«— Вы улыбаетесь. И вы так спокойны. Почему вы не кричите?
— Я кричу. Только вы не слышите».
Эрих Мария Ремарк

— Почему Вы так внезапно требуете отпуска, Максим Владимирович? На Вас это не похоже, — Евгений Викторович посмотрел на стоящего перед собой молодого учителя с непониманием.

— Семейные обстоятельства, — кратко отговорился Макс, стараясь выражением своего лица не выдавать истинных эмоций и постоянно держа при себе культурную улыбку.

Евгений Викторович глубоко вздохнул, понимая, что не может выпрашивать каких-либо подробностей, а также не получит ни одного внятного ответа, даже если попытается. Человек перед ним явно не желал делиться своими проблемами с кем бы то ни было.

— Раз это так важно, то конечно. Через четырнадцать дней вновь ждём Вас на рабочем месте, — директор улыбнулся, расслабленно качнув головой.

За минуту до звонка с урока Макс подошёл к кабинету, в котором проходило занятие его класса. Он остановился напротив двери, терпеливо ожидая, когда прозвенит оглушающий звонок и ученики толпой покинут помещение. Он стоял в своей лёгкой куртке и с полным рюкзаком на плече, уже готовый ехать в больницу прямо с рабочего места, чтобы не терять ни одной заветной минуты рядом со своим отцом. Ученики почти хором приветствовали классного руководителя, проходя мимо него с доброжелательной улыбкой. Кира оказалась почти в самом конце этой непроглядной толпы, и Макс еле разглядел её макушку среди остальных таких же.

— Кира, — успел окликнуть он почти в спину, когда понял, что девушка всё больше отдаляется, не замечая его. Стоило ей повернуться на его голос, как Макс махнул рукой, подзывая к себе. — Подойди, пожалуйста.

— Здравствуйте, Максим Владимирович, — улыбнулась она, подходя к учителю. За её спиной Макс заметил ещё нескольких девушек из своего класса, которые, по его мнению, были немного некстати.

— Здравствуй, — ответил он, отводя взгляд от собравшейся сзади Киры группы, — я хотел кое-что тебе отдать в знак благодарности.

На лице девушки отразилось удивление, как и на лицах остальных учениц, когда Макс достал из кармана своей куртки шоколадку. Он протянул её Кире, замечая, как одна из её новых подруг усмехнулась, а другая начала возмущаться, искренне не понимая, почему она обделена:

— Максим Владимирович, почему Вы нас не попросили помочь? — непозволительно громко высказалась она.

— В тот момент рядом оказалась именно Кира, — улыбнулся Макс, встряхивая рукой. — Бери, почему стоишь? — обратился он к замершей в удивлении девушке.

— Максим Владимирович, Вам не стоило, потому что Вы и так уже отблагодарили меня... — ей не дала закончить всё та же возмущающаяся подруга:

— Раз она отказывается, может, отдадите её кому-нибудь другому? — произнесла она с явным намёком, если и не на себя, то точно на одну из их компании.

У Макса непроизвольно вырвался смешок, он сделал маленький шаг навстречу к Кире, становясь ближе, но не нарушая её личное пространство и оставаясь на приличном расстоянии. Только его рука теперь спокойно висела в воздухе, не испытывая постоянного напряжения.

— Если Кира не примет мою маленькую благодарность, то, к сожалению, мне придётся выкинуть шоколадку, — наигранно вздохнул Макс, но в глазах так и читался азарт и неподдельное веселье.

Кира посмотрела на него подозрительным взглядом, но всё же приняла несчастную шоколадку и тут же убрала её в сумку, скрывая от лишних глаз и вездесущих рук.

— Вы взрослый человек, Максим Владимирович, но каждый раз удивляете меня всё больше, — своими словами Кира вызвала смех не только окружающих её подруг, но и Макса, который смотрел на неё всё теми же сияющими глазами.

— Максим Владимирович, пообещайте, что если Вам ещё раз понадобится помощь, то в следующий раз Вы позовёте меня. Нечестно вышло, — обиженным голос попросила всё та же девушка.

— Хорошо, Липина, обещаю, — со смешком, почти официально ответил Макс.

— И обо мне не забудьте тоже, — почти хором заговорила одна за другой едва отличимыми голосами.

— Постойте, я первая заняла очередь, — сквозь свой смех парень смог заметить, как и Кира не удержалась, засмеявшись довольно громко и по-доброму попытавшись остановить гомон своих одноклассниц.

— Я Вас понял: обязательно каждой раздам по шоколадке, — пошёл на компромисс Макс, не желая увидеть перед собой начало Третьей Мировой войны среди одиннадцатиклассниц, резко почувствовавших надобность в шоколаде. — А теперь, пожалуйста, спешите на урок, иначе мне влетит, что вас всех задержал.

Макс сделал несколько шагов назад, замечая, как толпа вокруг стремительно рассасывается, и все девушки напротив него разворачиваются в сторону нужного кабинета.

— Мы запомнили, Максим Владимирович, — весело рассмеялась одна из последних, кто ещё не ушел. Спустя мгновение перед Максом осталась лишь одна Кира.

— Спасибо, — сказала она и, выдержав недолгую паузу, добавила, — за шоколадку.

— Я должен благодарить, — парень взаимно подарил улыбку, уже разворачиваясь в сторону лестницы. — Пока?

В голове Макс всплыли воспоминания их первой встречи, когда он точно так же стоял вполоборота, прощаясь с девушкой, а та смотрела на него теми же глазами, взгляд которых идентичен тем, что смотрят на него сейчас. Он замер, ожидая ответа и находясь в состоянии дежавю. Кира подарила ему ту же мягкую улыбку, но вместо "Пока" прозвучало иное, более чужое и отталкивающее:

— До свидания, — девушка развернулась и быстрым шагом поспешила к ожидающим её подругам, оставляя Макса смотреть на её удаляющуюся спину, хотя парень точно помнил, что в первую встречу в спину смотрели ему. Он усмехнулся, разворачиваясь и исчезая за поворотом.

Сейчас он чувствовал себя чуть лучше.

***

— Помнишь, ты мне как-то пообещал, что никогда не пожалеешь ни об одно из своих принятых решений? — Макс слушал тяжёлый и хриплый голоса отца, кивая головой тогда, когда того требовала ситуация. — Я всегда мечтал подарить своему сыну достойную жизнь, в которой он был бы счастлив и ни в чём не нуждался. Мечтал увидеть его взрослым, самодостаточным. Желал в старости посмотреть ему в глаза и понять, что этот человек действительно частица меня. Частица, которая дала мне смысл жить, — мужчина сделал тяжёлый вдох, смотря в потолок и беря небольшую паузу в собственном монологе. — Точно знаю, что в каких-то моментах я сильно не дотянул. Возможно, не сумел дать чего-либо, в чём ты сильно нуждался, ведь это не было в моих силах. Возможно, не подарил достаточно отцовской любви...

— Папа, — Макс протянул свою руку, кладя ее на неподвижную сухую ладонь отца.

— Прости меня за это, — улыбнулся мужчина, переведя взгляд своих светлых глаз на поникшее лицо сына. — И спасибо. Я благодарен тебе за то, что ты есть. За то, какой ты есть. Благодарен за становление смыслом моей жизни и жизни твоей мамы, — через большие усилия ему удалось в ответ слегка сжать тонкими пальцами руку Макса. — Я не представляю, насколько бы ничтожным стало моё существование на этой Земле без моей семьи, без тебя, — по морщинистой щеке покатилась лёгкая прозрачная слеза, подарившая невыносимую боль Максу. — Но пообещай мне кое-что ещё. Будь счастлив. При любых обстоятельствах и жизненных поворотах, которых у тебя на пути будет так много, оставайся счастлив, ведь всё остальное настолько неважная мелочь.

Макс опустил голову, не находя в себе силы выдавить хоть одно слово.

— Если ты сделаешь это, то я уйду из жизни с полным ощущением выполненного долга.

— Да. Да, я обещаю, что буду счастлив, — Макс крепко сжал руку отца, но не мог сказать это, посмотрев ему в глаза, ведь думал, что если хоть на секунду взглянет, то не выдержит и сорвётся с места, убегая куда-нибудь далеко в надежде спастись от раздирающей боли.

— Спасибо.

Парень почувствовал, как неистово сжалось его сердце и бесконтрольно задрожали руки. Он обхватил обеими ладонями руку отца, чуть приподнимая её и прикладывая к собственному горячему лбу. Макс делал это настолько осторожно и бережно, будто обращался с самым хрупким хрусталём на планете, ведь для него отец — уже почти потерянное сокровенное, которое с каждой секундой всё больше хотелось спрятать и сохранить на веки вечные.

Глубокой ночью Максу казалось, что уснуть теперь невозможно и не будет возможным никогда. Он с абсолютно чистым разумом лежал на гостевом диване, смотря в белоснежный потолок, и не мог ни о чём думать. Его тело стало невыносимо тяжёлым, но он сумел подняться, стараясь бесшумно покинуть комнату, чтобы не разбудить ни отца, ни маму.

Стоя в тёмном повороте около больницы и закуривая последнюю оставшуюся у него сигарету, Макс облокотился спиной о холодную жёсткую стену, медленно сползая вниз на корточки. Он ударился затылком о камень, прикрывая тяжёлые веки и выдыхая горький дым. Целая выкуренная за день пачка сигарет так и не смогла подарить ему чувство спокойствия или хотя бы безразличия, ведь парень продолжал ощущать себя так, будто он оголившийся нерв, вот-вот способный взорваться и уничтожить всё вокруг себя. Его раздражало и выводило из себя буквально всё: лёгкий шорох шагов врачей, их назойливые голоса за дверьми палаты и даже шелест постельного белья, раздающийся при движениях тела во сне. На улице он чувствовал себя лучше всего, вдыхая холодный воздух и не ощущая чужого лишнего присутствия. Одиночество давало возможность хоть ненадолго забыться.

Но в конечном итоге с ним всё равно приходилось прощаться, возвращаясь в ненавистные больничные стены. Когда Макс был всего в паре шагов от палаты отца, то заметил мать, стоящую в коридоре. Она крепко сжимала свои веки, прикрывая рот рукой и сгибаясь слишком сильно. Парень мгновенно оказался рядом с ней, не переставая задавать вопросы. Как только он увидел её слезы и почувствовал нечеловеческой силы хватку на своём предплечье, то тут же всё понял. Он попытался вырваться, чтобы попасть в палату, но его останавливал голос матери, просящий этого не делать. Макс замер, опустошённым взглядом смотря на закрытые двери и всё ещё предпринимая нелепые попытки снять с себя руку женщины. Он закрыл свои глаза, сдерживая рвущийся наружу вопль.

В этот день он потерял часть своей жизни.

***

Выходя из лифта подъезда Макс мог услышать поскуливания и звук соприкасающихся когтей его собаки с напольным покрытием, но это не вызвало на его лице привычной улыбки и тёплых чувств в душе. Он спокойно подошёл к двери, доставая ключ и открывая её без особого энтузиазма. Рэй выскочил в коридор подъезда, кружа вокруг ног хозяина и проявляя неземную радость от встречи с ним, но абсолютно не получая её же в ответ. Макс лишь погладил пса по холке, заходя внутрь и заводя его за собой. В руках парня был большой пакет, тут же заинтересовавший собаку, но кроме стеклянных банок обнаружить там ничего не удалось. Макс опустился на пол в коридоре, не снимая обуви и верхней одежды. Он прикрыл глаза, проводя своими ладонями по уставшему и исхудавшему лицу. Рэй лёг на его ноги и продолжал счастливо махать хвостом до того момента, пока не понял, что ни одно его действие не привлекает внимания. Затуманенное от алкоголя сознание Макса не могло уследить за течением времени, поэтому он просидел так очень долго, даря псу лёгкие поглаживания и бесцельно смотря в стену напротив.

Уже пять дней прошло со дня смерти отца, а Макс всё никак не мог выйти из шокового состояния. Раньше казалось, что морально он готов к такой близкой встрече со смертью, но практика показала обратное. Пить он начал не сразу, но как только был сделан первый глоток, остановиться больше не получилось. Макс сам не до конца осознавал, зачем делает это. Он просто пил и прятался от тяжёлой реальности всеми известными ему способами.

Но неожиданно в его голове что-то щёлкнуло, он поднялся с места, снимая с себя собаку. Через секунду в руке парня оказался поводок, который он прицепил к ошейнику Рэя, и уже знакомый пакет с известным содержимым. Макс вывел собаку из квартиры, закрывая её на ключ и быстро направляясь в сторону лестницы, так как считал, что сейчас так выйдет быстрее. Улица встретила их мёрзлым воздухом и непроглядной темнотой, изредка разбавляемой уличными фонарями. Макс медленным шагом направился в незнакомую для Рэя сторону, периодически отпивая из банки, находящейся во второй руке. Они шли долго, проходили мимо бессчётного количества домов, машин и людей, которые то и дело смотрели косо на Макса, но тот не обращал на них никакого внимания, продолжая следовать своему пути и смотреть лишь вперед. Рэй уже не был так воодушевлён прогулкой, бредя рядом с хозяином лёгкой поступью и не интересуясь ничем вокруг.

Со временем людей вокруг становилось всё меньше, с дороги исчезал асфальт, и фонари встречались слишком редко. Свет в немногочисленных домах практически отсутствовал, а через несколько минут и тех не осталось — Макс замер на кромке тёмного и кажущегося бесконечно длинным леса. Он стоял, смотря в непроглядную тьму и не решаясь сделать первый шаг, ведь где-то на подкорках пьяного сознания всё ещё жил страх за свою жизнь. Но, видимо, он был настолько малым и ничего не значащим, что парень всё же ступил вперёд, утягивая за собой и Рэя. Проходя мимо деревьев, переступая упавшие ветки и порой проваливаясь во влажный мох, Макс продолжал целенаправленно идти вперёд. Его одежда в нескольких местах надорвалась, позволяя острым ветвям оставлять на коже свежие царапины, а Рэй сзади начинал сопротивляться и брыкаться, но никак не мог привести в чувства хозяина. Они остановились только тогда, когда оказались на краю маленькой поляны, которая была такой светлой, будто её освещало несколько фонарей, но единственные источники света для неё — Луна и звёзды.

Макс опустился на землю рядом со столбом огромной ели, облокачиваясь на неё спиной и откидывая голову назад. Он посмотрел высоко в небо, в непроглядную тьму с миллионами звёзд, кажущихся отсюда совершенно незначительными. Поводка в его руках уже не было, а Рэй гулял где-то недалеко, роясь в высокой траве поляны и оставаясь в поле зрения хозяина. Слушая шуршание травы и листвы деревьев, Макс прикрыл тяжёлые веки, делая глубокие вдохи и выдохи. Неожиданно даже для самого парня в его голове всплыл образ отца: это было около пятнадцати лет назад, на его губах играла весёлая добрая улыбка, взгляд искрился любовью и теплотой, а лицо ещё не было столь исхудавшим и покрывшимся бесчисленными морщинами. Эти воспоминания заполоняли голову, приводя сознание парня в замешательство.

Макс дёрнулся и распахнул глаза, наблюдая перед собой всё то же бесконечное небо вместо родной улыбки. Всё тело охватила неописуемая злость, боль и разочарование. Он схватился обеими руками за свои волосы, потянув за них с большой силой, будто стараясь вырвать с корнем. Глаза плотно закрыты, шея напряжена так, словно в любой момент переломится от собственного же натуга. Из горла вырвался крик. Нечеловеческий крик, пропитанный наивысшей болью. Макс кричал, как израненный зверь, его крик превышал всевозможные людские пределы. Он вложил в этот вопль отчаяния все свои эмоции, которые не мог выразить уже на протяжении долгого времени. Парень кричал, срывая голос и не чувствуя, как по собственной щеке течёт горькая слеза. Всего единственная слеза, но сколько боли в ней хранится, не сможет представить ни один каждую ночь рыдающий человек. Эта слеза, пролитая парнем впервые за десятки лет, была дороже любого слитка золота. Она посвящена смерти близкого человека и огромной части души. И пусть она всего одна.

Макс прекратил кричать лишь тогда, когда не мог произнести и звука, только хрипя. Он уткнулся лбом в свои руки, делая редкие глубокие вдохи и выдохи. Сердце в его груди не прекращало неистово биться, а ладони слегка дрожали, когда Макс опёрся ими на землю, чтобы подняться. Повезло, что Рэй заметил передвижение хозяина и нагнал его почти сразу, так как казалось, что Макс совершенно забыл о чьём-либо вообще существовании. Он поднял поводок, наугад направляясь в сторону выхода из леса, стараясь идти тем же путем, что и пришёл, то есть по прямой, ни разу не сворачивая.

Когда они оказались в знакомых дворах малоэтажных домов, Рэй уже знал, куда идти, а потому был чуть впереди, будто направляя своего почти бессознательного хозяина. Они шли обратно даже дольше, чем туда, но стоило им подойти к своему району, как Макс потянул Рэя в другую, но такую же знакомую сторону. Небольшой парк, находящийся в сравнительной близости и так любимый Рэем для долгих прогулок, встретил их полным безлюдьем. Парень прошёл вглубь, присаживаясь на свою излюбленную скамейку. Он откинулся всем телом на заднюю её часть, полностью расслабляясь настолько, что даже не заметил, как выпустил из руки поводок. Макс лишь на ощупь достал последнюю бутылку пива из пакета, пользуясь механической памятью, чтобы открыть её и сделать большой глоток. Его глаза были закрыты, когда на губах неожиданно созрела пьяная глупая улыбка.

Рэй в это время обходил все знакомые деревья, следуя лишь ему известной дорогой. Но его занятие перервало появление кота на дороге впереди, который вызвал наивысший интерес, а в последствии и погоню. Рэй сорвался с места, пугая животное и заставляя его нестись слепо вперёд с желанием как можно скорее убежать. Незаметно их догонялки привели к другому, неизвестному псу выходу из парка, ведь тот был не по пути к их дому, но он не сумел заметить этого, ослеплённый желанием поймать кота. В чувства собаку привёл женский писклявый крик, возникший откуда-то сбоку и напугавший Рэя.

***

— Кира, можешь принять последний заказ и на сегодня быть свободна, — из кухни донёсся женский голос хозяйки, а по совместительству и главного повара кафе, в которое девушка успела устроиться совсем недавно, но уже очень хорошо сдружиться со всем персоналом.

— Конечно, спасибо, — ответила Кира, воодушевлённо подходя к столику с очередным посетителем.

В этом кафе всегда царила тёплая уютная атмосфера, а потому поток гостей был стабильно крупным, но люди здесь неизменно улыбались и оставались один за другим приятными. Кира проработала в этом месте меньше недели, но так вдохновилась подобной атмосферой, что совершенно не замечала течения времени на работе, порой задерживаясь намного дольше и продолжая обслуживать поздних гостей. Сегодняшний день был из того числа, когда часы смены давно истекли, а девушка всё ещё бегает от одного стола к другому, не переставая приветливо улыбаться, будто только что вышла на работу, не успев устать и капли. Но домой идти нужно в любом случае, поэтому хозяйка каждый раз торопила Киру, когда становилось совсем поздно и тьма опускалась на город тяжёлой пеленой. Эта женщина проявляла свою безграничную заботу к каждому сотруднику, что вселяло в них большое желание помогать ей и делать свою работу ещё усерднее и лучше. Она была прекрасной доброй женщиной в преклонных годах, готовой прийти на помощь в любой момент и дать верный совет в нужное время. Каждый в этом кафе относился к ней так, словно к своей родной бабушке, даря хозяйке в ответ ту же заботу и безмерную благодарность.

— Иди домой осторожно — уже слишком поздно. Стоило отправить тебя пораньше, опять заработалась, — причитала Антонина Павловна, выйдя провожать уходящую Киру. — Ты даже чересчур трудолюбивая, — улыбнулась она, протягивая пакет с несколькими оставшимися пирожными. — Возьми домой, угостишь родителей.

— Не стоило, оставили бы себе, — улыбнулась Кира, но всё же приняла пакет, краем глаза заглядывая внутрь.

— Не смеши, куда мне, — рассмеялась Антонина Павловна так по-доброму, что и впрямь становилось неловко. — Я каждый день вижу столько этих пирожных, что уже давно потеряла к ним интерес.

— Спасибо Вам большое, — Кира убрала пакет в рюкзак, аккуратно закидывая его на спину.

— Домой иди как можно осторожнее. Живёшь так далеко, станет совсем поздно, когда приедешь, — вновь забеспокоилась хозяйка, когда девушка подошла к выходу.

— Конечно. И Вы не задерживайтесь, — Кира застегнула куртку, уже отворяя входные двери. — До свидания.

— Хорошей дороги.

На улице и правда было уже совсем темно и практически отсутствовали люди, встречаясь слишком редко на пути около каких-либо магазинов. Кира вдыхала прохладный воздух, поглубже зарываясь в куртку от его мёрзлости и пряча руки в карманы, ища им укрытие в спасительной теплоте. Когда она уже почти подошла к нужной остановке, то услышала громкий писклявый крик старушки на той стороне улицы, кружащей вокруг пса с кошкой на руках. Кира остановилась, вглядываясь в их силуэты и пытаясь понять происходящее. Она замерла в удивлении, когда поняла, что напуганная собака кажется ей слишком знакомой. Девушка подошла к самому краю дороги, стараясь разглядеть как можно лучше и тогда точно узнала Рэя — к его шее прицеплен тот же поводок, что был в первую их встречу.

Кира не отрывала от этой сцены глаз, не понимая, как ей поступать. Рэй абсолютно точно не знал эту старушку, испуганно отбегая от неё каждый раз, когда та с криками приближалась, а потому девушка решилась перебежать дорогу, когда они оказались от неё ещё дальше. Она медленно приближалась к ним, вслушиваясь в перебивчивую речь женщины.

— Вот поганец какой, — неустанно повторяла она, топая вокруг пса. — Где твой хозяин только ходит!

Кира подошла совсем близко, стараясь попасть в поле зрение собаки, и только тогда подозвала:

— Рэй! — не слишком громко произнесла она, но повысила голос настолько, чтобы перекричать старушку.

Рэй тут же посмотрел в её сторону, чуть отпрыгнув от женщины и навострив уши. Та сразу обернулась, замечая за своей спиной Киру.

— Твой пёс, девчонка? — Кира лишь взглянула на неё, вновь возвращая своё внимание к собаке.

— Рэй, иди ко мне, — пёс приветливо завилял хвостом, подходя к девушке с небольшой опаской, но через несколько секунд уже узнал в ней знакомого человека и подбежал к ногам, прижимая уши к голове.

— Так всё-таки ты хозяйка! — прикрикнула старушонка, полностью разворачиваясь к ним. — Что твой пёс делал на дроге без поводка? Он чуть не загрыз кошку!

Пропуская мимо ушей все неуважительные слова женщины, Кира лишь подняла поводок с земли, чуть отходя от неё.

— Извините, — кратко бросила она, спешно уходя вместе с псом в сторону.

Женщина не успела ничего ответить ей, удивлённая таким скорым исходом событий без ожидаемых взлётов страстей. Кира почти бегом скрылась от её взглядов, утягивая за собой Рэя. Она остановилась около входа в парк, оглядываясь назад с опаской, а после обратила всё своё внимание на собаку. Рэй сидел перед ней, смотря прямо в глаза таким взглядом, будто абсолютно точно мог понять все её слова:

— Рэй, привет, — Кира опустила руку на голову пса, поглаживая его и тепло при этом улыбаясь. — Как же ты тут оказался? — девушка тяжело выдохнула, выпрямляясь и оглядываясь по сторонам.

Повернув голову, она посмотрела вглубь освещаемого безлюдного парка, вглядываясь в него довольно долго, словно стараясь конкретно что-то увидеть или понять.

— Возможно ли, что ты пришёл оттуда? — рассуждала Кира. — Ведь твой дом в той стороне? — она посмотрела на Рэя так, будто задавала этот вопрос ему, ожидая ответа, но на самом деле она лишь размышляла и искала отклики в своей памяти.

Недолго постояв и подумав, Кира всё же развернулась в сторону парка, ступая вперёд вместе с Рэем.

— Дом, — сказала она, вспомнив, как Макс точно так же отдавал команду.

Находясь посреди парка совершенно одна, Кира испытывала небольшой страх, каждый раз разворачиваясь и оглядываясь по сторонам. От бега её спасало лишь присутствие рядом крупной собаки, и хоть она и не была уверена, что Рэй вступится за неё в нужный момент, но надеялась на его внешнюю угрозу для потенциальных маньяков. Девушка шла по узким тропинкам, стараясь угадывать нужное направление к выходу из парка, в котором находилась впервые. Это вызывало небольшие трудности, и, как в первый раз, Кира в основном доверялась псу, следуя за ним. В один момент Рэй слишком резко дёрнул за поводок, ускоряя собственный шаг почти до бега. Кира по инерции чуть не упала на землю, успев в нужное время сделать длинный шаг. Рэй стремительно вёл девушку к скамейке, находящейся в свете фонаря, пока она сама не угадала его направление и не поспешила. Обойдя лавочку, Кира замерла в немом удивлении, уставившись широко открытыми глазами на спящего Макса. Он лежал на боку, наполовину спрятав собственное лицо в прохладной куртке, а руки в карманы, при этом девушка успела заметить валяющуюся на земле пустую бутылку пива.

— Максим Владимирович, — позвала она, слегка дотрагиваясь до ледяного предплечья. — Максим Владимирович, — повторила Кира, повысив голос, так как не получала никакой реакции.

Рэй беспокойно кружил вокруг ног, периодически касаясь своим холодным влажным носом щеки хозяина, тем самым способствуя его пробуждению. Макс долго не реагировал на их попытки поднять его со скамейки, продолжая лежать, пока Кира не додумалась приподнять его тело. Голова Макса ударилась о дерево, тем самым приведя в рассудок и заставляя раскрыть тяжёлые веки. Он схватился одной рукой за ударившееся место, второй облокачиваясь на скамейку, чтобы приподняться.

— Максим Владимирович, Вы как? — Кира старалась заглянуть в его лицо, дабы убедиться в пригодном состоянии. Как только она приблизилась чуть ближе, то почувствовала отвратительный запах алкоголя, доносящийся от Макса.

— Нормально, — парень ответил, но не понял, кому и на какой вопрос. Это произошло на автомате, а потому и какой-либо ясности в его сознании ожидать не стоило.

Кира выпрямилась и глубоко вздохнула, вновь рассуждая над возникшей перед её глазами проблемой. Она понимала, что её новоявленный учитель находится в состоянии сильного алкогольного опьянения и скорее всего сейчас абсолютно не осознает происходящего. Девушка боялась, что он может так и остаться на холодной осенней улице спать на скамейке, а Рэй бесповоротно потеряется где-нибудь или вновь напорется на очередные опасности. Макс сидел перед ней, обеими руками держась за голову и поставив локти на колени. Он молчал и со стороны казалось, будто вновь заснул, но стоило Кире коснуться его, как тот поднял на неё красные, еле открытые глаза.

— Максим Владимирович, пойдём домой? — вздохнув, заключила Кира.

Макс смотрел на неё, а после кивнул, поднимаясь со скамьи и направляясь в нужную сторону, о чём Кира не знала, следя за реакцией Рэя, чей поводок так и остался у неё в руках. Они шли цепочкой по безлюдным улицам до самого дома.

edua.

Продолжение следует.

Автор:
Как мне кажется, эта глава самая сильная на эмоции. По крайней мере, я вложила в неё душу и пару литров слез.
Буду благодарна за голос и комментарий ❤️

Голоса и комментарии = вдохновение на написание новых глав.