Когда Наташа и Лаб, высокий худощавый парень с голубыми глазами, поднялись наверх, Иваныч сидел на матрасе и наливал из термоса чай. Бандит всё также лежал и с ненавистью посмотрел на вошедшую пару.

     – О, чаёк, – задорно сказал парень, снимая пулемёт, изрядно натёрший плечо. – Дед, налей и мне, пожалуйста.

     – С вами, Штирлиц, отдельный разговор будет, – прищурившись, ответил Иваныч, внимательно наблюдая за реакцией Лаба.

     Парень недоумённо посмотрел на старика:

     – Иваныч, ты чего? Белены объелся?

     Наташа сделала шаг назад и выхватила из кобуры пистолет, наведя его в спину Лаба.

     – Ната, расслабься, проверка на вшивость, – проворчал Иваныч. – Чем чёрт не шутит - дай думаю, проверю юного друга.

     – Да о чём вы? – воскликнул растерянный Лаб, переводя взгляд с деда на Наташу и обратно.

     – Выяснили кличку информатора бандитов, вот и проверяю, – подавая кружку, ответил Иваныч.

     – И сразу меня записал в предатели? – надулся от обиды парень и, не взяв поданный чай, отвернулся.

     – Прости, но сейчас почти все под подозрением, – поставив кружку на пол, ответил дед.

     – Ладно, давай свой чай, – снова повернувшись, проворчал Лаб. – Но будешь как-нибудь с утра мучиться похмельем - за рассолом больше не побегу!

     – А куда ты денешься? – рассмеялся Иваныч, наливая ещё одну кружку чая для Наташи.

     – Что с этим салатом делать будем? – принимая кружку, спросила девчонка.

     – С каким салатом? – в один голос спросили дед и Лаб.

     – С этим, – Наташа кивнула на мародёра. – Цезарем назвался.

     – Сейчас выведу вниз да отпущу на все четыре стороны, – ответил Иваныч. – Пусть Зона решит, жить ему или нет. Не хочу брать лишний грех на душу.

     Комар в ужасе выпучил глаза, представив ночную прогулку по Зоне. Да ещё и без оружия.

     – Не надо так, давай утром или сразу убей – начал умолять он осипшим голосом. – Я... вспомнил кое-что, – заикаясь, выпалил мародёр.

     – Что именно? – с интересом спросил Иваныч.

     – Наколка у стукача есть. Корсар однажды вскользь упомянул, когда мы с ним журнал какой-то смотрели. Там у чувака одного была масть - сердце треснувшее. Вот такая же вроде и у...

     Лаб неожиданно закашлялся и уронил кружку.

     Иваныч перевёл заинтересованный взгляд на парня:

     – Кто?! Ты знаешь, у кого есть такая татуировка?

     Лаб откашлялся и присев на корточки, обхватил руками свою голову:

     – Да, один раз случайно увидел...

     – Ты подсматривал за мной в душе? – тихо произнесла Наташа, отступая к лестнице. В её руке снова появился пистолет, который, впрочем, она ни на кого не навела.

     – Я не подсматривал! – покраснел Лаб. – Ты вышла из душевой, завёрнутая в полотенце, а я чинил шкафчик.

     – Мата Хари прямо, – ухмыльнулся Комар. – Куда там Штирлицу.

     Иваныч навскидку выстрелил из своего нагана. Голова бандита дёрнулась, украшенная пулевым отверстием.

     – Ната, как же так? – прошептал дед, опуская оружие.

     – Прости, если сможешь. Всё ради больной дочки. Ей нужна операция и дорогие лекарства, – ответила предательница.

     – А зачем весь этот цирк? Почему Штирлиц?

     – Моя фамилия Исаева. Вот Корсар и прозвал так. А этот компот заварился из-за отморозка, – она снова показала на мародёра. – Он половину банды под себя подмял. Собирался со дня на день Корсара скинуть. Который и попросил меня разобраться с беспредельщиком. Прощайте, – произнесла напоследок девчонка и рванула вниз по лестнице.

     – Бог простит, а Зона рассудит, – крикнул вслед Иваныч.

Гитарист

Звенит гитара у костра,

Бродяга песню напевает.

О том, что жизнь так коротка -

Ошибок Зона не прощает.

Споёт о пройденном пути,

О тех, кто больше не вернётся.

Прошепчет тихо, – друг, прости...

И голос, дрогнув, оборвётся.

Хлестнёт по нервам тишина,

Лишь треск поленьев раздаётся.

Звезда, что дома лишена,

Слезой о землю разобьется.