Следователь Антон Одинцов неспешно поднимался на последний этаж типовой пятиэтажки на окраине города и размышлял о том, что день выдался не из лучших. Еще не было семи утра, как в полицейский участок позвонил какой-то мужчина и сообщил о том, что ограждение моста через Чернушку сломано, а лед на реке треснул.

Оперативная бригада обнаружила на дне реки автомобиль, который, согласно базе данных, принадлежал некоему Павлу Дементьеву. Но ни водителя, ни пассажиров не нашли.
И пока Одинцов оформлял документы по делу серебристой десятки, по рации сообщили об инциденте в квартире 46, по улице Строителей, 17. Адрес совпадал с регистрацией по месту жительства владельца утонувшего автомобиля. Потому-то он и направился сюда.
— Что тут у нас? — спросил он дежурившего у двери квартиры полицейского.
— Сами посмотрите, товарищ Одинцов, — ответил тот. — Ждали вас, ничего и... никого не трогали.
Заинтригованный, Одинцов зашел в квартиру, поздоровался с криминалистами, снимавшими образцы крови и отпечатки пальцев, и осмотрелся вокруг.
На полу в одной из комнат в луже собственной крови лежала молодая девушка. Широко распахнутые глаза уставились в потолок. Некогда миловидное лицо исказила гримаса ужаса, пряди темно-русых волос слиплись от крови, белоснежный шарф насквозь пропитался алым.
— Чем это ее так? — спросил Одинцов, отводя взгляд от тела.
— Кухонным ножом, — ответил один из полицейских. — В сумочке нашли документы. Мария Сотникова, двадцать пять лет. Судя по фотографиям в квартире, она жила здесь с неким... — он открыл папку с документами, чтобы уточнить фамилию сожителя.
— Павлом Дементьевым? — предположил Одинцов.
— Так точно.
— И где он?
Полицейский кивком указал в дальний угол комнаты, в который забился мужчина. Казалось, он не понимал, что происходило, и не замечал никого вокруг – отрешенный взгляд был направлен куда-то в пустоту.
— Он убил или как? — спросил Одинцов.
— Скорее всего, он. Вид как у психа, и бормочет все какой-то бред про ведьм и чудовищ.
— Да пьяный он в стельку, — хмыкнул один из криминалистов, появившийся в дверях. — Вылакал бутылку коньяка – тут не только черти привидятся.
— Жаль девчушку, красивая была, — вздохнул Одинцов. — Ну что ж, ведите этого борца с нечистью в участок. Пусть проспится, потом объяснять будет, как его машина на дне Чернушки оказалась, и за что он с девушкой так.

***

Павел не сопротивлялся, когда на него надели наручники и вывели из квартиры. Он словно отключился от реальности и не замечал ни сновавших повсюду полицейских, ни бездыханное тело Маши. Лишь уличный морозный воздух немного взбодрил его. Павел осмотрелся вокруг, с трудом соображая, что происходило.
Около подъезда уже собралась толпа зевак. Павел еще не до конца осознал, что все эти люди пришли поглазеть на него – новость о соседе-убийце разлетелась моментально. Он бросил взгляд на кучку людей, стоявших около детской площадки, и увидел ее.

Мелания выглядела такой же красивой, как и тогда в баре: пышная копна аккуратно уложенных черных как смоль волос, красное пальто и алая помада на губах, растянутых в хищной улыбке.
Полицейский грубо подтолкнул замешкавшегося Павла вперед:
— Чего встал? Пошевеливайся!

Павлу хотелось крикнуть, что он так и не смог убить ведьму и что надо покончить с ней здесь и сейчас. Но слова застряли в горле: во рту пересохло и язык отказывался повиноваться. Очередной толчок в спину – полицейский терял терпение, но Павел застыл на месте. Он вдруг отчетливо понял, что ведьма никогда не оставит его в покое. От осознания собственной участи стало жутко и тошно, но вместо слез, Павел залился смехом.

— Иди уже, псих, — грубо толкнул его полицейский, и Павел в конце концов поплелся вперед.

А соседи еще долго будут сплетничать и обсуждать волчий оскал душегуба, с которым, как оказалось, они столько лет прожили бок о бок.