Вероника как змея обвилась вокруг Стёпы и втянула его в страстный поцелуй. Ребята вокруг будто не замечали этого.
Хлопок двери.
Только сейчас непутёвый паренёк очнулся.

— Это не то, что ты подумала, Лунтик!

— Конечно! Это у вас просто игра такая, да? И прекрати так меня называть! Я... Так не должно быть. Ты... Ты мой брат. Ничего больше между нами быть не должно. Это ужасно. И глупо. Я не могу тебя ревновать. И... Я не могу и дальше ломать твою личную жизнь. И свою тоже.

— Мила, — Стёпа осторожно взял ее за руку.
— Давай просто забудем всё. Ну не было тех мгновений. Не было. Я устала врать друзьям, родным. И ты, думаю, тоже. Найди уже себе девушку. Нормальную, — Мила взъерошила волосы брату. — Я тебя очень люблю, правда, — она поправила ему очки. —  Просто давай оставим всё, как было прежде?

— Всё не будет так, как прежде.

— Я знаю. Но можно же попытаться?

«Я пытался, правда».

«Именно здесь, на этом самом месте ты впервые осмелилась вступиться за меня. Может, ты и не помнишь, но я до сих пор этого не забыл...»

Площадка была пуста, что очень странно. Лишь три девчонки были у рукоходов.

— Это Стёпин фотоаппарат! Отдайте! — со слезами на глазах кричала малышка, бегая от одной девочки к другой, пытаясь вырвать у них из рук игрушку.

— Кто ещё этот Стёпа? — усмехнулась одна из них. — Мы его нашли, значит теперь он наш.

— Мой братик! Отдай! — Мила подпрыгнула, попыталась выхватить маленький фотоаппарат из рук высокой девчонки.

Девочек будто забавляли отчаянные попытки малышки, и они придумывали всё новые и новые издёвки для неё, дразнили всё изощрённее и изощрённее.

— Он расстроится... — уже почти плача, прошептала Мила, но гадкие девчонки её услышали.

— Ой-ой-ой! Какая жалость! Рёва-корова! — опять этот ехидный смех.

— Ну отдайте мне этот фотоаппарат, пожалуйста, — сказала девочка уже более спокойным голосом и подняла глаза на обидчиц.

— С чего бы это? — одна из девчонок подошла ближе.

— Он очень нужен мне. Если хотите, я могу отдать вам что-нибудь взамен! Только отдайте мне его, пожалуйста.

Девочки дружно фыркнули.

— Да что может быть у такой нюни, как ты?

Малышка нахмурила бровки, вспоминая, какие игрушки у неё есть.

— Плюшевый лев! Он совсем новый, только недавно папа из командировки привёз… У него пушистая грива. Глаза как у настоящего! Если его погладить, сильно надавливая на голову, то он будет выгибать спину, совсем как живой! Я прямо сейчас могу его принести!

Девочки явно задумались над таким предложением.

— Ладно. Тащи своего льва.

Мила побежала домой, где была только спящая бабушка, обыскала каждый уголок и, наконец, нашла свою любимую игрушку.

Пушистая грива львёнка была озорно взъерошена.

Каждую ночь Мила засыпала, прижимая к груди этого львёнка, искренне веря, что тот защитит её от страшных чёрных монстров в шкафу и под кроватью и полупрозрачных жутких привидений.

Львёнок радостно подмигивал девочке стеклянным глазом.
По Милиной щеке пробежала слезинка. Всего одна.

«Это всё для Степашки. Я просто хочу, что бы он был счастлив».

— Вот он!

«Дурочка, зачем ты это сделала? Пожертвовала самым дорогим, что у тебя тогда было, ради меня… Поверь, я не стоил этого. И не стою».

«Может, ты тогда была маленькая, и совсем не думала своей головушкой? Может быть… Но прямо сейчас я вспоминаю твой пятнадцатый день рождения».

— Самый сложный уровень! С актёрами! — воодушевлённо крикнула Мила.

Гости дружно запротестовали.

— Нет! — крикнул Стёпа.

— Тогда я вообще туда не войду! — Полина в панике замахала руками.

— Ты знаешь, как это сложно?! — дрожащим голосом сказала Мелисса.

— Я боюсь! — пискнула Рита.

— Так! — Мила неожиданно хлопнула по столу ладонью и рявкнула. — У меня день рождения, не забыли? — и обратилась к аниматору. — Самый сложный.

— Самый сложный идёт только после наступления совершеннолетия... — начал было он.

— Тогда самый сложный из тех, на какие нам можно.

— Оу… Я вас понял. Так. Хоррор, так хоррор.

«На протяжении всего квеста ты лезла в самое пекло, шла в темноту, делала то, чего ты боишься. Успокаивала подруг и, как не стыдно, меня. Ты веселилась, чтобы было весело нам, в который раз повторяя, что всё это не по-настоящему, что это просто игра. До тех пор, пока не появился актёр».

В комнату, в которой на данный момент ребята выполняли задание, кто-то вошёл. Все замерли, в оцепенении наблюдая, как актёр, похожий на маньяка из фильма ужасов, медленно надвигается, издавая угрожающие звуки и круша всё вокруг.

— Какой классный актёр, — сдуру ляпнула Мила и закрыла рот ладошкой.

Видимо, эти слова были лишними.
Актёр сразу же обратил внимание на именинницу.
Маньяк медленно обходил вокруг девочки, иногда поблёскивая шокером. Сдавливал шею, будто пытался задушить и дотрагивался до её длинных волос так, словно держа за них, хотел её куда-то утащить.

Тем временем, страх неожиданности быстро отступил и Мила даже начала улыбаться, что взбесило актёра, которому попался смелый ребёнок.
Тогда «маньяк» решил пойти другим путём.

— Стёпа!

В эту секунду Мила позабыла обо всём. И о том, что всё это понарошку. И о том, что актёр просто не имеет право причинить участникам квеста сильные физические травмы. И о том, что это всего лишь её день рождения.
Девушка упала на колени, пытаясь в темноте нащупать брата, которого повалил актёр.

— С тобой всё в порядке? Ты живой? — испуганно тараторила она, лишь почувствовав в темноте его руку.

«Ты же сама напоминала нам, что это всего лишь игра, так ведь? А может, это я понимаю всё это неправильно».

Парень сидел на качелях, со страшным скрипом раскачиваясь то вперёд, то назад.
Скрип был таким невыносимым и таким оглушительным, но сейчас Стёпа совершенно не слышал его.

«Она должна приехать. Просто обязана. Она же дала мне обещание».

Мила поступила в тот Предуниверсарий в Москве, в который так мечтала поступить, но на первое сентября обещала побыть на линейке вместе с братом.

Стёпа был одет в тёмно-синий костюм, белую рубашку и чёрные парадные туфли. В руках держал два небольших букета. Один, герберы, предназначался его учительнице, а второй — белые хризантемы, что так любила сестра.

«Пожалуйста».

Стёпа ещё раз оглядел школьный двор, но так и не заметил ничего родного.

«Ладно. Что я здесь буду сидеть, как идиот?»

И в эту же самую секунду среди нарядно одетых одноклассников промелькнул знакомый джинсовый сарафан и радужные гетры.

— Мила! — Стёпа забыл обо всём на свете, растолкнул всех, кто стоял на пути, расчищая себе дорогу к сестре.

Девочка обернулась.
Это была не она. Совершенно чужие глаза, чужие губы, чужие волосы и чужой голос.

— Это Вы меня?

— Прости, обознался.

Парень вернулся к качелям и обессиленно рухнул на сидение, бесцельно смотря перед собой.