- Ладно, что там насчет нашего ночлега? Мы можем остановиться вот тут?

Чонгук указал на солидную гостиницу, стоящую на другом конце площади, и я нервно усмехнулась.

- Смеешься? Это дорогущая гостиница, мне такое не по карману.

Чонгук театрально вздохнул. Мне аж на миг показалось, что он сейчас завоет что-нибудь в стиле Ластара и этого его "пода-а-айте на пропитание!..". Но он только уточнил:

- Хорошо, а что мы можем себе позволить?

- Подальше пройдём, там у дороги была небольшая гостиница, в ней и заночуем, я сейчас улажу этот вопрос, - сказала я, роясь в карманах и в сумочке в поисках кошелька. - Сейчас, посчитаю, сколько могу на это выделить и... и... О нет!..

- Что случилось?

- Кажется, меня обокрали, - растерянно произнесла я, в пятый раз перетряхивая свою сумочку и выворачивая карманы. - Проклятье... кошелька нет...

- Уверена? Хм, я шел чуть впереди, и ничего не заметил... Ты недавно оплачивала ужин в таверне. Если действительно карманник "помог", то вот совсем недавно, и вряд ли он далеко убежал. По запаху найти твой кошелек можно?

- Да какой там запах, я на себя столько зелья, сбивающего запах выливала, что вся моя одежда и все мои вещи почти полностью запахов лишены, - раздраженно сказала я, вновь перетряхивая свои вещи в наивной попытке обнаружить там пропавший кошелек. - Запах будет такой слабый, что быстро развеется, мне его сейчас сложно будет найти. Можно, конечно, попробовать, но тут эта ярмарка, со всех сторон пахнет уличной едой... Проклятье...

Я судорожно вздохнула, лихорадочно соображая, что же мне делать. Огляделась по сторонам, словно бы надеясь найти человека с надписью на лбу "привет, я вор!", но, разумеется, не увидела ничего, кроме пестрой толпы.

Что делать... что делать? Мы были уже на подходе к Лакору, обратиться за материальной помощью к кому-нибудь из друзей и знакомых я уже не могла, а в этой части Салаха никого не знала, хотя пару раз и бегала тут по делам поисковой гильдии.

Я на удачу попробовала в очередной раз создать портал до границы с Лакором, но у меня ожидаемо ничего не получилось. Будто внутри стоял какой-то внутренний стопор, мешающий это сделать.

Возвращаться в академию за финансами было бы глупо и долго... Да и бо́льшую часть своих скромных сбережений я взяла с собой, и теперь ее украла какая-то паршивая дрянь.

- Что же делать, что же делать, - бормотала я, пытаясь принюхаться, чтобы все-таки найти свой кошелек.

Но запах был такой слабый... Я попробовала пройти по нему, но шлейф был слишком короткий, оборвался через пару метров. Я завертелась на месте, держась за голову и бормоча про себя ругательства, когда Чонгук дёрнул меня на себя за руку.

- Дженни, - твердо произнес он. - Спокойно. Без паники.

- Да как не паниковать-то? - огрызнулась я. - Это были наши единственные финансы, на которые я рассчитывала, и сейчас мы остались без них!

- Это самая непроблемная наша проблема, честное слово.

- Н-да? - удивилась я. - Прости, я так не думаю. Нам надо где-то переночевать, да и путь завтра предстоит неблизкий. Можно, конечно, попробовать найти ночлег у местных жителей, может кто-нибудь согласится приютить нас бесплатно, сейчас так и сделаю, но просто... Как же все это не вовремя, - я бессильно рыкнула и пнула камушек под ногами. - И с дорогой обратно мне тоже веселье предстоит... Бесит всё это.

Обхватила себя за плечи и еще раз оглядела городскую площадь по сторонам, в нелепой надежде на чудо.

Стремительно темнело, и уже загорелись фонари. Но их тёплый свет сейчас скорее раздражал меня своим миганием.

А вот уличные музыканты, неподалёку уныло пиликающие на своих инструментах, как нельзя лучше сейчас отражали мое настроение. Вот точно такое же унылое и плаксивое.

Глаза в самом деле были на мокром месте. Ну а что? Имею право на эти эмоции! В конце концов, я просто молодая девушка, ещё "зелёная" и толком не умеющая жить, которая в очередной раз оказалась в идиотской ситуации.

В последнее время мне во всем как-то тотально не везло. То одно, то другое... Ещё до встречи с Чонгуком неделя как-то не задалась, а последние события вообще всё смешали в моей жизни. И только мне начинало казаться, что все в жизни наладилось, как обязательно случалось что-то, что снова выбивало почву из-под ног. Надоело.

Если честно, то у меня уже окончательно сдавали нервы. Может, еще, конечно, дело было в том, что тема денег для меня всегда была болезненной. Я страшно боялась скатиться в те годы нищеты, которые я проживала в детском доме. Эти ужасные запахи нищеты я запомнила на всю жизнь и до одури боялась вновь окунуться в них. Наверное, тем, кто эти запахи не чувствует, не понимает, живётся проще.

Да и на первых курсах в академии мне было очень непросто. Я была одна такой, из детского дома, без родных и близких, с одной лишь тетушкой, строгой и скупой. Нет, в рваные одежды она меня не наряжала, конечно, но на фоне многих девчонок я выглядела откровенно бедненько, о чем некоторые студентки не забывали мне напоминать ежедневно. Меня всегда это бесило, всегда хотелось быть лучше, я искренне не понимала тогда и продолжала не понимать сейчас, почему надо судить о человеке по внешнему виду, по его статусу и количеству золотых монет в кармане.

В какой-то момент все люди из обеспеченных семей стали вызывать у меня отторжение - настолько мне надоели бесконечные подколки одной группы зазнавшийся девчонок. В ту пору я и сблизилась с Ликой, которая стала свидетельницей одного такого неприятного эпизода моей жизни и заступилась за меня, грамотно закрыв другим девчонкам рты. Лика - отличная волшебница, и ей было фиолетово на сословную разницу между нами, она всегда общалась со мной на равных, за что я ей была особенно благодарна. Так мы с ней и спелись в итоге, да и та группа мерзких девчонок потом притихла.

Но до начала нашей плотной дружбы с Ликой мне было порой тяжеловато давать отпор недоброжелательницам, приходилось стискивать зубы и справляться одной. В такие моменты мне бы очень хотелось иметь возможность опереться на чье-то мужское плечо... Но ни отца, ни какого-либо другого родственника у меня не было. Либо были, но я об их существовании ничего не знала. А все парни, с которыми я встречалась, не могли даже приблизиться к статусу близкого мне человека, и я никого никогда не посвящала в свои проблемы. Привыкла со всем справляться одна. Проглотить слезы, стиснуть зубы - и вперед, покорять вершины! Ну или хоть какие-то трухлявые ступеньки к этой самой вершине...

Вот и сейчас я сжала руки в кулаки, стиснула зубы, вдохнула поглубже и приготовилась решать все проблемы.

Поэтому я растерялась, когда Чонгук зачем-то сорвал с меня головной убор и пихнул мне его в руки.

- Твоя шапка подойдет, - уверенно так произнес он.

- Подойдет для чего? - не поняла я.

- Для сбора денег.

- Ага, - медленно произнесла я, пытаясь понять, не поднялась ли у Чонгука температура на нервной почве. - Для сбора денег, значит. Ясненько. Новый урожай где-то поспел, да? Вы именно так в своем Лакоре деньги зарабатываете?

- Да ну тебя, - добродушно рассмеялся Чонгук. - Дело не в этом.

- А в чем?

- Увидишь, - загадочно улыбнулся Чонгук.

Он шагнул в сторону уличных музыкантов, пиликающих неподалеку на гитаре и скрипке, что-то шепнул им. Я не услышала, что именно, только увидела очень удивленные лица молодых ребят. И скрипку, которую худощавый паренек протянул Чонгуку.

- Что ты делаешь? Грабишь местную молодежь? - усмехнулась я.

А Чонгук в самом деле отобрал скрипку. Осмотрел ее придирчиво так, с видом знатока. Одобрительно кивнул, поставил инструмент в рабочее положение и взмахнул смычком.

- Ты что, собрался уличной музыкой нам на хлеб заработать? - догадалась и одновременно опешила я. - Ты серьезно?

Я рассмеялась, потому что, ну, это правда ужасно нелепо!

Чонгук никак не отреагировал на мой выпад, и я открыла было рот, чтобы съехидничать на эту тему, но потом...

Потом он начал играть. И я обомлела.

Как восхитительно Чонгук играл на скрипке!

Он сходу взял бойкий ритм, и ярмарочную площадь буквально взорвало первыми же нотами активной мелодии. Такой веселой и задорной, праздничной, что совершенно невозможно было устоять на месте, ноги так и норовили пуститься в пляс.

[примечание автора: я настоятельно рекомендую вам послушать музыкальный трек Lindsey Stirling "Roundtable Rival": именно такой мотив играет у меня в воображении, и, на мой взгляд, он как нельзя лучше передает настроение ярмарочной площади и эпизода в целом;))]

А люди вокруг и не стояли: как-то сама по себе вокруг Чонгук очень быстро образовалась толпа, которая сначала просто с интересом смотрела на внезапного музыканта, а потом начала танцевать. Салахцы - народ любопытный и любящий городские гуляния, люди у нас довольно раскрепощённые в этом плане, стоять молча и тихо в стороночке не будут, раз уж кто-то рядом тоже изволит веселиться. Так что площадь очень быстро превратилась в танцевальную площадку.

Мне кажется, сюда сбежались люди со всех соседних улочек. Особенно запомнилась одна дамочка в пышном платье, в шляпке с пером. Дама гуляла с кавалером, но тот не захотел поначалу пускаться в пляс, наверное, у него были совсем иные планы на вечер. Более томные, так сказать. А вот дама захотела, она лихо приплясывала, и ее пышная многослойная юбка красиво развевалась при каждом движении, приковывая к себе восхищенные взгляды. Так что ее кавалер в итоге посчитал нужным перебороть стеснение и присоединиться к танцам, чтобы показать всем, что дама-то занята, нечего восхищенно глазеть.

Впрочем, долго этой парочкой и остальными прохожими я не любовалась, все мое внимание было приковано к виновнику внезапного развеселья. Смычок так и летал в руках Чонгука, который не стоял на месте, а в полутанце кружил вместе со скрипкой, ни на секунду не прерывая игру. Я всегда раньше думала, что на скрипке можно играть только с предельно сосредоточенным выражением лица, строго стоя на месте. Но Чонгук двигался так легко и свободно... Летящей походкой он подскочил к недоуменно застывшим в сторонке музыкантам и коротким кивком указал на их отложенные в сторону инструменты, мол, подыграете? Те растерялись, но попробовали что-то подыграть на гитаре, да и небольшой барабан откуда-то вытащили. И Чонгук одобрительно кивнул, когда кудрявый паренек взял быстрый ритм, - мол, сойдёт, продолжайте в том же духе.

Он явно чувствовал себя очень уверенно в центре внимания, словно бы привык к нему и считал его само собой разумеющимся.

"А ты долго хоз-з-зяином любоваться будешь? - раздался в моей голове голос Ластара. - Деньги-то с-с-собирать кто будет?"

Ох, и правда! Я отмерла и кинулась с шапкой в руках, выманивая монеты у заслушавшихся и танцующих граждан. Впрочем, выманивать даже не приходилось - сами охотно кидали в шапку, и, по правде говоря, очень щедро кидали. Так щедро, что в какой-то момент я зависла на одном месте, вытаращив глаза уже на целую горку золотых, серебряных и медных монет. Навскидку там уже было гораздо больше денег, чем я вообще брала с собой в дорогу.

- Кто этот удивительный молодой человек? - спрашивали меня то и дело горожане.

Я только очаровательно улыбалась и врала напропалую:

- Это сам дон Ирьюф прибыл из Тироля! Как, вы не слышали про самого дона Ирьюфа? Да вы что! Он же сейчас путешествует по всему Салаху, знакомится с местным колоритом! Вдохновляется, воодушевляется, присматривается. Видите, в каком он восторге от этих мест? Колори-и-ит, шикарный местный королит!.. Так что вы давайте-давайте, не скупитесь, покажем дону Ирьюфу, как мы его любим и ждем с официальными гастролями в наших краях!..

Всё-таки с Тиролем у Салаха отношения получше, тирольский музыкант у нас не вызовет подозрений, действительно заезжают такие иногда.

Прохожие восхищенно ахали, кивали и отсыпали монеты с еще большей щедростью.

Уж не знаю, о чем там сейчас думал Чонгук, лица его я не могла видеть из-за низко накинутого капюшона и глубоких вечерних теней. Но уверена, что драконий слух улавливал каждое мое слово, так как голос Ластара отдавался в моей голове громким хохотом:

"С-с-сказочная с-с-сказочница ты, крош-ш-шка!.." - шелестел он.

Мне даже показалось, что я слышу одобрительный смешок Чонгука. Хотя, наверное, просто показалось, в таком шуме и гамме на площади вообще сложно было что-то расслышать, а у меня не было острого драконьего слуха.

Я вприпляску носилась по площади с шапкой в руках, забалтывала восхищенных прохожих, но то и дело сама косилась на Чонгука. Знаете, он совершенно виртуозно играл на скрипке. Так легко, будто бы родился с инструментом в руках. Мелодия лилась, искрилась, плавно переходила в новую, и я поймала себя на мысли, что уже несколько секунд стояла и просто в восхищении открыла рот, любуясь им.

Он как раз запрыгнул сейчас на парапет фонтана, стоящего в центре площади, чтобы быть повыше и на виду у всех. У нас вообще любили эффектные фонтаны на площадях ставить, и этот не был исключением. Каких-то изысканных мраморных скульптур тут не имелось в наличии (все-таки данный район был уже ближе к окраине Салаха), зато этот фонтан был "танцующим", струи воды неравномерно били в воздух, и движение воды словно бы вторило задорной мелодии, звучащей на площади. Динамичное цветовое освещение являлось сейчас эффектным фоном для Чонгука, за чьей спиной играли струи воды из зеленого, желтого и голубого цветов, а ярко-оранжевая лекарская мантия дополняла таинственный образ музыканта.

На Чонгуке был низко опущен капюшон, но я стояла так, что при очередном повороте архана на месте увидела, как на его лицо падает свет фонарей.

М-м-м, с каким видом он играл на скрипке!.. Глаза закрыты, на губах - красивая улыбка. Такая светлая, мечтательная. Лицо расслаблено, а руки словно бы жили своей собственной жизнью. Чонгук не смотрел на струны и вообще на инструмент, но смычок в его руках уверенно выводил музыкальный узор необыкновенной красоты. Я чувствовала себя загипнотизированной, глядя на эти длинные изящные пальцы, точно знающие, как сыграть ту или иную ноту.

Впору было начать завидовать инструменту, который Чонгук так любовно наглаживал. Он играл с искренним наслаждением, отдавая всего себя в эту мелодию. У него явно был очень большой опыт игры на скрипке, мне даже в голову не приходило, что он может играть, да еще вот так профессионально... И не с напряженным сосредоточенным выражением лица человека, боящегося ошибиться, а так, как будто, ну... Ну как будто у него просто душа так пела. Будто скрипка являлась продолжением мужчины и просто озвучивала какие-то его мысли вслух. Будто они сейчас слились в единое целое... Нет, ну точно можно начать ревновать!..

Так я и стояла застывшей статуей в восхищенном изумлении. Прижимала к себе свою шапку, полную золотых, серебряных и медных монет, но даже не думала об этих деньгах - просто впитывала каждое движение Чонгука, каждую ноту.

Активная мелодия всё лилась и лилась, такая задорная и провокационная, она словно бы вопрошала "Ну как, слабо меня переиграть?". И уличные музыканты - те самые, у которых Чонгук забрал скрипку, а теперь ребята схватились за свою гитару и барабан - охотно велись на эту провокацию и поддерживали мелодию, вливались в нее, импровизируя на ходу. Музыкальный узор разрастался, усложнялся, набирая обороты и приближаясь к кульминации. Я бы сказала, что всё это внезапно разыгравшееся на площади музыкальное представление сильно напоминало соревнование скрипки с гитарой и барабаном. Без слов, но так эмоционально, мощно и даже немного агрессивно, что было невозможно остаться равнодушным.

На моменте кульминации в мелодии Чонгук спрыгнул вниз, туда, где на площадь порывами ветра сдувало воду с высокого фонтана, и образовалась небольшая лужица. В эту самую лужицу дракон и спрыгнул - нарочно, эффектным прыжком разбрызгивая воду вокруг себя, в свете вечерних фонарей это выглядело очень красиво. Ровно с последним аккордом за спиной Чонгука взвился высоко в воздух столб воды, и городская площадь буквально взорвалась громогласными аплодисментами.

Я одна не аплодировала. Я так и стояла онемевшей статуей, приоткрыв рот, вытаращив восторженные глаза на Чонгука, который мигом нашел меня взглядом в толпе и направился ко мне. Он шел именно ко мне, смотрел только на меня и улыбался только мне.

Так, ну всё, с меня хватит. Я сдаюсь. Я не железная, в конце-то концов. И вот сейчас я официально признаю, что влюбилась по уши, по макушку, тону в трясине влюбленности, не пытаюсь и не хочу выплыть наружу.