Диана смотрела в одну точку, чувствуя себя безвольной, изломанной куклой. Все происходящее вокруг оставалось где-то по ту сторону реальности, тогда как сейчас ее саму полностью охватило единственное осознание — она одна. Ее семья мертва. Родители, братья, сестры... Ария... Верная фрейлина, отдавшая собственную жизнь, чтобы жила ее принцесса.

Кожу щек щипало, перед глазами все расплывалось. Ноги отказывались слушаться. Передвигаясь ползком на коленях, Диана тянула дрожащие руки к бездыханным телам.

Она не видела ничего: ни крови на собственной одежде и вокруг, ни огня, с голодом дикого зверя, пожирающего все, до чего дотягивались его жадные языки. Ни гогочущих солдат, тычущих в нее пальцами. Ничего. Только семь тел, что лежали вместе.

− Нет... Нет... Нет...

Ледяные руки каждого из них ничем не отличались от ее собственных, сжимающих их из последних сил. Легкие горели от спертого, отравленного кровью и пламенем воздуха, став внезапно стрельнувшим напоминанием — она все еще жива.

На душе кто-то больно скреб когтями при взгляде на Арию. Ее потухшие цвета аметрита глаза были обращены к потолку, будто видя сквозь него небо. Потерявшее краски лицо выглядело умиротворенным.

«Ты обрела покой, сохранив мою жизнь, — плавным, осторожным движением ладони Диана сомкнула ей веки. — Как мне теперь жить с этой мыслью?»

— Я хочу их похоронить, — в этом тихом, надтреснутом звуке Диана с трудом узнала собственный голос.

Казалось, никто не услышал ее слов в творящемся хаосе, но все же, словно сквозь вату, до принцессы долетел ответ:

— О своей шкуре подумать бы не помешало, а она о гордости мертвецов печется!

Пропустив мимо ушей гнусавый, отвратительный смех солдат Эрегальда, Диана повторила, как заученную молитву:

— Я хочу их похоронить.

Имперец недовольно цокнул языком, забрасывая ее всевозможными оскорблениями, которые только приходили в его голову.

Диана не слушала их. Она безотрывно смотрела на семью и подругу, чувствуя, как внутри нее все больше заполняется ледяной пустотой. Такой же, как их тела.

— Да отстаньте вы от этой контуженной! Пусть что хочет, то и делает! — Долетел до девушки чей-то голос. — Пускай хоть ляжет вместе с ними в землю, нам что? Лучше помогите остальным сложить трофеи.

Секунда молчания, за которой последовал громкий топот нескольких пар ботфорт. Солдаты поспешили к лестнице, с каждым новым счастливым воплем товарищей торопясь все больше.

Диану больше никто не трогал. По крайней мере пока. Очевидно, решив, что в таком состоянии она им не угроза.

Дым словно осел в легких, голова кружилась: отчаянно борясь с накатывающей слабостью, Диана попыталась встать на ноги и поднять вслед за собой Арию. Не вышло. Ноги подкосились, руки отказывались слушаться, и все, на что хватило хрупкого девичьего тела, — это прижать к себе крепче мертвую подругу, завалившись на бок и уберегая ее голову от удара.

«Мне не больно, Диана... Нам уже не больно, милая...» — Она слышала их голоса в своей голове, или, быть может, это уже бред, вызванный нехваткой воздуха и горем. Осторожно, насколько позволяло собственное состояние, Диана уложила Арию рядом с близнецами, целуя в холодные лбы всех троих.

— Я... я позову на помощь. Сейчас... сейчас... Кто-то... Кто-то же должен помочь. Обязательно! Обязательно должен...

Рассудок ее покидал. Сейчас Диана это осознавала и не осознавала одновременно: разумом овладел хаос, чувства разрывали ее изнутри, а застрявший крик рвал горло.

Так не должно быть. Это все не может происходить на самом деле! Это кошмар, просто кошмар! Она проснется, и от творящегося вокруг не останется ни следа, все будет как всегда: Инесса и Гелиан, как неизменно любили делать по утрам, вбегут в ее комнату, запрыгнуть на кровать и будут перемежать легкие, щекотливые движения пальцев с объятиями. Бурча на несносных неразлучников, она дождется, пока горничная поможет ей с платьем и волосами, а затем спустится в обеденную залу, где все будет по-прежнему: отец и мать, даря нежные взгляды друг другу, увлечены обсуждением внутренних дел Альхалиума, старшие брат с сестрой — Марек и Роберта — не изменяя себе, спорят, чье касание мечом было последним, принеся победу хозяину.

А Ария... Ария будет передразнивать преподавателя истории, в очередной раз злясь его придирке, что вызовет тихий, веселый смех у ее принцессы.

Все так и будет. Однако голос имперцев и крики людей приглушал лишь звон в ушах, вызванный нехваткой воздуха, кроваво-огненная обстановка не менялась, и в целом кошмар не хотел отпускать Диану.

Она ущипнула себя за предплечье. Потом еще раз, сильнее. Затем и вовсе хлестнула себя по щекам — ничего не изменилось.

«Это все ненастоящее! Это все неправда!»

В глазах потемнело, непослушное от действия дыма тело просто завалилось на бок. Из последних сил Диана прижала к груди руки и поджала ноги, сворачиваясь калачиком. Глаза нещадно болели, каждый последующий вдох давался тяжелее предыдущего.

Может, это и правда конец? Тогда даже хорошо, что она умирает здесь, рядом со своей семьей. И рядом с Арией. Она же сейчас умирает? Иное объяснение своему состоянию принцесса дать не могла, да и не хотела. Силы и желание жить стремительно покидали ее с каждым новым мгновением. Так что последнее, что Диана успела даже не увидеть — почувствовать, это тяжелые шаги в военных ботфортах, хозяин которых навис прямо над ней...

Дышать стало легко. Диана поняла это сразу, как только свободно, полной грудью вдохнула пьянящий аромат жасмина, который мама с осторожностью и заботой выращивала в своей оранжерее. Не открывая глаз, Диана легла на спину, раскинув в стороны руки, и улыбнулась. Качающаяся рядом травинка несмело щекотала щеку. Принцесса отмахнулась от нее рукой, но уже через секунду вновь ощутила касание на своем лице, только куда более смелое.

Полная негодования, Диана тут же села, распахнув глаза. Представшие ее взору согнувшиеся от тихого, едва сдерживаемого хохота близнецы стали ответом на не успевший прозвучать вопрос.

— Вы?.. — Не веря собственным глазам, она потянулась вперед, кончиками пальцев касаясь щеки Инессы. Младшая сестра вновь звонко рассмеялась, ластясь. — О, Боже!

Диана подорвалась, вставая на колени, и крепко прижала к себе брата с сестрой. Настоящих. Теплых. Живых. Она все водила и водила руками, ощупывая их лица, головы, покрытые светлыми, почти белыми волосами, сжимала плечи... Инесса с Гелианом обнимали сестру в ответ, уткнувшись в изгиб между шеей и плечом.

А из памяти Дианы все не желал уходить иной их вид: неподвижных, бледных, с кровавым пятном в области сердца.

— Ты плачешь?

Гелиан нежно стер влагу с мокрых щек старшей сестры. Как странно... Она и не поняла, что плачет, но ощутила, как что-то хрупкое, разбившееся вдребезги в той кровавой бойне, сейчас словно собиралось воедино, не веря.

— А родители? Марек? Роберта?

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!» — повторяла про себя как молитву Диана, едва не складывая руки в молебном жесте.

Близнецы хитро переглянулись между собой — Диане иногда казалось, что младшенькие умели общаться друг с другом без слов, — и одновременно кивнули. Инесса очертила дугу от виска старшей сестры до груди, задержав ладошку на сердце. Небесно-голубые глаза смотрели в ее лицо с умиротворением и еще чем-то таким... Так смотрят взрослые на детей, когда стараются что-то безуспешно объяснить, после понимая — со временем те и сами все поймут.

Существует множество вещей, которые понимаешь со временем.

Так и на саму Диану смотрели в детстве родители.

Так смотрела на нее Ария перед тем, как солдат занес свой меч.

Эта мысль раскатом грома ударила по разуму Дианы, возвращая в события, ставшие последними до того, как тьма встала беспроглядной завесой перед ее глазами.

Сейчас, отринув радость встречи, принцесса внимательнее, уже иным взглядом посмотрела на своих брата и сестру. Едва заметное в лучах полуденного солнца, цвета белого золота сияние обволакивало их, точно из него состояла кожа близнецов. Осмотрев собственные руки, Диана поняла, что от нее подобного свечения не исходит.

— Так, значит, все было взаправду. Вы мертвы... — Впервые Диана позволила прозвучать этой мысли вслух.

Близнецы печально пожали плечами. Улыбки обоих из беззаботных и игривых превратились в робкие. Инесса крепко прижалась лицом к животу Дианы. Маленькие ручки изо всех сил сжали в кулаках ткань платья на спине. Гелиан стоял рядом, устремляя свой взгляд вдаль.

Ветер теребил подол платья и волосы Дианы, оголившимися лодыжками она чувствовала его прохладные касания. В эту секунду девушка ощущала себя находящейся над пропастью, страшащей своей неотвратимостью, невозвратностью.

— Я тоже мертва? — Диана не знала, чему удивилась больше — тому, что сейчас с ней происходило, или желанию, чтобы на ее вопрос ответили положительно.

Голос Гелиана прозвучал непривычно взросло и серьезно для его лет:

— Это решать тебе.

— Что это значит?

Вопрос остался безответным. Ещё раз крепко прижавшись к Диане, Инесса стремглав убежала, скрываясь в зарослях.

— Гелиан? — Сердце Дианы упало вниз, в голосе проскальзывали панические нотки.

— Идем.

Аккуратно, но резко брат схватил ее за руку, не дожидаясь ответа, и повел за собой в сторону убежавшей Инессы.

Стараясь поспевать за прыткостью Гелиана, Диана едва могла что-либо рассмотреть вокруг, однако кое-что подметить она успела — мир позади них словно растворялся с каждым новым шагом. Четкость контуров размывалась, подобно виду за окном во время безумного ливня.

— Куда мы? Что происходит?

Ответов не последовало. Но они и не потребовались. Впереди, всего в нескольких метрах, под персиковым деревом стояли оставшиеся члены династии Миларт. Несколько метров превратились в ничто за пару секунд.

— Мама! — Такие теплые и родные объятия с радостью распахнулись.

Не помня себя от охвативших ее щемящей нежности и глухого чувства утраты, Диана бросалась из объятий в объятия, сбившись со счета и порядка.

— Мы пришли, чтобы попрощаться. — Королева погладила мужа по плечу и сделала шаг к дочери.

Диана, прижавшаяся в этот миг к груди Марека, застыла.

— Попрощаться? - Ее голос дрогнул. - Нет! Я... Я пойду с вами!

В подтверждение своих слов она крепче прижалась к старшему брату и к обнявшей ее со спины Роберте.

— Пожалуйста...

— Нет, Диана.

Два слова. Всего два слова, пропитанных болью и слезами. Близнецы прижались по бокам от Дианы, не обращая внимания на тесноту из-за старших. Король обнял свою жену за дрожащие плечи. Каждый смотрел на Диану, безмолвно прося прощения и тоскуя.

Так нельзя, нельзя! Это неправильно! Так не должно быть! Это...

— Это несправедливо! — В руках братьев и сестер она в который раз дала волю слезам. — Почему вы, мы? Почему наша семья? Как такое могло произойти?

Воспоминания о том, как начался тот проклятый бал и как закончился, душили Диану.

— Такова жизнь, мое солнышко. Наша утренняя звездочка... — Крепкая рука отца погладила ее по голове. — Иди ко мне.

В один прыжок Диана повисла на шее отца, прижимаясь мокрыми от слез глазами к гладко выбритой щеке.

— Папа!

Она не могла дать определения своему чувству. Диане казалось, что ее рвут на части, отрывая душу от тела. Она столько хотела сказать! Как сильно любит их, как не хочет расставаться, что разлука с ними, родными, не даст ей жить дальше.

Диана хотела сказать так много, но каждый раз, пытаясь сделать глубокий вдох и связать слова воедино, ее язык немел и вырывались лишь безутешные рыдания.

— Папа, я... я... я...

— Тшш, я знаю, моя маленькая, знаю. — Леонард баюкал дочь в своих руках и продолжал шептать ей тихо, неразборчиво.

Диана до сих пор так и не увидела одного лица...

— Где Ария?

Вскинув голову, принцесса осмотрела вокруг все, что еще имело относительно различимые очертания. Подруги нигде не было видно. Прекрасный вид оранжереи все стремительнее исчезал, оставляя лишь ослепительный белый свет.

Диана поняла — их время подходит к концу.

— Обещаю, ваша встреча еще состоится. Сегодня наш черед прощаться.

Королева Агнесса взяла лицо дочери в свои ладони и поцеловала в лоб. Диана ощущала дрожь в руках матери, слезы из ее глаз коснулись щек.

— Почему... почему Гелиан на мой вопрос мертва ли я, ответил, что решать мне?

Диана не ожидала, что этот вопрос всплывет в ее памяти. Сейчас, хаотично ища любую возможность продлить время с семьей, она прокручивала в голове все, что только могла вспомнить. Она была готова задавать самые простые и глупые вопросы, лишь бы момент прощания не наступил никогда.

Агнесса мягко улыбнулась, разгадав замысел своего дитя.

— Твой брат сказал все правильно. Жить или умереть — выбирать тебе. Прошептав последнее слово, королева замолчала, чтобы перевести дух.

— Поэтому прошу... заклинаю тебя, Диана! Живи.

«Живи».

— Ария сказала мне тоже самое перед своей смертью.

— Потому что ты должна жить. Ты достойна жить.

— Как и вы! — Принцесса не сдержала очередного наполненного горем всхлипа.

Поднявшие вслед за бессилием гнев и ненависть принесли с собой решение, показавшее Диане тогда единственно правильным. Она, осторожно отняв руки матери от лица, взяла ее ладони в свои, в последний раз наслаждаясь их теплом.

Семья встала вокруг нее плотным кольцом. Во взгляде каждого Диана видела — всех посетила одна и та же мысль.

— Сестренка, ты не...

— Я отомщу за вас. — Диана резко оборвала Роберту, и так прекрасно понимания суть просьбы той. — Если и выбирать жизнь без вас, то только лишь затем, чтобы заставить виновников вашей смерти отплатить сполна.

Она была решительна и непоколебима. Месть за семью, за Альхалиум казалась ей правильной, логичной, справедливой. Иначе как объяснить насмешку судьбы: даже сейчас, находясь рядом с родными, единственной, кто стоял на грани жизни и смерти была она, Диана. В то время как для ее родителей, братьев и сестер все уже было предрешено.

Испуганно прижимая к себе дочь, Агнесса взмолилась:

— Не ищи мщения! Не разрушай свою душу! Моя девочка, моя утренняя звездочка!

Объятия королевы стали менее осязаемы. Чуть отведя взор в сторону, Диана увидела, как вслед за окончательно растаявшем миром истончаются и образы ее семьи.

В этот миг они все были рядом. Каждый старался хоть как-то прикоснуться напоследок к Диане, и с новой секундой принцесса все слабее и слабее ощущала эти касания.

— Пообещай, Диана, пообещай! — Не оставляла своих попыток мать.

Но Диана промолчала. Она смотрела, как в ослепительном белом свете навсегда исчезают любимые лица, и клялась самой себе: «Я отомщу за вас...»