Вот уже второй десяток лет по балкам заброшенной телевышки стелился плющ.

«Символ упадка соцсетей, сотовой связи и телевидения», — так мысленно прокомментировала это Кейси, когда Райли привела её на заросший клочок луга, обнесённый металлической сеткой. Октябрьский воздух сгустился до дымки, затянувшей землю, солнце меркло. И ноги бы её здесь не было, если бы не эта несносная рыжая проныра.

Отвесная лестница, ведущая на смотровую площадку, оказалась крепкой.

Взбираясь по ней, Кейси с сожалением вспомнила тёплую библиотеку католической школы Святой Бригиты, где листала учебник всего два часа назад. Добрая четверть класса осталась с ней после занятий, собралась вокруг неё, как птенчики. Выпускной год — паршивое время, когда приходится учиться в полную силу даже тем, кто не привык, если их интересует переезд в более престижный Оплот, чем Клейн, и университет.

Тогда Кейси сидела на краю парты, закинув ногу на ногу, ловила на себе внимательные взгляды и читала вслух на привычном всем английском:

«Не похитят меня фейри скрытых холмов,

Не похитит и воинство мёртвых,

А земное дитя не прольёт мою кровь.

От всех бед и невзгод в светлых солнца лучах

Сбережёт нас честна́я Бригита.

От всех бед и невзгод под луной и впотьмах

Сбережёт нас...» [1]

«...крутая Бригита!» — громким шёпотом, дурачась, закончила за неё Райли.

Она подобралась из-за спины тихо, ловко, как шустрый котёнок. Слишком маленькая для своих четырнадцати, угловатая, поджарая — настолько, что почти вся старая одежда её старшей сестры была ей велика, свисала мешками. Даже штаны держались на ней только за счёт ремня. И волосы вечно торчали из косичек.

Кто-то фыркнул. Кажется, Фрэнк. Он учился в параллельном классе, плохо шутил и второй месяц таскался за Кейси по коридорам, как потерявшийся питбультерьер. На Райли, умудрявшуюся вылавливать её и до уроков, и в столовой, и после школы, Фрэнк глядел исподлобья.

«Что, ведьма, метлу забыла? — Он насупился, стоило ей подойти ближе. — Глянь там, в углу. И вали уже на ней отсюда!»

Райли натянуто улыбнулась, проглотив выпад. А вот Кейси захлопнула книгу и громко прокомментировала, куда именно она засунет ему эту метлу, если он не заткнётся. Фрэнк ретировался из библиотеки под общий смех.

Тогда Райли, повеселев, махнула ей на выход. А она одёрнула юбку и качнула головой, что значило: «У меня экзамены на носу, проныра. Не могу. Университет Талламора всё поднимает планку». Но потом Райли набрала воздуха в лёгкие и во всеуслышание заявила, что это дело — вопрос жизни и смерти, и Кейси уступила. В основном, конечно, чтобы остановить новые смешки в адрес «рыжей ведьмы».

Если бы она знала, что та потащит её через пастбища, густо усыпанные коровьими лепёшками, и пустое овсяное поле, а затем проберётся через дыру в ограде, кинет ей перчатки и велит карабкаться за ней на телевышку, Кейси бы точно сказала: «О нет, проныра. Нет. Я выбираю жизнь».

А теперь было поздно. Под ногами раскинулась высота в семьдесят пять метров. Другими словами, полторы секунды свободного полёта. И ещё — возможность стать кровавым удобрением для полыни, устлавшей землю внизу.

Уж точно не та смерть, о которой можно мечтать в семнадцать лет.

Наконец подошвы высоких сапог коснулись смотровой площадки — и Кейси опустилась на колени. Её трясло. В горле пересохло, сердце гулко стучало, шея затекла. Пальцы в чёрных перчатках онемели: так крепко она цеплялась за ржавые перекладины.

Целых две минуты она хватала холодный воздух ртом, не шевелясь, и смотрела вниз.

— Давай, вставай! Или ты собираешься помолиться Святой Бригитте? — голос Райли с её очаровательным голуэйским акцентом зазвучал так же весело, как всегда. — Здесь всё крепко, клянусь... Я каждый сантиметр облазила!

«Когда успела? И, главное, зачем?!» — почти выпалила Кейси, обернувшись. Но стоило ей запрокинуть голову, как она быстро забыла об этом и выдохнула единственное:

— Это же... волшебно, Райли.

Персиковые облака, похожие на тест Роршаха [2], золотились в угасающих лучах солнца, проносились над рассыпанными по центру города домишками, над ячменными и картофельными полями и уплывали к горизонту. Туда, где из тумана вырисовывалась Железная Стена, вот уже как тринадцатый год огибавшая Оплот Клейн исполинской чёрной змеёй.

— Я знала, что ты заценишь! — Райли звонко рассмеялась, стягивая со своих рук перчатки, порванные в двух местах. Она бережно сложила их в карман приталенной болотно-зелёной парки, которую тоже донашивала за сестрой, и подошла к самому краю смотровой площадки.

Две растрёпанные рыжие косички синхронно ударили её по плечам.

Кейси наконец опомнилась. Продолжая заворожённо наблюдать за облаками, она заставила себя подняться и отряхнуть куртку. Ноги обожгло холодом через колготы, когда их коснулся ветер. Здесь он как будто никогда не стихал.

— Надо же. Отсюда та часть Стены кажется маленькой... Зато когда подходишь вплотную, то она всегда как будто давит на тебя всей толщей металла. Жутко.

— Я бы сказала, что в Клейне на нас давит всё, — тихо заметила Райли, и улыбка сбежала с её лица. — Как и в Талламоре, и в Таллоу, и в Наване. В любом Оплоте одно и то же. Уж я-то знаю.

Кейси ничего не сказала. Просто вздохнула и тоже сняла перчатки, защитившие пальцы от шероховатой ржавчины. Только руки теперь всё равно пахли железом.

Тогда она нехотя, но потянулась ими к волосам, собранным в хвост, чтобы распустить их, прикрыть шею, которую продувало даже под высоким воротником. Те тут же расползлись по плечам, словно густые волны чернил. Мама часто расчёсывала их вечерами берёзовым гребнем, любовно перебирала каждую прядь, напевая грудным голосом запрещённую в Оплотах колыбельную матери из Гартена [3], по многу раз повторяя последние строки. А Кейси лежала у неё на коленях и думала сквозь полудрёму, что, наверное, даже фейри не сумели бы спеть её так же печально и мягко.

— Всё-таки тут и правда волшебно. Сказочно... Чудесно! — помолчав, выкрикнула Райли, и Кейси зачем-то рефлекторно заозиралась по сторонам, будто здесь, на вершине их крошечного мира, кто-то действительно мог их подслушать.

Само понятие магии или волшебства в Оплоте Клейн было под запретом. И никто из фейри никогда не сумел бы пересечь Железную Стену, возведённую на могильной земле и соли.

Хотя, справедливости ради, Стена была не совсем «железной»: все блоки отлили из высоколегированной стали, такой, что почти не ржавела. С внешней стороны её покрывали священные знаки: латинские и православные кресты, иудейские звёзды Давида, исламские звёзды с полумесяцами, даже буддистские Колёса Закона и имя Божье, написанное на множестве языков... Но Кейси видела лишь внутреннюю сторону Железной Стены. Ту самую, где годами разрастались фаллические граффити и весёлые призывы наподобие: «Собратья и сосёстры, не дайте наследию ктулхуистов кануть в Лету!»

— Не думаю, что за Стеной так уж паршиво, как говорят, — Райли выпалила это громко, вызывающе и вскинула подбородок, на мгновение напомнив собой хорька. Глазёнки цвета лесного мха всегда поблёскивали, как сейчас, когда её бесята выныривали из тихого омута. А когда она неловко улыбалась, то в глаза первым делом бросался забавный скол на переднем зубе.

Сама Кейси на её фоне невольно чувствовала себя фарфоровой куклой. Одной из тех коллекционных и баснословно дорогих, которые годами пыталась продать мама в их лавке подержанных вещей, пока не махнула на них рукой. С бледной, как бумажный лист, кожей; роскошными крупными локонами; глубокими синими глазами, которые будто сами собой заигрывали с собеседником, заглядывали ему в душу и нечаянно воровали кусочки сердца.

Красивая, хрупкая...

Тронешь — разобьётся.

— Не знаю, Райли, — призналась она, — не знаю. Люди бывают разными. Ты же, кажется, застала Теодора и Алистера? Близнецов?

— Застала! И даже попала на их прощальную вечеринку на свалке! Ты ведь тоже там была, да? Видела потом их стриптиз прямо перед церковью? — Кейси неопределённо качнула головой. — Я даже опрокинула вместе с ними по шоту текилы возле мечети! Ну а потом они ушли из Оплота в мир за Стеной, через семь минут и шесть секунд после восемнадцатилетия... — Райли мечтательно уставилась вдаль. — Тео, конечно, был лапочкой. Никогда надо мной не смеялся! И знаешь, скажу по секрету: я даже просила его купить большой чемодан, чтобы я залезла внутрь, а он попытался вывезти меня за Стену с собой! Правда, в конечном итоге Тео отказался...

— Надеюсь, потому что ему хватило здравого смысла?

— Потому что он не нашёл подходящий чемодан, — вздохнула она.

Кейси тихо фыркнула, отводя глаза.

— Какая досада.

— Не то слово! Думаешь, у них сейчас всё хорошо?

— Наверное. Бьюсь об заклад, что даже по ту сторону от Железной Стены они не пропадут. У них каждый шаг был просчитан, каждый риск. Таким ребятам, как они, море по колено...

«Чего не скажешь про меня», — мысленно добавила она. Потом посмотрела на доверчивую проныру, вспомнила все разы, когда та встревала в передряги, покачала головой и поправилась: «Про нас обеих».

— Кстати, о мире за Стеной... Ты же не думаешь, что я позвала тебя сюда, чтобы просто поглазеть на Железяку? — Райли начала как будто бы издалека, но, не вытерпев, перешла к делу. — В общем, вот, глянь туда! Ты остолбенеешь!

Она махнула в угол, где Кейси только сейчас заметила что-то достаточно громоздкое и прямоугольное под куском выгоревшего брезента. Она посмотрела на него, на взволнованную Райли, снова на него. Подошла ближе по скрипнувшему рыжему железу — и сдёрнула ткань.

На смотровой площадке телевышки стояла радиостанция. Настоящая, с рацией. Совсем как с картинок старых книг и фильмов, прошедших антимагическую цензуру. И когда Райли нажала кнопку и огоньки на блоке замигали, Кейси опустилась на колени перед станцией, не веря своим ушам.

«...грядущего Самайна [4]. Правители Благого и Неблагого Двора встретятся, чтобы принести земле кровавую жертву, и устроят совместный бал в честь погибшей Безумной королевы. И если вы вдруг попали в список счастливчиков, получивших приглашение, в сотый раз напомню вам вот что: УБЕРИТЕ. ЧЁРТОВЫ. ТЕЛЕФОНЫ. Иначе эффект от контакта с магией будет буквально бомбическим. — На заднем плане заиграла запись зрительского смеха. — А сейчас к следующей рубрике: викторина! Готовы в двести сорок пятый раз попытать счастья, угадывая имя нашего малыша-брауни? Какому везунчику он достанется? Этот милашка, уборщик, повар и нянька, всё в одном?»

Снова фальшивый смех, который даже Райли слушала с каменным лицом.

— Быть не может, — выдохнула Кейси, запустив пятерню в волосы, и, забывшись, повторила: — Не может быть... Откуда здесь это?! Райли?

— Это не я, — мигом откликнулась та, выключая станцию, — я просто её нашла. Собрал кто-то другой! Может, из хлама со свалки. Ну или из деталей, которые завезли контрабандой... Из чего вообще собирается радио?

— ...Райли, если это найдут, мы обе загремим в исправительный центр.

Кейси не преувеличивала. Правило номер один в любом Оплоте гласило: никакой связи с миром за Железной Стеной. Никакого Интернета, никаких смартфонов или спутникового телевидения. Только локальное ТВ, диски с фильмами и музыкой, книги и школьные компьютеры с ограниченной библиотекой файлов.

Каждого, кто осмеливался нарушить это правило, ждало наказание.

Всех совершеннолетних вышвыривали за Железную Стену, как нашкодивших щенков. А других, кто помладше, ссылали в исправительный центр — часть разрастающегося Оплота Дро́эды на северо-востоке Ирландии, где держали всех малолетних преступников. Не просто любопытных проказников вроде Райли, «сотворивших идолов из порождений Дьявола», как иногда вздыхал преподобный отец Кларк, нет. Там находились те, кто представлял реальную угрозу для жителей Оплотов. Пытался подорвать Железную Стену изнутри, например. Поджигал церкви, мечети, синагоги. Убивал.

Ну, или строил приёмники, чтобы связаться с фейри.

— Я знаю, знаю, что нам нельзя пользоваться радиостанцией, — затараторила Райли ещё до того, как Кейси успела вставить хоть слово, — но всего один час, пожалуйста! Это безумно важно! И разве тебе самой не интересно: что там сейчас, за Железякой?

Само собой, Кейси было до чёртиков интересно узнать больше. О коварном народе ши, танцующем на балах в залах под зелёными холмами. О суккубах, переехавших из Европы в Дублин, работающих в элитных борделях и губящих поцелуями похотливых мужчин. Об Аравийском полуострове, ставшем единым цельным Оплотом, и о смертной казни, введённой для фейри в паре стран...

Но изгнание из Клейна не стоило того.

— Послушай, — Райли забормотала вдвое быстрее и убедительнее, прочитав ясное «достаточно» в её глазах. — В Клейне сейчас творится очень много странного, очень! И... и у меня есть друг, Рэй! Он из внешнего мира! Я связалась с ним случайно, когда перебирала частоты, и мы уже месяц как болтаем через радиостанцию...

— О Господи. Нет, Райли! Просто нет!

— И Рэй пообещал забрать меня из Оплота, — проигнорировав выкрики Кейси, виновато закончила она.

— Ты серьёзно? О святые угодники, Иисус, Мария и Иосиф... Нет! Ты его даже не видела, Райли! Что если он тебя похитит?

— Ну, было бы чудесно.

Кейси застонала, уронив голову на грудь.

«Райли же ещё маленькая. Глупая. Доверчивая, как котёнок!» — Её стало подташнивать при мысли о том, что с ней мог бы сделать мужчина-чужак, живущий по законам фейри.

— Ты серьёзно собираешься всё бросить? Семью, друзей?

— Приёмную семью. Шестую, — её тон стал совсем невесёлым, угрюмым, — а из друзей у меня только ты.

— Я... я не знаю, что тебе сказать, — собравшись с духом, Кейси наконец ответила, чувствуя себя не то нянькой, не то старшей сестрой. — Это безумие... Мне хочется, чтобы ты была счастлива, проныра, конечно хочется! Но я не могу просто взять и сказать тебе: «Мило. Давай, сбеги в одиночку с незнакомцем в мир, полный опасной магии, лёгкой вам дороги!»

— Знаю. Поэтому... сбеги со мной, Кей. Пожалуйста!

Её глаза с надеждой блеснули, как две жемчужинки, но тут же потухли.

— Нет. У меня есть мама, которую я люблю, Райли. Есть друзья, мечты. Есть жизнь, которую я не собираюсь бросать!

— Тогда просто поболтай с Рэем. Прошу! Ты должна кое о чём узнать... И он очень хороший парень. Ему можно доверять! А в Оплоте сейчас всё словно бы действительно... давит. Я так больше не могу! Здесь нечем дышать, и дважды в неделю — уроки религии, и дома — молитвы перед едой, пока малютка Грейс во весь голос вопит в колыбели, а Уилл пихает меня ногой под столом или ворует мои котлеты! Я молчу про Хейзл, которая вечно на всё жалуется и иногда ведёт себя как стерва просто потому, что старше всех; и даже не заикаюсь о Томе, который боится, что его вышвырнут из семьи, и потому крестится каждый раз, когда слышит слово «фейри»!..

— Ладно. Ладно, я пообщаюсь с Рэем, — застонав, перебила её Кейси. — И заодно скажу ему пару слов.

— Только не грубых!

— Конечно-конечно, — заверила она.

Райли сразу просияла, уселась рядом и стала нажимать кнопки, поворачивать регуляторы в поисках нужной частоты, подключать рацию. В её движениях читалась уверенность, а пальцы порхали над радиостанцией, словно отбивая музыку.

«Интересно, сколько раз эта проныра уже забиралась сюда, на ржавую телевышку, совсем одна? Как нашла станцию? И сколько часов потратила, чтобы во всём разобраться?» — невольно спросила себя Кейси, наблюдая за ней.

Не прошло и двух минут, как белый шум сменился резкой тишиной.

— На связи Клейн, — оживившись, мигом отрапортовала Райли, зажав кнопку-тангенту на рации. — Повторяю: на связи Клейн. Там-тути-тотт? Приём!

— На связи Гнездовье, Дублин. Это Рэй, — ей почти сразу ответил молодой мужчина. Кейси стиснула зубы. — Ты позже обычного. Что-то случилось? У тебя всё в порядке? Приём.

— Всё отлично! Только до смерти устала. И сегодня утром, если честно, сорвала урок...

От странного тона Рэя у Кейси пробежала дрожь по телу. И нет, в нём не было ничего угрожающего. Наоборот, его голос прозвучал излишне мягко, а ещё — нежно-нежно, как шёпот ветра...

Так дети обычно подзывают бродячих котят, которых боятся спугнуть.

Кейси со свистом выдохнула, едва удержавшись от пинка по блоку радиостанции. Зато отчётливо пробормотала себе под нос: «Вот же... Расчётливый ублюдок». И Рэй, кажется, услышал.

— Подожди, — он прервал болтовню Райли, стоило ей сказать очередное «приём». — Ты не одна? Приём.

Его тон неуловимо изменился.

— С подругой. Это Кей! Всё в порядке, правда! Приём!

— Нет, не в порядке. Послушай сюда, моральный урод с ампутированной совестью, — вырвав у неё из рук рацию и точно так же зажав тангенту, обратилась к нему Кейси, и Райли вздрогнула всем телом. — Ей только исполнилось четырнадцать. Она никуда с тобой не поедет. И Оплот Клейн — её дом. Наш дом.

Даже после того, как Кейси отпустила кнопку, Рэй молчал добрые десять секунд.

— Вообще-то... я точно так же считаю, что Райли не место в Дублине, — Кейси, заслышав это, громко фыркнула, — но попробуй скажи это ей... Кей. Тебе тоже четырнадцать? Приём.

— Нет. И не важно сколько. Достаточно, чтобы заметить, как ты съезжаешь с темы, — сейчас она говорила так язвительно, как никогда, но ничего не могла с этим поделать. Злость почти клокотала в груди, застревала в горле. — Хватит притворяться, будто ты — друг Райли, Рэй. Ни один настоящий друг не пообещает украсть подругу из семьи. А раз ты согласился на это за единственный месяц, значит, тебе что-то от неё нужно. Нужна выгода. И я не стану рисковать ничьей безопасностью, чтобы проверить, какая именно.

Не дожидаясь ответа, она выключила радио, ударив по одной большой кнопке, отбросила рацию и повернулась к Райли. Та сидела рядом, и её нижняя губа дрожала. Глаза намокли, устремив взгляд к ближней части Железной Стены.

— Ты же обещала не грубить...

— Значит, я соврала, — отрезала Кейси и скрестила руки на груди. — А ты думаешь, если сбежишь из Оплота, все люди и фейри будут говорить тебе правду? Нет, Райли. Первое же существо, которое ты встретишь за Железной Стеной, точно так же тебе солжёт. А ты поверишь. И попадёшь в такую передрягу, из которой не сумеешь выпутаться совсем одна, в чужом городе, без денег и знакомых! Ну почему ты никогда не думаешь наперёд?..

Райли дёрнула уголком губ, будто пытаясь через силу улыбнуться, свести всё в плохую шутку. Но Кейси безжалостно продолжила, почти осязаемо чувствуя, как каждое слово лезвием правды проходилось по сердцу подруги:

— Ты не готова. Прости, но нет. И ты никуда не поедешь с Рэем... А я собираюсь рассказать о радиостанции или Гарде Шихана [5], или церкви.

— Ты не посмеешь!

Кейси посмотрела на неё, и на её лице отчётливо читалось: «Ещё как посмею».

Райли не шевельнулась. Снова всхлипнула. И её бормотание стало почти неслышным:

— Пожалуйста... Он сказал правду, Кей. Это я его заставляю. На самом деле, Рэй не хочет меня забирать!

— Конечно не хочет... Просто он, бедняга, никак не может отказать незнакомой девочке в похищении, — съязвила Кейси, натянула перчатки и стала на первую перекладину лестницы. Лезть вниз оказалось страшнее, чем подниматься. В голову сами собой полезли воспоминания о фильмах, где герои срывались с высоты, ломали кости. Как в «Замёрзших» [6] с подъёмника, например, только здесь было в десять раз выше. Зато злость помогала отвлечься, горячила кровь. — Ему от тебя явно что-то нужно, Райли!

— Да хоть бы и так, Кейси! — в тон ей крикнула та сквозь слёзы, почему-то вспылив, укрыла станцию брезентом, надела свои перчатки и тоже стала спускаться. — Ты просто не знаешь, что сейчас творится в нашем Оплоте. И никогда не поверишь, даже если я всё тебе расскажу! А Рэй верит... Он всегда поддерживает меня, даёт советы, заботится о моей безопасности. Готов выслушать о чём угодно, даже если сам ужасно устал!

— А почему ты думаешь, что я тебе не поверю?

— ...Не поверишь. Но хорошо, я скажу! Знаешь, кто пользовался радиостанцией за эту неделю? Учитель О'Лини. Кто-то из Гарды Шихана. Моя приёмная мать. И дважды — сам преподобный отец Кларк!

Кейси замерла. И Райли, карабкавшаяся сверху, задела её ботинком по голове. Кейси ахнула, но рук не разжала.

— Отец Кларк? И миссис Хиггинс? Да ну! Они боятся мира за Стеной.

— Именно. Но я не вру! Клянусь именем фейри, который меня когда-то спас.

Молчание повисло в воздухе, смешавшись с наползшим на убранное поле туманом.

— Например, в понедельник днём, уже не первый раз за месяц, — Райли, почувствовав, что Кейси засомневалась, заговорила громче. — Миссис Хиггинс, как вернулась с работы из больницы, стала ругаться и по привычке бормотать, когда я только немножечко сболтнула про фейри: «Сегодня понедельник, завтра вторник, послезавтра среда. Их спина к нам, их лицо от нас, и да хранит нас Бог ото зла!» [7] Потом легла спать, рано-рано. А ночью встала — и тайком выскользнула из дома! Сначала она отправилась на работу, но почти сразу ушла из больницы, бросила какое-то письмо в почтовый ящик и полезла на эту самую вышку... Связаться с миром за Железякой. С кем-то из фейри!

— Да ну. Твои приёмные родители — одни из самых верующих людей, которых я знаю. Невозможно...

— Это была она, но совсем не она! Это был кто-то в ней, понимаешь? — не слушая, продолжала Райли, но её голос теперь дрожал. Слова срывались то на шёпот, едва слышный за порывами ветра, то на крик. — Мне страшно, Кейси. Мир сошёл с ума! И это даже не половина всей правды. Так что лучше я сбегу с незнакомцем, который всегда был со мной очень-очень мил, чем останусь в доме с приёмными родителями ещё хотя бы на день! У миссис Хиггинс глаза ночью иногда такие... пустые... Зрачки широкие-широкие, а улыбка холодная, до мурашек...

— Господи. Ладно. Ладно, я тебя услышала, — Кейси сама слегка запаниковала, когда в словах Райли впервые за последний год зазвенело чистое отчаяние. — Но подожди. Ты что, уже несколько раз следила за ней? А потом — за вышкой? Ночью?..

— Просто хотела понять, что происходит, — торопливо буркнула она, одной рукой хватаясь за перекладину, другой — смахивая слёзы с лица. — И да... Говорю же, клянусь, в Оплоте творится страшное! И в других такое тоже было... Мне Рэй сказал. Люди делали странные вещи, ходили куда-то около полуночи, выпытывали разное. И я знаю, всё будет хорошо, если не попадаться им на глаза ночью, если их не раздражать, не оскорблять, не злить... Но я не могу так, больше не могу! Я просто в панике! И если даже ты мне не поверишь, я... я...

— Я верю тебе, верю, — как можно скорее успокоила её Кейси, перебив. Всё это не укладывалось в голове, но она не смогла ответить иначе. — Ладно... Давай так. Сейчас ты вернёшься домой, возьмёшь пижаму и пойдёшь ко мне с ночёвкой. А я схожу домой и предупрежу маму... И ещё куплю что-то сладкое к чаю.

— Зачем?..

— Потому что когда я вернусь, мы запрёмся у меня в комнате и обо всём поговорим. И о миссис Хиггинс, и о твоих ночных вылазках, и о радиостанции. И об этом твоём Рэе... Ты только не натвори никаких глупостей к тому времени, Райли! И никуда не сбегай! Пожалуйста. Идёт?

— Идёт... — Она утёрла рукавом покрасневший нос. — Спасибо, Кейси, огромное-преогромное спасибо! Я думала, ты не поверишь, никто, кроме Рэя, не поверит... Но ты... ты же пока не расскажешь никому про телевышку?

— Не расскажу. Обещаю, — легко согласилась она. — Сказала же, сперва мы всё обсудим... И ты объяснишь мне по-человечески, со всеми подробностями, что именно люди, которые приходят к вышке, там делают.

— Кейси, — Райли всхлипнула, — я тебя люблю.

— И я тебя, — смягчилась она. — Очень-очень... Хоть ты и умеешь вляпаться в неприятности, проныра.

***

     [1] Alexander Carmichael, литературно-фольклорный кельтско-шотландский сборник Carmina Gadelica, 264, «Благословение Бригиты» («Beannachadh Bhride»). Перевод — Мириам Валентайн ©, 2023.

     [2] Тест Роршаха — известный психологический тест, в котором человеку предлагается описать 10 карточек с чернильными пятнами.

     [3] ...матери из Гартена... — речь идёт о «Garten Mother's Lullaby», в которой упоминаются фейри.

     [4] Самайн — кровопролитный кельтский праздник, совпадающий по датам с кануном Дня всех святых (31.11-01.12).

     [5] Гарда Шихана (An Garda Siochána) — название национальной ирландской полиции. Соответственно, полицейских называют гардами.

     [6] «Замёрзшие» — американский фильм (триллер, ужасы) 2010 года, где трое друзей застревают на подъёмнике закрывшегося горнолыжного курорта.

     [7] Поговорка позаимствована у женщины из Донегола, упоминающейся в некоторых книгах на фольклорную тематику.

***

     Телеграм-канал автора: https://t.me/MiriamValentine.