Рёв мотора звучит как звериный рык, разрывающий барабанные перепонки.

Вибрации болида — это пульс самой скорости, проникающий в каждую нервную клетку.

Зной итальянского солнца напоминает плавящееся золото, обтекающее кожу.

Всё это сливается в один оглушающий поток, который полностью захватывает Чонгука, стирая границы между реальностью и фантазией. Монца, коварная «Королева скорости», разворачивается перед ним бесконечной лентой асфальта. Каждый головокружительный поворот — это вызов гравитации, который размывает горизонт в мареве прохладного воздуха.

Адреналин, смешанный с духотой, искажает восприятие. Сердце Чонгука бьётся в бешеном ритме гонки. Каждая секунда ощущается вечностью, приближая его к финишу, то отдаляя от мечты. Красный шлем становится его продолжением, щитом, отделяющим от внешнего мира: от ревущей толпы, от догоняющего соперника, от всего, что сейчас не имеет значения. В этот момент существуют только он и болид — единый организм, который несётся к победе.

«Ещё немного… Почти…»

Чон Чонгук уверенно лидирует. Его болид, словно послушный зверь, мчится по трассе, оставляя остальных пилотов далеко позади. Ещё немного, и решающий поворот, и победа, сладкая и долгожданная, будет явью.

«Я стану самым молодым пилотом, который выиграл Гран-при Формулы-1! В семнадцать лет я буду чемпионом мира!» — эта мысль пронзает сознание, острая, как лезвие.

В самый напряжённый момент, в ключевой точке поворота, его подводит привычка — Чонгук непроизвольно моргает. В обычной жизни это мелочь, но в мире Формулы-1 это станет роковой ошибкой.

Итальянский гонщик из команды «Альфа-Рэд» на синем болиде, заметив слабость соперника, решает воспользоваться этим моментом. Он резко ускоряется и обходит Чонгука, оставив его в облаке пыли.

«Догоняй! Выравнивайся!» — отчаянно кричит стратег в гарнитуру, но уже слишком поздно. Победа ускользает.

Чонгук сжимает зубы, стараясь унять дрожь в руках. Вторая попытка провалилась. Чёрт! Формула-1 — это безжалостный спорт, где нужно быть безупречным. Малейшая ошибка, секундная слабость — и ты проигрываешь. А иногда за скорость приходится платить жизнью. Ужасающая мысль.

Лицо Чонгука — это словно непроницаемая завеса, за которой скрывается целая буря эмоций: разочарование, гнев и тревога. Принять поражение — это невыносимо, особенно сейчас. Но где-то в глубине души, под грузом неудачи, теплится огонёк надежды. «Он вернётся. И одержит победу. Обязательно».

Когда ярко-красный болид, оставляя за собой след из дыма от шин, с громким визгом тормозов останавливается у края бокса, Чонгук тяжело вздыхает, пытаясь успокоить быстро бьющееся сердце. Он опускает голову на руль, обтянутый замшей, и чувствует под пальцами шероховатую поверхность. В шлеме жарко, и он ощущает запах раскалённого металла, топлива и собственного пота. В голове стучит, перед глазами всё ещё мелькают размытые огни трассы. Он знает, что его ждёт: очередной неприятный разговор с менеджером команды, который уже разносится по пит-лейну, как пронзительный визг.

Чонгук слышит, как менеджер яростно отчитывает бледного инженера, который съёживается от страха. Мужчина обвиняет его во всех неудачах последних гонок.

Немного придя в себя, Чонгук нехотя поднимает голову от руля и оглядывается. Команда пит-стопа «Омеги-Кинг», одетая в бело-красные комбинезоны, стоит неподалёку и с тревогой надзирает за происходящим. Все, кроме владельца команды, который, как обычно, предпочитает наблюдать за событиями с безопасного расстояния, желательно с бокалом коньяка в руке.

С глухим стуком Чонгук выбирается из тесного кокпита болида, ступая на землю. Его тут же встречает стратег команды «Омега-Кинг» Сон Ханбин — высокий, худощавый мужчина с цепким, пронизывающим взглядом и вечно собранным, непроницаемым выражением лица — человек, которого Чонгук терпит исключительно из-за его выдающихся профессиональных навыков или потому что он муж владельца команды. В руках Ханбина планшет, на экране которого отображаются разнообразные графики и цифры. Это подробный и беспристрастный анализ всех ошибок Чонгука, включающий данные телеметрии, мельчайшие колебания показателей болида и время прохождения каждого круга. Это приговор.

Чонгук снимает шлем, убирает с лица мокрые от пота тёмные волосы и в изнеможении проводит по ним рукой. Он чувствует себя опустошённым, выжатым до предела.

— Лажаешь в который раз, — цедит Ханбин сквозь плотно сжатые губы. Между бровей залегает глубокая складка, глаза горят холодным огнём. Его голос, хоть и негромкий, царапнет, словно острое лезвие, оставляя после глубокие, кровоточащие раны. — Ты себе не изменяешь, Чонгук. Проигрывать — твоё призвание?

Пилот стискивает зубы до скрипа, пытаясь сдержать нарастающее раздражение и чувство безысходности. Ему хочется исчезнуть, раствориться в воздухе, лишь бы не слышать этих слов, которые подтверждают его собственные, невыносимые мысли.

— Перестань, и без тебя знаю, что я неудачник, — процеживает он сквозь зубы, стараясь смотреть куда угодно, только не на Ханбина.

Внутри всё скручивается тугим узлом. В животе возникает неприятное ощущение, во рту появляется горький привкус желчи. Снова и снова терпеть поражение, подводить команду — это то, чего он хочет меньше всего. Мысли о победе, о завоевании чемпионского титула кажутся сейчас такими далёкими и недостижимыми, как звёзды на ночном небосводе.

— Знаешь, твои навыки за полгода не то что не улучшились, они деградируют, — Ханбин бросает на подопечного молниеносный взгляд. Он словно проникает сквозь Чонгука, видя его нутро. — Если так пойдёт и дальше, придётся уйти на пенсию пораньше. Спонсоры крайне недовольны… Их терпение на исходе.

— Каждый раз одно и то же, — молвит Чонгук, чувствуя, как внутри нарастает волна бессильной ярости.

Всё вызывает у него раздражение: и Ханбин с его язвительными замечаниями, и осознание собственной неспособности разорвать порочный круг неудач, и гнетущая атмосфера пит-лейна, наполненная запахом горючего и отчаяния.

— Есть один лёгкий, проверенный способ… — многозначительно тянет Ханбин, прищуривая глаза. В его голосе — едва уловимая нотка цинизма.

— Какой? Убиться во время заезда? — горько усмехается Чонгук, не ожидая от стратега ничего хорошего.

— Чтобы выиграть в заезде, нужно сначала «заездить» того, от кого зависит победа… — Ханбин кивком указывает на VIP-места на трибунах, сверкающие вспышками фотокамер, там сидят большинство спонсоров. — Ким Тэхён — спонсор команды «Альфа-Рэд», вот у кого победа в руках, или, точнее, в штанах… Лёгкая победа.

— Ты же шутишь… — шепчет Чонгук, леденея от ужаса. Предложение Ханбина столь абсурдно и отвратительно, что у него перехватывает дыхание. Неужели всё настолько плохо? Что нужны такие крайности?

Чонгук замер, словно громом поражённый. В голове — полный хаос, вихрь противоречивых мыслей. Он не знает, смеяться ему или возмутиться. Нелепость ситуации граничит с абсурдом.

Взгляд Чонгука, словно магнитом притянутый, устремляется к VIP-трибуне. Он жадно рассматривает Тэхёна, пытаясь запомнить каждую черту его лица, уловить хоть какой-то намёк на тот самый «азарт», о котором говорит Ханбин. Вроде ничего особенного… Довольно молодой, безусловно привлекательный мужчина с острыми скулами, тёмными, словно вороново крыло, волосами и пронзительным, цепким взглядом. Совсем не похож на других спонсоров, этих потных, разжиревших стариков в дорогих костюмах с неизменными сигарами в руках, которых Чонгук привык видеть на гонках. От них всегда разит самодовольством, деньгами и приторными духами, смешанными с отвратительным запахом дорогого алкоголя и сигар. Этот Тэхён, по крайней мере, выглядит… нормально. Стильно одетый, сдержанный, с какой-то едва уловимой аурой опасности, которая витает вокруг него, словно электрический разряд. Это не так отвратительно, чисто внешне.

Но всё равно… Сама мысль о том, чтобы использовать «такой» способ для достижения победы, категорически неприемлема для Чонгука. Волна тошноты подкатывает к горлу. Он же не гей, чёрт возьми, чтобы подставляться под какое-то… мужло, пусть даже и молодого и привлекательного. Гордость, смешанная с брезгливостью, заставляет Чонгука резко отвернуться, сжав кулаки до боли.

— Выиграть Гран-при через постель? Серьёзно? Разве не скорость решает всё? — с недоверием и отвращением спрашивает Чонгук, поглаживая подбородок. Его взгляд, цепкий и острый, неотрывно следит за Тэхёном, словно пытается просверлить в нём дыру, понять загадку, скрытую за безупречной внешностью.

Ханбин устало вздыхает, потирая переносицу. Он понимает, насколько дико и неприемлемо такое предложение для Чонгука, но реальность гонок — жестокая и безжалостная штука.

— Скорость важна, бесспорно. Но важнее деньги, которые выделяются в усовершенствование твоего болида, — объясняет Ханбин, пристально глядя на пилота. В его голосе — усталость и горькая, едкая ирония. — Чонгук, пойми, везде свои правила. Тут не навыки решают, а то, «на ком» ты ездишь. Это бизнес, Чонгук, грязный, циничный бизнес.

— Один заезд решает всё? — бормочет Чон, всё ещё не в силах поверить в услышанное. Внутри всё кипит от возмущения.

— Всё или ничего… — Ханбин кивает, указывая на соседний бокс, где разворачивается бурное празднование победы. Шампанское льётся рекой, музыка гремит, механики ликуют. — Думаешь, твой соперник «действительно» силён? Считаешь, он победил «честно»?

Чонгук хмурится, глядя на Лиама, которого ослепляет счастье — сияющий, загорелый, окружённый ликующей командой. Вопросительно поднимая бровь, он осознаёт, что Лиам, всегда плетущийся в самом хвосте, вдруг совершает невероятный рывок к финишу.

— Лиам всегда был позади, его навыки не могли улучшиться так быстро, — с сомнением произносит Чонгук, постукивая пальцем ритм по телу. В его взгляде читается недоумение и скрытая тревога. Как он мог так резко вырваться вперёд?

Внезапно Лиам, замечая Чонгука, расплывается в широкой, дерзкой улыбке. Его голос, пронзительный и насмешливый, эхом проносится по пит-лейну.

— Эй, китаец! Продувать мне, кажется, входит у тебя в привычку! В следующий раз ты точно навалишь в штаны от страха! — смеётся он, бросая расистский комментарий, издеваясь. Грубость Лиама звучит так отвратительно, что у Чонгука закипает всё внутри.

Пилот «Омеги» едва заметно улыбается, но его усмешка полна угрозы, как у хищника, готового к атаке. Он отводит взгляд в сторону, поднимает голову к небу, словно пытаясь унять бурю чувств внутри себя. А затем, с дьявольским выражением на лице, заставляющим итальянца невольно содрогнуться, он отвечает:

— Засунь свою итальянскую жопку сам знаешь куда! Встретимся на квалификации, сучка! — Чонгук демонстрирует Лиаму неприличный жест и, с высоко поднятой головой, идёт в сторону бокса. В душе бушует коктейль из эмоций: облегчение и ярость. Он не намерен отступать.

— Не думаешь, что ты переборщил? — с сомнением спрашивает Ханбин, передавая гонщику бутылку воды. В его голосе слышится тревога, но в глазах читается искреннее восхищение мужеством Чонгука.

— Отец, он заслужил… — тихо произносит Чонгук, отпивая большой глоток воды, стараясь унять накатившую ярость. Внутри него бушует шторм эмоций. Как он мог так легко назвать Ханбина отцом при всех? Это было неуместно и даже позорно.

Он жадно вдыхает, чувствующее в груди тяжесть, сейчас все проблемы мира давят на него с невыносимой силой. Чонгуку нужно немного тишины, спокойствия, возможности уйти в себя и отвлечься от гнетущей атмосферы этого места. В голове проносятся мысли о предстоящем интервью, и его охватывает желание убежать подальше от камер и вопросов, которые ждут его. Но, как показывает практика, тишина остаётся недостижимой роскошью в мире Формулы-1.

— Хорошо, Чонгук… Я поищу пока Хао, — говорит Ханбин, его голос звучит вроде бы успокаивающе, но это лишь подчёркивает, насколько Чонгук хочет, чтобы всё это закончилось.

— Не доставай меня… — вырывается у него, и он пытается сдержать гнев. Зачем ему сейчас Ханбин? Он не нужен, когда уже ничего не исправить. Непонимание, напряжение, ожидания — всё это начинает давить ещё сильнее, как будто он заперт в клетке и слышит, как все вокруг живут нормальной жизнью, в то время как он стоит на краю пропасти.

Чонгук вновь выпивает воду, стремясь остудить эмоции и взять себя в руки. Он смотрит на весь хаос пит-лейна, где солнечные лучи пробиваются сквозь облака, и мечтает о том, чтобы в жизни наступила хотя бы короткая передышка, где можно было бы вновь найти себя. В этот момент мысли исключительно о том, как выжить во время межсезонья.

Словно тень, менеджер возникает из ниоткуда и хватает пилота за руку. Он буквально тащит его сквозь толпу журналистов, жаждущих эксклюзивного интервью. Чонгуку не хватает сил сопротивляться. Его ожидает очередной допрос с пристрастием, и он уже знает, что сегодня ему не удастся избежать внимания.

* * *

Вечер этого дня посвящён официальному закрытию финала Формулы-1. Чонгуку, как занявшему второе место, нужно обязательно присутствовать на этом мероприятии. После трудной гонки и не менее изнурительного общения с прессой ему хочется только одного — забиться в свой номер и забыться тяжёлым сном. Но долг обязывает.

Чонгук надевает свою обычную одежду с явным недовольством: толстовку на два размера больше, чтобы скрыть худобу, и чёрные штаны, конечно же. Чёрный — это его цвет, он отражает его настроение. Волосы, ещё влажные после душа, непослушно торчат во все стороны, но Чонгуку не хочется с ними возиться. Он просто накидывает капюшон, пряча лицо в его тени.

Открыв дверь, пилот наталкивается на Ханбина, который выглядит как голливудская звезда на красной дорожке. На нём идеально скроенный смокинг, белоснежная рубашка и галстук-бабочка. От него веет дорогим парфюмом и уверенностью в себе.

— Хочешь удивить своего муженька, мачо? — съязвляет Чонгук, насмешливо оглядывая броский наряд родителя.

Ханбин закатывает глаза, поправляя манжеты.

— Это официальное мероприятие, тебе бы тоже следовало одеться подобающе, — отчитывает он Чонгука, как собственное чадо. — Встречают по одёжке, как говорится.

Чонгук надувается, как обиженный ребёнок.

— Не люблю весь этот пафос… — отвечает он, скрестив руки на груди. — Эти приёмы, где душно, все улыбаются, а говорят ни о чём.

— Будет много спонсоров, — терпеливо объясняет Ханбин. — Разве ты не хочешь укрепить свои позиции перед следующим сезоном? Это отличная возможность завести полезные знакомства.

— Только не таким способом! Да что ты за отец! — грубо отрезает Чонгук. — Я, Чонгук, либо честно выигрываю, либо… не участвую.

— Заезд с самого начала нечестен, — перебивает его Ханбин, в его голосе звучит сталь. — Какая разница, если другие мухлюют? От твоей правильности толку никакого. Ты опять проиграешь.

Чонгук молча открывает дверь в банкетный зал, пропуская стратега вперёд. Спорить с Ханбином бесполезно. Он понимает, что отец по-своему прав, но принять эту правду слишком тяжело. Пилот чувствует себя пешкой в чужой игре, где правила устанавливают деньги и власть. Всё бесит.

На входе в банкетный зал Чонгука останавливает широкая, лучезарная улыбка. Перед ним стоит владелец команды «Омега-Кинг» — Чжан Хао собственной персоной. Он нечасто общается с этим человеком, хотя и приходится ему сыном. Китаец богат до безумия, настоящий нефтяной магнат, для которого гонки являются лишь дорогим развлечением. Чонгук бросает любопытный взгляд на Ханбина. Тот тоже, похоже, удивлён внезапным появлением «блудного муженька».

У Чжан Хао, несмотря на внушительный рост и солидный возраст, круглое, почти детское лицо с румяными щеками. Эта ребяческая добродушность контрастирует с его статусом и репутацией жёсткого бизнесмена, и такая несоответствующая комбинация вызывает у Чонгука чувство странного недоумения.

Сразу становится ясно, что Чжан Хао пьян. Его глупая ухмылка говорит о многом. Чонгук наблюдает, как тот покачивается, помахивая рукой, приветствуя его и стратега, как будто они старые добрые друзья, а не семья. Ханбин, увидев состояние мужа, сначала округляет глаза от удивления, затем заливается ярким красным цветом, и внезапно совершает резкий поворот. Он спешит удалиться, словно спасаясь от неминуемой неловкости ситуации.

Чонгук проводит его взглядом, слегка ухмыляясь, и не может не отметить, как этот человек выделяется среди остальных. Парень не испытывает никакого негатива к гомосексуальности, ведь его вырастила гей-пара, которая действительно научила ценить любовь и поддержку во всяких её проявлениях. Тем не менее, сам Чонгук остаётся твёрдо уверенным в своей гетеросексуальности… хотя иногда он задумывается: действительно ли это так? Ему нравятся только девушки, и пусть и небольшой, но его сексуальный опыт связан именно с ними.

Но вот парадокс — Чонгук не очень понимает, что такого особенного в сексе. Почему его друзья восторженно описывают каждую деталь, усмехаясь, когда говорят о своих интимных переживаниях? Для Чонгука это скорее как физическая тренировка, нечто механическое и предсказуемое. Он даже чувствует себя странно, представляя, как некоторые парни буквально теряют голову от секса, хотя для него это просто рациональное занятие, лишённое глубоких эмоций и чувств.

Ему никогда не удаётся довести дело до конца. Вместо этого он часто выпроваживает девушек в процессе — не потому, что они ему не нравятся, а потому, что всё происходит как-то автоматически, без особого влечения.

Вместо этого, гораздо больше его возбуждает рёв мотора, визг тормозов и ощущение скорости, когда он мчится по трассе. Чонгук задумывается о том, как было бы отлично, если бы он мог получать удовольствие от своего болида так же, как от встреч с девушками. В этом шумном и опасном мире гоночных машин он чувствует себя по-настоящему живым, а адреналин наполняет его. Каждый поворот, любое ускорение — это высший пилотаж, который оставляет позади все сомнения и неуверенности, которые его преследуют в жизни.

Однако в моменты пыла и восторга, находясь в кокпите, мальчишка иногда представляет себе… совсем не девушек. Чонгук смущённо кашляет, отгоняя непрошеные мысли. Почему он порой думает о других? Отчего эти внезапные образы проскальзывают в голове, когда он должен сосредоточиться на гонках? Чонгук решает, что лучше ему не думать об этом.

Рядом с Чжан Хао стоит тот самый человек, который недавно привлёк внимание Чонгука своим харизматичным образом — спонсор команды «Альфа-Рэд» — Ким Тэхён.

Чжан Хао, покачиваясь, подходит к Киму и почти теряет равновесие. «Вот и веселье на вечеринке», — замечает про себя Чонгук и незаметно усмехается. Наклонившись, Чжан шепчет что-то на ухо Тэхёну. Парень чувствует, как его любопытство возрастает.

— Давай я познакомлю тебя с пилотом нашей команды, — говорит Хао и, не дожидаясь ответа, тянет богатея за собой, прямо к Чонгуку. Тэхён, с лёгкой неуверенностью, но с искренним интересом, следует за ним.

Он шикарен. Это единственное слово, которое приходит в голову, когда Чонгук впервые видит Кима вблизи. Способность Тэхёна привлекать внимание сама по себе кажется магией. Он — воплощение роскоши и элегантности, и это как-то почти неправдоподобно. На нём безупречно сидит коричневый костюм, идеально подогнанный под его стройную фигуру, а белая рубашка, небрежно расстёгнутая до середины груди, выглядит до неприличия сексуально. Чонгук ловит себя на мысли, что такие детали, как несколько открытых пуговиц, могут говорить о смелости человека — о его уверенности в себе. На запястье мужчины поблёскивают дорогие часы, отражая яркий свет софитов.

Чонгук замечает, как Тэхён легко движется по залу, и даже незначительная улыбка на его лице заставляет присутствующих замирать. Ким притягивает взгляды всех вокруг, словно магнит. Никогда прежде Чонгук не встречал кого-то настолько… особенного. Каждый его шаг наполняет атмосферу магией, и парень чувствует себя так, словно стоит перед человеком королевской крови. Это чувство вызывает в нём смешанные эмоции — восхищение и лёгкое смущение.

Сердце предательски пропускает удар, а в горле пересыхает. Ему отчаянно хочется выпить чего-нибудь покрепче, чтобы унять внезапно возникшую нервозность, однако, увы, из-за своего возраста и строгих правил мероприятия ему предлагают только колу со льдом.

«Чтобы не скучал», — с ухмылкой говорит официант, передавая ему высокий стакан с шипящим напитком. Пилот еле сдерживает ироничную усмешку: как же банально.

Чонгук заставляет себя отвлечься, поднимая взгляд на остальных гостей: вечеринка продолжается, фоном доносится музыка, смех и разговоры, но он словно за пределами этой атмосферы.

Чжан Хао, обдавая Чонгука волной алкогольных паров, неожиданно притягивает его к себе за талию, по-отечески похлопывая по плечу. Он смотрит на Чонгука, как на любимого ребёнка, чем вызывает у того приступ неловкости. Чону хочется стать невидимым. Он ещё ниже натягивает капюшон, пытаясь скрыть пылающее лицо, которое, безусловно, выглядит так, как будто горит, как приборная панель болида после напряжённого заезда. А всё из-за этого Ким Тэхёна! Подростковые гормоны, которые Чонгук с таким трудом контролирует, вдруг вырываются на свободу, бушуя внутри него с неистовой силой.

— А это наш незаменимый пилот, гордость команды! — представляет его Чжан Хао, обращаясь к Тэхёну. У него на лице светится улыбка, которая говорит о том, как он ценит, что рядом с ним есть такой талантливый пилот, как Чонгук.

Тэхён с интересом разглядывает «ребёнка». В его взоре читается лёгкое недоумение и оценка. Он замечает, как у Чонгука расширяются глаза — даже сквозь тень капюшона они сверкают, как у испуганного оленёнка. «Милый». Да, только это слово подходит для описания этого юноши. Тэхён, немножко насмехаясь над собой, почти с нежностью смотрит на парня, понимая, что заинтересован.

— Меня зовут Чон Чонгук, — представляется пилот «Омеги», протягивая руку в надежде, что Тэхён пожмёт её в ответ. В этом жесте можно уловить лёгкое волнение. Но спонсор не спешит, и мгновение растягивается в бесконечность.

— Дети сейчас участвуют в гонках? — спрашивает Тэхён, засовывая руки в карманы брюк, словно игнорируя протянутую ладонь, и при этом тепло его взгляда сменяется холодом. Его голос звучит насмешливо, и в нём зреет лёгкий укор, словно он в небольшом шоке от того, что молодёжь участвует в столь рискованных и опасных забавах.

Чонгук чувствует, как внутри поднимается волна раздражения. Ощущение, что его недооценили, и не по делу, вызывает стыд. Он открывает рот, собираясь ответить на это замечание, но затем заставляет себя замолчать.

— Мне уже есть семнадцать… — бормочет Чонгук, сжимая кулаки. Он не может не заметить, как больно его задевает такая насмешка. На самом деле Чонгуку недавно исполнилось семнадцать, но Чон уверен в своём умении на трассе. Он правда не мальчик, и ему бы хотелось, чтобы другие это видели.

— Не скажешь, — усмехается Тэхён, окидывая Чонгука оценивающим взглядом, словно тот лишь игрушка в его руках. — На вид только пятнадцать. Милашка…

«Милашка» — такой, казалось бы, безобидный комплимент вызывает в нём лёгкий трепет. Он не знает, как на него реагировать. Чонгук заставляет себя не отворачиваться, переводя взгляд на Чжан Хао, который с удовольствием наблюдает за интригующей сценой.

— Какого… — начинает Чонгук, едва сдерживаясь, чтобы не обматерить наглого типа. Он хочет выплеснуть всю злость, но вместо этого чувствует, как внутри его образуется только комок эмоций, которые мешают ясно мыслить. Почему он должен терпеть подобные насмешки от кого-то вроде Тэхёна?

— Чонгук в команде с четырнадцати лет, — гордо рассказывает Чжан Хао, обнимая приёмного сына за плечи, как настоящий отец. Для него это не просто момент, чтобы выставить потешный свет на Тэхёна, это попытка защитить его от бессмысленных нападок, показать, что Чон сильный и достойный гонщик. — Его навыки с каждым годом растут. В будущем он обязательно станет чемпионом Формулы-1!

После трагической гибели родителей в автомобильной аварии именно Хао помог устроить их похороны и взял Чонгука под опеку, хоть и был тогда молод. Он для него не просто босс, а настоящий отец, пусть и по документам.

Приподняв подбородок, Чжан Хао смотрит свысока на Тэхёна. В его взгляде читается лёгкая угроза, недовольство и желание защитить своего воспитанника. Ему не нравится, что на его пилота, нет, на «его» сына, так нагло наезжает какой-то чужой спонсор, даже если он влиятельный и его близкий друг. Тэхён только начинает свой путь в мире гонок и, даже обладая деньгами и ресурсами, не имеет права так грубо разговаривать с «его» ребёнком.

— Это ты спонсор Лиама? — с сарказмом спрашивает Чонгук, давая понять, что прекрасно знает о личности этого человека и его методах. В его голосе звучит недовольство, смешанное с презрением.

— И что с того? — Тэхён приподнимает правую бровь, вопросительно глядя на мальчишку. В его голосе слышится самодовольство, словно он наслаждается этой напряжённой беседой, а реакция Гука лишь подогревает его интерес.

Пилот «Омеги» замечает, что от Ким Тэхёна пахнет перегаром — он явно успел изрядно выпить до прихода. Есть ли у него привычка курить? Но, несмотря на это, Тэхён выглядит по-прежнему великолепно.

Чон невольно сглатывает, чувствуя, как внутри него снова разгорается раздражение. Ему не нравится это незнакомое чувство.

Необходимо поставить на место беспардонного спонсора Кима раз и навсегда.

— Говорят, банан начинает гнить с головки, — с усмешкой лепечет Чонгук, провокационно проводя пальцем по губам, словно подчёркивая дерзость. — Похоже, тебя ждёт та же участь.

— К чему ты клонишь? — Эта фраза не оставляет Тэхёна равнодушным. Он нахмуривается, не понимая, что имеет в виду Чонгук, но в его глазах проскальзывает маленькая искра угрозы.

— Говорят, ты трахаешься с Лиамом… — продолжает Чонгук, глядя прямо в глаза Тэхёну, не в силах скрыть выплеснувшиеся чувства. Он знал, что этот шаг может оказаться опасным, но желание бросить вызов срабатывает быстрее инстинкта самосохранения. Чонгук слышит, как сердце стучит громче, и предвкушение яркой реакции охватывает его.

Тэхён замирает, удивлённо приподняв бровь, и, кажется, он не ожидал такого прямолинейного заявления.

— Не боишься, что у тебя член отсохнет из-за этой шлюшки? — выдаёт Чонгук, глядя на Тэхёна с вызовом. Пилоту начинает казаться, что именно сейчас он, наконец, взял верх в противостоянии.

Чжан Хао, услышав эту фразу, удивлённо замирает, центром его внимания становится Чонгук, смотрит на него как на пришельца с другой планеты. «Что это с моим невинным, скромным ребёнком?» — думает он. Чонгук всегда был не только одарённым гонщиком, но и мальчиком с добрым сердцем, который, казалось, никогда не проявлял агрессию. Хао замирает, боясь пошевелиться, словно любое движение сможет разрушить эту странную атмосферу.

Тэхён же, напротив, не может сдержать смеха. Его весёлый громкий хохот раздаётся по комнате, и, несмотря на неловкость момента, его забавляет Чонгук — этот человек явно не боится идти на конфликт. Мальчишка становится всё интереснее с каждой секундой. Дерзкий и острый на язык, он совсем не похож на остальных пилотов. «Такого нужно приручить, чтобы больше не смел скалить свои острые клычки», — думает он, наслаждаясь этим остроумным обменом.

— А что? Заинтересован в моём члене? — с насмешкой спрашивает Тэхён, склоняя голову набок, ему правда любопытно. — Малолетки не в моём вкусе, уяснил?

— Ой, прости, — парирует Чонгук, ничуть не смущаясь. — Наверное, у тебя уже не встаёт, как раньше. Пробовал массаж простаты? Говорят, действенная штука.

— Хочешь предложить свои услуги? — Тэхён замечает растерянность в глазах Чонгука, но дразнить этого дерзкого мальчишку слишком весело. — Я хорошо знаю, где находится простата. Хочешь, покажу? У тебя она тоже имеется, могу продемонстрировать, как бывает приятно, когда её… долбят.

С этими словами Тэхён, словно невзначай, проводит рукой по округлым формам Чонгука, скрытыми под спортивными штанами. Это действие воспринимается им как простое выражение флирта, но для Чонгука оно становится настоящей неожиданностью. Он вскрикивает и резко отдёргивает руку, ударяя Тэхёна. В этот момент его лицо становится пунцовым, явно выдавая полное смятение и неуверенность.

Сердце бешено колотится у него в груди, и он чувствует, как по всему телу разливается тепло стыда. В этот момент в его глазах мелькает что-то, что Тэхёну кажется похожим на… страх?

— Ким Тэхён, отстань от малыша! — не выдерживает Чжан Хао, вклиниваясь между ними. Его голос звучит напряжённо, как будто он пытается потушить пожар, который вот-вот разгорится и выйдет из-под контроля. Он бледный, как смерть, будто сейчас упадёт. Эти двое, как кошка с собакой, вечно ругаются, стоит им оказаться в одной комнате. Хао нервно посматривает то на одного, то на другого. Видит, как они переглядываются, и намерения у них недобрые. Он понимает, что обстановка накаляется, и одно неосторожное слово может привести к серьёзной ссоре.

«Хоть бы не началась драка».

— Держи своего любовника при себе, чтобы не прыгал на кого попало… — процеживает сквозь зубы Тэхён, бросая на Чжан Хао ледяной взгляд. Но договорить он не успевает. Чонгук без раздумий бьёт его ногой по колену, как пацан, который решает показать, что он не лыком шит.

— Ах ты, мальчишка! — восклицает Тэхён, схватившись за ушибленное место.

Тут в разговор снова вмешивается Чжан Хао, которого слова Тэхёна задевают за живое.

— Да как ты смеешь?! — возмущается он, лицо краснеет от гнева. Хао чувствует, как защитный инстинкт срабатывает в полную силу; он готов стоять на стороне Чонгука, как бы это ни выглядело. — Я не какой-то извращенец, как ты, чтобы спать с ребёнком! У меня, вообще-то, есть муж! — Хао поднимает руку, демонстрируя обручальное кольцо на безымянном пальце. — Любуйся, Ким Тэхён!

— А это интересно, — усмехается Тэхён, ничуть не смутившись. — И кто же твой суженый?

Чонгук, устав от этой перепалки, отворачивается и начинает осматривать помещение, стараясь найти одного человека, который мог бы спасти его. Наконец, взгляд натыкается на желаемую фигуру в компании менеджера команды.

— Сон Ханбин! — зовёт Чонгук, махая рукой и торопя. В голосе слышится облегчение.

Тэхён с любопытством смотрит на приближающегося незнакомца. «Красивый», — мелькает в голове. Почему в команде «Омега-Кинг» столько людей, похожих на айдолов? Мысли уносятся к великолепным фигурам, окружавшим его в этом пространстве. Взять хотя бы владельца команды, Чжан Хао — от высокого роста до милого, почти детского личика, всё в нём безупречно. Чонгук, пилот команды, больше всего подходит под его идеальный тип, но этот Сон Ханбин… он выделяется даже среди остальных. Он просто создан для сцены с его изящными движениями и аристократической внешностью. «Почему все эти красавчики собрались в одной команде?» — задаётся вопросом Тэхён, чувствует, как собственное любопытство подстёгивает его к дальнейшему разгадыванию.

— Это Сон Ханбин — мой муж, — довольно мурлычет Чжан Хао, притягивая к себе «обожаемого муженька» за талию. Стратег, сохраняя серьёзное выражение лица, не подаёт виду, что ему неловко от публичного проявления чувств, и лишь послушно гладит своего драгоценного мужа по голове. Это смотрится мило.

— Здравствуйте, — сухо здоровается Ханбин с Тэхёном, явно не имея желания общаться с незнакомцем. — Чонгук, Хао, кажется, перепил. Я его забираю. Ты же присмотришь за своим другом? Он тоже, похоже, перебрал… — продолжает Ханбин, его интонация остаётся нейтральной, но в его словах заметна твёрдость.

— Он не мой друг! — тут же возражает Чонгук, бросая на спонсора раздражённый взгляд.

— Мне не нужна помощь… — отнекивается Тэхён, но Ханбин его перебивает.

— Это не обсуждается, — твёрдо говорит он, его взгляд становится более строгим, наполненным решимостью. — Я не позволю, чтобы на этой вечеринке был дебош. Поэтому прошу, покиньте мероприятие.

— У Чжан Хао крепкая опора, — замечает Тэхён, с интересом наблюдая за Ханбином. В его голосе слышится лёгкая зависть, но также и искреннее уважение. Он не может не восхищаться тем, как Ханбин уверенно ведёт себя рядом с Чжан Хао, как оба они излучают тепло и поддержку, словно крепкая команда, готовая справиться с любыми трудностями. «Этот Сон Ханбин — настоящий мужчина», — думает Тэхён, размышляя о том, что за мягкой внешностью скрывается решительный и сильный характер.

— Наш стратег — бомба замедленного действия, — тихонько шепчет Чонгук, его глаза настороженно сверкают, когда он говорит о Ханбине. — Лучше его не злить…

— Спасибо за совет, мальчишка, — усмехается Тэхён, почувствовав лёгкую нервозность Чонгука. Он наблюдает за его искренней заботой, и это вызывает у него интерес. Ким понимает, что в этом юноше действительно есть что-то особенное.

— Проводишь? — спрашивает он, протягивая руку в жесте, который одновременно выглядит непринуждённо и провокационно.

Чонгук коротко кивает и направляется к выходу.

— Не отставай, старик! — бросает он через плечо спонсору, в его голосе слышится едва заметная усмешка.

Тэхён мотает головой, его губы искривляются в улыбке, смешанной с лёгким недоумением.

«Как не отстать, когда так просят?»

* * *

Чонгук понятия не имеет, где проживает Тэхён, тот не удосуживается сообщить ему номер комнаты в этом грёбаном отеле. Поэтому, преодолевая нарастающее смущение и сомнения, Чонгук решает отнести его к себе. Перспектива делить кровать со спонсором, пусть даже нетрезвым и безобидным на первый взгляд, ему совсем не нравится. Тэхён, издавая приглушённые, пьяные смешки, обнимает Чонгука за шею, время от времени утыкаясь носом ему в висок. Тёплое дыхание щекочет кожу, заставляя Чонгука невольно вздрагивать. Все попытки отпихнуть липнущего к нему спонсора наталкиваются на упрямое, почти детское сопротивление. Тэхён, кажется, специально дразнит его, цепляясь крепче с каждым движением. «Настырный… как банный лист», — раздражённо думает гонщик.

Наконец, с горем пополам преодолев лабиринт отельных коридоров, Чонгук добирается до своего номера. С облегчённым вздохом он практически швыряет Тэхёна на двухместную кровать. Быстро окидывая взглядом расслабленное, разморённое алкоголем тело спонсора, он уже собирается уйти ночевать к кому-нибудь из команды — благо свободных комнат достаточно, — как вдруг крепкая рука схватывает его за запястье и резко тянет на себя. Чонгук не удерживается на ногах, неловко взмахнув руками, и сваливается прямо на Тэхёна. Он пытается быстро встать, оттолкнуться, но ноги спонсора, словно тиски, зажимают его бёдра с обеих сторон, не давая пошевелиться. «Вот же ж… попал», — обречённо думает Чонгук, предчувствуя, как щёки начинают гореть.

— Не останешься, мальчишка? — доносится до него сиплый, пропитанный алкоголем голос Тэхёна. Он даже не открывает глаза, лишь лёгкая, почти хитрая улыбка играет на его лице, выдавая весёлое, довольное состояние.

— Отпусти! — возмущённо шипит Чонгук, изо всех сил стараясь вырваться из ловушки. Его брови сморщиваются на переносице, а губы искривляются в гримасе отвращения.

— Ты же так хотел поиграть со мной, — мурлычет Тэхён, его голос становится ниже, бархатистее. — Что, уже сдаёшься?

Ким медленно проводит рукой по спине Чонгука, задерживаясь на его ягодицах и слегка сжимая их.

— О, а ты ничего такой, мягкий в особых местах.

— Вот это уже наглость! — вскипает Чонгук, чувствуя, как волна жара разливается по телу, вытесняя предыдущее раздражение. Сил сопротивляться больше нет, да и желание куда-то исчезло. Он сдаётся, обмякнув и тяжело вздохнув, ложится поверх Тэхёна, придавливая его своим весом. «Этот гад издевается… и у него отлично получается», — мелькает мысль. — Давай спать, я устал…

— Серьёзно? — с притворным удивлением хмыкает Тэхён, наконец приоткрывая один глаз и смотря на Чонгука с лукавой улыбкой.

— Меня старики не возбуждают, — бурчит Чон, отворачиваясь и пряча пылающее лицо.

— Мне всего двадцать шесть, я ненамного старше тебя, — обиженно протягивает Тэхён. В его голосе явно мелькают нотки разочарования. «И правда, молодой старик… хах», — думает Чонгук, не в силах сдержать улыбку.

Этот разговор, тихий, спокойный, сонный, словно колыбельная, медленно, но верно убаюкивает Чонгука. Он закрывает глаза, длинные ресницы отбрасывают тени на щёки, пытаясь убедить себя, что Ким Тэхёна рядом нет, что это всего лишь сон, странный, немного неудобный и смущающий. Но чужое сердцебиение, дыхание, тёплое и щекочущее кожу на шее, упрямо напоминают о реальности. Это нервирует, заставляет каждую клеточку тела вибрировать от непонятного напряжения, смеси тревоги и… чего-то ещё, чему он не может дать названия. Он невольно дёргается, всем телом подаваясь вперёд, пробуя увеличить хоть немного расстояние между ними, создать иллюзию личного пространства.

— Лежи смирно, мальчишка, — ворчит Тэхён сонно, но настойчиво, легонько тыкая его в бок. Он слегка нахмуривается, губы поджимаются, и в его голосе, хриплом от сна, слышатся нотки раздражения. — Из-за тебя мой дружок возбуждается.

«Дружок? Серьёзно? Что он такое говорит?» — Чонгук мысленно закатывает глаза, подавив желание съязвить в ответ. Он нервно облизывает пересохшие губы, ощущая, как бешено колотится сердце. Руки Тэхёна, до этого крепко обнимающие его, словно боясь, что он исчезнет, немного ослабляют хватку. «Сбежать? Сейчас?» Мысль мелькает в голове, яркая и заманчивая, и тут же исчезает, растворяясь в тягучей усталости. Сдавшись, Чонгук расслабляется, устраиваясь поудобнее, насколько это возможно в данной ситуации. «К чёрту всё… И так день был сложным… Пусть делает, что хочет», — размышляет он с обречённостью, чувствуя, как сон, тёплый и мягкий, словно пуховое одеяло, начинает постепенно затягивать в свои сети.

— Спокойной ночи… — тихо шепчет Чонгук, почти не размыкая губ, голос едва слышен, словно шелест листьев на ветру.

«Спокойной ночи, мальчишка», — думает Тэхён, улыбаясь и прижимаясь к Чонгуку чуть сильнее. Он чувствует, как расслабляется напряжённое тело парня, как его дыхание становится ровным и глубоким, размеренным. Улыбка, лёгкая, нежная, почти незаметная, трогает его губы. Тепло, исходящее от Чонгука, разливается по телу приятным ощущением, убаюкивает, успокаивает.

Они засыпают. Обнявшись. В тишине. В тепле. Вместе.

* * *

[Lana Del Rey — Diet Mountain Dew]

Тэхён обычно просыпается задолго до рассвета, чтобы успеть на утреннюю пробежку. Но сегодня всё кардинально отличается от привычного расписания. Он с трудом разлепляет глаза и видит, что солнце уже вовсю светит в комнату через незашторенное окно.

«Кто забыл закрыть шторы?» — думает он. И тут же понимает, что чувствует себя неважно. Голова просто раскалывается, словно по ней молотком бьют. Ужасное похмелье, будто весь организм изнутри наполнен свинцом, заставляет каждую мышцу ныть и протестовать.

Ким пытается приподняться, но что-то тяжёлое, мягкое и тёплое не даёт ему сдвинуться с места. Краем глаза он видит картину, заставляющую его замереть: на нём, сверху, лежит незнакомый парень с невероятно милым и нежным, почти ангельским лицом. Слюнки незнакомца предательски стекают на его рубашку.

«Ну хоть одежда на месте, — думает Тэхён. — Хотя…». Спонсор быстро осматривает себя и чувствует лёгкое беспокойство. Кто этот парень и как он здесь оказался? В памяти всплывают обрывки: бар, напитки, смех… и Чжан Хао.

Тэхён откидывается обратно на подушку, пытаясь напрячь мозги и вытащить хоть что-то из тумана вчерашнего вечера. В памяти всплывает лишь смутный образ Чжан Хао, его широкая улыбка и заманчивые предложения. Китаец, знаток крепких напитков, явно не пожалел ядовитых ингредиентов, смешивая коктейли. Адская смесь разъедает желудок изнутри, вызывая тошноту и лёгкую панику.

«А этот милашка… Как я его соблазнил? Неужели я был настолько пьян, что вырубился в процессе?» — Тэхён недоумевает; удивление переплетается с лёгкой паникой и долей смущения. «Надеюсь, я не был слишком груб».

Осторожно протянув руку, Тэхён касается мягких тёмных волос парня, гладких и приятных, словно шёлк. Медленно проводя пальцем по линии его лица, он останавливается на пухлых, немного приоткрытых губах. Слишком… мило. Тэхён невольно улыбается. Лёгкое удивление сменяется напряжением, перемешанным с неожиданным влечением.

Чёрт! Этот мальчишка, безусловно, в его вкусе. Стройное тело, нежные черты лица… и этот невинный вид…

Но у него уже есть постоянный любовник, Лиам, и Тэхён ценит стабильность в отношениях. Он не хочет ввязываться в неразборчивые сексуальные связи. «Лучше один верный секс-партнёр, чем потом страдать от венерических заболеваний», — мелькает мысль, заставляя его задуматься.

Лиам — идеальный любовник, полностью отвечающий предпочтениям Тэхёна. Высокий, подтянутый, с мальчишеским лицом и яркими зелёными глазами, этот итальянец обладает поразительной внешностью. Тэхён с удовольствием вспоминает его длинную шею, покрытую багровыми следами от его поцелуев. В памяти всплывают моменты их интимности: смущённый румянец на щеках Лиама, его приглушённые стоны, когда Тэхён достигает высшей точки наслаждения. Всё кажется нормальным — идеальная гармония, полное взаимопонимание и страсть, не угасавшая уже два месяца.

Но затем мысли прерываются, и лицо Тэхёна мрачнеет, когда он хмурится, вспоминая о незнакомце, спящем на нём. В груди у него зарождается растерянность.

«Этот мальчишка… что же мне с ним делать?» — вопрос повисает в воздухе, ожидая ответа.

Ким аккуратно, стараясь не разбудить спящего, высвобождает сначала правую, а затем левую руку из его объятий, словно прикасаясь к хрупкой фарфоровой фигурке. Он действует плавно и неторопливо, словно каждое его движение требует усилий, которые он сдерживает.

Парень не хочет будить это нежное создание, чьи ресницы едва заметно дрожат во сне. На лбу выступает тонкий слой испарины, и Тэхён автоматически вытирает его тыльной стороной ладони. «Вот же ж…», — проносится в голове с оттенком самокритичной иронии и растущим беспокойством.

Освобождаясь от его нежного, но крепкого объятия, Тэхён переносит парня на другую сторону кровати. Мягкие, шелковистые волосы того щекочут его кожу, и он внезапно чувствует укол жалости — как к себе, так и к этому неизвестному юноше. «Лучше уйти тихо, не разбудив его и не напугав. Придумаю что-нибудь потом», — размышляет он.

Сердце бьётся в груди, словно пойманная в клетку птица, отбивая ритм нарастающего беспокойства. Тэхён ощущает волну вины, тяжёлый груз давит на плечи.

«Узнаю, кто это, и возьму на себя ответственность за эту ночь», — убеждает он себя. Он всё ещё не уверен, что именно произошло накануне. Память подбрасывает только обрывки, залитые алкоголем. «Надеюсь, ничего серьёзного не случилось», — проскальзывает в мыслях, но неопределённость вызывает всё большее беспокойство, заставляя сердце стучать сильнее.

В голове проносятся сценарии развития событий, от неловких объяснений до возможного крупного скандала.

Если Лиам узнаёт об измене… Тэхён живо представляет себе взрыв ярости, неконтролируемый поток обвинений, слёз и упрёков. В его воображении разлетается вдребезги ваза, Лиам кричит ему в лицо… «Будет скандал. Лучше скрыть правду», — решает он. Тэхён не хочет ссор, не хочет терять такого опытного любовника.

«Нужно защитить его. Это моя вина», — мелькает в уме у Тэхёна. Он наклоняется, бережно убирая выбившуюся прядь волос со лба спящего юноши. Неожиданная волна нежности и заботы к этому незнакомцу накрывает его. Тэхён пишет на клочке бумаги свой номер телефона и бросает записку рядом с парнем, коротко пообещав связаться позже. Убедившись, что всё в порядке и мальчишка спокойно спит, он тихо, стараясь не разбудить скрипом двери, выходит из комнаты.

Чонгук просыпается от яркого солнца, пробивающегося сквозь шторы. Потянувшись, он сбрасывает одеяло, не замечая, как на пол падает белый листок — записка. В голове царит туман, остатки сна медленно рассеиваются.

— Ушёл… — шепчет он с досадой, проводя рукой по волосам. Обидно…

* * *

Тэхён сегодня действительно не спешит. Он медленно подбирает одежду, натягивая простую футболку и бросая сверху кожаную куртку, как будто это может заключить его в кокон уверенности. На ногах привычные кроссовки, такие же проверенные жизнью, как и он сам. Два коротких пшика любимого парфюма заканчиваются довольным вздохом и лёгкой улыбкой самому себе в зеркале. Его отражение отвечает таким же удовлетворением, как будто признавая: да, всё на своём месте, всё так, как ему и нужно. Взяв ключи от одной из случайных машин, будто это ритуал на удачу, он выходит из дома.

Этот вечер полон ожидания и скрытого напряжения. Улицы притаились, взбудораженные предчувствием нелегальных гонок, как непослушные дети, готовые к шалостям. Тэхён обожает наблюдать за машинами, чувствовать этот мир адреналина и скорости, который кажется почти магическим, захватывающим, как старая добрая мелодия, вновь и вновь звучащая в его голове. Но тут же мысли возвращаются к событиям той запутанной ночи. «Тот парень всё ещё не перезвонил. Ему всё равно? Или он, как и сам Тэхён, старается стереть воспоминания?» Сжимая руль, спонсор нервно облизывает губы. Дорога кажется чуть более неровной, чем обычно, пока его разум снова и снова возвращается к той ночи.

Приближаясь к закрытой трассе, он пытается успокоиться. Здесь, в этом мире ревущих моторов, всё приобретает новую ясность. Вокруг царит азарт, воздух вибрирует под звуками зажигания, толпа зрителей жадно ловит каждое мгновение, подстёгивая гонщиков.

«Да, детка, это уличные гонки!»

Его сердце бьётся в унисон с рёвом машин, и он наконец расслабляется, чувствуя, как знакомое волнение проникает в каждую клеточку тела. Всё идёт как надо. Он паркуется, выходит из машины, вдыхая жадно воздух, полный свободы и драйва.

Его встречает старый друг Олли, сразу протягивающий руку в приветствии. Этот француз, с которым он познакомился годы назад, когда сам ещё сгорал от желания скорости, всегда был для него неким символом беззаботной юности. Те времена, полные жажды победы и лучших машин, когда кошелёк позволял такие безумные увлечения. Деньги всегда были его слабостью, но тогда это приносило только радость.

— Сегодня жарко, — шутит Олли, маша рубашкой, чтобы хоть как-то охладиться от царящего вокруг буйства.

— Декабрь же… Не драматизируй, — парирует Тэхён, оглядывая извилистую трассу. В груди всё ещё трепещет знакомое волнение, отсчитывающее каждый момент как нечто драгоценное, вырывающееся из глубин сознания.

— Сегодня особенная гонка, — сообщает Олли, сверкая глазами. — Приезжает Джей собственной персоной. Будет на что посмотреть, друг мой.

Тэхён прищуривается, скрывая внезапно вспыхнувший интерес.

— Новый гонщик? Никогда о нём не слышал, — с ноткой любопытства спрашивает он, заставляя себя держать непроницаемое выражение лица.

Олли усмехается, словно знает что-то такое, о чём Тэхён только догадывается.

— Кореец. Любит выпендриться, всегда выигрывает, — отвечает Олли, будто бросая вызов.

Внутри Тэхёна разгорается огонёк любопытства — та неизменная тяга к неизвестному, что всегда толкает его на поиски новых, неведомых ощущений.

— Познакомь меня с ним, — мысль звучит в воздухе как приглашение к игре.

— У тебя же есть Лиам, что хочешь, сразу двоих заездить? — подкалывает его Олли.

Тэхён откидывает реплику с ухмылкой, его глаза горят живым интересом.

— Возможно, у этого Джея талант…

— Отсасывать? — не может сдержаться от пошлого комментария Олли.

— К гонкам, тупица! — Тэхён заливается смехом. — Возможно, его заинтересует профессиональный автоспорт. Хороших гонщиков по пальцам пересчитать можно. Надо держать в запасе замену на случай, если Лиам решит уйти.

— Подбор кадров, значит? Ладно, пошли, — Олли указывает на серебристый спорткар эксклюзивного издания. — Он меняет машины как перчатки. Где берёт деньги, интересно…

Тэхён с уважением смотрит на машину.

— Богатенький мальчишка… У него есть вкус, — он пристально смотрит на сверкающую поверхность металла.

Из машины вылезает парень, и сердце Тэхёна на мгновение замирает. Что-то в его облике кажется удивительно знакомым: круглые глаза, миловидное личико, красная куртка, словно огонь среди серого асфальта ночной трассы. Он небрежно машет ключами, его взгляд постоянно скользит по окружению, напоминая человека, который оказался не на своём месте.

— Ты уверен, что это Джей? — тихо спрашивает Тэхён, вглядываясь в знакомые черты.

— А кто это ещё может быть? — Олли пожимает плечами.

— Джей — это настоящее имя? — задумчиво произносит Тэхён, чувствуя некое предвкушение.

Олли хмурится, кидая взгляд на шумную толпу.

— Не могу с уверенностью сказать. Здешние гонщики часто используют псевдонимы, — поясняет он. — Боятся проблем с законом.

Тэхён кивает, его разум уже начинает строить стратегии.

— Ладно, оставь меня, я сам представлюсь, — произносит он, не отрывая взора от загадочного Джея.

Ким Тэхён уверенно направляется к незнакомцу, личностью которого так интересуется. Он до сих пор не понимает, как Джей, словно магнитом притянутый, оказывается снова в его окружении. Может быть, это простое совпадение, второе по счёту. Но если они пересекутся в третий раз, будет трудно не признать вмешательство судьбы, которая, как известно, имеет склонность играть в странные игры.

— Привет? — шепчет Ким, подходя к Джею почти вплотную. Этот тихий, но преднамеренный жест предназначен для того, чтобы его словам придать больше веса.

Джей вздрагивает, его глаза расширяются от удивления, будто он сталкивается с кем-то совершенно неожиданным.

— Ким Тэхён? — бормочет Джей, его голос дрожит, прерываясь между недоверием и узнаванием.

В этот миг Ким ощущает одновременно удовлетворение и некое внутреннее замешательство.

— Значит, ты знаешь меня? Интересно… — Он говорит вроде бы спокойно, но его глаза выдают, что он заинтересован и ждёт чего-то с нетерпением.

Парень, всё ещё ошарашенный встречей, выпрямляется. В его взгляде читается недоумение и лёгкая тень воспоминания, которое, кажется, он не может сразу ухватить.

— Старик, ты что, забыл, как меня зовут? И правда, проблемы с памятью, — с ноткой веселья говорит он, и его губы трогает улыбка, которая разрастается в почти беззаботный смех. Плечи подрагивают от внутреннего веселья, будто сам факт их встречи является приятной шуткой.

— Старик? Мальчишка, какого хрена! — Тэхён принимает оскорбление с негодованием, но смущение быстро возвращает его в реальность.

Джей, кажется, лишь ещё больше наслаждается ситуацией.

— Меня зовут Чон Чонгук, запомни наконец-то, — как будто задирая его, отзывается парень, лёгким движением отплёвываясь под ноги, словно ставя точку в споре.

«Чон Чонгук», — повторяет про себя Тэхён, как бы смакуя на вкус каждую букву этого имени. Внутреннее озарение неожиданно простреливает его сознание: неужели Чон Чонгук — это тот самый пилот команды «Омега-Кинг»? Информация ударяет по нему холодной волной понимания. Проклятый Чжан Хао! Этот хитрец явно играет с ним шутку. Если Чонгук — пилот из «Омеги», какого чёрта он тут делает? Может, у Чжана Хао есть скрытый мотив, поэтому хочет сплавить ему своего лучшего гонщика?

— Пилот «Омеги»? Ты что здесь делаешь?! — вырывается у Тэхёна, его голос насыщен смесью удивления и негодования.

Чонгук пожимает плечами, как будто его это вовсе не волнует.

— Гоняю, как видишь, — отвечает он с тихой, но уверенной интонацией, словно это объясняет всё.

Тэхён стоит в растерянности, но тут же понимает: перед ним не просто какой-то нахальный юноша, а потенциальный гений, который ни во что его не ставит.

— Одно моё слово, и тебя исключат, — угрожающе произносит Тэхён, его голос, ледяной и резкий, пронзает тишину. — Пилотам Формулы-1 запрещено участвовать в незаконных гонках. Ты настоящий псих…

Ветер, играя с его тёмными волосами, то и дело закидывает их на глаза. Его взгляд, сощуренный и холодный, прикован к Джею, а губы сжаты в жёсткую линию, вырисовывая на лице нескрываемое состояние.

Чонгук растерянно моргает, не сразу находя ответ. Его мысли, словно вихрь противоречивых эмоций — удивления, возмущения, — кружатся в голове. Он пытается обойти Тэхёна, но тот преграждает ему путь, и Чонгук, едва удержавшись от раздражения, останавливается. Что за игра? Что этот парень от него хочет? Чонгук ощущает давящее напряжение, вибрацию, будто предчувствуя скорый конфликт.

— Ты же тоже здесь, горе-спонсор «Альфы», — хрипло произносит Чонгук. — Случайно твой любовник не с тобой? — его тон насмешливый.

— Лиам в этом не участвует, — коротко отвечает Тэхён, голос его становится чуть мягче, но всё равно остаётся отстранённым. — Он отдыхает…

— Жаль, конечно, хотелось бы взять реванш, — Чонгук вздыхает, тяжело опускаясь на ступеньку. — Знаешь, межсезонье — отличное время, чтобы отдохнуть от гонок, но это не для меня. Некоторые любят рыбалку, другие — шумные вечеринки, а третьи — проводить время с семьёй. Но моя стихия — заезды, даже в отпуске… — он смотрит на Тэхёна с лёгкой гордостью, не отводя взгляд.

— Любишь повыпендриваться? — спонсор цокает языком, его брови взлетают вверх.

— Тебе понравился массаж простаты? Ты так умолял меня об этом той ночью… — Чонгук встречается с неверующим взглядом, его голос звучит насмешливо и иронично.

— Не ври… — шепчет Тэхён, не сводя с него глаз. Его лицо вспыхивает, то ли от злости, то ли от смущения.

— Не хочешь — не верь… — Чонгук усмехается, отворачиваясь, и скрывает улыбку за рукавом. В его глазах блестят искры озорства.

Чонгук, едва сдерживая дрожь, раскручивается, собираясь уйти. Но Тэхён, словно хищник, молниеносно хватает его руку, резко разворачивает и прижимает к себе, накрывая губы поцелуем. Поцелуй наглый, грубый, отвратительный. Чонгук, ошеломлённый, замирает, не веря в происходящее. Он изо всех сил вырывается, тело напрягается, в глазах отражается ужас. Оттолкнув Тэхёна, Чонгук незамедлительно ударяет его по лицу. Раздаётся звук пощёчины. Яркая алая полоса проступает на щеке Тэхёна.

Тэхён смеётся. Его смех резкий, неприятный, словно треск сломанной ветки. В его глазах не просто насмешка, а что-то зловещее, опасное.

— Разве не этого ты хотел? — голос Тэхёна звучит едко. В нём чувствуется откровенная издёвка, наслаждение от причиняемой боли.

Чонгук, вытирая губы, должно быть пытаясь стереть мерзкий вкус поцелуя, кричит, срывая голос от ужаса и ярости:

— Отстань, извращенец!

В глазах Чонгука отражается борьба с нарастающей ненавистью. Он не может поверить в случившееся. Прилив стыда и отвращения затопляет его.

— Тебе же понравилось, мальчишка. Будешь так на меня пялиться, я тебя до смерти зацелую, — ухмыляется Тэхён, приближаясь. Горячее дыхание обдаёт лицо Чонгука.

— Не смешно, ублюдок! — выкрикивает гонщик, отшатываясь. В груди бушует гнев. Всё происходящее ужасающе, туманно и пугающе. Он боится не только Тэхёна, но и собственных реакций, непонятных чувств, которые поднимаются в нём.

Чонгук почему-то хочет ещё…

Больнее…

— Ты омерзителен, Ким Тэхён, — шипит Чонгук сквозь боль. Слеза, отражающая ужас поцелуя, скатывается по щеке, и он резко смахивает её, словно пытаясь стереть не только слезу, но и воспоминание об этом отвратительном прикосновении. — И в прошлый раз ты был таким же… какой же ты ублюдок!

В голосе Чонгука ощущается боль, смешанная с нарастающей ненавистью. Каждая фраза пропитана отчаянием и яростью.

Ким Тэхён застывает. Его сильные руки дрожат. Лицо не выражает эмоций. Мир вокруг переворачивается, внутри разливается жгучая смесь презрения. Он жаждет прижаться к Чонгуку, утонуть в его полных ярости глазах. Тэхён разрывается между неутолимым желанием и мучительной ненавистью к самому себе. Внутренний ураган сметает все на своём пути, оставляя после лишь пустоту.

Звучит резкая сирена, извещая о начале гонок. Голоса комментаторов сливаются в монотонный гул, призывая зрителей отойти от трассы. Участники, каждый со своими внутренними демонами, занимают позиции на старте. Чонгук, стиснув руль, со злостью захлопывает дверь спортивного автомобиля, усаживаясь на место. Он готов.

— Я не помню… — хрипло отвечает Тэхён. Его слова растворяются в грохоте приближающейся гонки, оставляя в его душе пустоту и мучительное желание, которое он не может себе объяснить. Чонгук, уперевшись в кресло, нажимает на педаль газа, и машина рвётся вперёд. Всё замирает, уступая место жестокой борьбе на трассе.

* * *

[Ashton Wolf — Counting Stars]

Чонгук мчится, слёзы жгучей солью разъедают глаза, размывая дорогу, соперников, всё вокруг. Страха нет — только слепая ярость, неумолимая, пожирающая его изнутри. Мальчишка знает, что приедет первым, но какая разница? Он готов столкнуться с кем угодно, скорость давно за гранью допустимого. Авария, катастрофа — плевать.

Ким Тэхён… Ненависть к этому человеку, спонсору, который не играет никакой роли в его жизни, но так тесно связанному с Лиамом, обжигает огнём. Чонгук злится. Поцелуй. Тот чёртов поцелуй. Как это забыть? Чонгук до сих пор не может поверить, что это произошло. Он целовался с мужчиной! С Ким Тэхёном!

Последний круг. Финишная черта за поворотом. Чонгук доезжает, каким-то чудом избежав столкновения. В глазах темнеет, он переборщил, не нужно было сегодня садиться за руль. Джей выигрывает эти чёртовы нелегальные гонки с огромным отрывом. Чёрт! Нужно уезжать! Чонгук вжимает педаль газа в пол, машина рычит, вскипает рёвом мотора, как дикий зверь, рвущийся на свободу. В голове одна мысль — исчезнуть, спрятаться от Тэхёна, от всего, что с ним связано. Закрыть глаза, заткнуть уши, забыть об этом кошмаре, о чувствах, которые рвутся наружу, душат, не дают дышать. Он мчится, не видя ничего вокруг, кроме пульсирующей ненависти в груди.

— Джей побеждает! — ор комментатора тонет в грохоте шин и шуме моторов.

Чонгук больше не может. Силы оставляют его, мир перед глазами расплывается, превращается в сюрреалистическое месиво красок. Резкий поворот руля, визг тормозов, и машина, наконец, замирает, глохнет. Чонгук обмякает на сиденье, как сломанная кукла. Голова кружится, в ушах звенит, тошнота подкатывает к горлу. Ему невыносимо плохо. Он хочет исчезнуть, раствориться в воздухе, стать невидимым.

Чонгук вываливается из машины, ноги подкашиваются, и он падает на асфальт. Будет больно. В последний момент сильные руки Тэхёна подхватывают его, не давая удариться о землю.

— Ты псих! Куда ты едешь, самоубийца?! — кричит спонсор «Альфы», срывается на хрип, он весь дрожит, разрываясь между яростью и страхом. — Если бы ты умер… — слова застревают в горле, он задыхается. Тэхён судорожно прижимает Чонгука к себе, пытаясь влить в него жизнь, удержать от края пропасти. Лицо искажено ужасом, глаза широко распахнуты, слёзы горячими дорожками текут по щекам. Чонгук вздрагивает от прикосновения, от его отчаяния, которое буквально сочится из Тэхёна.

Перед пилотом проносится вся жизнь — калейдоскоп ярких моментов, лиц, событий. Как бы он существовал, если бы потерял всё это? Ощущение неминуемой смерти обострило все чувства, каждое мгновение стало драгоценным, наполненным смыслом. Он понял — это не просто слова, а истина.

— Не хочу умирать… — шепчет Чонгук едва слышно, голос хриплый, полный ужаса. Сил нет даже на то, чтобы говорить громче.

Мир вокруг меркнет, звуки растворяются в густом тумане. Чонгук вваливается в темноту, обмякая в объятиях Тэхёна, словно ища в них спасение, последнюю надежду, последний островок тепла в ледяной пустоте.

* * *

Олли замирает, кровь стынет в жилах. Тэхён, его лучший друг, с глазами, безумно горящими, как бы залитыми кровью, держит Джея на руках, бережно, словно бесценную хрустальную статуэтку, готовый уложить его в машину. Воздух густой, тяжёлый, пропитанный зловещей тревогой. Олли ощущает тревогу, его сердце учащённо бьётся.

— Что с ним? Ким Тэхён, что, чёрт возьми, происходит?! — выкрикивает Олли, голос дрожит, он нервно переводит взгляд с бледного Джея на искажённое лицо друга.

— Я должен ему… — шепчет Тэхён, не отрывая взгляда от гонщика. Голос хриплый, полный отчаяния и непонимания, словно он сам не осознаёт, что творит.

Тэхён наклоняется и ласково, почти трепетно, касается лба Джея поцелуем. Этот поцелуй, такой ласковый на фоне царящего хаоса, кажется невероятно неуместным, усиливая ощущение нереальности ситуации. Что происходит? Когда его друг стал таким сентиментальным?

— Какого хрена?! — взрывается Олли, не в силах сдержать растерянности и нарастающего страха.

Тэхён ухмыляется. Улыбка странная, пугающая, блестящая, как осколки разбитого стекла — одновременно нежная и безумная. Что-то в нём окончательно сломалось, перевернулось, изменилось навсегда.

— Похоже, я влюбился… По-настоящему влюбился в этого идиота… — шепчет Тэхён, и в его голосе слышны нотки обречённости, смешанные с какой-то детской радостью, отчаянием и безумием.

* * *

Резкий спор вырывает Чонгука из сна. Голова мутная, мысли путаются в круговороте разума. Он не может понять, где находится и что творится. Крики Ханбина, полные отчаяния и самообвинения, разрывают воздух, переплетаясь с визгливым, почти истеричным голосом менеджера и встревоженными вздохами Чжан Хао, который то и дело повторяет что-то вроде: «Нужно было быть внимательнее… Я же говорил…». Над всем этим хаосом доминирует холодный, обвиняющий голос Тэхёна, который больно резонирует в сердце Чонгука, оставляя после себя неприятный осадок. Его здесь быть не должно.

Паника сдавливает горло железной хваткой. Желудок скручивает спазмом, выворачивая наизнанку. Чонгук чувствует себя ужасно. Он лихорадочно пытается вспомнить, что случилось, что привело его сюда, почему сердце колотится так бешено, словно вырваться из грудной клетки. В нос ударяет стерильный запах лекарств, антисептиков и чего-то… «Больница…» — промелькивает в голове, и он с трудом фокусирует взгляд на белой стене. Чонгук глубоко вздыхает, пытаясь унять дрожь в руках и успокоить бешено бьющееся сердце. Паника сейчас ни к чему. Нужно понять, что происходит.

— Почему вы не могли за ним присмотреть?! — повышает голос не в силах сдержаться Тэхён. — Участвовать в уличных гонках опасно…

Чонгук зажмуривается, притворяясь спящим, надеясь остаться незамеченным и продолжить подслушивать. Страх узнать правду борется с жгучим любопытством.

Осторожно, едва заметно, он приоткрывает один глаз, наблюдая за происходящим сквозь узкую щёлку. Лицо Тэхёна, обычно спокойное и безмятежное, сейчас искажено яростью. Глаза горят огнём, словно угли в костре. «Он волнуется?» — промелькивает мысль, и в груди разливается тепло, смешанное с тревогой и смущением. Неожиданное осознание этой заботы приносит с собой странное чувство облегчения. Чонгук стискивает зубы, не желая показывать свою слабость и уязвимость.

— Вот почему он не отвечал на звонки… — Протягивает Чжан Хао с взволнованным голосом. Его красивое лицо искажается злостью. — Чонгуку стоит бросить гонки, мы можем найти другого пилота…

Сердце Чона сжимается от страха, словно его пронзили ледяным осколком. Мысль о том, чтобы расстаться с гонками, невыносима. Гонки — это его жизнь, его страсть, его воздух, его свобода. Без них он словно птица с подрезанными крыльями, потерянный корабль в бескрайнем океане. Без них он утратит себя, всю свою жизнь…

— Я… я в порядке… — прошептал он хрипло, с трудом разлепляя пересохшие губы. — Хочу пить…

Четыре пары глаз в изумлении устремляются на него. На лице Ханбина отражается смесь облегчения и тревоги. Менеджер, увидев, что Чонгук очнулся, в панике выбегает из палаты, бормоча что-то про врача и лекарства. Тэхён же неотрывно смотрит на него, словно сканируя, пытаясь разгадать тайну, скрытую за пеленой боли и слабости. В его взгляде читаются тревога, облегчение и что-то ещё, неуловимое, что Чонгук пока не может расшифровать.

— Ты как? — спрашивает Чжан Хао, волнуясь за состояние приёмного сына. Его голос дрожит, выдавая беспокойство. Для него Чонгук единственный ребёнок, самое драгоценное сокровище. Их с Ханбином дитя, плод их любви и заботы. Мысль о том, что с Чонгуком могло что-то случиться, вызывает у него панику.

В их семье царит удивительное равновесие. Хао — заботливая, порой излишне опекающая «мамочка», готовая осыпать Чонгука лаской и подарками. Он постоянно балует сына, покупая ему всевозможные дорогие машины, украшения, гаджеты — всё, что только может пожелать сердце молодого гонщика. Ханбин же, напротив, играет роль строгого, но справедливого отца, стараясь привить Чонгуку ответственность за свою жизнь. Он часто ворчит и ругается, называя мужа транжирой, но быстро отходит, тая от нежности, стоит Хао прильнуть к нему и ласково назвать его «милым». Это их маленький, секретный ритуал, который всегда вызывает улыбку у Чонгука.

Пилот берёт стакан, который осторожно передаёт ему Ханбин, и приподнимается на кровати, чтобы попить воды. Горло саднит, тело ломит от усталости.

— Спасибо… Я… в норме. Просто не ел и не спал больше сорока восьми часов… — Голос Чонгука едва слышен, хриплый. Взгляд прикован к Тэхёну. Он пытается понять, почему тот остаётся рядом, почему не уходит, как все остальные, кроме его родителей. Что сковывает его? Почему спонсор здесь, в этой больничной палате? Зачем ему Чонгук?

Внезапно Тэхён колеблется.

— Я пойду, поправляйся, мальчишка, — Ким отворачивается к выходу, намереваясь уйти из палаты. Однако его взгляд на мгновение остаётся прикованным к Чонгуку, словно он собирается что-то добавить, договорить фразу, которую не решается произнести вслух.

[LANY — 'Cause You Have To]

— Останься… — шепчет Чонгук. Это слово, едва вырвавшееся из его пересохших губ, звучит как мольба, как безмолвный крик о помощи. Это слово заставляет Тэхёна застыть на месте. Его взгляд мечется, парень явно испытывает волнение, его ноги беспокойно переступают с места на место. Он здесь явно лишний, практически чужой человек, и остро ощущает это. Спонсор «Альфы» чувствует на себе взгляды Ханбина и Чжан Хао, полные недоумения. Но они не видят самого главного — того многозначительного взгляда, который Тэхён бросает на Чонгука, взгляда, полного скрытой тревоги и… нежности?

— Чонгук, почему именно уличные гонки… — с укором говорит Чжан Хао, окидывая его встревоженным взором. — У тебя есть всё: деньги, девушки, дорогие машины, всё, что ты так любишь. Зачем? Зачем рисковать жизнью? Каждый раз, когда ты садишься за руль, у меня сердце уходит в пятки. Я не могу спокойно спать, пока ты не вернёшься домой. Ты можешь ездить на трассе, для этого и существует автоспорт. Зачем кататься бог ведает где?

— Папа… — голос Чонгука ломается. Мальчишка чувствует себя загнанным в угол. Он обращает взгляд на Тэхёна, который, как выясняется, сегодня впервые узнаёт о том, что Чжан Хао — отец Чонгука. Тот открывает рот, не в силах скрыть своего потрясения. Чонгук переводит взгляд на отца. Что ему ответить? Как объяснить то, что сам до конца не понимает? В голову пробирается безумная, отчаянная идея. — Мне… мне не нравятся девочки…

— Что?! — в один голос восклицают Ханбин и Чжан Хао.

Его отцы таращатся на него, как на пришельца.

— Значит… — медленно протягивает Ханбин, словно не веря услышанному. Для него Чонгук всегда будет натуралом. Он частенько видит сына с девушками, флиртующим, смеющимся, беззаботным. Даже знает, что в его комнату иногда захаживают девицы. Он не может быть геем. Эта мысль никак не укладывается у него в голове. — Ты… ты уверен?

— Нет, я не… не как вы… — немного с сомнением отвечает Чонгук, глядя на родителей, то и дело наблюдая за реакцией Тэхёна, словно его мнение — самое важное в этой ситуации. — Может, немножко… — он запинается, чувствуя, как щёки заливает краска.

Чонгук вздыхает, опуская голову, не готовый к беседе. Только не сейчас, когда ему и без того плохо.

— Давайте отложим этот разговор. Не хочу обсуждать свою личную жизнь, — бормочет Чонгук, чувствуя, как нарастает раздражение.

— Ты… ты спал с мальчиками? — Чжан Хао не сдаётся. Он должен знать правду, какой бы она ни была.

— Боже, нет! — Чонгук хватается за голову, краснея от смущения. Эта ситуация становится всё более неловкой.

— Целовался? — Ханбин продолжает допрос, его голос звучит тише, мягче.

Чонгук молчит и отворачивается, пряча пылающее лицо под одеялом. На него смотрит Тэхён, который тоже в шоке от напора владельца «Омеги» и Ханбина. В его голове проносятся тысячи мыслей, он пытается осмыслить услышанное. Чжан Хао присаживается рядом с сыном на край кровати, его рука осторожно ложится на одеяло. Он хочет поддержать сына, дать ему понять, что он не один, что бы ни случилось.

— Думаю, сейчас Чонгуку нужен покой, — твёрдо говорит Тэхён, пытаясь вразумить нетрадиционную семейку. Ему не хочется наблюдать за неловкой, болезненной перепалкой. Он видит, как Чонгук съёживается под их пристальными взглядами, как ему тяжело. Тэхён хочет одного — остаться с ним наедине, защитить от всего мира, дать ему возможность отдышаться и прийти в себя.

— Подожди-ка… — протягивает Ханбин, внезапно утихая. Он глядит на Тэхёна, и в его глазах загорается огонёк подозрения. В его сознании, как мозаика, формируется образ. Словно он начинает понимать, что между спонсором и Чонгуком произошло что-то, важное, скрытое от посторонних глаз. Но он не хочет в это верить. — Нет… Это невозможно… Ты… вы…

Ханбин, немного походив по комнате, подобно загнанному зверю в клетке, замирает и бросает на Тэхёна суровый, пронизывающий взгляд, словно рентгеном сканируя его мысли и чувства. Он обо всём догадался. Его лицо становится непроницаемым, губы сжаты в тонкую линию. Стратег готов прямо сейчас ударить этого спонсора по лицу, который может хотеть позариться на его сына. Но он сдерживается, замечая, с какой нежностью и тревогой Тэхён осматривает Чонгука. В этом взгляде нет похоти, нет желания обладать. Есть только забота и… любовь?

Руки Тэхёна дрожат. Он боится приблизиться, опасается, что Чонгук отвергнет его, оттолкнёт. Что они больше не увидятся...

— Хао-хён, мы уходим. Пускай Чонгук поспит, — говорит Ханбин неожиданно спокойным голосом. Чжан Хао непонимающе глазеет на мужа.

— Но его ещё не осмотрели! — возмущается китаец, бросая на Ханбина укоризненный взгляд.

— Не в аварию же попал, до свадьбы заживёт… Поспит, поест, сходит к психологу и поправится… Выиграет Гран-при Формулы-1 и выйдет замуж… Будем ещё наших внуков нянчить, если повезёт… — говорит Ханбин, окидывая взглядом Тэхёна, возможно, своего будущего зятя. В его голосе слышится странная смесь иронии и… надежды?

— Ну ты и загнул, конечно… — бурчит Хао, качая головой. Он ещё не понимает, что происходит.

— Ким Тэхён, ты останешься? — спрашивает Ханбин, лукаво улыбаясь. Замечая удивление на лице Кима, он довольно ахает. Затем машет рукой на прощание. — Не переутоми его…

Спонсор не понимает. Это разрешение? Или проверка? Он остаётся один на один с Чонгуком и своими противоречивыми чувствами.

— Твои родители… смешные ребята, — сквозь тишину говорит Тэхён, неловко кашлянув. Он стоит у окна, спиной к мальчишке, и нервно теребит в руках телефон.

Чонгук осторожно высовывается из-под одеяла, чтобы проверить, что его родители и вправду ушли. С облегчением вздыхает и снова откидывается на подушку. Он видит Тэхёна, который то и дело опускает взгляд, избегая встречи с его глазами. Эта неловкость висит в воздухе, словно грозовая туча, предвещая бурю.

— Иногда они ведут себя… своеобразно, — говорит Чонгук, пытаясь разрядить напряжённую атмосферу. — Они всегда такие… эмоциональные.

— Почему не рассказал им про… нас? — спрашивает Тэхён, наконец поворачиваясь к пилоту. Его голос звучит тихо, почти шёпотом.

— О чём? — недоумённо переспрашивает Чонгук.

Гонщик откровенно не понимает, к чему ведёт этот разговор. Разве что-то случилось такого страшного, о чём он не знает? Его сердце ускоряет свой ритм, предвосхищая грядущие неприятности.

— Что я тебя… принудил, — с трудом произносит Тэхён, глядя прямо в глаза парня.

— Ничего не было… В ту ночь… ничего не было, — признаётся Чонгук, чувствуя, как щёки снова заливает краска. — Но… ты спёр у меня поцелуй…

— Жаль… — хмурится Тэхён, и в его голосе звучит разочарование. — А я надеялся на что-то большее…

Чонгук хмурится в ответ, не понимая, шутит ли Тэхён. Не может быть, чтобы спонсор, известный своими многочисленными мимолётными романами, размышлял о серьёзных отношениях. Для него обычное дело — заводить несколько любовников или довольствоваться сексом на одну ночь. Чонгук не хочет таких отношений. Он верит в настоящую любовь, в глубокую эмоциональную связь. Если он и переспит с парнем, то это будет только по любви, никак не иначе. Мысль о том, что Тэхён мог воспринять его как очередную игрушку, вызывает у него неприятное чувство.

Желудок Чонгука издаёт характерный для голода звук. Парень дотрагивается до живота, морщась. Придётся поесть, хоть и аппетита совсем нет. В голове даже сейчас крутятся слова родителей, их удивлённые лица. Эта неловкость никак не отпускает.

— Передай банан… — тихо просит Чонгук, кивнув на фруктовую корзинку на тумбочке.

Тэхён берёт фрукт и протягивает его мальчишке, при этом чисто случайно касается его руки. На его губах появляется лёгкая, почти незаметная улыбка. Он пытается вести себя как ни в чём не бывало, но внутри всё переворачивается от одного лишь прикосновения к тёплой коже пилота.

Чонгук снимает оболочку с банана наполовину и начинает его потихоньку сосать сверху, не отрывая взгляда от спонсора. В этом жесте есть что-то вызывающее, что-то, что заставляет Тэхёна нервничать ещё больше.

Тэхён сглатывает, чувствуя, как пересыхает во рту. Чонгук, видя эту картину, едва заметно ухмыляется. Он прекрасно понимает, какое впечатление производит на спонсора Лиама.

— Не пялься, — с лёгкой насмешкой произносит Чонгук. — Впервые видишь, как парень ест банан? Тоже хочешь? — он предлагает Тэхёну откусить, протягивая ему банан.

— Не дорос ещё хуи сосать, но у тебя явно талант, мальчишка, — отвечает Тэхён, поднимая глаза к потолку. Он пытается шутить, но голос выдаёт его волнение. В его штанах уже давно тесно.

Чонгук проводит взглядом по его ширинке, заметив явный бугорок. Он приподнимает бровь, ещё больше раззадоривая Тэхёна.

— Хочешь предложить себя для практик? — с провокационной улыбкой спрашивает Чонгук.

— Боюсь повредить твоё горло, — хрипло отвечает Тэхён. — Мой гигант не поместится в твой маленький ротик.

— Хвастаешься? — с прищуром спрашивает Чонгук.

— Констатирую факт… — отвечает Тэхён, уже не пытаясь скрыть своё возбуждение.

— Ммм… Мне любопытно, — тянет Чонгук, облизывая губы. — Давай проверим… Показывай! Снимай штаны!

— Псих! — восклицает Тэхён, краснея до корней волос. Он отходит к окну, стараясь скрыть смущение. Сердце бешено колотится в груди, а внизу живота разливается приятное тепло. Дерзкий комментарий Чонгука поражает его, Ким волнуется.

Пилот смеётся, наблюдая за реакцией Тэхёна. Он впервые видит, как тот смущается. К удивлению, это можно определить только по кончикам ушей, которые становятся ярко-красными. Ему кажется это невероятно милым. Он хочет дотронуться до этих ушей, провести по ним пальцами, слизать с них красноту, проверить, всё ли по-настоящему.

В груди у Чонгука что-то сжимается. Это новое, незнакомое чувство.

— Эй, спонсор Лиама… — протягивает Чон, меняя тему разговора. — Сколько обходятся твои услуги?

— Хочешь, чтобы я стал твоим спонсором? — поворачивается Тэхён и смотрит на него с недоумением.

— Для начала будем друзьями… — говорит Чонгук, глядя прямо в глаза Тэхёну. — Я не хочу полагаться на спонсора в победе. Хочу выиграть честно…

— Ты глупец, — качает головой Тэхён. — Со мной ты бы стал чемпионом на все сто процентов.

— Мне не нужна твоя помощь, — отказывается Чонгук, дожёвывая банан. — Чжан Хао богат, деньги у нас есть.

— Но нет моих связей, — возражает Тэхён. — Я знаю многих людей и отлично разбираюсь в болидах и в системе Формулы-1. Со мной ты наберёшь достаточно баллов.

— У тебя есть Лиам, — напоминает Чонгук, и в его голосе звучит едва заметная горечь.

— Да, сейчас я в отношениях с ним… Но… — пытается оправдаться Тэхён, но замолкает, понимая, как глупо это звучит. В его груди разливается боль.

— Разговор окончен, Тэхён. Уходи… — тихо произносит Чонгук, отворачиваясь к стене. Ему тоже нелегко. Он не хочет отпускать Тэхёна, но не видит другого выхода.

— Я оставлю визитку, — говорит Тэхён, подкрадываясь к кровати. Он кладёт карточку на тумбочку. — Позвони мне, если нужна будет поддержка. И больше не появляйся на улицах, это опасно. Хоть мы и не друзья, но я считаю, что достаточно сблизился с тобой. Прощай, мальчишка…

Чонгук плачет, когда Тэхён уходит. Слёзы беззвучно катятся по его лицу. Ему кажется, что его сердце разбилось на тысячи фрагментов. Тэхён ему нравится. Всё в нём: его шутки, подколы, пререкания, его внешность, его харизма… Практически всё. Но признаться в этом самому себе сложнее, чем выиграть любую гонку.

* * *

— Чонгук, познакомься, это Олли — он механик. Будет отвечать за твой болид в этом сезоне Формулы-1, — представляет парня Чжан Хао, с улыбкой глядя на обаятельного механика.

Чонгук с любопытством осматривает Олли, его глаза задерживаются на чётко очерченных чертах лица и короткой стрижке. Из-под кепки торчат волосы, опрятно уложенные. Олли выглядит молодо, но в его взгляде прослеживается профессионализм. Чонгук чувствует, что перед ним человек, который знает своё дело.

— Мы нигде не встречались? — произнёс Чонгук, его голос был прямым и немного настороженным.

— На прошлых гонках я был зрителем. Возможно, вы заметили меня среди остальных на трибунах… — неловко улыбается Олли, его лицо немного краснеет.

— Возможно… — с сомнением произносит Чонгук, складывая руки на груди. Он не хочет показывать свою нерешительность, но мысль о том, что ему придётся доверить болид совершенно незнакомому человеку, его немного пугает. — А ты точно справишься?

— Не сомневайся, я сделаю из твоего болида конфетку… — заявляет Олли, его глаза блестят в свете ярких ламп. Он явно гордится своей работой и полон амбиций. В его голосе слышится уверенность, которая немного успокаивает Чонгука.

Олли смотрит на лицо Чона, словно сканируя его. Механик понимает, что перед ним не просто гонщик, а любовь самого Ким Тэхёна. Он стремится завоевать доверие Чонгука и помочь своему другу добиться парня.

— Надеюсь, ты готов к следующему сезону? — спрашивает Олли, пытаясь уловить реакцию пилота.

Чонгук не отвечает, его мысли блуждают. Его взгляд становится более серьёзным, как будто он вовлекается в саму процедуру принятия решения.

— Он готов… — с уверенностью отзывается Чжан Хао, хлопая сына по плечу, как бы поднимая его дух.

Чонгук медленно кивает, хотя в его глазах всё ещё остаётся доля скептицизма.

— На этот раз чемпионство должно принадлежать Омеге-Кинг…