения приснившегося Мечника – реальная пицца не была куплена в забегаловке по дороге.

Юджин испек ее сам. Крутил тесто, как заправской pizzaiolo и травил бесконечные байки из жизни. В то время как молчаливый Максим крошил колбасу для начинки. Алексею доверили тереть сыр и он, увлекшись, натер целую гору.

За окном как-то неожиданно и до обидного быстро стемнело. Максим предложил вызвать для Алексея такси, но Юджин почти безапелляционно объявил, что его, так счастливо найденный, младший брат сегодня ночует здесь. И Леша не нашел в себе силы отказаться. Тем более что от пива и теплой дружеской атмосферы его бессовестно развезло, и он опасался, что не доберется до своей квартиры без приключений. Да и на глаза Эрику попадаться в таком виде не стоило.

Юджин постелил брату в комнате. И не торопился уходить, даже когда Алексей улегся и по уши замотался в простыню. Он сидел и смотрел с неподдельной ласковой радостью и, чувствуя этот взгляд, хмельной Леша понимал, что отчаянно и бесповоротно влюбляется в Лютниста.

«Если он меня поцелует сейчас», – промелькнула в голове Алексея шальная и абсурдная мысль, которую он даже не успел додумать до конца. Потому что Юджин вдруг наклонился и легко коснулся губами его лба. Сердце в груди Алексея сделало кульбит, а от горящих щек, кажется, стало светлее в комнате.

– Я рад, что ты здесь, – произнес Юджин.

Поправил край простыни, почему-то игнорируя оглушительный перестук Лешиного сердца, и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Алексей смог выдохнуть.

И тут же вновь невольно затаил дыхание, потому что с кухни донесся голос Максима:

– Ты доверяешь ему, – это прозвучало едва ли не укором.

Юджин ответил что-то, судя по всему утвердительное.

Алексей напрягся, вслушался – сон как рукой сняло.

– Ты его видишь впервые в жизни, – буркнул Максим, позвякивая пивными бутылками.

Хлопнула дверца холодильника.

– Когда-то я и тебя впервые видел, – спокойно заметил Юджин.

– Тогда было другое время.

– Да ну?

Шум воды из включенного крана заглушил и без того тихий разговор. Алексей закусил губу, весь превратившись в слух. Почувствовал знакомое покалывание в кончиках пальцев. И понимание, что он владеет способом узнать содержание разговора, выместило собой несмелые доводы совести и некстати всплывшую в памяти фразу о том, что подслушивающий никогда не услышит о себе ничего хорошего.

Стоило лишь прикрыть глаза, позволить покалыванию превратиться в нервные мурашки, разбегающиеся по рукам, расслабить шею.

Тьма под веками замерцала голубыми и золотыми искрами. И спустя мгновение, голос Максима раздался совсем близко, так, что Алексей даже вздрогнул.

– Нам стоит быть осторожнее. В этом городе слишком много пауков, и Алексей может оказаться одним из них.

– Он – мой брат, – голос Юджина звучал напряженно. – Мечник, ты говоришь о моем брате. О Книжнике.

– Пока еще он – Алексей Грин, студент медицинского института.

– Ты же его проверил. Тебе недостаточно? Мечник, только не говори, что ты его не узнал.

Пауза Максима прозвучала тяжелой медью.

– Узнал. Вот именно, что я его узнал.

За словами Мечника – грохот битвы и лязг мечей, вой рога, командующего отступление...

Алексей зажмурился, но это не помогло: картина прошлого развернулась перед ним словно потрепанный свиток.

Его под руки выволокли из дворцовой библиотеки. Мечник – с ног до головы покрытый своей и чужой кровью – сунул в ладонь клинок. Меч был тяжел для рук Книжника. С тяжелым лязгом сталь упала на мостовую. Взгляд Мечника был страшен.

– Подними свое оружие, правитель.

За его спиной занимался пожар. Дым и хлопья сажи закрывали небосвод, который вопреки всему оставался пронзительно-синим. Небо было чистым. Что не мешало врагу под этим небом убивать его народ.

– Подними, свое оружие и защищай свой город! – рычал Мечник и, кажется, он уже готов был обрушить собственный легендарный клинок на голову соплеменника.

На Книжника напало оцепенение. Он, наверное, мог бы попытаться объяснить воину, что он должен вернуться в библиотеку. Туда, где висит его собственный меч – подогнанный по руке. Туда, где служащие эвакуируют ценнейшие фолианты, спасают жемчужины науки и культуры, сберегают знания и историю своего народа. Туда, где он действительно может принести пользу, а не пасть среди многих, бесполезной жертвой кровожадной войне.

Но чего стоили сейчас эти слова для Мечника, теряющего город и армию? Слова не решали в битвах.

– Книжник! – ревел Мечник. – Подними оружие!

А Книжник развернулся. И побежал.

Он бежал со всех ног, ориентируясь среди дворцовых коридоров по своей абсолютной памяти. Глаза его застилали слезы.

Мечник остался стоять посреди двора, залитого кровью раненых. Он проводил беглеца взглядом полным презрения. И раскаленной стрелой в спину Книжника вонзилось слово – «Трус».

– Нам нужны воины, – произнес Максим и, Алексей понял, что захваченный образами прошлого, большую часть беседы все-таки пропустил.

– Нужны, – вздохнул Юджин. – Но у тебя есть только лютнисты и книжники. Уж извини.

Мечник снова долго молчал. Начало казаться, что он так и не ответит Юджину.

Алексей лежал неподвижно, смаргивая слезы. Неясный гул вдруг привлек его внимание – вибрировал телефон, извещая о текстовом сообщении. Леша прочел его, даже не пошевелившись в направлении своих вещей.

От Эрика: «Надеюсь у тебя все в порядке. Увидимся завтра. Я соскучился».

Алексей закусил угол подушки, чтобы не зарыдать в голос.

– Лишь бы не было предателей, – наконец тяжело обронил Максим.