Языки пламени то и дело выглядывали из бочки, березовые щепки потрескивали, сгорая вместе с моим постельным бельем. Едкий дым почему-то сдувало именно в мою сторону, но я и не думала уходить. Медленно покачиваясь на дачных качелях, я томно взирала, запрокинув голову, на козырек качель, рассматривая непричудливый узор из полосок бледно-желтого, голубоватого и сиреневого цветов. Делая глубокий спасающий глоток свежего воздуха, как только ветер сносил дым подальше от меня, и вновь задыхаясь до першения в горле и слез в глазах, я продолжала сидеть. В наушниках играли одна за другой песни Skillet в перемешку с Ki:Theory и Билли Айлиш.

Я думала о словах папы, о том, как быть с братцем, и куда подевалась Катерина, которая почему-то так и не осчастливила всех нас своим утренним появлением. Я злилась и негодовала, пыталась найти оправдания поведению отца и придумала, кажется, больше сотни оскорблений в сторону парня и заодно парочку для его мамаши.

Андрюша наблюдал за мной из окна коридора второго этажа, но я делала вид, будто не замечаю его. Ноутбук с полузакрытым экраном лежал на столике рядом со мной, и в наушник практически каждую минуту я слышала оповещение о приходе сообщения в соцсети. Я любопытно косилась на компьютер каждый раз, но встать и посмотреть было слишком лень. Лишь когда уведомления зачастили, что начали полностью перекрывать музыку, я все-таки встала.

Раздражительность сразу же ушла, как только я прочитала в групповом чате моего бывшего школьного класса предложение о том, чтобы собраться и вместе отпраздновать окончание второго курса. Уже многие согласились и шло обсуждение места и времени сбора, количества еды и, само собой, напитков. Я даже заулыбалась и, забыв о новоиспеченном родственничке, с энтузиазмом включилась в разговор. Чувствую, эта пьянка будет незабываемой.

Краем глаза заметила отца, вышедшего на крыльцо. Он долго стоял, сцепив за спиной руки в замок и щурился, разглядывал двор, на секунду оглянулся в мою сторону и обратно отвел глаза, будто меня нет. Чихнул, потер нос, покачал головой. Присел прямо на пыльную ступень и закурил.

Казалось, я впервые видела его таким расслабленным, вне пределов маленькой комнаты со светящимся экраном компьютера. Кожа словно розовее обычного бледного оттенка, а глаза без красных дорожек капилляров. Безусловно, одного дня в неделю в качестве выходного было мало. Многие годы практически безотрывного глядения в экран давали о себе знать: папа сутулился, недоедал, критически не высыпал. Здоровье его не было бесконечным, и я понимала, что его работа не может так дальше продолжаться. Я правда пыталась донести до папиного сознания эту простую истину, но он не слушал, отнекивался, говорил: «Отстань! Я сам знаю, что мне нужно».

И вот он уже больше суток не включал свой компьютер. Я улыбнулась, хотела подойти, обнять его, убедиться, что он определенно точно чувствует себя лучше. Но тут появился Андрей.

Я брезгливо сморщилась и оставила попытку сближения с папой. Только не тогда, когда рядом этот любитель поспать на чужих постелях!

А папа засиял. Поднялся, приобнял сыночка за плечи, потрепал по голове, что-то защебетал. Андрей смутился от такого внимания, но ничуть не остановил пыл нового родителя, вновь посмотрел в мою сторону. Я опустила голову, делая вид, будто не замечаю их, а сама продолжила искоса подглядывать. Это же я должна быть на его месте! Да кто он такой, этот Андрей?!

Несколько минут они о чем-то разговаривали, я, как могла, напрягала слух, но толком так ничего и не смогла разобрать: ветер шелестел кронами деревьев, соседи, как на зло, неподалеку косили траву. Затем папа открыл дверь гаража, и они оба скрылись в темноте помещения. Вскоре они вновь вышли на солнечный свет, отец держал в руках пару удочек, а Андрюша лопату и какую-то банку. Забавно, я и не знала, что у нас есть удочки.

Молча пройдя мимо меня, папа с новоиспеченным ребенком отошли к краю участка, под тень черемухи и сирени, где, как я догадалась, накопали червяков, а затем, не попрощавшись, ушли через заднюю калитку. Даже радость от предвкушения встречи с одноклассниками не могла перекрыть порыв возмущения и негодования. Меня здесь словно и не было! Я даже оглядела себя: вдруг одежда сливается с тканью качель, и меня вправду незаметно. Но нет. Я была черным пятном на фоне цветастых, хоть и бледных, полосок. Меня просто проигнорировали. И это меня дико взбесило.

Вернулись они спустя часа три, а я все это время так и сидела, сторожа размахи своего маленького кострища. Не поддерживаемый пищей огонь давно потух, лишь пепел иногда легкой дымкой взмывал в воздух под силой ветра. Я не знала, куда можно деть этот побочный продукт уничтожения моего любимого постельного белья: может, высыпать в пакет и выкинуть в мусорный бак или просто развеять над канавой у дороги. Слышала, что некоторые используют пепел в качестве удобрения, но на нашем участке росло лишь дерево черемухи, несколько кустов сирени, яблоня и небольшая грядка с клубникой. Отец далеко не поклонник садоводства, впрочем, как и я. Поэтому и растет у нас все то, что не требует большого ухода, конечно, за исключением клубники. Посадкой ягоды занималась я еще пару лет назад: решила, что небольшая грядка мне точно не помешает, а свежая клубничка всегда только в пользу.

В итоге я решила, что лучше будет все же пепел выкинуть в мусорный бак, после чего вернула бочку на место. Именно в этот момент с рыбалки вернулись счастливые отец с Андреем. Правда, никакой рыбы в их руках я не заметила. Ничего не поймали, или это была альтернатива спорту, когда весь улов отпускается на свободу? Мне все равно. Интересно, что и сейчас никто мне слова не сказал. Папа наслаждался компанией сына, напрочь забыв про меня. А что с этого имеет Андрей? Не знаю, неужели его цель – это занять мое место? Тьфу-ты! Уж лучше бы бегом занялся!

Я следила за обоими, пытаясь подобрать наиболее лучший момент для разговора. Решила, что извиниться перед папой будет правильно. Я была груба и бестактна, возможно, именно поэтому отец предпочел провести день с паинькой Андрюшей. Я могу делать вид, что дружу с ним, ведь никто не мешает мне вместо этого его ненавидеть. Пацан здесь надолго не задержится. Я заставлю его уйти, либо он сам сбежит из этого дома.

Вечер прошел в неудачных попытках поговорить с папой. На все мои слова он просто отмахивался, говорил, чтоб я ушла и не мешала, игнорировал, молчал, словно специально начинал разговор с Андреем. Этот мальчик постоянно смотрел на меня, что выводило еще больше. Косился из-за угла, вглядывался без доли смущения прямо в глаза. В эти моменты казалось – он прожигает мне душу. Иногда криво улыбался, облизывал губы, покачивал головой и обратно прятал эту приторную полуулыбку. Хотелось подойти и врезать с разворота по его смазливому личику. Он выглядел худощавым и отнюдь не крепким парнем, так что я была уверена, будь между нами драка, – я бы взяла верх. Ростом Андрей обогнал моего папу – около ста восьмидесяти пяти, так что я нашла некую схожесть со шваброй еще утром. А кто не сможет одолеть швабру? Желание придушить паренька ночью подушкой поднялось откуда-то из живота и так мерзко колыхалось в груди словно желе. На секунду воображение представило его тщетные попытки освободиться и сделать глоток воздуха, но мои руки, будто корни, вросли в злосчастную подушку и не ослабляли хватку до тех пор, пока Андрюшино тонкое тельце не перестало биться в конвульсиях.

Я тут же отмела эту мысль, ужаснувшись собственным желаниям. Нет, эту проблему я решу без лишения жизней.

Только ночью, когда отец пошел спать, я предприняла последнюю попытку. Постучавшись в его комнату, я неспеша потянула за ручку, дверь открылась: папа медленно сползал с кровати навстречу мне. Он выглядел усталым, но счастливым. Натянув очки на нос, он подошел, глядел на меня из-под полузакрытых век, зевнул, прикрывшись ладошкой. Не удержавшись, я тоже глубоко зевнула.

— Пап, извини меня, — начала я, войдя в комнату и остановившись прямо напротив него. — Я была неправа. Вела себя грубо. Прости.

Отец сонно вздохнул, кивнул головой.

— Я просто… люблю тебя.

Он вяло улыбнулся и потрепал меня по голове, хоть и никогда так не делал.

— И я тебя. Спокойной ночи.

— Добрых снов.

Я вышла, закрыв за собой дверь. Улыбнулась, думая, что уже завтра все будет по другому, и представляя, как теперь уже я буду проводить с ним время. Тем вечером я и представить себе не могла, что дальше все будет только хуже.