В десять лет Чонгук представлял себе этот день с красной ковровой дорожкой, фейерверками, фанфарами и ассорти из блёсток. С сотнями людей, которые будут выкрикивать его имя и благодарности, пожимая руку, что именно он взвалили на свои плечи такую трудоёмкую и обширную деятельность. В двадцать - заседание директоров, на котором он будет вежливо кланяться и застенчиво улыбаться, рассказывая, что голосование со 100% результатом - большая честь, и это не окажется напрасным. А потом поедет в первый попавшийся ресторан и закажет всем шампанского за свой счёт, чтоб разделить со всем миром грандиозную победу. Хосок в сторонке, возможно, даже будет плакать (Гук с этим до сих пор не определился).

Реальность же не предусмотрела ни званых вечеров, ни официальных собраний. Дедушка всего-навсего пригласил их на ужин, на котором собирается поделиться, в чью сторону склоняется. И Чонгук, к собственному удивлению, испытывает лишь облегчение.

- О, наконец, приехал! Чего топчешься на пороге, как бедный родственник? Невежливо заставлять себя ждать столь занятых людей.

Джин внезапно выныривает со стороны кухни, в принципе, в этом нет ничего удивительного. Сокджин и еда - союз, заключенный на небесах. Но что-то Чонгуку подсказывает, что отчаявшийся друг специально сидел в засаде, поджидая его, чтоб немного поворчать и отсыпать за воротник шутеек, которые, скорей всего, никто до его приезда не оценил. Чонгук не оценил тоже, потому что единственная вещь, которую он находит смешной, называть занятыми людей, нашедших единственное призвание в трепании его нервов.

- Хён, а ты что тут делаешь?

- Мы наблюдали за матчами профи против любителей на протяжении десяти лет. Не думаешь, что пропустить финал было бы нелогично? - отвечает Юнги в манере «тупые люди меня расстраивают». Стоит ли напоминать, что «тупые» все, кого не зовут Мин Юнги.

Естественно, где один, там и вся стая шакалов. Между прочим, Шуга не прав, потому что Чонгук даже сразу понимает, кого он имел в виду под любителем, хотя далеко не любой смог бы сосредоточиться, когда Тэхён, обмотанный корейским флагом, уже в третий раз пробегает мимо с воплями «оле-оле».

- Кто-нибудь вообще в меня верит?

- Я, - немедля отзывается Намджун.

- Спасибо, хён!

- Господин Ханву сегодня в чрезвычайно приподнятом настроении. Думаю, не обошлось без вмешательства нуны Монкут и алкоголя, а под воздействием спиртного снижается когнитивная функция и поле восприятия, нарушается логическое мышление. Таким образом, повышается вероятность неадекватной интерпретации контекста ситуации.

- Что ты пытаешься сказать?

- Что у тебя есть шанс!

Намджун хлопает Гука по плечу в утешении и умудряется удивиться, почему тот злится, скидывая ладонь. Остаётся загадкой: как можно разбираться в гносеологии и не понимать, что ведешь себя, как мудак, одновременно. Не успевает Чонгук оправиться, как получает новый удар с другого конца коридора.

- Ставлю на Хоби-хёна Чаризарда в покемон-гоу, ты в деле? - Техён, наконец, устав, решает эксплуатировать язык вместо ног.

- Я же не чудовище, чтоб спорить на друзей.

Святой Джин славится не только любовью к еде, но и к своим тонсэнам. Благодарность к старшему хёну разливается в каждой клеточке тела. Подумаешь, шутит, как дедок за восемьдесят, которому нечего терять. В следующий раз Чонгук обязательно посмеётся.

- Драгонайта?

- Хосок разделает его под орех.

Поправочка: Джин славится любовью ко всем своим тонсэнам. Кроме Гука.

Идиллию между друзьями нарушает дворецкий Сон, прося пройти всех в столовую. Чонгук замирает на месте. Почему он постоянно забывает, что его с Чимином связывает не просто ниточка, а целый канат. Компания, друзья, переметнувшиеся на сторону Хосока - плевать вообще, когда он два дня о Чимине ничего не слышал.

- Вы знаете... знаете, где ваш племянник?

- Конечно.

Что за ответ такой дурацкий? Чонгук барабанит туфлей по паркету в ожидании продолжения, но ничего не происходит. Отлично, ему очень поможет информация, что дворецкий знает больше него, в поисках. Прям из разряда «на планете Земля», столько конкретики, что, право, уточнять неловко. Терпение, которое тщательно полируют любители покемон-гоу и полных ответов, не ложится под гробовую доску только потому, что Юнги тянет его за локоть в сторону столовой.

- Скорее, поражения тоже нужно уметь принимать с достоинством. Я ждал этого почти так же долго, как Сириус в Азкабане.

Чонгук не может больше сопротивляться действительности, но его подбадривает мысль, что даже история великого Поттера слагалась бы, как о мальчике, который не выжил, будь у него вместо простоватого, но верного Рона плюющий на гордость других Мин Юнги. Вместо умненькой и отзывчивой Гермионы, допустим, чокнутый, повёрнутый на ставках, Тэхён. А главное, вместо Джинни, любящей его так сильно, что никогда не переставала ждать - Чимин, который задница такая, вообще сбежал. Посмотрел бы он на Гарри, когда вокруг одни Волан-де-Морты, от них даже никакие «авады кедавры» не помогут.

***

Бабушка встречает с порога неописуемым восторгом и поцелуями от макушки до кончика подбородка, словно провожает в последний путь. Но совсем жутко становится, когда дедушка приветствует мягкой улыбкой и долгим рукопожатием. Хотя, возможно, теория Намджуна о спиртном имела более вескую доказательную базу, чем Чонгук изначально предполагал. Даже Хосок делает в его сторону какие-то нерешительные поползновения, но быстро одумывается, поэтому остаётся в живых.

Братьев усаживают рядом за огромный обеденный стол, сервированный по этикету, напротив главы семейства, а вокруг размещаются друзья, которым, в общем-то, незачем тут находиться, но весело же. Чонгук думает, что именно так люди женятся по залёту. Они с Хосоком тоже друг друга не любят и вынуждены быть вместе из-за парочки ночей, проведённых вместе родителями. Вот облом, никакого кайфа, а приклеены на всю жизнь. А ребёнка им заменяет компания, потому что аборт, мол, не по-человечески.

- Сначала отужинаем? - добродушно спрашивает бабушка под аккомпанемент стука ложки о дно тарелки.

Несложно понять, кто не удержался. Догадка тут же подтверждается, когда Юнги пихает в бок Джина, что-то шипя, но получает лишь один аргумент «Зато я красивый».

- Может, сразу к делу? - просит жалобно Хосок.

Чонгук сидит близко, поэтому исключает вероятность землетрясения, а вилки на столе бушуют, потому что у хёна ноги самбу отплясывают. Очень страстно, между прочим. Его нервозность постепенно поражает участок за участком тела Гука, и вскоре их коленки могут взять гран-при на парных бальных выступлениях.

- А почему ты один? - вдруг спрашивает Тэхён, не отдавая себе отчёта в том, насколько говнюк.

Из-за того, что Чонгук всё портит, ясно? В последнее время или с рождения - уже история. Да, внутри ещё трепыхается, нельзя прожить жизнь и забыть об этом в одночасье, но решение принято, и менять его никто не собирается. Чонгук делает глубокий вдох.

- Дедушка, я отказываюсь от права наследия акций компании в пользу брата, - тараторит Хосок на одном дыхании, что остальным только чудом удаётся разобрать слова. - Мне давно следовало так поступить!

Что? Что? ЧТО? Чонгук судорожно проверяет заготовленную речь в кармашке пиджака, смятый листочек оказывается на месте. Он пробегает по неровным строчкам глазами и не понимает, что происходит. Слово в слово.

- Ты даже в этом посмел меня опередить? - кричит Гук, вскакивая со стула, и затыкая хёну рот ладонью. - Не слушай его, дедушка, он перенервничал, не в себе! Это я! Я! Отказываюсь от компании в пользу убогого!

За столом повисла гробовая тишина, кроме скрежета ножа (привет, Джин!). В ответ Юнги, который вновь пытается его образумить, он скандирует по буквам «Х-э-н-д-с-о-м».

- Интересненько, - заключает бабушка. - Продолжайте!

- Спасибо за всё, что сделали для меня, - благодарит Хосок, цепляясь за волосы брата в попытке отодрать его от себя. - Но я никогда не хотел заниматься бизнесом, меня даже машины не привлекают! Седан, хэтчбек - да какая разница? Ездит и ладно. Музыка, дедушка, вот моя страсть! Видишь, ребята тоже здесь, это не юношеская блажь, которая выветрится с подростковым максимализмом, а если так - значит, я хочу навсегда остаться взрослым подростком, верящим своей мечте и убеждениям. Может, у нас ничего не получится. Может, мы прогорим в первый месяц. Но если не попробую, то буду до конца дней своих спрашивать: а если бы? Я так старался быть достойным тебя внуком и совсем забыл, что ты заслуживаешь большего, чем жертвы из чувства долга. Тем более, что для Чонгука в этом вся жизнь. Ты выиграл, брат, - Хоби старается обратиться к тонсэну, но пальцы последнего до сих пор скребут его скулу, поэтому он решает, что и так сойдёт. Тем более слова всё равно утопают в гвалте ликующего слогана «Джей-Хоуп». - Никогда не хотел с тобой соревноваться.

- Не решай за меня!

Столовую глушит ужасный шум, кажется, что дверь вовсе слетает с петель, когда через неё кубарем вваливается Чимин. Чимин... Чимин пришёл... У Чонгука сердце в желудок ухает. Возможно, это его последний шанс расставить по местам приоритеты. Он не позволит всё испортить ни семье, ни друзьям, ни даже Чимину.

- Гук не понимает, от чего отказывается. Ему очень нужна эта возможность. Ему необходима ваша поддержка. Признание каждого присутствующего здесь человека он готов зарабатывать собственным потом и кровью. Господин Ханву, вам же важно было узнать, способен ли Чонгук на ответственные решения, значит, в перспективе видели его своим приемником. Я свидетель! Чонгук никогда не сдаётся. Ради поставленной задачи он вытерпел меня рядом, и, уж поверьте, наши отношения не были лёгким круизом.

- Нет, о чём ты говоришь? - Чонгук хватает Чимина за руку, боясь, что тот вновь убежит, испарится или вовсе окажется, что привиделся. - Я всегда был недостаточно хорош для компании. То слишком молод, то слишком безответственен, то глуп, то одинок, то личная жизнь могла стать проблемой. Раз я такой компании не нужен, то и эта фуфловая компания мне не нужна. Когда ты ушёл, я понял, что упустил настоящее ради призрачного будущего. А ведь это даже не было моим выбором, плыл по течению, не задумываясь о последствиях. Поверь мне, Чимин, пожалуйста: просто я раньше не знал, что между тобой и чем бы то ни было, всегда хочу выбирать тебя!

- Напоминаю: я первый отказался от компании, - вмешивается Хосок, окрыленный долгожданной свободой. - И Чимина из Америки привёз вовсе не для того, чтоб оставить семейный бизнес без наследника. Простите?..

Чонгук медленно опускает руки и не понимает, как всего за секунду жизнь, в которой он только что разобрался, разлетелась на неровные осколки. На миллионы маленьких, уродливых жалостью к себе вопросов. Они ничего не изменят. Чонгук в силах справиться со своими ошибками, но над безразличием других он не властен.

- Кто ты?

- Ладно, так уж и быть, уговорили, спасу ситуацию, - громогласно заявляет Тэхён, вставая на стул. - Я принимаю предложение стать приемником корпорации.

Намджун, как восходящая звезда американского футбола, контратакует его за мгновение, но никто уже не обращает на попытки Ви вырваться внимания, потому что господин Ханву, наконец, заговорил:

- Пока вы не подрались из-за того, кому НЕ достанется компания, спешу обрадовать: контрольный пакет акций уже как год передан семье вашей сестры. И вы бы знали об этом, если бы хоть чуть-чуть интересовались новостями корпорации, а не устраивали из дела, на которое я положил жизнь, гонку. Смешно думать, что вы, действительно, на что-то рассчитывали после того, как чуть не разнесли офис! Хеллоу, битчес, дедушка тоже умеет удивлять!

Господин Ханву произносит свой главный тост и осушает бокал залпом.

***

Чонгук сидит на корточках напротив Чимина, всматривается в черты милого лица и смеётся. Два дня назад у него было всё: карьера, о которой другие могут только мечтать, безлимитные кредитки, планы на будущее, в котором никогда не расходятся дебит с кредитом. Но важней всего внезапно оказался Чимин. Час назад у Чонгука была при себе гордость за умение признать собственные ошибки и надежда, что их можно исправить. Вера, что любовь способна творить чудеса. Что она одна настолько массивная, настолько объёмная, настолько всепоглощающая над всеми словами, обманами и преградами. Теперь Чонгук опустошён. Чонгук закончился, где-то там, где он Чимину не нужен.

- Ты снова перекрасился? - Пальцы тонут между тёмными прядками. - Тебе идёт.

- Серьёзно? После всего... ты должен ненавидеть меня, но спрашиваешь о цвете волос?

А о чём ещё спрашивать, когда страшно узнать правду? Чонгук, как слепой котёнок тычется, пытается зацепиться хоть за мелочь, но отмотать назад.

- Всё же ты пришёл сегодня, я рад.

- Чонгук, сложно не прийти куда-то, когда ты там живешь... - Чимин беспощадно отрезает последние пути отступления. - Извини меня, я совсем не хотел, чтоб всё так закончилось. Может, ещё удастся уговорить дедушку взять тебя в долю? Могу попытаться поговорить с ним, попрошу Хоби-хёна составить компанию, вместе у нас получится. Что мне сделать, чтоб ты простил меня?

Дурацкий Чимин, вечно понимает и поступает не так, как требуется.

- Не беспокойся об этом. Всё к лучшему. Если мне так легко дался отказ, наверно, я никогда и не нуждался в компании. Тем более, после отречения хёна, это престало быть весёлым. Может, меня теперь и наследства лишат. Всё-таки не следовало называть фуфловой фирму, на которую всю жизнь горбатилась семья. Зато теперь предоставлен сам себе. Да, пока я - никто. Но самое замечательное, что «никто» волен стать кем угодно. Спасибо!

Чимин подбадривающе улыбается ему, и Чонгук готов распрощаться с последними крупицами разума, лишь бы остаться вот так: пусть побитыми, пусть несчастными, но вместе.

- Я такой дурак! Помнишь тогда, под звездопадом...

- Не было никакого звездопада!

- Чимин! Тогда, под звездопадом, я загадал, чтоб самолёты не летали из Сеула в Швейцарию.

В их фальшивой любви всё ненастоящее: и желания неправильные, и итоги неверные. Только боль, что сковывает тело, вполне реальная.

- Мне жаль, правда, но из швейцарского у меня только часы, и те Хосок подарил лишь вчера.

- Я уже пообещал Чонгуки, что скоро к нему переедет друг Гарольд. Дурацкое имя, не думаешь? Сразу должен был догадаться: кто в здравом уме назовёт кого-то Гарольдом? Но Чонгуки, вроде, даже обрадовался. Если свиньи вообще способны радоваться.

- Ах, об этом: ты же догадался уже, что никакой Чонгуки не мини-пиг, а полноценный чёрный хряк с острова Чёджу?

- Отличный прогресс, с каждым словом, кажется, ты мне не так уж и нравишься.

Чимин смеётся звонко и открыто, как тогда в парке, доламывает последние осколки. И Чонгук, прижимая его к себе, продолжает врать, что пообнимает ещё чуть-чуть и отпустит. Что выстроит новую счастливую жизнь на пепелище, которое осталось после Чимина. Что, досчитав до десяти, тупые слёзы перестанут катиться. Что Чонгуку, глупому мальчишке, не нужна ни любовь, ни ласка, ни забота. По крайней мере, не вот такая. Безумная. Лживая. Болезненная.

Нужна. Любовь, в отличие от жизненного пути, не выбирают.

- Давай встретимся при других обстоятельствах, когда эта дикая череда случайностей уляжется, когда станем «кем-то»?

Чимин тоже плачет, и, чёрт возьми, если это не шанс всё исправить.

- Начнём заново?

- Мы никогда не встречались.

«Шах и Мат», - объявляют королю. Интересовал ли кого-то слон любви на доске? Всё тайное всегда становится явным.