Помещение казалось гнетуще тёмным, после посещения сада. Юкинэ всё так же ворошила книги, усевшись за котацу. Изрядно набравшийся соё, усевшись прям на стол, нашёптывал ей какую-то пошлую шутку, приглушенно посмеиваясь и прихрюкивая. Однако  богиня была так сосредоточенна, что даже не реагировала на раздражитель.
Моя тень, пав на духа, осекла его заливистый шёпот. Подняв взор, соё вовсе обомлел.

— Ох, и славный пёс, госпожа, — восторгался дух. — Породистый.

Тёмная медленно оторвала взгляд от книги и, уставившись на захмелевшего духа, предостерегла:

— Умолкни, глупый соё, — но я чувствовал, что она сдерживает улыбку.

— Кицунэ... — протянул дух, не отводя от меня крохотных чёрных глаз. — Надо же, сто лет не видел. И как же тебе удалось приручить гордого лиса, тёмная госпожа?

Ответа он не дождался, я схватил мелкого за шкварник и поднёс к лицу.

— А ну, руки прочь, щенок! — завизжал соё. — Чего удумал?!

— Жизнь настолько тебя утомила, хмельное рыло? — поинтересовался я, оскалившись, и, облизав клык, вызвал у духа приступ благоговейного ужаса.

Юки захлопнула переплёт и поднялась на ноги.

— Он не пёс, но если цапнет, пеняй на себя, — остерегла падшая, и мимолётно коснулась ладонью моего плеча. — Брось его, Керо, нам пора.

В который раз отметил пятна на её руках, так сильно напоминающие расцветшие ожоги. А заглавие книги несколько насторожило. «Ши но као» — Лицо Смерти.

Я тогда не знал, что это за переплёт, и что искала на его страницах Юки, лишь наименование немного обеспокоило. Но, вероятно, заглянув внутрь, даже вырвав пару строк, я бы многое сумел предотвратить. Тогда же, любопытство отбил чертовски знакомый голос вдалеке, едва задевший слух.

— Керо? Лис!

Инстинктивно заозирался в поисках источника и давольно скоро нашёл рыжего демона с кошачьими ушами, и, к несчастью, наши взгляды пересеклись.

— Ой, — вырвалось на выдохе, и соё выпал из ослабевших пальцев на пол. Я точно пригвозждённый таращился на демона, а стоило бы делать ноги.

— Что ещё за «ой»? — заподозрила неладное богиня, прослеживая мой взгляд.

— Дело дрянь.

— Нэко-мата? — с ходу обличила Юки, отыскав рыжего демона.

Не раздумывая больше ни секунды, схватил тёмную за руку и ринулся прочь из библиотеки. Если пострадает хоть одна книга, Акайо расстроится, а это не очень-то хорошо и чревато последствиями. Он сам-то, может, и  славный малый, а вот полчище кодама и соё в гневе отнюдь не милы. Впрочем, адская кошка в ярости ещё хуже.

Спешно покинув дом, устремился в гущу леса, но падшая отчего-то никак за мной не поспевала, и притормозив, подхватил её на руки, мимолётно удивляясь, тому, что та не сопротивлялась. Даже звука не проронила, лишь вопросительно и хмуро на меня взирая исподволь. Достигнув небольшой поляны усадил тёмную на ветку дерева поодаль, строго-настрого наказав: 

— Не ввязывайся, — и тут же призвал тень. — Бэто, защищай!

Тень, обратившись в демона-лиса, воплотилась перед деревом непроницаемо-чернильным сгустком, в точности копируя мою истинную ипостась и образом, и размером.

Сквозь вуаль, я наблюдал, как переменились тонкие черты. Однако глядя на громадного монстра тени, Юки не напуганна была, а скорее обескуражена. Впервые видел эти эмоции в ней: искреннее изумление смешанное с замешательством. Такого она вряд ли ожидала.

— Бэто, перебор, — покачал я головой, и монстр поблёк, оставаясь еле различимой тенью.

Почву здорово тряхнуло, и по земле пробежала дрожь. Затем ещё раз, и ещё — гулкие толчки знаменовали приближение большого зверя.

— Чем ты насолил нэко-мата? — спросила Юкинэ.

— Долгая история, — только и отмахнулся я, сознавая, что встреча, как минимум, не из лучших, и обнажил катану.

Поднялся ветер, и ясное небо стремительно заволокло тучами. Воздух наэлектризовался.
Кроны разметались в разные стороны — чащу проламывал дикий опасный зверь, валя деревья на своём пути.

Щепка, стремительно пролетев мимо, оцарапала мне лицо. Из-за первых полос леса выпрыгнула гигантская кошка и, вздымая комья земли, приземляясь в нескольких метрах. Медные кошачьи глаза испепеляли взглядом, а вокруг нэко-мата медленно кружили шаровые молнии. Меня будто посетило дежавю.

— Сэйери, — произнёс я, с оружием наготове. — Давно не виделись.

— Давно не виделись? — прошипела она, морща нос и щуря горящие, как фонарики, глаза. — Где тебя носило?! И что это за баба? — метнула демон взор за мою спину.

— Полегче, Сэйери. Она не...

— Я думала ты помер! — яростно завопила кошка, и шар молнии метнулся в меня. — Да ты хоть представляешь, что учинил?

Пришлось отбить молнию катаной, и только рукоять насквозь пропитанная всевозможной магией, меня уберегла, заземлив импульс. Какое благо, что додумался заговорить и как громоотвод...

— Это давно уже не имеет значения, — отрезал я, холодно. Отведя очередную молнию, попытался было угомонить дьявольскую кошку, но она на меня набросилась, повалив на землю.

— Тебя сотни лет разыскивают, — шипела Сэйери, занося на меня тяжёлую когтистую лапу, — и ты всё ещё думаешь, не имеет значения? Думаешь, спрятался и всё — все забыли?

Едва успел увернуться, но пара когтей всё же зацепила грудь. Полоснув лезвием по мягкой лапе, перекатился и вскочил на ноги, обороняясь.

— Ничего я не думаю, оставь это!

— Из-за тебя всё! Ты один всё перевернул и исчез! — не унималась Сэйери, вновь и вновь, кидаясь на меня, как дикая. — Камень на камне не оставил!

Мне, право, совсем не хотелось её калечить, но она меня вынуждала, потому парой хороших ран я демона наградил, чтоб не забывалась с кем имеет дело.

— Мне всё это порядком надоело, — скучающе заявила Юки, спрыгивая с ветки, и повелительно отрезала: — Достаточно.

Видимо Юки не ведома была простая истина: «У котодемонов поголовно бешенство».

— Закрой рот, шельма...

Впрочем, Сэйери тоже не мешало бы намотать на ус: «Не шипеть на богов». А на другой ус — ещё одно: «Чтоб не подохнуть от руки падшего бога, распознай в нём падшего и беги, чёрт возьми!»

А ведь Юкинэ, и впрямь, могла её убить, буквально по щелчку...
И именно это она и собиралась сделать.

— Юки!

В последний момент успел набросить хаори на руку, объятую красным пламенем, и оно ослепительно вспыхнуло. Обхватив со спины тёмную, крепко прижал к себе и закрыл рот ладонью. Юки замерла, совсем не дыша, явно не ожидав от меня такого выпада, и что-то слабо ущипнуло мне палец.

— Ты что, меня укусила? — шепнул я, опешив, но Юки лишь бессвязно пробормотала в мою ладонь:

— От-пу-ти.

— Чего? — озадачился я, убирая руку от её лица.

— Отпусти меня!

Я тотчас же разжал тиски и вскинул руки вверх, ловя недобрый взгляд медных кошачьих глаз напротив.

— Вот как... — протянула Сэйери, сощурившись. — Из-за неё, да? Из-за неё ты нас бросил?

— Она здесь не причём! — зарычал я, в край разозлившись, и заприметил огни у кромки леса, что не сулило ничерта хорошего. Кодама вряд ли понравится творящиеся в священном лесу.

Тёмная взмахнула рукой и демоническую кошку хлёстко окатило сильной волной воды, отбрасывая потоком в сторону.

— Брысь, — холодно кинула Юки, потеряв к кошке, валяющейся на земле, всякий интерес.

— Ты за это заплатишь... — вкрадчиво прошипела Сэйери, прожигая падшую взглядом.

— Да прекрати ты щетиниться, — выговаривал я свирепо, заслоняя собой Юки и до треска сжимая катану. — Уходи. Сейчас!

И всё же, в жестоком голосе звучала мольба. Я прогонял Сэйери, не столько от гнева, сколько от падшего, чёрт побери, бога. У меня и не было причин держать на демона зло, это у неё они были.

— Ну и что вы тут устроили? — раздалось сверху. Запрокинув голову, увидел призрака, сидящего на ветке. — Вы в порядке? — справился Акайо, протягивая ладонь к тёмной, и полупрозрачная бэто-тень почернела и распахнула пасть, стремясь отцапать руку мудрецу.

— Акайо, чёрт! — прикрикнул я,  следом спешно приказав: — Бэто, не тронь!

— Бэто? — удивился призрак, разглядывая монстра. 

— Прочь! — прогнал я Бэто, и оно растворилось. — Ты что, чёрт побери, Тень не видишь? Вроде мудрый, а совсем дурак... — ворчал я на Акайо, ошеломлено хлопающего глазами. Ничего более не сказав, он просто растаял в воздухе. Сэйери тоже под шумок слиняла. Оно и к лучшему. Одна лишь падшая взирала на меня с неким подозрением.

— Цела? — спросил я, невесть зачем. Что с ей, в самом деле, станется. А хотя...

— Что с руками? — спросил я наконец, отметив, что пятна побагровели пуще прежнего.

Юкинэ спрятала руки в рукава хаори, а взгляд за вуалью упал на мою грудь.

— Ничего. Ты ранен.

Ничего. Как же! Точно скверна. Как бы на меня не перекинулась. А-то ведь, узы, будь они не ладны, штука тонкая.

— Кошачьи когти, что б их... — усмехнулся я, мрачно, опуская взор на располосованную кровоточащую грудь. Раны от кошачьих когтей долго затягиваются, но обидней: — Такое кимоно подрала, зараза. Ты мне лучше скажи, зачем? — потребовал я, обращаясь к Юки. — Ты одна способна уничтожить целое полчище, с такими-то силами.

— Да, — спокойно ответила богиня, направившись к лесу. Убирая катану, уставился на свои руки, заметив розоватые пятна.

— Ничего, твою ж луну?! —
разорался я, припустив за рогатой. — Эта чёртова скверна и меня поразила!

— Да какая же это скверна, глупый лис? — рассмеялась падшая, и развернувшись, кивнула на мои руки. — Вот, уже и нет ничего.

Пятна, и впрямь, сошли, словно и не было их, однако свои руки она прятала в рукавах. Неужели ожоги? От чар огня? Впрочем, простым колдовством это сложно было назвать, то была странная смесь из магии огня и крови. Безусловно колоссально сильная, может, оттого и вредоносная для самого заклинателя, но ожоги так долго заживали... Хотя с меня сошли быстро. Да и чёрт с ним, собственно, не скверна и ладно.

— Так, зачем я тебе? — вернулся я к сути разговора, и Юки ответила как ни в чём ни бывало:

— От меня никакого толка в ближнем бою.

— Серьёзно, это же бессмысленно. Чего? — опешил я, вникнув в её ответ.

— Сэйери, — припомнила тёмная имя неко-мата, полностью игнорируя мою реакцию. — Старая кошка. Стало быть, тебя разыскивают... Что ты натворил?

— Говорил же, многое, — ушёл я от ответа, не имея никакого грёбаного желания расписывать в красках всё то, чем успел прославиться. — Не важно. Ты задолжала мне новое хаори, милая госпожа, — ёрничал я, уводя от вопроса всё дальше, пока Юкинэ, легко усмехнулась, уводя нас всё глубже в лес.

— Никто не просил тебя швырять его в огонь.

Одарив падшую хмурым взглядом, надменно скривился.

— Тебя не останови, так ты весь мир испепелишь...

— А ты против?

— Как будто тебе не плевать, — пробормотал я, закатив глаза. Тёмную моё прескверное настроение, как будто, только радовало, иначе не представляю какого чёрта она потешалась.

— Но я же смиловалась.

— Твоя милость стоила мне добротного хаори, — ворчал я, будучи совсем не в духе. — Смиловалась она...

— Уговорил, — заявила падшая, легко коснувшись моего плеча, — как пойдём в город, куплю тебе хаори.

Шаг мгновенно замер, и я уставился в след тёмной.

— В какой ещё город?

— Ближайший — Сарьён-Мар, кажется, — ответила она непринуждённо, лишь ещё больше озадачивая.

— Это, вообще, где?

— В межмирье.

— Ты ещё в мир людей отправься с такими рогами! — возмутился я, перешагивая поваленное дерево, вслед за Юкине. Она резко развернулась, срывая вуаль и взметая золотые локоны, — и рогов как не бывало.

— Я могу сделать так, — улыбнулась она, но улыбка не коснулась холодных голубых глаз. Отвернувшись Юки продолжила идти чёрт-те куда.

— Рад за тебя, — процедил, хмурясь. — А я вот — нет. Куда ты, вообще, идёшь?

— А вот это тебя не касается, — заявила падшая, одним движением вздымая волосы и, воротив рога на место, покрыла голову вуалью.

— Ни черта себе, не касается! — разозлился я, тотчас. — Так-то на минуточку, я вынужден за тобой таскаться!

— Я бы даже сказала, обязан, — поправила падшая, важно устремив указательный палец вверх.

— Ну, знаешь ли...

— Не бурчи, — пресекла она возмущения, — в мире смертных я бываю исключительно по-делам, и-то лишь в одном месте.

— По каким-таким делам? — потребовал я, вкрадчиво, поравнявшись с богиней и пытаясь уловить её взгляд за вуалью. Юки легко развела руками, словно указывая на очевидное.

— Я всё-таки бог.

— Ага, — закивал я, издевательски ухмыляясь. — Падший. Какие у тебя могут быть дела с людьми?

Тёмная остановилась, навострившись и, обратив взор в сторону, решительно направилась туда.

— Я голодна. И устала.

— Это был не риторический вопрос, серьёзно...

— Серьёзно, — перебила она, словно отвечая, — нужно отдохнуть.

— Да к чёрту, — сдался я, раздражённо взмахнув рукой, — делай, что хочешь.

Безмолвный путь давольно скоро привёл нас к небольшому озеру среди чащи. В зеленоватую воду вонзались редкие лучи заходящего солнца, пробивающиеся сквозь кроны величественных деревьев вокруг. Надо же, сам не заметил, как день пролетел...

Пока Юки собирала палые ветки, завалился в корнях старого замшелого древа, прокручивая в голове слова Акайо о проклятье.

Сбросив под ноги охапку веток, тёмная подошла к берегу озера. Понаблюдав за спокойной водной гладью пару минут, она взмахнула рукой. Столп воды взмыл вверх и обрушился на берег. На короткой траве трепыхалось с пятак красных карпов.

— Серьёзно, собираешься это есть?
— скривился я, скептически. — Да что ты за бог такой? Ты вообще в курсе, что пруд священный?

— Но огонь-то — нет, — пожала плечами тёмная и, пару раз прищёлкнув пальцами, выбила искру над кучей веток. Я почувствовал, как мимолётно кольнуло подушечки пальцев, однако ни следа не осталось. Выходит, искру она выбивала и так, и лишь для того, чтоб разжечь красное пламя, пускала кровь.

— Что, клин клином? — пробормотал я, бездумно, завороженно следя за её действиями. Усевшись у костра, Юки раздувала тлеющий очаг, пока он не разгорелся. Затем нанизала карпов на ветку и, держа над костром, уловила мой взгляд.

— Никогда не жарил рыбу?

— Я — демон, — усмехнулся, скрестив руки на груди, — начисто мне рыба?

— Ты, может быть, и дух, но соприкасаешься с материальным, — говорила падшая, запекая карпов на огне. — Или ты об этом благополучно позабыл?

— Соприкасаюсь, а не завишу от него, — подчеркнул я важно, но Юки лишь скептически хмыкнула, отбрасывая вуаль и открывая лицо.

— И что, если тебя поранить, кровь не пойдёт?

— Так, а рыбу-то на кой жевать? — стоял я на своём, и реально никак не мог в толк взять, зачем она это делает. Но вскоре меня осенило: — А-а-а... я понял. Привычка. И долго ты жила среди людей?

— На самом деле, это вкусно, — избежала она ответа, дуя на запечную рыбёшку и надкусывая. — Будешь? — предложила тёмная, но я покачал головой. — Ну, и зря. Кулинария, вообще, та ещё находка...

В чём-то она была права, пахло неплохо. И ей определенно нравилось, судя по довольному лицу, залитому светом костра, углубляя тени и черты.

Чем больше я на неё смотрел, тем больше она мне кого-то напоминала. Но перед моими глазами пронеслось столько ликов, что я вечно замечал что-то знакомое даже в случайном встречном. Словно бы все для взора стали на одно лицо. Так было и с именами, и с местностью, — я давно перестал обращать на это внимание.

— Воплощённая тень сущности, значит? — внезапно спросила Юки, поглядывая на, отброшенную мною, тень. И всё же она не позабыла про бэто.

— Заклятье тени, не более.

— Не более? — усмехнулась падшая. — Расскажешь, как это простому демону удалось заклясть тень?

— Нет, — ответил я, категорично. — Впрочем, — добавил, поразмыслив, — если одна падшая богиня поведает, как это сумела связать священные узы без благодати, я подумаю.

— Я же говорила, узы держатся моими силами.

— Какими к чёрту силами, Юки, — усомнился я, приковав к ней пытливый взгляд. — Узы священные, ты — нет. Это просто...

— Невозможно? — перебила падшая, не прекращая жевать.

— Только не говори мне, что для падшего бога, нет ничего невозможного, — сказал я, цокнув от раздражения.

Откусывая кусок рыбы, Юки чуть встряхнула головой.

— Не скажу.

— Так, как же падшие нарушают законы порядка вещей? — решил я допытаться до сути. На миг богиня замерла, удивленно вскинув бровь, и звонко рассмеялась.

— Нет никакого порядка, Керо, — хохотала Юкинэ, словно я глупость сморозил. — Только хаос.

— И тем не менее, — не отступал я, — даже действия падших подчинены принципу равноценного обмена. Чтобы что-то получить, нужно что-то отдать. Всему есть цена.

Смакуя рыбу, Юки призадумалась, устремив взгляд к кронам громадных деревьев.

— Знаешь ведь, откуда взялись первые демоны?

— Знаю-знаю... — вздохнул я, слегка раздражённо. — Дескать, первые демоны — духи умерших богов, обратившиеся в иную форму.

— Так вот, — кивнула Юки, — если падший умрёт, то канет в небытие.

Я сперва и не понял, что она имеет в виду.

— Хочешь сказать, — стал я догадываться, — ты растрачиваешь первозданную духовную энергию? Такова цена?

— Меня устраивает, — ответила она беззаботно, тут же заверив: — Только я не умру.

— Я бы на твоём месте не был столь самоуверен, — намекнул я, не прозрачно на то, что охота на неё, наверняка, уже открыта.

Приговорив последнюю рыбёшку, довольная богиня развалилась на траве, будто и не слыша меня.

— Славное местечко, здесь и заночуем, — решила падшая, вызывая у меня какой-то обреченный вздох.

— Во-первых, это священный лес.

— Да с чего ты это взял, я не пойму? — поражалась тёмная, приподнявшись на локтях. — Нет, ну, может, и был когда-то, но сейчас лишь присутствие кодама его облагораживает.

— А во-вторых, — подыскал я иной аргумент, — коротать ночи под звёздами это, конечно, жуть как романтично, однако спать на голой земле такое себе удовольствие.

— Извини, лис, — с сожалением улыбнулась падшая, — я — скиталица.

Что ж, удивила так удивила.

— Я думал, падшие привязываются к какому-нибудь месту.

— Нет, лишь место в котором они прежде обитали становится гиблым и если прийти на него, зная способ, можно призвать падшего, — поведала Юки, чему-то улыбаясь, хоть и зловеще от части.

— На кой чёрт призывать падшего?

— Они исполняют желания, не слышал разве? — потешалась Юкинэ, видимо, крайне внимательно прослеживая мою реакцию, точно бы прощупывая почву. Настораживало, мягко говоря.

— Кому придёт в голову заключать с падшим сделку?

— Люди особо слабы когда дело касается их желаний, — протянула она лукаво.

— Допустим, ты можешь исполнить чью-то волю, — прикинул я, такую вероятность, — но что берёшь в замен? Ты ж падшая? У тебя даже храма нет.

Склонив голову чуть влево, Юки поймала мой вопросительный взгляд.

— А ты всерьёз полагаешь, что я растрачиваю собственные духовные силы?

— Ты их крадёшь?! — выпалил я, поняв в чём соль.

— Ну, я бы не стала это так называть... — витиевато ответила тёмная. — Как ты там говорил: «равноценный обмен»?

— Забираешь души... — всё пытался я взять в толк, как такое вообще ей было по силам. — Ни черта себе равноценный обмен.

Да никакое желание не стоит души. Это же прямая дорога в небытие. Даже бог смерти не может вот так просто забрать душу. Стало как-то совсем не по себе. Не от того даже, что Юки, в сущности, оказалась чертовски жуткой, — вполне стоило ожидать чего-то чудовищно подлого и нечистого, — а от собственных мыслей. Накатывали нежелательные воспоминания, которых мне удавалось избегать всё время затворничества в ином мире.

— Ты чистокровный?

Неожиданный вопрос. Но кажется подозреваю, что именно натолкнуло тёмную на эту мысль. Впрочем, напрасно она это затеяла.

— Будь даже так, — пожал я плечами, — не всё ли равно?

Тёмная богиня сверлила меня взглядом с прищуром.

— И какого же поколения?

— К чему ты спрашиваешь? — вздохнул я, гадая, было ли под силу ей меня разоблачить, или же нет.

— Чем ближе демон к божественному предку, — рассуждала рогатая, — тем он могущественней, верно?

— Занятное наблюдение, — не взялся я оспаривать, покорно закивав. — Очень даже может быть.

— Я и прежде встречала кицунэ, в основном ёкаев, — говорила Юки, смотря на огонь, —  но ни одного чистокровного.

— Скажешь тоже... Чистокровных демонов в принципе по пальцам можно пересчитать, — ответил я, игнорируя пристальный взгляд, кристально голубых глаз.

— И уж тем более, я не встречала ни одного демона, будь он хоть трижды чистокровным, способного властвовать над созданиями Царства теней.

— Что ж, поздравляю, тебе посчастливилось его повстречать, возрадуйся, — отозвался я, пресно, на самом деле, считая секунды до того момента, когда осознание, наконец, снизойдёт на падшую.

— Подобное под силу лишь древнейшим тёмным богам, — не заставила она долго ждать. — Даже мне не подвластны тени. 

Мне оставалось лишь попытаться переиграть её, или признать поражение, подводя её к осмыслению. Некогда, я всегда избирал первое, и в этот раз не стал пасовать.

— И так это так вышло, если ты от Акуры? — парировал я, затаив тревогу, но не показывая, лишь криво ухмыляясь. — Истинные Дети Ночи, помимо прочего, одарены властью над тенями.

Ледяные глаза, сияющие в опускающихся сумерках, обескуражено округлились.

— С чего ты взял, что я настолько древняя? — спросила она с усмешкой, и я, наскоро проведя взглядом вокруг, отыскал красный куст.

— Возле тебя прорастает кровавый папоротник.

— Я давно живу, но не проистекаю от начала времени, — опровергала Юки, и голос её степенно угасал, словно бы от усталости. — Ты же говоришь о тех богах, о которых я-то лишь наслышана. 

Тёмная улеглась на траву, подле догорающего костра, явно собираясь поддаться сну.

— Тогда, кто тебя так нарёк?

— Люди, — тихо сказала Юки, всматриваясь в проявляющиеся звёзды, на миг меня удивляя.

— И за что же?

— Не интересовалась, — безразлично ответила она, смыкая глаза под тяжестью усталости, но лукавила. Падшая знала, и за что, и почему, просто были причины, по которым не желала ворошить прошлое, и я даже не сомневаюсь, что до сих пор, ей это легко удавалось. Правда, кое-чего она, конечно, не учла – мой возраст.

— Понятно... — шепнул я, припоминая с чего вдруг люди стали причислять существ к Акуре. Самых жестоких и свирепых.

Акура Юки, значит... Не зря это имя меня беспокоило. Ведь оно не её. Вернее, не совсем. Есть одно место на северо-востоке, названное Котта-юкигуни-но-чи — Замерзшая снежная страна крови. Бураны и вьюги, гонимые ветром с той стороны, считали знамением скорой смерти и причисляли мстительному духу Юки-но Канашими — Скорбь снегов, — почитая и страшась, как воплощения древней войны, погубившей старую империю Тора-ши. А именем Акуры люди северных краёв с некоторых пор нарекали всё, что несло зло в ночи. Но Юки не от Акуры, а от земли, пропитанной кровью падших воинов: духов, богов, людей, зверей... Дух мёртвой империи, впитавший километры боли, скорби и крови, и воплотившийся в тёмное божество. Богиня с востока. Страшная байка. Юки-но Канашими.

— Хорошая шутка, Ясо... — рассмеялся я приглушённо, прикрыв глаза ладонью, не находя, впрочем, ничерта весёлого, да и сдавленный смех мой дико горчил.

Взглянув на мирно спящую богиню, я словно бы, лицом к лицу встретился со своим ведущим страхом, что сотни лет преследовал меня в ночных кошмарах. Империя, канувшая в жерле древней войны, некогда служила мне домом. И я по локоть был в её крови, ибо собственноручно её уничтожил.