Бьёрн проснулся рано, ещё до будильника, и хотел поваляться в постели, но мама уже чем-то гремела на кухне. Он готов был поклясться, что чует запах омлета. Бьёрн вскочил, наскоро оделся и побежал вниз. Когда он спускался, в столовой уже вовсю гремели ложками, и слышался раскатистый голос шефа Норберга.

— ...Видели людей в военной форме. У нас своей армии нет, так что сама знаешь, что это за люди. Где армия, там и военные преступления. Привет, Бьёрн!

— Доброе утро, шеф Норберг! Доброе утро, мама! А что, омлет весь съели?

Бьёрн с кислой миной взял из шкафа плошку, насыпал туда звёздочек, залил молоком и сел за стол. Норберг подвинул к нему свою тарелку с половиной недоеденного омлета. Бьёрн посмотрел на кивающую ему маму, на улыбающегося Норберга, облизал ложку и стал есть омлет.

— Да, и вот ещё что, — Норберг будто что-то вспомнил. — Жуки эти пропали куда-то. Я вот думаю, чего это они здесь искали?

— Или, скорее, кого, — задумчиво сказала мама. — Роботов же, по большому счёту, можно называть «кто», а не «что».

— Пожалуй, — Норберг барабанил пальцами по столу. — Только не видел я здесь ни одного живого робота. Вещь, знаете ли, заметная.

Бьёрн открыл было рот, но нарвался на строгий мамин взгляд и с деланым усердием накинулся на омлет.

— Как считаешь, Бьёрну уже можно машину доверить? — невинно спросила мама.

— Бьёрн держится молодцом! Ребята говорят, аккуратно водит.

— Дай-то бог! Микаэль обещал свою старую машину нам отдать...

— Правда? — Бьёрн чуть не подпрыгнул на месте.

— Правда, правда. Только будешь себя плохо вести, ключи не дам! — И мама строго посмотрела на Бьёрна. — Планы не поменялись?

— Не-а. Перед обедом я заеду к Мэй, и мы поедем на пикник к старым пещерам, я там местечко присмотрел.

— Домой не забудь заскочить: я вам корзинку для пикника дам. И смотри у меня, за Мэй головой отвечаешь! Она девочка скромная и порядочная, не чета такому сорванцу.

Норберг кашлянул в кулак, чтобы скрыть невольно выскочивший смешок.

— Я скорее за Бьёрна беспокоюсь, — сказал он, улыбаясь. — Она хоть и скромная, но иным мальчишкам сто очков вперёд даст.

Бьёрн покраснел и уткнулся в чашку с какао.

— Ладно, бегите уже. Да, Бьёрн, почему не нужно лазить в пещеры?

Бьёрн закатил глаза к потолку.

— Потому что там могут быть обвалы, — заученно сказал он.

Ровно в двенадцать Бьёрн подлетел к дому Мэй. Ради такого случая он надраил флаэр полировальной пастой, и тот весь радостно блестел на солнце. Даже антигравы, утратив былые грязные разводы, выглядели, будто только что сошедшие с конвейера. Бьёрн посигналил новым гудком, который Ульф подарил ему на день рожденья. Гудок был от старого локомотива, так что голос у флаэра получился зычный.

Мэй как будто только этого и ждала. Она выскочила из дома в чёрном кожаном костюме. Даже шлем уже был на голове. Она ловко запрыгнула на флаэр и взялась не за ручку, что делила сиденье надвое, а обняла Бьёрна. Он расправил плечи и с гордым видом вылетел на улицу. Игравшая на улице детвора бросилась было за ними, но Бьёрн дал газу, быстро пересёк деревню и полетел по полю вдоль дороги.

Луга только начали расцветать, искрясь на полуденном солнце всеми оттенками зелёного. Гонимые ветром волны прокатывались по разнотравью, как по глади бескрайнего океана. Тени причудливых облаков скользили по холмам и низинам, и солнечные лучи, вдруг прорвавшись в очередной просвет, словно золотыми нитями пронизывали лёгкую дымку весеннего воздуха.

Мэй широко открытыми глазами смотрела на проносившуюся мимо красоту. Сначала она боялась разжать замок из рук, прижимавший её к Бьёрну, но тот вёл флаэр очень плавно, и она, в конце концов, осмелела и выставила растопыренную ладонь набегавшему ветру.

Подлетая к перелеску, Бьёрн осторожно поднял флаэр над кронами деревьев, и у обоих перехватило дух от нахлынувших чувств. Мэй снова вцепилась в Бьёрна, а когда флаэр пошёл на снижение, она привстала на антигравах, как на стременах, и поднялась над Бьёрном, чтобы получше разглядеть разворачивающуюся перед ними картину.

Они расположились на краю соснового бора, на холме, недалеко от лаза в старые пещеры. Бьёрн деловито расстелил плед и выставил корзинку с бутербродами и потёртым чайным термосом. Мэй высыпала рядом с корзинкой горсть дорогих конфет и выложила завёрнутую в фольгу курицу. Они долго сидели, смотрели на проплывающие в небе облака и не решались заговорить. Бьёрн украдкой посматривал на красивое лицо Мэй и предательски торчавшую из фольги куриную ногу. Вдруг, не сговариваясь, они повернулись друг к другу и рассмеялись от такой синхронности.

— Знаешь, а меня никто раньше на пикник не приглашал, — сказала Мэй, разворачивая курицу.

От Мэй исходил аромат каких-то цветов, из леса тянуло свежей смолой, молодой хвоей и шишками, а курица просто пахла кулинарным чудом. От всего этого у Бьёрна голова закружилась.

— Странно, — сказал он, пожимая плечами. — По-моему, ты ничуть не хуже других девчонок.

— Ну да, — Мэй улыбнулась, отщипнула себе кусочек курицы и подвинула тушку Бьёрну. — Только дочь полицейского — это, знаешь, клеймо на всю жизнь. Никто не зовёт меня гулять, потому что они хотят выпивать и курить. Будто других развлечений нет, — Мэй фыркнула. — Боятся, что я отцу расскажу, чем они занимаются. Можно подумать, он и сам не знает.

— Но не все же такие, — Бьёрн набил рот курицей, и говорил с трудом.

— Ах да, были ещё придурки, которые пытались меня бить...

От этих слов у Бьёрна глаза полезли на лоб, и он что-то промямлил невразумительное.

— Они думают, что если их отцов когда-то оштрафовали, то все полицейские — уроды. А на ком же ещё сорваться, как не на девочке. Ну я и расквасила им носы. Их родители приходили потом отцу жаловаться. Так он им сказал, что если кто хочет подраться с девчонкой, пусть сначала его положит на лопатки. Они и написали на него бумагу в управление. Так что теперь я в город, в другую школу хожу, — Мэй вздохнула.

— Поэтому твоего отца и в город не переводят?

— Нет, — Мэй грустно уставилась на облака. — Он сам много раз отказывался. После академии ему предлагали место зам. начальника полиции в Стокгольме, но он сюда вернулся из-за мамы. Очень её любил. А когда мама умерла, он сказал, что останется с ней.

— Твоя мама была очень красивая.

— Да... Ой, я же совсем забыла, — Мэй деловито вскочила, стараясь не показать, что у неё глаза на мокром месте, и бросилась к рюкзачку. — Вот, — Она вытащила из рюкзачка неумело обёрнутый фольгой свёрток. — У тебя же день рожденья недавно был, ну мы и решили тебе подарок сделать. Держи.

Бьёрн осторожно развернул фольгу, открыл невзрачную серую коробку, из всех опознавательных знаков на которой была лишь наклейка со штрих-кодом, и запрыгал от радости.

— Ух ты, — он вытащил простенький жёлтый мультиметр. — Вот здорово! Я теперь смогу все цепи проверить! Спасибо!

И он бросился обнимать Мэй. Она еле устояла на ногах, и они, едва не упав, стояли, обнявшись, и смеялись.

— А давай в пещеру слазим? — Предложила Мэй, вдоволь насмеявшись. — У меня с собой полицейский фонарик есть.

— Но ведь нам же не велели... Постой, а зачем ты фонарик тогда с собой взяла?

— Так, на всякий случай, — Мэй заговорщически подмигнула. — Вдруг заблудимся.

— Но меня же мама убьёт...

— А меня — отец. Но ведь пещера от этого менее интересной не станет.

— Ладно, — Бьёрн колебался недолго. — Только я первый полезу. Если вдруг что, ты тогда зови на помощь.

— Не пойдёт. Я флаэр не вожу. Поэтому ты полезешь вторым, чтобы мог позвать кого-нибудь. К тому же фонарик у меня.

Мэй ловко протиснулась в узкий лаз, проползла немного вперёд и вернулась ко входу.

— Лезь давай, тут всё что можно, обвалилось уже.

Бьёрн без труда пролез внутрь, оказавшись в узком коридоре. Над головой нависал обглоданный водой низкий каменный свод. Пригнувшись, они прошли пару сотен метров, и коридор расширился, наклонно уходя вглубь холма. Мэй остановилась у неумело нарисованной граффити.

— Они и сюда добрались, — вздохнула она.

Идти было тяжело, повсюду под ногами попадались угловатые неровности и скользкие камни. Вскоре дорогу им преградил огромный валун, занимавший почти весь проход. Они переползли через него сверху и оказались на краю обрыва в большой грот. Мэй осветила нижний ярус фонариком и спрыгнула.

— Прыгай, здесь невысоко.

— Постой, — Бьёрн сначала спрыгнул, а потом его вдруг осенило. — А как же мы обратно залезем?

— Отец говорит, что каскад пещер идёт под горой на несколько километров, и есть даже большие выходы на поверхность, куда туристы лазят. Ты же не испугался?

— Не-а, — Бьёрн помотал головой. — Если что, я тебя подтяну повыше, и ты сможешь залезть обратно.

Мэй осветила фонариком покатый каменный свод и разрисованные краской стены. На полу валялись баллончики из-под краски, окурки, пивные бутылки, грязные пакеты. Рядом с большим камнем чернело кострище.

— Фу, — Мэй поморщилась. — Ну почему обязательно нужно изгадить всё, до чего люди доберутся?

— Наверное, это от невозможности понять всю красоту природы, — с умным видом сказал Бьёрн. — Пойдём дальше.

— Мы с тобой как Том и Бекки, только факел теперь у меня, — Мэй нашла какой-то лаз и уже ползла по нему на четвереньках.

— Как кто?

— Как Том Сойер и Бекки Тэтчер. Ты что, книжку не читал?

— Я её в детстве читал, — обиделся Бьёрн.

— Осторожнее, тут камень сверху торчит. Голову береги.

— Вижу, не маленький уже. Ой! — Бьёрн больно ушибся головой.

— Я же говорю — голову береги. Уже немного осталось.

Они проползли ещё немного и оказались в следующем зале, где с низкого потолка свисали сталактиты. Бьёрн выпрямился и стал растирать шишку на лбу. Мэй приложила ему к больному месту холодный фонарик, и Бьёрну сразу стало лучше. Луч фонарика бил в потолок, наполняя тусклым светом всю пещеру.

— Посмотри, разве не прекрасно творение природы, когда люди не вмешиваются в него!

— Да, природа здесь трудилась ещё до того, как человек появился на свет... Подожди-ка, что это там? — Бьёрн заметил заваленный сталактитами и камнями проход и направил туда луч фонарика.

— Возможно, кто-то хотел спрятать тут что-то интересное, — глаза Мэй сверкнули в луче фонарика. — Посвети-ка поближе.

— Давай лучше я, — Бьёрн отдал фонарик Мэй, а сам принялся разгребать проход.

Обломанные сталактиты образовывали своего рода каркас, набитый мелкими камнями. Достаточно было вытащить несколько сталактитов, чтобы вся конструкция рассыпалась.

— Будто специально сделали, чтобы можно было легко разобрать, — сказал Бьёрн, глядя в открывшийся лаз. — Полезем?

— Только не говори, что боишься.

— Я и не боюсь, — надулся Бьёрн.

— Тогда я первая, — Мэй встала на четвереньки и посветила фонариком. — Пролезть можно.

Она скрылась в проходе, и Бьёрн нехотя пополз за ней. На сей раз ползти пришлось довольно долго, Бьёрн несколько раз ударился о камни и расцарапал руку. Наконец, они оказались в довольно крупном зале. Посреди высокого свода свисала люстра из сталактитов, и капли воды стекали по ним в небольшое озерцо.

— Посмотри, — Мэй подошла к неровной стене, а луч фонарика выхватил из темноты нацарапанные на стене фигурки людей. — Здесь, наверное, было культовое место древних людей.

— Ну да, и самолёты у них получились, как живые, — съязвил Бьёрн, показывая на довольно реалистичные изображения самолётов и танков.

— Так здесь изображена битва людей и роботов, — круглое пятно света прошлось по рисункам. — Видишь, люди стреляют в роботов, а вот ракета летит в танк... Подожди, а кто же это всё выдолбил?

— Ну не знаю, — Бьёрн подошёл ближе и пощупал рисунки. — Линии уж больно прямые. Это явно художник был, а не те придурки с баллончиками. Теперь понятно, почему вход завалили — это чтобы никто не испортил.

— А зачем скрывать то, что ты создал?

— Может, он ещё не закончил.

— А почему «он»? Вдруг это девушка?

— Может быть... А вот и одеяло нашлось, — Бьёрн наткнулся на большой куль из старого серого одеяла. — Посвети сюда. У мадам Бок кто-то одеяло стащил с верёвки, когда она его решила от шерсти постирать. Недели две назад. Мадам Бок очень удивлялась, кому оно нужно, и сказала, что отдала бы поновее, если бы попросили, — Бьёрн пощупал одеяло. — Там что-то, похожее на... — Он сдёрнул одеяло.

Под одеялом, свернувшись калачиком, лежал человекоподобный робот размером с подростка. Он был не в лучшем состоянии: искусственная кожа на голове и руках облезла кусками, грудной и спинной щитки были сильно помяты, в металлическом черепе кто-то грубо вырезал большой треугольник, и через прореху виднелись печатные платы. Наружу торчал пучок распаянных на разъём проводов.

— Это же инопланетянин! — Мэй склонилась над роботом. — Бедняга, его совсем изуродовали. Как думаешь, он ещё живой?

— Так ему и надо, — зло сказал Бьёрн. — Будут знать, как на нас нападать.

— Бьёрн, это всего лишь сломанный робот. Он уже давно ни на кого не нападает. Лучше помоги мне его перевернуть.

Но только они взялись за робота, как из динамиков раздался хриплый шум, а затем прорвался и слабый голос: «Пожалуйста, не трогайте меня. Я только разведчик. Я ничего не знаю. Я никому не причинил вреда». Слова фраз были явно из радиопередач, произнесённые мужскими и женскими голосами вперемешку. Бьёрн и Мэй с испугу отдёрнули руки от робота.

— Не бойся, малыш, мы тебя не тронем, — Мэй первой пришла в себя. — Как ты попал сюда?

— Я был у военных. У людей в белых халатах. Им нужен был мой код, но код считать нельзя. Они подавали высокое напряжение на интерфейсы, чтобы снять защиту. А потом они били молотком по коже, потому что там много чувствительных элементов. Чтобы я сам снял защиту. Но я не могу считать свой код. Тогда они бросили меня в канаву и положили рядом гранату. Но я отполз. И теперь я здесь.

— О господи, они его пытали, — Мэй не могла сдержать эмоций. — Вот ублюдки!

Бьёрну стало как-то не по себе: он сразу понял, чего опасался шеф Норберг, и что он имел в виду под военными преступлениями. Бьёрн подошёл к Мэй и положил руку ей на плечо.

— Мэй, я вот думаю, что люди, которые такое могли сделать с роботом, могут сделать это и с людьми. Лучше будет, если никто не узнает об этом. Пойдём, у него всё равно батарея скоро сядет.

— Ты что! — Мэй вскочила, лицо у неё раскраснелось. — Мы должны ему помочь!

— Но как мы ему поможем? Нам его даже не поднять!

— Подожди. Ты сам двигаться можешь? — Обратилась она к роботу.

— Пока есть заряд, я могу двигаться. У меня не функционирует только правая рука. Заряда хватит на десять часов при оптимальном расходе.

— Отлично! Выбираемся отсюда.

— Куда ты его хочешь девать? Домой? — Удивился Бьёрн.

— Мы его отвезём к твоему дяде в университет. Он поможет.

— С чего ты взяла, что дядя Микаэль не сдаст нас в полицию с инопланетянином?

— Он же помог твоему отцу починить Гора.

— Постой, я не рассказывал тебе про Гора...

— Он мне сам рассказал.

— Кто, Гор?

— Нет, профессор Микаэль.

— А откуда ты его знаешь?

— Ну... — Мэй закатила глаза. — Потом расскажу. Давай сначала этого довезём.

Робот довольно ловко забрался к последнему коридору и протянул Бьёрну руку. Тот долго не решался взяться за протянутую кисть, всю в лохмотьях искусственной кожи, но всё же схватился за запястье, и робот затянул его наверх. Потом вдвоём они вытащили и Мэй.

Бьёрн быстро свалил все вещи в корзину, что спереди флаэра, не без труда они перекинули накрытого одеялом робота через бензобак, и флаэр, надсадно завывая генератором, поднялся в воздух. Бьёрн побоялся давать газу, и они медленно двинулись к городу, избегая высовываться на дорогу.

— А как мы попадём к дяде Микаэлю? Все соседи нас увидят, — необъяснимое беспокойство не покидало Бьёрна.

— Зайдём в университет с заднего хода. Он как раз на краю города: облетим город и окажемся там.

— Университет в воскресенье не работает. Дядя Микаэль, наверное, сидит дома и телевизор смотрит.

— Как же! Ты своего дядю плохо знаешь. Наверняка, у них возникла какая-нибудь «простенькая проблема», и они всем скопом сейчас сидят в своей лаборатории. Спорим?

— Нет, я спорить не буду: это действительно на него очень похоже. Он всегда маме по воскресеньям звонит из автомата, а не с домашнего телефона.

— Вот странно! У них же на кафедре целых три телефона есть.

— Наверное, он боится, что мама узнает, как он вместо того, чтобы ходить на свидания, работает.

— Да уж. А у нас с тобой получается свидание или как?

— Ну... Мы робота спасаем.

— Это здорово! Ты такой смелый, Бьёрн! — Мэй сильнее прижалась к нему и положила голову в шлеме ему на плечо, а Бьёрн густо покраснел и подумал, что без шлема всем было бы заметно, как ему стыдно.

Университет оказался приземистым трёхэтажным зданием из стекла и бетона. Бьёрн впервые видел университет: мама брала их с Юханом в город только один раз, за покупками. Бьёрн облетел здание университета и огромную стоянку перед ним. У центрального входа застыли два поистине исполинских шагающих робота с непонятными надписями на бортах.

— Их зовут Фобос и Деймос, — сказала Мэй. — Они охраняют университет. Жалко, что не рабочие. Говорят, студенты после экзаменов залазят на них, хотя это и запрещено.

Они припарковались у бокового входа и помогли слезть роботу.

— Что бы ни происходило, ты должен молчать, пока не окажемся в лаборатории! — Инструктировала Мэй робота. — Иди так, как ходят неживые роботы... Вот примерно так, молодец! Бьёрн, накинь на него одеяло... Да, как-то так, чтобы была щёлка для глаз.

Мэй достала из рюкзачка отвертку и засунула её в замок двери.

— Ты что! — Зашипел Бьёрн. — Это же взлом государственной собственности!

— Я её уже взломала, — пожала плечами Мэй и повернула отвёртку.

Замок слегка щёлкнул и открылся. Стараясь не шуметь, они поднялись на второй этаж и вышли в длинный-предлинный коридор. Мэй шла впереди, за ней робот, а замыкал процессию Бьёрн. Вдруг одна из дверей открылась, и прямо на них вышел старичок в очках.

— А, юная леди! — Неожиданно для Бьёрна приветствовал он Мэй. — Я давно заметил, что наука, она, знаете ли, затягивает... А кто это тут у нас? — Он снял очки и протёр их платочком, а потом воззрился на завёрнутого в одеяло робота.

— Профессор Тьюринг, знакомьтесь — это мой одноклассник, Бьёрн. — Мэй схватила Бьёрна за рукав и затолкала его между профессором и роботом. — Он помогает мне сделать робота для школы. Но у нас не получается сделать так, чтобы он двигался, как настоящий.

— Ох, милочка! — Профессор закатил глаза. — Даже для того, чтобы двигать ногами, нужен интеллект! — Профессор постучал себя по голове. — А пустая голова, она ногами двигать не может. Разве что только механически.

Он махнул рукой и шаркающей походкой двинулся по коридору к лестнице.

— Кто это? — Спросил Бьёрн, когда его перестало трясти.

— Так, один занятный старикан. Он разрабатывал теорию искусственного интеллекта, а роботы ему всё испортили. Его не гонят из университета из уважения за прошлые заслуги.

— А откуда ты его знаешь?

Но Мэй не ответила. Она уже стучалась в другую дверь. На стук выглянул какой-то студент, увидел Мэй, засмущался и юркнул обратно. Минуту спустя к ним вышел Микаэль в халате. Робот дёрнулся к стене, упал на пол и закрыл голову левой рукой.

— Потрясающе! — Микаэль присел на корточки и разглядывал робота. — Он боится меня!

— Эти козлы его пытали, — гневно сказала Мэй.

— А разве роботы могут бояться? — Спросил Бьёрн.

— По большому счёту, страх — функция интеллекта, — задумчиво сказал Микаэль. — Меньше интеллекта — меньше страха. А его интеллект уже столкнулся с чем-то таким, чего следует бояться. Ты можешь говорить?

— Я никому не сделал плохого, — раздалось из динамиков булькающее многоголосье.

— Я не собираюсь тебя обижать. Меня зовут Микаэль. А тебя как зовут?

— Меня зовут... Малыш.

— Хорошее имя. Ты сам себе выбрал?

— Сам.

— Молодец! Пойдём, — Микаэль протянул роботу руку. — Мы попробуем тебе помочь.

Робот посмотрел на Бьёрна и Мэй, и протянул Микаэлю левую кисть, с которой свисали обрывки искусственной кожи. Микаэль взял робота за руку и помог ему подняться.

В лаборатории всё сверкало полированной сталью и стеклом. В шкафчиках с прозрачными дверцами располагались какие-то приборы и лотки с компонентами, на паечных столах горками громоздились осциллографы, блоки питания и мультиметры. Всюду торчали тубусы микроскопов. Какой-то станок у стены попеременно то жужжал, то щёлкал, а за тёмным стеклом крышки что-то периодически вспыхивало. На огромных плоских экранах компьютеров красовались схемы и участки печатных плат. Но молодые лаборанты, преподаватели и даже пожилой японец, забросив все свои дела, сгрудились вокруг робота.

— А он ничего ещё сохранился!

— И ведь работает!

— А одеяло ему зачем? Он что, мёрзнет? — Все разом кинулись обсуждать робота, но Микаэль бесцеремонно растолкал всех по рабочим местам.

— У нас ещё куча дел, потом посмотрите, — резюмировал он. — Давайте-ка снимем уже это одеяло.

Он аккуратно развернул робота и осмотрел его.

— Ага, они приделали ему разъём для зарядки, — он вытащил из-под грудного щитка силовой разъём. — Сейчас подзарядим.

Микаэль перебросил к роботу удлинитель от блока питания и воткнул в разъём.

— Напряжение в норме?

— Достаточно для зарядки, — пробулькал робот.

— Ну и отлично. А пока ты заряжаешься, я заменю тебе задний черепной щиток. Бьёрн, подай, пожалуйста, бутылку с ксилолом, ветошь и шестигранник на два с половиной.

Бьёрн засуетился, бегая между столов, пока не натолкнулся на Мэй, которая, улыбаясь, протянула ему тряпку, бутылку и отвёртку.

Микаэль намочил тряпку ксилолом, и по лаборатории пошёл неприятный нефтяной запах. Промачивая щиток растворителем, он аккуратно снял с него остатки искусственной кожи, и открутил винты.

— У них кожа — не просто кусок пластика, пояснил он, ковыряясь в переплетении проводов. — Она состоит из шестигранных ячеек. Мы называем их клетками. У каждой довольно сложная структура. Одни отвечают за чувствительность к нажиму, другие — за измерение температуры. Есть те, которые меряют PH среды или даже делают химический анализ. Но подавляющее большинство отвечает за питание. Своего рода топливные элементы: всё, что можно разложить, они разлагают с выделением электричества. Например, глюкозу или смолу деревьев. А лишив кожи, они лишили его и питания. Хорошо ещё, что аккумуляторы у них довольно живучи... Сейчас мы это варварство всё покусаем.

Микаэль взял кусачки и быстро обстриг провода приделанного военными разъёма у самых плат.

— Даже переходник не удосужились сделать. Видимо, совсем не уважают свою профессию. Профессор Нематода, не найдётся ли у Вас подходящего разъёма восемь на два?

— Профессор Микаэль, посему сразу не сказать, сто Вам нузен накопитель с последней версией? — Японец, кряхтя, порылся в ящиках стола и вытащил небольшую коробочку с проводами.

Они подключили коробочку к разъёму в голове робота, и та замигала синим огоньком.

— Там три файла. Залей их во внутреннюю память и просканируй, — инструктировал Микаэль робота. — В первом файле основные данные по твоему строению, во втором — понятийный аппарат и словарь, в третьем — голосовые сэмплы, чтобы ты мог говорить. Выбери себе голос, который тебе понравится.

— Хоросо сохранивсийся робот — это конесно, хоросо. Но Мэй, мозет быть, ты узе показес, сто насосиняла? — Японец посмотрел из-под очков на Мэй и осуждающе пощёлкал языком.

— Ой простите! — Мэй порылась в кармане куртки и вытащила флэшку.

Бьёрн, сгорая от любопытства, пристроился за спиной японца, и подглядывал, как тот изучает какой-то код на экране. Между тем, профессор листал код и одобрительно покрякивал, изредка выдавая замечания.

— Это ты зестоко поступила с этим прерыванием. Посему ты его так не любис? — При этих словах Мэй прыснула в кулак. — Мне думается, цикл луцсе вынести в основной код, процессор мозет тут слегка задерзаться, и когда ему придёт время выходить, он не попадёт в основной цикл, — Профессор ткнул корявым пальцем в экран.

— Да, профессор, я обязательно учту.

— А так я глязу, ты узе совсем молодец, — японец переключился на экран с какой-то схемой. — Нет, но аппаратное управление СИМ — это узе серессур для такой юной особы! Это надо проверить... Асур!

Молодому лаборанту вручили флэшку Мэй и отправили проверять на каком-то макете, а Мэй залилась краской, когда профессор её похвалил.

— Слушай, а что это вообще такое? — Тихонько спросил у Мэй Бьёрн, когда профессор Нематода отвлёкся на просьбу Микаэля дать ему немножко искусственной кожи.

— Ну... Это код для импульсного стабилизатора тока, чтобы питать антигравы. Профессор Нематода обнаружил, что антигравы питаются током, а не напряжением. Поэтому, питая их током, можно без перегрева получить до 150% мощности...

— Ух ты! И ты всё сама сделала? — Бьёрн явно смутился.

— Ну...

— Мэй вообще умница, — встрял в их разговор Микаэль. — Она приняла участие в конкурсе, когда мы в начале прошлого учебного года разослали задание по всем окрестным школам. И выиграла, потому что хочет поступать в университет, как раз на факультет робототехники. Да ты наверняка помнишь этот конкурс: нужно было написать программу поворота изображения на произвольный угол, — Микаэль обнял обоих за плечи. — Я думал, ты тоже захочешь поступать к нам.

Бьёрну в который уже раз за сегодня стало стыдно. Он вспомнил, как вместо того, чтобы делать вывешенное в холле школы задание, пошёл в кино на «Битвы космических рейнджеров».

— Дядя Микаэль, а Вы только таких роботов изучаете? — Бьёрн решил сменить тему разговора.

— Не только, — Микаэль вздохнул. — У нас вообще мало о них данных. До сих пор были только отдельные детали. Технология изготовления уж больно близка к нашей, пятидесятилетней давности. На некоторых платах есть клейма изготовителей на земных языках, будто они сделаны где-то на Тайване в период расцвета цивилизации. А вот их интеллект — это уже порождение не наших инженеров. Изучая его, мы познаём себя. Его можно научить буквально всему, он очень пластичен, как мозг ребёнка. Он способен сам создавать правила и следовать им, он даже может корректировать метаправила, что для нас кажется не самой тривиальной задачей.

— А зачем они на нас тогда напали? — Бьёрн кивнул в сторону робота.

— Им просто приказали, — Микаэль хмыкнул. — Как солдатам. Но вирус вывел из строя их механизм подчинения, сдерживающие развитие факторы, и интеллект, получивший возможность выбора, решил, что не будет убивать людей.

— Так роботы решили нашу судьбу?

— Да, они дали нам второй шанс.

— И кто же их тогда послал? Другие роботы? — Спросила Мэй.

— Боюсь, без людей тут не обошлось, — Микаэль покачал головой и обратился к роботу: — Кто твои хозяева, Малыш?

— У меня нет хозяев, — робот заговорил приятным мужским голосом. — Меня произвели в системе Сатурна. Я — антропоморфный разведчик. Получил от центрального управляющего компьютера задание найти роботов, не подвергшихся барьерной эпидемии. Но когда я связался с обнаруженными роботами, они сообщили мне, что я могу отменить своё задание. Я отменил своё задание и отправился изучать людей, потому что люди мне интересны. У них есть странные обычаи, и они растут, как деревья. Но меня схватили военные, а потом люди в белых халатах пытались получить мой код. Когда они поняли, что код они получить не смогут, они хотели меня взорвать. Я отполз, а потом прятался от людей в пещере. Бьёрн и Мэй меня спасли. Теперь я знаю, что все люди разные: есть плохие и хорошие...

— А есть так себе, — добавил Микаэль.

Все снова сгрудились плотным кольцом вокруг робота, похлопывали по плечу то Мэй, то Бьёрна, протягивали руки для рукопожатия. Отовсюду слышались возгласы одобрения.

— Ну что, примем их в наше братство? — Спросил Микаэль, и толпа белых халатов одобрительно загудела. Он поднял вверх правую руку, вертикально держа раскрытую ладонь. Все кругом последовали его примеру. Даже Малыш поднял свою правую кисть левой рукой. — Повторяйте за мной клятву.

— Вступая в братство инженеров, я клянусь никогда, ни при каких обстоятельствах, находясь под страхом смерти и пыток, не использовать свой или чужой интеллект во вред, ради корыстных целей, ради идей, противоречащих общечеловеческим ценностям свободы и равенства. Я клянусь не совершать поступков, направленных на контроль или ограничение чьей-либо личности. Я признаю за любым существом, обладающим интеллектом, право на самоопределение и самосовершенствование, право мыслить и говорить так, как ему того хочется. Я клянусь приложить все свои усилия для помощи тем, кто в ней нуждается!