О да, это было жёстко. Я начал терять близких. Сначала ушёл отец. Рак лёгких. Он курил всю свою жизнь. Болезнь скрутила его буквально в два месяца. Потом ушла сестра. Воспаление внутреннего уха перекинулось на мозг, врачи ничего не могли сделать. Или не хотели. Она должна была выйти замуж, они обручились с приятным молодым человеком, даже дата свадьбы была назначена. На её похоронах я впервые в своей жизни выпил крепкий алкоголь. Тот ещё опыт.

Потом соседский мальчишка десяти лет, с которым я играл в игры. Он был умненький и красивый. Я рассказывал ему сказки, а его одинокая мама пекла мне пироги. Я не знал, что у него редкое генетическое заболевание, он умер после 18 суток реанимации. Хирурги буквально выпотрошили его маленькое тельце, пытаясь спасти, но всё было тщетно. Он просил, чтобы я пришёл, но меня не пустили, потому что не родственник. Его мать не могла оставить его, чтобы оформить все необходимые документы, поэтому я увидел его только в гробу.

Маленький такой гробик, почти ничего не весит. Когда я смотрел в это чистое детское личико с закрытыми глазами, во мне что-то сломалось. Вера в божественную справедливость, во что-то высшее, в загробный мир. Всё это не имеет никакого отношения к действительности. Подонки живут, а хорошие, невинные люди умирают. Так не должно быть, если в этом мире есть хоть капля божественного.

Следующим ушёл друг детства. Я любил его, даже как-то признался ему в этом, и он не оттолкнул меня. Мы иногда встречались в кафе, разговаривали, я рассказывал ему о своих чувствах, а он улыбался, краснел на комплименты. Вовка был красивый, чуть ниже меня ростом, очень милый парень с густыми длинными волосами. В детстве все дразнили его девчонкой, а я ухаживал за ним, носил его портфель, защищал от нападок. Он очень смущался. Мы даже как-то неумело поцеловались с ним, но всё оборвалось, когда он начал бегать за девочками.

Ни одной юбки не пропустил. В итоге он начал встречаться с учительницей из соседней школы. Ей было за сорок, ему — шестнадцать. Я понимаю, что любовь способна иногда творить чудеса, но я был лучше, мне кажется.

Восьмого января его сбила машина. Я хорошо помню эту дату, потому что его мать позвонила мне, не зная, что делать в таких случаях. Пришлось срочно лететь в Москву. Это она хорошо попала. Человек, который похоронил троих, похоронит и четвёртого.

Слёз уже не было. Меня будто оглушило. Я не понимал, что происходит, как это вообще возможно. Все люди, которые были мне близки, уходили один за другим. После поминок я вышел на улицу и закричал во весь голос, обращаясь ко всем богам разом:

— Что вы творите, сволочи?!

Ответа мне, конечно, не было.

После смерти отца мать замкнулась в себе, стала постепенно деградировать. Если раньше она с удовольствием читала в оригинале Дэна Брауна и немецкие журналы, то теперь сутками смотрела телевизор с российской пропагандой. В Нарве российское телевидение хорошо ловит. Она полюбила передачи про НЛО, всяких экстрасенсов. Я навещал её всё реже, потому что говорить нам было не о чем. Она вяло интересовалась моими делами, но видно было, что мои рассказы её утомляют. Стало совсем тоскливо. Я чувствовал себя не просто одиноким, а безумно одиноким. Вам даже не представить себе эту ситуацию. У каждого есть какие-то друзья, знакомые, с которыми можно просто посидеть, выпить чашечку кофе, рассказать пусть не всё, но что-то, и на душе уже становится легче. Мне некому было излить душу совсем. Меня окружали незнакомые люди, и они не проявляли желания познакомиться.

Даже работа не доставляла никакого удовольствия, хотя я занимался любимым делом, и начал зарабатывать неплохие деньги на сторонних заказах. Снял другую квартиру, переехал ближе к центру города, к работе. Теперь до неё можно было доехать на трамвае, конечной остановкой которого был порт. Я стал каждый день приезжать туда и подолгу сидеть на камнях, наблюдая за огромными кораблями, за тем, как плещется вода в заливе.

Нужно было как-то жить с этим. Найти себе парня. А как его искать? Я не хожу на тусовки, в особые заведения, где собираются парни. Там накурено, все галдят. Это меня раздражает и мешает сосредоточиться. Поэтому я поставил себе Grindr. Это специальное приложение для поиска партнёра-парня. На меня сразу вывалилась куча голых мужских торсов. Попускав слюни, а я долго их рассматривал, я принялся строчить письма всем подряд. Что-то из серии: «Привет! Как дела? Не против, если я угощу тебя чашечкой кофе?».

Реакция была, так скажем, весьма неожиданной. Примерно десятая часть сразу отправила меня в бан, как назойливую муху. Ну конечно, выпить кофе с бледным юношей в очках за его же счёт — это оскорбление чувств верующих, не иначе! Остальные вообще никак не среагировали. Ну а зачем отвечать? Какая вежливость? Не, не слышали. Были ещё несколько человек, которые присылали мне фото своих... гм... достоинств, которые я бы, скорее, назвал недостатками. Один даже требовал ответных действий с моей стороны, но то ли природная скромность взяла своё, то ли нежелание делиться интимом нахаляву сыграло роль, но он был отправлен далеко и надолго.

В бесплатной версии приложения я мог отправить приглашения только ограниченное число раз в день, да и реклама просто душила. День шёл за днём, и я всё больше разочаровывался в людях. У меня есть одна особенность: я плохо вижу. Ну это вы уже поняли. Но суть в том, что мне абсолютно плевать, какая у парня рожа и тело. Всё равно без очков я вижу только цветные пятна. Пахнет хорошо, приятно общаться — это всё, что нужно. Как говорят, главное, чтобы человек был хороший. Но парни не горели желанием осчастливить мою жизнь.

Эстония вообще не богата людьми. Я не понимаю, о ком мечтали все эти бородатые дровосеки с накачанными телами, но явно не обо мне. Список подходил к концу. Оставалось рассылать только уже в соседние страны или совсем юным да старикам. Я не хотел малолетку, потому что для меня самого это было бы в первый раз, и что делать, я совершенно не знал. Сжав зубы, я отключил фильтр, продолжил слать приглашения уже всем подряд, и о чудо, появились отклики! Это было невероятно! Молодой парень 19 лет, совсем мальчишка ещё, и два дедушки лет под шестьдесят.

Один дед из Нарвы, поклонник российской военщины, бывший десантник. Он сразу отпал, когда узнал, что я за НАТО (на самом деле, мне совершенно пофиг, просто потроллить его хотел). Второй дед пропал, когда узнал, что я не планирую переезжать в Германию. Сдалась ему эта Германия!

Парень оказался сговорчивее. Мы договорились встретиться на остановке. Я не слишком подробно всё описываю? Вы, если что, можете пропускать куски.

К нужному часу я себе места не находил. Мы уже обменялись телефонами, и он слал мне СМС-ки о том, что я красивый, и он вот-вот уже будет на месте. Сердце колотилось в груди, я готов был замахать руками и взлететь от счастья. За час я уже бегал вокруг назначенной точки, подпрыгивая от радости.

Александр, так его звали, оказался чуть выше меня ростом. Прекрасные светло-голубые глаза, длинный, с горбинкой, нос, слегка полноватые губы. Высокий лоб и коротко стриженные волосы неизвестного оттенка. Я влюбился в него с первого взгляда, и всё время, что мы провели в кафе, я лишь восторженно глазел на него (фото не будет, я все поудалял к чертям).

Даже не помню, говорил ли я, или только мычал что-то нечленораздельное. Он улыбался, рассказывал о себе. Его семья откуда-то из-под Красноярска. Во времена СССР дед служил в Эстонии, и там остался после распада Союза. Отец и мать так и не получили гражданства, потому что не считали нужным учить язык, а Сашка (я его сразу так про себя назвал) родился уже здесь, и русским владел совсем плохо, если не сказать, что не владел совсем.

Это была какая-то чёртова сказка. Мы оба нравились друг другу, он порывался заплатить за мой кофе, а после встречи мы шли по узким улочкам старого города и просто наслаждались друг другом. Нам не о чем больше было говорить в тот день, всё и так было понятно. Я не хотел его отпускать, а он меня. Он выбрал момент, когда никто не видит, и взял меня за руку. Дрожь пробежала по всему моему телу, я бросился его обнимать, а он мягко остановил меня.

— Не здесь, — его прекрасные глаза смеялись. — Пойдём к тебе.

Ехать было недалеко, но я вызвал такси. Не хотелось упускать драгоценные моменты. Помню, таксист, крепкий такой эстонский мужик, сбросил вдруг счётчик, когда мы подъехали к дому.

— Сколько мы Вам должны? — Спросил я по-эстонски.

— Нисколько, ребята, — ответил он на чистейшем русском. — Думаете, я не заметил, как вы смотрите друг на друга? Влюблённые трусов не надевают.

Хохот пробрал меня до слёз на эту глупую шутку. Я долго не мог разогнуться.

— Что он сказал? — Сашка был заинтригован.

— Сказал, что нам не следует носить трусы, — попытался я перевести. — Это такая расхожая фраза у русских. Обычно говорят, что те, кто влюблён, не смотрят на часы. А тут звучит как-то так: Lovers don't wear panties.

— А что в этом смешного?

— Контекст... Как же объяснить?

Едва дверь закрылась за нами, он обнял меня, а я потянулся к нему губами, и мы поцеловались. Он целовался просто обалденно! Я таял в его объятиях, у меня никогда не было ничего подобного, и мне показалось, что я просто схожу с ума. Он ненадолго отстранился от меня, чтобы скинуть куртку, а я распахнул дверь.

— Жди здесь! — Выкрикнул я, выбегая.

Я нёсся галопом к ближайшей аптеке. Презервативы, смазка, что ещё? Распихав покупки по карманам, я ринулся обратно. Сашка терпеливо ждал меня на диване. Сбросив всю верхнюю одежду на пол, я набросился на него с поцелуями.

— Тише, тише! — Он погладил меня по голове. — У нас полно времени. Есть что пожевать?

— А! Да! Сейчас! — Я схватился за голову: в холодильнике было пусто. — Не против, если мы закажем чего-нибудь?

И мы заказали целую кучу жратвы. Мне нравилось смотреть, как он ест. Такой аккуратный большой мальчик.

Потом мы смотрели кино. Наруто. Это был он. Теперь вы знаете, почему я его ненавижу. Мы лежали на диване, переплетясь ногами, и я положил голову парню на грудь, дышал его запахом и слушал, как бьётся его сердце. А он обнял меня одной рукой, потому что другой держал телефон. Это был лучший день в моей жизни. Я не выдержал и расплакался.

— Что ты, — Сашка потрепал меня по голове. — Всё будет хорошо. Я люблю тебя.

— Правда? — У меня душа в пятки ушла.

— Конечно.

— Я тоже тебя люблю! Ты... Ты такой красивый!

— Я знаю, — он улыбнулся. — Мне нужно идти.

— А... Как же...

— Родители контролируют. Ты же понимаешь. Я приду завтра.

Он быстро собрался. В коридоре я его поймал, и мы целовались долго-долго. В конце концов, Сашка еле оторвался от меня.

— Это было удивительно, — он крепко обнял меня. — Спасибо тебе за этот день!

— И тебе спасибо! Ты чудесный! — Я всхлипнул.

Сашка приходил каждый день. Он работал официантом в каком-то восточном кафе, и график позволял выкроить пару часов для меня. Мы целовались, вместе готовили еду, ластились. Иногда просто сидели, болтали о чём-то, а я гладил его по голове. Он всё время говорил, что любит меня, а я был счастлив. Но одними словами сыт не будешь...

С каждым днём я сильнее влюблялся в него, и мне требовалось всё больше и больше. Больше времени проводить с ним, быть с ним ближе, да, чёрт возьми, мне хотелось секса, и ещё как! Я пускал слюни в прямом смысле слова. Меня пьянил запах его тела, а он будто специально не мылся по нескольку дней, и это возбуждало, будоражило воображение. В какой-то момент я не выдержал и спросил его напрямую, когда будет секс.

— Хочешь сейчас? — Сашка хитро посмотрел на меня, сжимая всё крепче в своих объятиях.

— Ещё как, — выдохнул я ему в лицо горячим воздухом.

Мне кажется, если бы я был драконом, то спалил бы весь дом нафиг.

— Ну смотри, сам напросился, — он хихикнул. — Пойдём!

Сашка взял меня за руку и повёл в спальню.

Я был возбуждён, встревожен, напуган отсутствием опыта. У меня дрожали коленки, и я даже думал украдкой напиться какой-то успокоительной херни.

— Сделаешь мне массаж? — Спросил Сашка, скидывая с себя одежду театральным жестом, будто всю жизнь тренировался.

— Конечно!

Мне хотелось сделать для него что-то особенное, приласкать, пригреть, чтобы он наконец почувствовал, что его любят, что мне можно довериться. Мы разделись, и я принялся гладить его везде, от макушки до пяток. Я мял его кожу, нежно разглаживал, затем целовал. Каждый участочек его тела. Да, и между ног тоже. Мне всё казалось в нём прекрасным: длинные худые ножки, кудрявый пух на лобке, почти плоские сосочки.

Парень стонал, сминал руками простыню, мы периодически целовались взасос так, что я всерьёз боялся потерять язык. Меня это довело до истового возбуждения, член, бёдра, низ живота — всё было мокрым от выделившейся смазки. А вот его возбуждения как-то не чувствовалось, сколько бы я ни ласкал его там. Но у секса свои законы. Не думаешь об этом, хочется, чтобы ракета уже рванула в облака. И она рванула. Сашка царапал мне кожу на спине, пищал, вскрикивал, его пахучие пятки каким-то непонятным образом периодически упирались мне в нос, но нам всё было по-барабану.

Закончив, я повалился рядом без сил. Все мышцы болели, будто я пятикилометровый кросс пробежал.

— Спасибо тебе! — Сашка привалился мне на плечо. — Ты классный. Мягкий такой...

— В каком смысле мягкий?

— Just soft. Don't worry.

— А...

Я лёг рядом, прижался к нему щекой, наглаживая пальцами плоский животик.

— Мне нравится твоё тело, — прошептал я. — Если хочешь, я помогу тебе... Ну... — Я погладил рукой пушистые яички.

— Не, не надо, — он повернулся на бок, спиной ко мне. — Обними меня.

— Хорошо... — Я вздохнул.

В ту ночь я не спал. Обнимал его, целовал в затылок, прижимался к нему, чтобы согреть, чтобы он почувствовал, как его любят.

Прошло три месяца. Мы занимались сексом почти каждый день, целовались, гладили друг друга. Я его кормил. Сашка переехал жить ко мне. Просто сказал родителям, что будет жить отдельно, что ему надо начинать взрослую жизнь, и они отпустили его.

Каждую ночь теперь мы засыпали вместе, в объятиях друг друга, но никакого сексуального возбуждения у него я не видел. Это была игра в одни ворота, и я чувствовал себя погано. Постоянно разглядывал себя в зеркало, спрашивал мысленно, что со мной не так? Может, я слишком уродлив? Переоценил себя, и просто нафиг никому не нужен? Я стал дёрганным и раздражительным.

А что тебе ещё надо, спросит удивлённый читатель, и будет прав. Вроде всё хорошо, ты имеешь секс, тебя вроде любят. Но проблема любых отношений в том, что хочется проявлений ответной любви. Ну не хочет меня... хм... (здесь вообще уместно писать такие слова?) так пусть хотя бы подрочит рядом, я хочу увидеть, как я возбуждаю его. Но он неизменно поворачивался ко мне спиной и почти сразу засыпал.

Дали себя знать недостатки парня, на которые я не обращал внимания до этого. Когда живёшь с человеком вместе, многие детали становятся... неприятными. Он оказался страшным неряхой. Не мылся не потому, что хотел свести меня с ума своим запахом, а потому, что он просто никогда не мылся. Купленная ему зубная щётка так и осталась нераспечатанной. Туалетным ёршиком он тоже не пользовался. Попу не вытирал, а промывал рукой, и грязная вода стекала по ногам на пол. Хорошо, хоть руки после этого мыл. По ночам он храпел, и я вынужден был купить затычки для ушей. Иногда я спал в наушниках SONY c активным шумоподавлением.

Мои нервы были на пределе, но я старался не доводить до конфликта. Любовь добавляет терпения. В воскресенье я купил специальную мягкую щёточку. Мы начали ежедневные гигиенические процедуры. Каждый вечер я брал Сашку за руку и вёл его под душ, тщательно мыл с шампунем всё тело, особенно попу и между ног. Мне было позволено всё там трогать, что не могло не радовать. Специальной щёточкой промывал пальцы рук и ног.

После ванны всегда был массаж и натирание тела вкусно пахнущим кремом. Я вкладывался в него даже не потому, что ждал какой-то взаимности. К тому времени я уже понял, что её не будет. Поцелуи — это всё, на что он способен. Просто я слишком его любил, чтобы выгнать, чтобы пойти на конфликт, чтобы напрямую сказать о его недостатках. И в этом была моя ошибка. Это сейчас я понимаю, а тогда...

Он принял это, как должное. Как то, что положено ему по праву. Я загнал себя в ловушку. Сашка стал воспринимать меня как нечто, само собой разумеющееся. Как восходы и закаты. Как мебель. Говорящий стул. А раз у тебя есть персональный слуга, то почему бы его не использовать?

Терпение натянулось, как струна, готовое лопнуть в любой момент. И этот момент настал. Мы смотрели очередное кино. Слава богам, что-то нормальное. Пусть про супергероев, но не Наруто. Голова Сашки лежала у меня на плече, а я поглаживал его по волосам и по животу. Это была его любимая поза: неудобно мне, зато удобно ему. Диван слегка разъехался, две здоровенные туши продавливали его уже почти год, и моё бедро провалилось в эту дыру. Я не особо обратил на это внимание, но нерв себе передавил.

Парень поцеловал меня, потом зашептал.

— Давай поменяемся телефонами? Ты мне отдашь свой, а я тебе — свой. Ты всё равно своим почти не пользуешься.

Его телефон — дешёвая поделка сяоми против айфона? Он что, это на полном серьёзе?

— Excuse me, my friend. I don't understand. Could you explain?

— Ты глупый! Я возьму твой телефон, а тебе отдам свой. Завтра заберу на работу. Я уже всем сказал, что у меня айфон.

— So-so-so... Are you seriously? — У меня глаза полезли на лоб. — No, no and no.

— Почему ты не хочешь мне помочь? Я же твой ребёнок. Я сейчас заплачу.

Вот это приехали! Ребёночек, ять, девятнадцати лет отроду. Я не хотел потакать ему не столько потому, что денег не было. Банки мне предлагали хорошие кредиты, я мог купить десять айфонов и макбук впридачу, но, блин, ты и правда ведёшь себя, как ребёнок! Я не вижу твоей любви, кроме слов и обещаний. Если уж решил играть такую роль, то ребёнок искренне любит своих родителей, а ты? И меня прорвало.

— Послушай, — я старался сдерживать гнев, но от меня веяло таким холодом, что он невольно поёжился. — Посмотри на ситуацию моими глазами (английская идиома — попробуй ходить в моих ботинках). Я всё делаю для тебя, удовлетворил все твои желания. А что насчёт моих желаний?

— Ты никогда не говорил, что тебе нужно, — Сашка пожал плечами.

— Ну... — Это меня слегка выбило из колеи. — Список желаний я не публиковал. Но я говорил, что хочу видеть твою любовь, хочу, чтобы ты помогал мне...

— Я помогаю тебе готовить. Ты же не умеешь ничего. И я говорил, что мне нужно время, чтобы захотеть тебя, чтобы я мог проявить свои чувства.

— Говорил, но это было восемь месяцев назад! Ты всё ещё не готов?

— Нет. Я не чувствую потребности.

— Зато я чувствую. И я про другую помощь. Мог бы и деньгами помочь, ты же зарабатываешь. Купи себе айфон.

— Я все деньги отдаю родителям. Зачем они мне, если я с тобой?

— Абсолютная логика, — я скрежетнул зубами. — Может, мне тоже стоит отдавать все деньги матери? Будем питаться воздухом, жить в картонной коробке. Зачем нам деньги, если мы есть друг у друга?

— Ты смешной, — Сашка рассмеялся. — Так ты отдашь мне свой телефон?

— Нет!

Я вскочил с дивана, сделал шаг в сторону кресла, и тут придавленный нерв дал о себе знать. Нога отказала, я грохнулся на пол, даже не успев сообразить, что со мной произошло. Мне было чертовски больно. Я разбил локоть и сильно ударился бедром. А мой парень ко мне даже не подошёл.

— Это было эффектно, — он усмехнулся. — Если хочешь вызвать жалость, нужно было делать это не так театрально.

У меня потом три недели здоровенный синяк сходил с бедра. Мне стало так обидно, что я лежал на полу, и по щекам катились слёзы. Встать я всё равно не мог несколько минут.

Мы не разговаривали до самого вечера. Я сделал себе бутерброд с колбасой, а Сашка дожрал наш общий ужин. Он же сам готовил, чёрт с ним. Мне всё равно ничего не хотелось.

Утром он ушёл раньше обычного. Я не придал этому значения, потому что мне нужно было ещё побриться. Всё же я на пять лет его старше, и у меня растёт борода, от которой я мечтаю избавиться как-нибудь. Достало уже бриться постоянно. Только вечером Сашка не появился дома. Я забеспокоился, кинулся строчить ему сообщения. Мало ли чего. Хоть Таллинн и не самый криминальный город, но всё же. Молодой парень, гей, субтильный, даром, что высокий. За себя постоять не сможет. Это не я, который воспитывался в российской школе и умеет бить морды с семи лет.

Парень не отвечал. В мессенджерах сообщения не проходили. Трубку не брал, хотя звонок шёл. Побегав полчаса по стенам, я оделся и поехал в его кафе. Вдруг нужна моя помощь?

Ветер дул с залива. Меня пронизывало до костей. Всё же зима у нас — не самое лучшее время года. Когда я добрался, было уже совсем темно, и я окончательно замёрз. В кафе я зашёл с чётким намереньем разбить кому-нибудь нос. Но там было тепло и уютно. Играла восточная музыка, пахло имбирём и табаком. Ко мне выпорхнул прекрасный мальчик азиатской внешности, и кулаки сами собой разжались в карманах.

— Вас проводить за столик, или хотите кофе с собой? Сегодня холодно, — сказал он по-русски, едва заметно подмигнув. — Посидите лучше у нас.

— А... Хорошо.

Я проследовал за ним, и он повёл меня за дальний столик, в стороне от куривших кальян бородатых мужиков.

— Простите... — Я смущённо посмотрел официанту в глаза.

— Дамир, — представился он. — Я из Казахстана.

— Дамир, а как Вы узнали, что я русский?

— Александру повезло, — он хихикнул. — Я сейчас принесу Вам кофе.

Не успел я что-то сказать, как он скрылся среди клубов кальянного дыма. Я почувствовал себя неуютно, будто меня кто-то рассматривает. Оглядевшись, я заметил, что все официанты сгрудились за стойкой и что-то горячо обсуждают, поглядывая в мою сторону. Какого чёрта здесь творится?

— Ваш кофе. Латте с мятным сиропом, — Дамир поставил передо мной большую кружку. — Приятного аппетита.

— Подожди, пожалуйста! — Я едва удержался, чтобы не схватить Дамира за руку. — Я дам хорошие чаевые, если расскажешь, что тебе известно.

— Посидите час. Нам запрещено разговаривать с посетителями, но через час я освобожусь. Можете проводить меня домой, — он снова подмигнул и скрылся в глубине кафе.

Через час мы шагали по пустым улицам. Дамир улыбался своим мыслям, а я не знал, что сказать.

— Ты красивый, — выдал я первое, что в голову пришло.

— Я занят, — он рассмеялся. — Ты тоже ничего. Александр только о тебе и говорит последнее время. Какой ты красивый, и как он тебя любит. Смотри, что он выложил в тиктоке.

Он передал мне свой телефон. Там было видео, записанное в моей ванной. Полуголый Сашка раскрывал рот под музыку, а поверх картинки бежали слова на английском. «Я не готов отдаться тебе, но я люблю тебя так сильно, что ты можешь взять меня в любой момент».

— Чёрт, — я тяжело сглотнул. — В этом вся и закавыка, что я не могу взять его силой. У меня секс есть. У него нет. У нас нет. Почти год не было взаимного секса. С самого начала отношений. Я не чувствую его любовь, — я вернул телефон. — И я чувствую себя... Как бы это сказать... Дерьмово я себя чувствую.

— Понимаю. Вам лучше расстаться.

— Но я люблю его, и хочу прожить свою жизнь для него...

— Тебе лучше прожить свою жизнь для того, кто этого достоин, — Дамир игриво посмотрел на меня. — Только не влюбляйся в меня, ладно?

— Да какое там, — я махнул рукой. — Я пока ни о ком другом не могу думать.

— Он у тебя первый, да?

— Ага, — я вытер тыльной стороной ладони набежавшие сопли. — И единственный.

— Тяжело тебе будет. Ты влюбчивый. Жалко, что не встретились раньше. Ну, мы пришли. Меня парень ждёт. Пока! — Он помахал ручкой.

— Подожди! — Я всё же схватил его за руку. — Александр был сегодня? Я его потерял.

— А! Извини. Он у родителей ночует. Сказал, что это тест для тебя.

— Какой нахрен тест?!

— Не знаю, — Дамир пожал плечами. — Ты меня отпустишь? Больно цепкий.

— Ой, прости! — Я разжал пальцы. — Ну пока!

— Пока!

Дамир повернулся ко мне спиной, а налетевший порыв ветра закружил снегом, заметая его следы, и Дамир исчез в снежинках, будто его и не было вовсе. Я стоял на улице один, под еле живыми фонарями, и слёзы катились у меня по щекам. Телефон звякнул, я бросился читать пришедшую СМС-ку: «Мне нужен кто-то другой. Кто-то, кто понимает меня. Я не хочу больше отношений с тобой. Я хочу, чтобы у тебя всё было хорошо».

Мир рухнул в моих глазах. Смысл жизни стремительно улетучивался, покидал мою душу. Стало тяжело дышать. Будь я постарше, меня бы хватил сердечный приступ, но я слишком молод, чтобы сдохнуть от инфаркта. Придётся как-то жить с этим. Но как? Как это можно пережить?

Снег завалил трамвайные пути, и мне пришлось идти домой пешком. Я уже не чувствовал ног, когда добрался до дома в первом часу ночи. До утра я выл в постели. Волком. Вот так примерно и проходит первая любовь. Как же так? За что? Почему ты говорил, что любишь? Я не знал, и некому было мне ответить.

Я провалялся в кровати до четверга. Сказалось переохлаждение, у меня подскочила температура, и мне выписали больничный. Ну хоть работать не пришлось. В четверг вечером приходит сообщение: «Ты как?». Ять! А как ты думаешь? Я написал: «Хочешь знать, приезжай».

«Ты нашёл себе кого-то для взаимного секса?»

«Нет»

«Почему?»

«Потому что люблю тебя и хочу только тебя»

«Это был тест. Я хотел проверить тебя. Теперь вижу, что ты тот, кто мне нужен. Ты меня простишь за этот тест?»

Чёрт! Я чуть не сдох!

«Я прощаю тебя, но мне плохо. Ты говорил, что любишь меня, и я тебе поверил. Я полюбил тебя всем своим сердцем, потому что ты первый. Это было жестоко, сказать, что ты не хочешь отношений со мной. И теперь я не знаю, что делать. Это сильно ранило меня. Я не хочу больше жить»

«Я еду, любовь моя»

Он примчался на такси. Ворвался в квартиру и принялся сходу целовать меня, сжимать в объятиях, тискать.

— Ты что, болеешь? — Сашка увидел лекарства на тумбочке. — Тебя надо покормить! — Он унёсся на кухню.

Послышался звон тарелок, шипение закипающей воды, шелест высыпаемых в кастрюлю макарон. Спустя десять минут он появился в спальне с двумя тарелками свежей пасты с курицей.

— Eat me! — Он поднёс к моему рту кусок курицы на вилке. — Это чтобы ты поправлялся быстрее. Я возьму завтра выходной, и мы будем вместе весь день. Я люблю тебя.

— Угу.

— Я люблю тебя! — Сказал он громче.

— Я тоже тебя люблю, — я облегчённо вздохнул. — Это было жестоко.

— Но я же попросил прощения. Ты понимаешь.

— Не понимаю, — я покачал головой. — Нельзя так делать с тем, кого любишь.

— А ты пойми!

— Хорошо, — у меня не было сил сопротивляться. — Ты останешься?

— Да. Теперь навсегда.

Но он соврал. Это повторилось через месяц, потом ещё раз и ещё.

Наступила весна. Холодный март моего дня рождения. Сашка опять пропал. Взаимного секса так и не было, хотя прошёл уже год, как мы познакомились. Я не знал, что делать. Да, я был удовлетворён, но мой парень — нет, и это не давало мне покоя, я не знал, почему он не хочет меня. Жизнь превратилась для меня в сущий кошмар. Каждый день, что я был с ним, я боялся, что он пропадёт. Исчезнет из моей жизни, и я опять останусь один. А когда он пропадал, я ждал, что он вот-вот появится снова, вернётся с поцелуями и объятьями. Это стало невыносимо. Я жил в постоянном страхе, в ожидании чуда. Даже то немногое тепло, что он дарил мне, превратилось для меня в желанное счастье. Я жил этим. Воспоминанием о лете. И вот дверь в лето для меня снова закрылась.

Это был выходной. Я поехал в порт посидеть на своём любимом камне, потому что я просто не мог больше ничего делать. Пока я ехал, меня обуревали всякие дурные мысли. Кто я? Нужен ли я кому-то? В чём смысл от моей, конкретно моей жизни? Да ни в чём. Это флуктуация пространства-времени. Лишний человек, как любил говорить, кажется, Белинский. Просто оказался не в том месте не в то время.

План созрел сам собой. Слева от порта есть дикий пляж. Там часто плещутся «моржи» — любители холодной водички. Даже летом в заливе не особенно купаются, а тут вообще не сезон. Поэтому я направился сразу туда.

Есть легенда, что холод сжигает лишний жир. И толстые тётки регулярно окунали свои телеса в воды залива. Вот и сейчас там было несколько полных женщин, которые заходили в воду по грудь, стояли какое-то время, и выходили обратно. На берегу дежурил тренер, кто-то из местных бодибилдеров, глядя на которого сразу уверуешь в эффективность ЗОЖ.

Никто не обратил на меня внимания. Я разделся донага и медленно стал заходить в воду. Холодно только первые минуты. Потом организм привыкает, вода подавляет чувство холода. Именно поэтому люди и замерзают, я читал об этом. Нужно продержаться какое-то время. Я заходил всё глубже и глубже. Когда холодная вода накрыла мне грудь, я почувствовал облегчение. Мне стало всё равно. Главное, не двигаться. Я перестал чувствовать холод. Потянуло в сон. Прикрыв глаза, я стоял в воде, и чувствовал, что приходит долгожданное безразличие.

В какой-то момент я ощутил, что у меня нет тела. Боли не было, ни душевной, ни физической. Только вселенская пустота вокруг. Где-то вдалеке забрезжил свет. Я улыбнулся. И тут же получил пощёчину. Полицейский бил меня по щекам.

/* продолжение в следующей главе */