Я улыбнулся, а идиотка, хоть и без того болезненно бледная, побледнела еще больше и заложила ручки за спину. Чтобы скрыть их дрожь. 

© Анджей Сапковский "Золотой полдень"

Когда я проснулась, у меня все еще болела голова - неприятно и тяжело, как после температуры. Я поморщилась, переворачиваясь на спину. Открывать глаза не хотелось, но пришлось, потому что я проснулась где-то не там, где должна была проснуться. Не дома. Не у сестры. Не в гостях у кого-то из своих знакомых.

И точно не в отделении полиции или больницы, потому что в таких местах вряд ли будут резные деревянные панели на потолке.

Я попыталась сесть, получилось с трудом, потому что спала я на узковатом, каком-то старомодном диванчике, жутко неудобном и явно не приспособленном для того, чтобы на нем спать. Кто-то - не знаю, кто - подложил мне под голову подушку и попытался прикрыть ноги пледом, который теперь почти свалился на пол.

Как мило.

Попытка вспомнить, кто это сделал, как я вообще сюда попала, оборачивалась ничем.

Кеды обнаружились под диваном - прямо на паркете, носок к носку, пятка к пятке, куртка и рюкзак - на кресле рядом, таком же вычурно-старомодном как диванчик. Все было сложено аккуратно, с педантизмом почти - точно не я делала. Я бы просто бросила, хорошо, что не на пол, и кеды бы валялись в соседнем углу.

На низком столике рядом стоял канделябр с тремя свечами, и вот это, пожалуй, было страннее всего. Два огонька освещали пространство передо мной, отражаясь в стеклянных дверцах шкафов и бликуя на лакированном дереве, и кроме этих огоньков другого освещения в комнате не было. Даже люстра не свешивалась с потолка.

Третья свеча погасла. Я все еще чувствовала запах дыма, который, возможно, и разбудил меня.

То ли проблемы с электричеством - большие. То ли - с головой у того интерьерного фрика, в гостях у которого я оказалась. Ну кто будет жечь свечи в канделябре, которому месту явно в музее? Тяжелом, металлическом, с какими-то цветами и листьями, красота.

То, что эта штука была тяжелой, я проверила опытным путем - просто взяла канделябр с собой. Обе пары двустворчатых дверей, ведущих в комнату - или из нее, кому как нравится, были закрыты. Я не знала, что пряталось за ними, и торопливо искать в темноте выключатели не планировала. Я ступала осторожно, боясь произвести лишний шум, словно на любой слишком громкий звук откуда-нибудь обязательно появится строгий дворецкий и шикнет на меня, непонятно как оказавшуюся посреди этой странной почти роскоши. Сил и времени рассматривать все у меня не было, но я замечала то узор на обоях, то отблеск хрусталя в шкафу, то фигурку на полке над камином.

Камин.

Судя по всему - работающий.

Не то, чтобы жуткая редкость, но ни у кого из моих знакомых не было исправного камина.

Одна из дверей оказалась заперта, а вторая вела в маленький, узкий коридор, который заканчивался дверями. Закрытыми, но неплотно. Из-под этих дверей пробивался свет.

Я прошла вперед, мимо двух стрельчатых окон с узором из мелких стекол. Огоньки свечей дробились и бликовали в них. Увидеть, что там, снаружи, было невозможно, я только чувствовала, как от окон веет зимним холодом.

Двери открылись легко, почти бесшумно, и первое, что я увидела, было высокое зеркало, в человеческий рост, стоящее в углу так, что в нем отражалась почти вся комната, освещенная желтоватым светом: книжные шкафы, закрытый комод, заваленный сверху бумагами, кусок стены, письменный стол. За этим столом, положив руки под голову, спал незнакомый мне человек.

Я не успела оторвать взгляд от зеркала и обернуться, как он проснулся, словно почувствовал, что я здесь. Проснулся, поднял голову и посмотрел на меня прямо из зеркала, пристально и чуть хмуро, будто бы не понимал еще, что происходит. Примерно как я пару минут назад.

Я развернулась так резко, что еще одна из свечей потухла, оставив в воздухе тонкую нить дыма.

- Д-д-доброе утро, - прохрипела я, не придумав ничего лучше.

Он выпрямился и зевнул, прикрывая рот ладонью. На пальцах сверкнули кольца. Я запнулась и растеряла все слова, которые могла бы сказать, только смотрела вперед, чувствуя, как начинают пылать щеки.

Он был бледным настолько, что это бросалось в глаза, худое лицо казалось изможденным из-за глубоких теней под глазами, но ни усталость, ни заспанный вид не делали его менее... красивым? Даже, наверное, наоборот. Они ему шли, как некоторым идут мешковатые свитера и растрепанные волосы - то, что иных неудачников, простых людей превращает в чудовищ. Если бы я видела этого человека раньше, я бы точно его запомнила. Такие мальчики красоты небесной, о скулы которых можно порезаться, обитают в других мирах. Не там, куда заглядывала я.

Парень провел рукой по волосам, таким явно привычным жестом убирая длинные черные пряди со лба, и уставился на меня, по-птичьи наклонив голову набок. Он молчал, едва заметно нахмурился, разглядывая меня, отчего в его лице появлялось что-то недоброе.

Хищное.

Мне почему-то резко расхотелось выяснять, как я тут оказалась.

Я поежилась под едким и прямым взглядом и поудобнее перехватила канделябр, который так и норовил выскользнуть из рук. Руки мне хотелось спрятать за спину, чтобы скрыть их дрожь, еще и рукава натянуть, но нет.

- Я дико извиняюсь, - сказала я уже не таким хриплым голосом. - Не могу вспомнить ничего из вчерашнего, вообще. Может, ты просто дашь мне адрес, я вызову такси и свалю, пока мне не пришлось краснеть за свои подвиги?

Чужой взгляд зацепился за канделябр, тонкие губы дернулись в усмешке - один краешек пополз вверх, словно вся ситуация казалась незнакомцу забавной. Он все еще молчал, только продолжал рассматривать меня со странной смесью любопытства и пренебрежения. Что-то мне объяснять, кажется, никто не торопился. Удерживать, видимо, тоже.

Я вздернула подбородок, храбрясь, подошла ближе - и поставила канделябр на стол.

- Ладно, - сказала я и пожала плечами, стараясь не выдать ни страха, ни восхищения, ни удивления - рубашка на этом молчаливом товарище была слишком уж старомодная, словно он вернулся с готской тусовки или сбежал с репетиции какого-нибудь "Гамлета". - Если ты не хочешь говорить, то я, пожалуй, пойду. Дверь закрыть не забудь!

Надеюсь, хоть район окажется знакомым.

Он наклонил голову на другой бок и улыбнулся чуть шире - и не менее криво. К пренебрежению и любопытству в его взгляде добавилось что-то новое, что-то, похожее на ехидное ожидание.

"Ну-ну", - говорил этот взгляд. - "Давай, попробуй".

Я поджала губы и попробовала.

Положила ладонь на дверную ручку.

- Не получится, - раздался за спиной чуть хриплый, прохладный голос.

- Что, прости? - не без ехидства спросила я, толкая дверь.

Не получилось.

***

- Доброе утро, - сказала она.

Хрипло, словно за пару часов без сознания разучилась говорить.

Кондор выпрямился и зевнул, для приличия прикрыв рот ладонью. И только после этого, кажется, действительно проснулся.

Девица так и стояла у двери, не двигаясь с места, и смотрела на него, следила за каждым движением, настороженно и сердито. И боялась, сжимая в руках тяжелый канделябр. Может быть, подумал, Кондор, убирая волосы со лба, еще сама не понимала, как сильно боится.

Две свечи уже погасли, одна - когда ей полагалось, вторая - только что, от неловкого движения девицы. Хорошо, что не уронила, и на том спасибо.

На ней была одежда, казавшаяся выцветшей и потертой. Темная, неприметная. Не такая, которую здесь полагалось носить кому-то вроде нее. Пожалуй, если не присматриваться, если скользнуть по этой конкретной девушке взглядом, как по чему-то малозначимому, то и не поймешь, кто перед тобой - маленькая женщина, растрепанная и напуганная, или юноша странной одежде, тоже напуганный и тоже растрепанный.

Она вздрогнула и поудобнее перехватила канделябр, словно планировала защищаться им от чудовищ и теней, которых Кондор, как полагается злому чародею, должен был на нее натравить, но с места пока не сдвинулась. Ее взгляд был прямым и, несмотря на страх, цепким и любопытным. Кондор подумал, что его давно не рассматривали так жадно и пристально, с плохо скрываемым восхищением, совершенно искренним и, кажется, бескорыстным.

- Я дико извиняюсь, - голос девицы, как Кондор не без неприятного для себя триумфа отметил, хотя уже и не был хриплым, но чуть заметно дрожал. - Не могу вспомнить ничего из вчерашнего, вообще. Может, ты просто дашь мне адрес, я вызову такси и свалю, пока мне не пришлось краснеть за свои подвиги?

Как именно работало заклинание, которое ломало языковой барьер, заставляя девиц с той стороны неплохо понимать местный язык - и так же неплохо на нем изъясняться, постепенно набираясь опыта и образности, Кондор, увы, не знал. Пытался как-то понять, но плетение нитей было слишком плотным, а матрица знания - слишком объемной, в такую полезешь - и вернешься с мозгами набекрень, проще оставить и не трогать, пусть работает, как есть. Оно работало - с некоторыми погрешностями, конечно, потому что не все слова оттуда значили что-то здесь.

Слово "такси", к примеру, означало что-то такое. Не от мира сего. Но для мира того, наверное, привычное.

Он не удержался и усмехнулся.

Девица, видимо, решила считать продолжительное молчание в ответ на свою реплику чем-то средним между насмешкой и пренебрежением. Сквозь страх проступило нахальство, очень слабое, ей самой явно неудобное, подбородок дернулся. Она задрала нос, так храбро, словно не готова была сбежать, стоит щелкнуть на нее зубами, и подошла ближе - поставила канделябр перед Кондором.

- Ладно, - она с подчеркнутой небрежностью пожала плечами, словно стряхнула с них руки того, кто ей противен. - Если ты не хочешь говорить, то я, пожалуй, пойду. Дверь закрыть не забудь!

Кондор наклонил голову на другой бок и попытался улыбнуться уже по-хорошему. Спросонья, наверное, не получилось.

Прежде чем развернуться лицом к двери, девица шмыгнула носом и еле заметно поджала губы.

Почти капризно.

Это почему-то царапнуло Кондора, не больно, конечно, но неприятно.

Ее ладонь легла на дверную ручку...

И Кондор не удержался.

- Не получится, - сказал он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Без ехидства.

Девица, впрочем, ехидство скрывать не пыталась.

- Что, прости? - ответила она, толкая дверь. Не получилось.

- Не получится, милая, - так же спокойно повторил Кондор, снова зевая и наблюдая, как гостья судорожно пытается открыть дверь его кабинета. Сцепленный чарами механизм щелкал, шипел, в нем что-то двигалось, но замок не открывался.

Рука сама собой потянулась к чайнику, проверять, насколько он остыл.

Девушке снова стало страшно.

Она развернулась, скрестив руки на груди и шумно выдохнув воздух через ноздри, как рассерженный зверек. Уставилась, почему-то, в зеркало, на отражение Кондора, и так злобно, что зеркалу стоило бы осыпаться осколками от ужаса, жалобно и виновато звеня. Кондор перехватил ее взгляд там, с той стороны стекла, радуясь, что гостья не обладает способностью испепелять или превращать человека в камень движением век. Он чуть приподнял чашку - пока пустую.

- Прекрасно понимаю твое замешательство, - сказал он, стараясь быть настолько приветливым, насколько мог, - но, к сожалению, тебе придется сесть и выслушать все, что я скажу. Чаю? - он улыбнулся, но девица не сдвинулась с места, продолжая злиться. Кондор нахмурился и сказал уже куда резче: - Тебе все нужно по два раза повторять? Сядь! - и указал взглядом на диван.

И добавил в этот приказ чары.

Легкие, вряд ли бы кто-то, вдруг оказавшийся свидетелем этой сцены, заметил бы их след.

Потом, наверное, ему будет за это стыдно, но тратить силы на бессмысленный спор или уговоры не хотелось.

Девушка покорно подошла к дивану и села на краешек, скромно, словно боялась занять слишком много места. Руки она все еще держала скрещенными на груди, закрываясь ими и от Кондора, и от мира вокруг них.

- Чай? - повторил Кондор, пока придумывал, с чего начать.

Она рассеянно кивнула, не отводя в сторону взгляд - очень вопросительный и все еще злой. Вблизи черты лица казались еще более детскими, и девушка напоминала маленького рассерженного котенка. Или щенка. В общем, что-то достаточно милое, чтобы доставить множество мелких неудобств.

Кондор лениво подпер голову ладонью, заставляя себя держать концентрацию внимания и медленно, слово за словом, движение за движением, сворачивать их диалог в нужную сторону. Главное - не забыть ничего, хотя что-то он уже точно забыл.

Заставить остывший уже чай в фарфоровом чайнике снова стать теплым - одно привычное движение руки. Наклонить этот самый чайник, чтобы не пролить ничего на стол, - испытание уже посложнее. Почему-то казалось, что стоит на секунду прикрыть глаза, и эта секунда превратится в пару часов сна, совершенно ненужного здесь и сейчас, поэтому Кондор держался, разглядывая девицу.

То, как она берет в руки чашку, нелюбезно буркнув скупое "спасибо" и отводя взгляд. Как дрожат ее руки, отчего по поверхности чая расходится мелкая рябь. Как она встряхивает головой, пытаясь сбить со лба растрепанные и слишком короткие - по местным меркам - для взрослой девушки пряди.

Такая прическа, как у нее, прямые волосы чуть ниже плеч, с дурацкой челкой, отросшей и лезущей в глаза, подошла бы девочке, все еще увлеченной кукольными чаепитиями, воспитанием канарейки или поиском колец фей в саду перед домом.

Пять тонких металлических колец в правом ухе с этим нежным образом никак не увязывались.

Девушка прикусила нижнюю губу, очень по-детски, и уверенно поставила чашку на стол.

- Где я? - она снова смотрела прямо на Кондора, сдвинув брови. - То есть... эмм... я не про адрес, конечно. Я тебя не помню. И я не помню, как оказалась здесь, - она говорила медленно, словно подбирала каждое слово, боясь ошибиться. - Как-то это... странно. То есть, правда, я обычно так не делаю! В смысле, не сплю у незнакомых... Ой.

Ей страшно и она оправдывается, напомнил он себе, поэтому она резкая. Почти грубая. Поэтому в голосе - злость, а еще обида на себя и на весь мир. И на него, на Кондора, лично, потому что он, пожалуй, самый удобный объект для обиды здесь и сейчас.

- Я знаю, у тебя сейчас много вопросов, - небрежно ответил Кондор, кидая в свою чашку еще один кусок сахара. Какой-то из, не важно. Девица, кажется, их сосчитала и ее брови удивленно дернулись. - Я отвечу на все, только, прошу, постарайся без лишних движений, хорошо? Ты цела и никто не причинил тебе вреда.

Она моргнула. Кондор сделал глоток чая и задумчиво очертил пальцем круг на столе:

- Но... хм... Я не могу сказать, что с тобой всё в порядке, - осторожно сказал он. - По крайней мере, не в том порядке, к которому ты привыкла.

Девушка нервно сглотнула:

- Мы чем-то упоролись?

Кондор удивленно вскинул голову, потому что это слово тоже было чем-то иным. Не таким, чтобы понять его сразу.

В прошлый раз было так же. Иногда. Потом все привыкли.

- Мы напились вместе или что-то... посерьезнее употребляли? - повторила она, уловив его замешательство.

Взгляд снова стал пристальным и жадным, цепким, как пальцы слепого, изучающего незнакомый предмет. Она то ли пыталась вспомнить, кто такой Кондор и откуда он взялся, то ли любовалась им, запоминая черты лица. На секунду ее взгляд изменился, она сощурилась - видимо, разглядела его глаза. Вряд ли сам цвет, скорее, просто что-то такое заметила и опять удивилась.

Кондор наклонил голову набок, пытаясь вспомнить, как зовут его собеседницу, но имя почему-то не всплывало в памяти, словно его там и не было.

- Скажи, что мы ничего противозаконного не натворили, пожалуйста, - сказала она тихо. Слова дались ей с трудом.

- Ну, наверное, не натворили. По крайней мере, ты. По крайней мере - при мне, если тебя это успокоит, - он нервно усмехнулся и снова очертил на столешнице круг, потом взялся за чашку, но до рта ее не донес. Потому что понял, что чужого имени в его голове быть не могло. - Подожди-ка, - он чуть откинулся назад. - Кажется, мы так и не представились друг другу. А я и забыл об этом...

- Что? - выдохнула она.

Снова - со злостью.

Он подавил порыв устало закатить глаза и просто протянул ей руку, вставая и чуть подаваясь вперед:

- Зови меня Кондор, - сказал он.

Девушка улыбнулась, лукаво сощурившись. Кажется, нашла его прозвище забавным, и это было сильнее, чем ее раздражение. Хотя бы на миг.

- Алиса, - не моргнув глазом соврала она, пожимая его пальцы. Рука у нее была горячей и чуть дрожала.

Кондор приподнял одну бровь и усмехнулся. Алиса, значит. Имя было не ее, оно ей... не подходило, как сшитое на другую девушку платье, слишком красивое и открытое, шире там, где нужно, с линией талии не на том месте. Окажись они оба случайными гостями в чьем-то доме или кем-то вроде того, знакомыми на пару часов, пожалуй, Кондор бы принял это имя - да хотя бы как попытку закрыться от чужака. Но ситуация, увы, была другой, и ему очень, очень нужно было знать, как зовут девушку на самом деле.

Потом она, если захочет, может назваться кем угодно и как угодно

Кондор перевернул ее ладонь, сделав вид, что рассматривает линии, пытаясь найти там что-то интересное, и осуждающе покачал головой.

- Врать нехорошо, Алиса, - сказал он с лукавой улыбкой.

- Да ладно? - не-Алиса выдернула из его пальцев свою ладонь и снова сердито свела брови.

- Твое право, - Кондор пожал плечами и сел. Пусть будет Алиса. Пока. - Я не твоя матушка. Захочешь - скажешь, - он потянулся к чашке, посмотрел на нее и, наконец, решился перейти к главному. - Как ты заметила, милая, ты кое-чего не помнишь. К сожалению, пришлось так сделать, чтобы ты забыла небольшой отрезок времени, но...

- Накачал чем-то? - она дернулась, как от чего-то отвратительного.

- Не знаю, что ты имеешь в виду, - Кондор снова пожал плечами. - Но, наверное, нет. Память вернется. Или я помогу ей вернуться. Ничего существенного, - он хмыкнул, раздраженно, потому что вопросов было слишком много, а времени оставалось все меньше. Тратить его на ерунду вроде объяснения того, почему она что-то не помнит, не хотелось. - Теперь к делу.

И замолчал.

Алиса все еще сидела на самом краю дивана, сцепив руки в замок и положив их на колени. Ей было страшно - снова страшно и куда страшнее, чем в самом начале. Потом, наверное, станет еще страшнее - когда узнает всю ту правду, которую он намеревался - из самых благородных побуждений - сейчас от нее скрыть.

- На всякий случай напомню, что здесь тебе не причинят никакого вреда, - наконец, сказал Кондор. - По крайней мере, пока ты не решишь настойчиво искать неприятности, - добавил он и понял, что не удержался от слишком мрачной улыбки. - Я сейчас не настроен на то, чтобы играть в дипломатию и смягчать новости, но так получилось, что ты перешла границу миров.

Она не сразу это осознала, конечно.

Ожидаемо.

- Что? - Алиса рассеянно моргнула. - Каких миров?

- Ну... - выдохнул он, не зная, что еще сказать. - Попала в другой мир. Эм... Иногда это называют "пройти сквозь грань"... - Кондор вздохнул и, скрестив руки на груди, посмотрел на потолок - темный, из резного дерева. На потолке, конечно, ничего написано не было, но вот отвлечься, подавить возникшее снова раздражение - совершенно лишнее и несправедливое по отношению к ни в чем не виноватой девушке - и выдать все, что нужно, это помогло: - Миров существует великое множество, и есть пути, по которым можно попасть из одного в другой. Законы путешествий находятся за пределами понимания современной магической науки, но иногда так получается, что волей Богов или случая кому-то удается... хм, оказаться не в том месте и не в то время...

Она молчала, пока он говорил все это, и молчание становилось все тяжелее и тяжелее.

- Конечно, - Кондор усмехнулся. - Конечно, ты не веришь. Сейчас я покажу тебе карты и книги, ты удивишься и дрожащими руками будешь все это переворачивать и смотреть, - он уже не пытался скрыть свою усталость. - Или подойдешь и откроешь окно, чтоб убедиться. Правда, сейчас ночь и полюбоваться горами вряд ли получится, милая.

- Допустим, - сказала она осторожно.

Ему показалось, что она сейчас возьмет - и сорвется с места, схватив несчастный канделябр, на всякий случай - отбиваться от всяких там. Потом попытается выбить дверь, начнет кричать и звать кого-нибудь, или сделает еще что-то в том же духе - и будет совершенно права. Только вот все будет испорчено быстрее, чем он успеет еще раз применить к ней чары, чтобы успокоить и усадить на место.

- Впрочем, - сказал Кондор, решаясь на чары - уже другие, - у меня есть более действенный способ заставить тебя поверить, - он спокойно улыбнулся и поднял одну руку перед собой, раскрывая ладонь.

Алиса даже испугаться не успела.

Если говорить о магии, то Кондор предпочитал обходиться безо всякой этой ерунды вроде искр и светящихся линий. По разным причинам. Начиная с того, что считал это все пустой тратой ресурса, который с некоторых пор привык беречь, и заканчивая чувством собственного превосходства над теми, кто без искр и сияния не умел видеть и контролировать собственные чары.

Но иногда без этого было не обойтись. К примеру, если речь шла о том, чтобы показать магию кому-то, кто, скорее всего, в нее не верит и не готов поверить, не увидев своими глазами нечто волшебное. Нестрашное и чудесное.

Над ладонью Кондора появились синие лепестки магического огня, ставшие цветком. Цветок этот раскрывался постепенно, менялся, как живой, похожий не то на лилию, не то на цветы какого-то из тех странных растений, которые росли далеко и не здесь. Потом огонь, подчиняясь воле, превратился в маленькую птицу - похожую на всех маленьких птиц одновременно.

Алиса, или как там ее по-настоящему, застыла с открытым ртом, завороженная и удивленная. Кондору показалось, что если бы она так не боялась, она бы попыталась подпрыгнуть, двинуться вперед, чтобы дотянуться до птицы, пронесшейся мимо. За коротким полетом - с ладони вверх, к потолку, так, что от каждого взмаха крыльев в воздухе оставалась висеть волшебная искрящаяся пыль, медленно осыпающаяся вниз и тающая, не достигнув пола, - Алиса наблюдала с той же жадностью, с которой не так давно рассматривала Кондора.

И с таким же восхищением.

Птица влетела в витраж и рассыпалась искрами.

Кондор сел, скрестив руки на груди и с чувством полного удовлетворения откинувшись на спинку стула. Он ждал, пока Алиса перестанет таращиться в пространство.

- Если уж и это выглядит неубедительно, - сказал он, - могу показать еще пару фокусов. Ну, отомри уже!

Она обернулась - с широко раскрытыми глазами, бледная, как полотно.

- Итак, твое имя, милая.

***

За окном правда оказалась зимняя ночь - и горы.

Они были высокими, эти горы, высокими и острыми, как ряд хищных зубов на челюсти мертвого чудовища. Вверх к серебристым вершинам полз лес, я видела его темные силуэты, потому что небо здесь было полным ярких, крупных звезд, складывающихся в незнакомые созвездия. А еще потому что над горными вершинами сияли сразу две луны - два широких серпа, похожих друг на друга, как близнецы. Одна из лун забралась высоко, вторая чуть отставала от нее, но света обеих было достаточно, чтобы увидеть и горы, и лес, и снег на каменной стене, окружающей замок, в котором я проснулась четверть часа назад.

Я дрожала, но не от холода, а от всего остального.

Это все остальное не помещалось в голове, как я ни старалась.

Я попросила Кондора, или как его там, еще раз показать мне фокус - он согласился, усмехнувшись. На его ладони, очень красивой, с длинными сильными пальцами, расцвел лепесток волшебного пламени.

- Можно? - спросила я, и когда мне кивнули в ответ, протянула руку - и смотрела, как волшебное пламя переползает на мои пальцы, окутывая их мерцающей перчаткой.

Больно не было. Не было жарко. Было щекотно, словно я передержала руку в неудобной позе и теперь ее покалывало, кожа немела.

Я сжала ладонь в кулак - и расправила пальцы. Магия вытянулась вдоль моей кисти, от запястья к ногтям, повторяя расположение костей. Кондор, до этого момента молча наблюдавший за мной, как за ребенком, играющим с опасным предметом, вновь по-птичьи наклонив голову, удивленно хмыкнул, взял меня за руку и осторожно согнул мои пальцы, закрывая ладонь в кулак:

- Играй аккуратнее, - сказал он со странной улыбкой.

Моя ладонь опустела. Я зачем-то украдкой вытерла ее о джинсы, шумно выдохнула воздух - и назвала свое имя.

Настоящее, не то, которым представлялась слишком назойливым незнакомцам в барах.

- Вот и славно, - сказал Кондор и отодвинул меня в сторону, чтобы закрыть окно. - Я рад, что мы это выяснили, Мари.

Он зачем-то выбрал эту форму имени, не знаю, может, здесь было так принято, может, он так услышал, может...

Пока я решала, стоя у окна, вцепившись пальцами правой руки в запястье левой, Кондор вернулся к своему столу и сел на него. Последняя свеча медленно таяла, становясь ниже и ниже. Кондор задумчиво посмотрел на свечу и погасил ее, сжав огонек пальцами.

- Итак, на чем мы остановились? - спросил он у меня.

- На других мирах, - сказала я, поежившись.

И удивилась тому, как просто оказалось это произнести.

- Точно, - Кондор развернулся, нашел свою чашку с чаем и сцапал ее. - Так получается иногда, что люди оказываются не в то время и не в том месте. В твоем случае произошло чуть... иначе. Ты оказалась ровно там, где нужно, хотела ты сама того или нет.

Его движения сейчас были небрежными, нарочито-ленивыми, а тон - будничным. Таким не о других мирах и чудесах рассказывают, а делятся новостями о соседях. О ерунде всякой будничной.

- В твоем случае, - сказал Кондор, - замешана воля божества. У нас их несколько, и...

- То есть я что, божественный посланник? - перебила я его.

Как смешно.

- Вроде того, - волшебник хлебнул чаю. - Маленькая посланница многоликой богини. И, конечно, явилась в наш мир не просто так, а чтобы стать свидетелем неких важных событий, - в его тон проскользнуло немного ехидства, но тут же испарилось. - Ты - наблюдатель, - голос стал серьезнее. - Немного - жрица. Немного - носитель божественной воли. И наша гостья.

- Обалдеть, - сказала я, подумав, что встреться мне эта богиня, я бы с удовольствием с ней поговорила. Возможно - с использованием канделябра как решающего аргумента.

Или... Или - не знаю.

Кондор сощурился, чуть задрав подбородок:

- И еще - моя... подопечная.

- Спасибо, что не невеста, - я скрестила руки на груди.

Он устало вздохнул и словно хотел что-то сказать, но не стал.

- А если я попрошу вернуть все, как было? - попыталась я.

- Будет примерно так же, как с дверью в коридор, - Кондор пожал плечами. - То есть - не получится. Выход закрыт все той же божественной волей, откроется... допустим, через несколько месяцев. Или когда ты увидишь то, что должна увидеть и передать туда, - он указал пальцем на потолок и поднял взгляд вверх. Шутливо. Словно всех этих богов и божественную волю в гробу видал и имел право демонстрировать это, не боясь ни молнии с небес, ни превращения во что-нибудь нехорошее. - Клянусь, милая, будь моя на то воля, я бы с радостью вернул тебя твоей матушке, а не оставлял бы здесь, но, увы, выбора у нас нет, - он сделал глоток чая и криво улыбнулся. - Могу лишь обещать безопасность, развлечения и приятную компанию. И хорошее вознаграждение, которое ты сможешь забрать с собой. Золото - во всех мирах золото.

Потрясающе.

Моего согласия, конечно, предварительно никто не спрашивал.

- То, что я ничего не помню... Ой! - я сощурилась и коснулась виска, потому что голова отозвалась острой болью.

- Следствие заклинания перехода, - ответил Кондор. - Оно... скажем, пытается уберечь тебя от слишком сильных впечатлений. Смягчает удар.

- Отлично смягчает, - с сарказмом ответила я.

- Мне жаль, - ответил он таким тоном, что было ясно - ему, в целом, все равно, и особого сочувствия к моей беде он не испытывает. - Через несколько дней память вернется, с моей помощью или без, а пока постарайся не думать об этом, иначе....

Я снова ойкнула, потому что не думать об этом не получалось - и голова реагировала острым разрядом боли каждый раз, когда я пыталась вспомнить свой путь через темный двор. Образы спутались, переплелись, превратились в мельтешение точек перед глазами, в белый шум, в снежный вихрь, от которого мир вокруг меня вдруг качнулся и поплыл.

Возможно, я бы упала, если бы меня не подхватили и не усадили на диван, стоящий рядом с письменным столом. Прохладные пальцы легли на виски и головокружение тут же исчезло. Боль - тоже.

Взгляд, которым я одарила волшебника, ничего хорошего ему не сулил.

Кондор развел руками:

- Мне правда жаль, - сказал он куда убедительнее и сел рядом - на расстоянии вытянутой руки, словно опасался, не наброшусь ли я на него.

Я не собиралась, хотя все еще сердилась. И чувствовала за это вину, потому что поймали меня вовремя и осторожно. Я сделала глубокий вдох, заставила себя перестать злобно щуриться и попыталась найти какую-то точку опоры. Успокоиться. Не трястись и как-то принять то, что произошло.

Получалось с трудом.

Я глубоко дышала и крепко сжимала кулаки.

Кондор внимательно следил за мной и молчал.

- И время там, с моей стороны, наверное, остановится? - спросила я, потому что от молчания и от острого взгляда мне было куда более неуютно, чем от мысли, что со мной случилось нечто... очень невероятное. - И не придется объяснять родным и полиции, куда я исчезла?

В моем универе вряд ли примут справку с подписью и печатью какого-нибудь местного короля, я не обольщалась. О том, что скажут родители, когда я вернусь, как ни в чем ни бывало, после многих месяцев где-то не там, я не хотела думать. Из всех проблем, которые я им доставила, из всех моих неудач эта неудача, пожалуй, была самая эпичная. Даже если продать золото, то есть - даже если его мне дадут, даже если я смогу продать его так, чтобы не остаться и без золота, и без денег там, в своем городе, в своем мире, мне все равно не нравилась эта идея.

Мне все не нравилось и с каждым вопросом не нравилось еще больше.

- Нет, почему же? - ответил Кондор после короткой паузы. - Время течет как раньше, насколько я знаю, но мир, отпустивший тебя, меняется. Сам заполняет белые пятна там, где ты была.

- А ты откуда знаешь? - я все-таки сощурилась зло и недоверчиво склонила голову.

- До тебя была парочка других, - он скрестил руки на груди. - Куда более... сговорчивых, к слову. Мне не составило труда посмотреть, как у них дела, пока след был еще свежим, - он заметил, как на моем лице зажглась надежда, и опередил мой вопрос: - Я смогу показать тебе твоих... родных. Если тебе это нужно. Но не сейчас. Сейчас, к сожалению, слишком поздно... или слишком рано, решай сама.

Он легко встал и подошел к одному из шкафов, ничего не объясняя, словно хотел показать, что разговор пора сворачивать. Пока он искал что-то в этом шкафу, я тупо смотрела в пространство, на стол, на две чашки, в одной из которых все еще был мой недопитый чай, пахнущий чабрецом, на кусок аметистовой друзы, который лежал поверх каких-то бумаг - желтоватых, с четкими строчками каллиграфического почерка. Я вытянула шею, пытаясь разглядеть буквы, но расстояние было слишком большим.

- А язык? - спросила я.

- Магия перехода прекрасно справляется с языковым барьером, - отозвался Кондор, не оборачиваясь. - Читать ты тоже сможешь, хотя сначала это будет сложновато, так что советую поискать в библиотеке сказки.

- Здесь есть библиотека?

Где, кстати, здесь?

- Да. Увидишь, - он обернулся ко мне и провел рукой по волосам, так же, как совсем недавно. Словно убирал пряди со лба, хотя в этот раз, кажется, они ему не мешали. - Здесь вообще много чего есть. Я рад, что мы перешли к более... эмм... насущным проблемам. Держи, - он протянул мне красивый хрустальный флакон, похожий на винтажный флакон для духов. Маленький, длиною в ладонь. В нем была какая-то прозрачная штука.

Я подняла вопрошающий взгляд на Кондора.

- Это, - сказал тот, - для спокойного сна и избавления от тревог. Тебе точно пригодится. Пара капель в стакан воды перед сном и, пожалуйста, не стоит им злоупотреблять - при передозировке могут быть не самые приятные эффекты, - маг ехидно усмехнулся и, вытащив пробку из другого флакона, выпил все, что в нем было, под конец не сдерживая гримасы отвращения. - А мне еще работать, - пояснил он, заметив мой взгляд. - Пойдем, провожу.

- Куда? - пискнула я, когда он схватил меня за плечо и потянул, заставляя встать и идти за ним.

- Спать, - ответил Кондор. - Завтра у тебя будет своя комната, милая, а пока... то, что есть.

- Подожди, - я перехватила его за запястье и остановилась. Прямо у двери в коридор, соединяющий его кабинет и комнату, в которой я проснулась. На не самом удобном в мире диванчике.

Кондор, впрочем, не сильно сопротивлялся.

- М?

Мне хотелось задать тысячу вопросов, например, он-то сам тут причем, как выглядит портал, есть ли здесь эльфы и прочие существа, о которых писали в книгах, какой нынче год и что за эпоха, как называется страна, в которую я попала. Развита ли здесь медицины, не жгут ли ведьм, не попадают ли всякие глупые девицы в рабство, не жрут ли их драконы или кто похуже. И про богов расспросить заодно - вдруг явятся во сне, а я и не узнаю? Но тот, с кого я хотела это спросить, выглядел сейчас... не очень. Совсем не очень. Ему бы самому поспать, а не объяснять всяким там нервным барышням из других миров, что с ними произошло и как с этим жить. Поэтому я спросила лишь о том, что меня действительно тревожило.

- Важные события, - напомнила я. - Из-за которых тут были другие и есть я. Я надеюсь, это не война какая-нибудь?

Кондор с усталой полуулыбкой покачал головой:

- Нет, войны у нас нет. У нас... - он замолчал, раздумывая, что мне сказать. - У нас есть принц. Но давай оставим это на тот случай, когда у нас будет чуть больше сил для важных разговоров, хорошо?

Я рассеянно кивнула и поняла, что тоже едва держусь на ногах от усталости.

- Вот и славно, - Кондор улыбнулся чуть шире и коснулся пальцами моего виска, словно хотел стереть с него какое-то пятнышко. - А теперь - спи.

И я не поняла, что произошло.

Может быть, я зря открыла ему свое имя и теперь он обрел надо мной особую власть?

Так или иначе: один его приказ - и я заснула.

***

- ... и теперь мне интересно, можно ли считать сон на письменном столе высокопоставленного чиновника попыткой диверсии или государственной изменой. В конце концов, это создает некоторые помехи рабочему процессу. Доброе утро, Кондор. Очень рад тебя видеть и не хотел будить, но, к сожалению, ты мне мешаешь.

Кондор с трудом разлепил глаза и с не меньшим трудом поднял голову от стола, подперев ее рукой. Его Высочество Антуан д'Альвело, кронпринц Иберии, стоял вполоборота у высокого окна, выходящего в сад, и держал в руке чашку, от которой на весь, кажется, кабинет пахло кофе.

- Если ты чувствуешь себя так же, как выглядишь, - добавил кронпринц, лукаво улыбаясь, - то я искренне тебе сочувствую. Но ни сочувствие, ни даже, хм, твое особое положение в кругу моих подчиненных не заставят меня проявить милосердие и простить тебе оккупацию моего стола.

- Сколько сейчас времени? - Кондор зевнул и спрятал лицо в ладонях, потому что холодный свет зимнего дня сейчас казался неприятно ярким.

- Столько, что я уже закончил обедать, - ответил его высочество, допивая кофе. - И собираюсь вернуться к делам, на которых ты, эм, спишь. Конечно, личных покоев во дворце у Мастера нет. Не заслужил.

Он сказал это почти обиженно.

- Дар...

- Что - "Дар"? - принц подошел ближе и небрежно взял лежащую на углу стола газету. От мнимой обиды не осталось и следа. - Сбежал от светских хищниц, которые засели в засаде, стоило им узнать, что ты где-то поблизости? На твоем месте я бы уже разобрался со своими женщинами, а то дождешься: они столкнутся и уйдут вместе пить вино и продумывать планы мести мужскому равнодушию в твоем лице.

- Были бы мои, я бы разобрался, - отмахнулся Кондор.

Дар хмыкнул и кивнул, не отрываясь от газеты. Его взгляд быстро скользил по строкам и заголовкам, на лице не отражалось ничего, кроме спокойной доброжелательности. Иллюзия. Такой же обман, как мягкость кошачьей лапки, скрывающей острые, как крючья, когти в подушечках.

- Я прочитал твой доклад, - сказал принц, когда обоюдное молчание стало невыносимым. - Восхитительная теория, но правильно ли я понял, что пока нет никакой возможности показать результаты на практике?

- Пока нет, - Кондор лениво посматривал в сторону пустой чашки. Горечь кофе была менее омерзительна, чем приторное до тошноты зелье, которое он пил ночью, но попросить кофе у Дара - значит, проиграть в их старой игре. - Как только появится, я тебе сообщу.

- Жду с нетерпением, - принц приподнял одну бровь и хмыкнул, покачав головой. Видимо, какой-то новости все-таки удалось выбить его из обычного равновесия. - А теперь перейдем к тому, из-за чего ты здесь заснул, - Дар, наконец, посмотрел прямо на друга и тут же недовольно скривился и покачал головой. - Видел бы ты себя в зеркале...

- Не сомневайся - видел.

- Ну, конечно! - Дар беспечно уселся в одно из кресел, стоящих перед столом, и сложил руки на коленях. - Расскажи про гостью, - попросил он, улыбаясь так светло, словно был мальчишкой, который выпрашивал у старшего брата законный подарок.

Кондор прикрыл глаза, пытаясь справиться с раздражением.

- То есть, - сказал он, криво улыбаясь, - тебя нисколько не беспокоит некоторая, хм, несвоевременность?

Улыбка принца не погасла.

- Я помню, что это всегда можно списать на невозможность абсолютного познания законов древней магии. Именно так себя успокаиваешь, - Дар наклонил голову набок. - Я прав?

Кондор не стал ни отрицать, ни соглашаться.

- Феликс будет разочарован, - ответил он спокойно. Спорить о том, что сейчас важно, а что нет, не хотелось. - Остальные, думаю, тоже.

- Она глупа и дурна собой? - Дар изобразил разочарование, так же похожее на настоящее, как его недавняя обида.

Пришлось на минуту задуматься, пока утомленный разум искал наиболее точную фразу.

- Она обычная, - сказал Кондор. - Маленькая. Колючая, как любой подросток. Иногда язвит в ответ, иногда дрожит от страха, хотя старается не показывать это. Меня порадовало внешнее спокойствие. И умение выбирать хорошие вопросы. Я думаю, самой страшной проблемой будет то, что для планов и идей Феликса она окажется слишком скучной и тихой. Но это даже к лучшему.

Кондор хотел добавить, что, может быть, в этот раз вообще лучше обойтись без Феликса и лишнего внимания, но не стал.

Дар задумался, глядя куда-то в сторону.

- Ты не любишь моего брата.

- Не люблю. И не собираюсь это скрывать.

Принц кивнул, принимая ответ:

- Просто помни, что вы с ним на одной стороне шахматной доски.

Кондор снова усмехнулся - на этот раз криво, приподняв один уголок губ:

- Я всегда это помню, Ваше Высочество. Даже когда дело касается бхартского порошка и прочих неприятностей, последствия которых я убирал.

Дар сощурился, отчего темно-карие глаза стали почти черными.

- Иди спать, маг.

- Но...

- Ближайшее зеркало в коридоре. Думаю, ты вряд ли встретишь здесь кого-то, кроме моего секретаря и пары посетителей, так что назойливое женское внимание тебе точно не грозит.

Кондор невозмутимо развел руками, мол, попробуй меня отсюда вытащи:

- Дай мне еще полчаса, Дар. Выпей еще кофе, не знаю, - он задумался на секунду. - Прочитай служебную записку от представителя Ковена, она очень эмоциональная... Я постарался, - Кондор попытался улыбнуться, но столкнулся с холодным взглядом принца, поэтому улыбка получилась натянутая. - А потом мы с тобой решим, как нам дальше быть. С... гостьей и всем тем, что вокруг нее творится.

Принц больше не улыбался.

- Иди спать и выспись по-человечески. Это приказ. Мой. Личный.

- Да неужели ты готов отправить меня на плаху за желание не спать, а работать?

Дар рассмеялся в ответ и вполне серьезно кивнул.