«Да что за фигня здесь творится?! Или я так плохо целуюсь? – Кристина рассерженно надевала сапоги, путаясь под столом в собственных волосах и не видя толком застежки. – Значит, танцевать со мной, прижимать меня к себе и делать разные намеки можно, и ничего, что меня это так... Черт! – Кристина справилась с сапогами и хотела было разогнуться, но волосы попали в молнию, и она одновременно вырвала у себя прядь и стукнулась затылком об столешницу. – Ай, зараза! А мне нельзя выкинуть что-то подобное! Всего один поцелуй! (Лучший в моей жизни.) Подумаешь! А вот такие разговорчики и взгляды, которые всю душу внутри переворачивают – это уже не шутки!»

Кристина была сбита с толку и думала, как быть дальше. Герман вышел и, стало быть, вернется. Хотя не факт. Он оставил пальто, но оно для него не потеря. Купит новое или заедет и заберет при случае. Что-то явно пошло не по плану. И возможно, он уже прогревает свой автомобиль, чтобы просто уехать и оставить ее вместе с ее дурацкими шутками, бывшим парнем и неоплаченным счетом. Ведь все самое интересное этим вечером уже произошло.

«Ооо, как это на тебя похоже!» – с твердым намерением догнать Германа Кристина неслась мимо барной стойки к выходу, на ходу надевая свое пальто. Она выскочила на улицу, ожидая увидеть, как его машина с визгом уносится в морозную ночь, но вместо этого:

– Вернись за столик, на улице холодно. Я сейчас докурю и подойду.

Она успокоила дыхание и попыталась придать своему голосу невозмутимое выражение:

– Вышла составить тебе компанию. Все еще куришь? Я думала, ты бросил.

– И не думал. Просто я делаю это эпизодически, очень редко.

– Когда нервничаешь? – она подошла ближе и теперь различала, что пальцы его иногда чуть вздрагивают. Хотя, возможно, это от холода.

– Не только. Еще когда хочу расслабиться и подумать.

Он выпустил в сторону струйку дыма, но до Кристины донесся запах, который она хорошо помнила. Тягучий, пряный и сладкий. Вдохнув его, сразу же получаешь привкус во рту и легкую туманность в голове.

– Все те же. Не табак. Откроешь тайну, что это за состав такой?

– Возможно, когда-нибудь, но не теперь.

– Тогда расскажи, о чем ты думаешь? С самого начала вечера.

– О том, как мне быть дальше.

– В смысле?

– Ты же умная девочка и всегда ею была. Неужели не ясно, что я до сих пор люблю тебя? – он посмотрел ей прямо в глаза, и этот взгляд пригвоздил ее к месту. – Я думал, это настолько очевидно, что глупо даже говорить вслух. Конечно, я пытался как-то отвертеться, просто не думать об этом, забыть. Глупость и сущий кошмар. Если бы все было так просто... Мне следовало сразу вернуться, извиниться перед тобой и попробовать снова. Но я не мог. Сначала дела, отцовский бизнес. Ты же понимаешь, мы уехали не из прихоти. Потом я просто опоздал, – он кивнул на вход в клуб, где сейчас ее бывший развлекался со своей новой пассией. – И я стал ждать. Ожидание давалось мне тяжело, но я был уверен, что оно не навсегда.

– И откуда такая уверенность?

– Ты и сама знаешь. Просто интуиция. Если что-то должно произойти, это произойдет. Я с самого начала предчувствовал, что твои отношения с этим парнем рухнут, как карточный домик.

Кристина ехидно усмехнулась:

– Мог бы и предупредить по старой дружбе.

– А я и предупреждал! Ты вспомни. Кто бросил все и прилетел сюда, чтобы поговорить с тобой? Помнишь, в торговом центре? Но ты меня не послышала. Ты была влюблена в него по уши, – он горько усмехнулся.

Кристина молчала. Герман продолжил:

– Все в итоге вышло, как я и предполагал: болезненное расставание. Я сразу прилетел, как только узнал. Хотел предложить тебе...или просить, не знаю... Да хоть на коленях умолять тебя! ...быть со мной. Дать мне шанс. Я понимаю, что сейчас слишком рано. Ты только что рассталась с этим, как его там, – он брезгливо поморщился. – Я много думал и понял, что теперь просто не могу отступить. Это сложно понять, но без тебя моя жизнь не полна, и я сам как бы только часть чего-то. Ты нужна мне. Если хочешь, я могу дать тебе время, чтобы подумать. Столько, сколько будет нужно. Но в случае отказа ты должна мне кое-что вернуть.

Она вздохнула.

– Я знала, что ты попросишь назад тот кулон, который подарил мне. Сама хотела его вернуть, но не успела – ты пропал.

– Нет, украшение можешь оставить. Это подарок, и оно теперь твое, что бы ни случилось. Мне нужно, чтобы ты отказалась от кое-чего другого – от моего слова. Когда-то я дал тебе обещание, которое теперь передумал выполнять.

Девушка задумалась, силясь вспомнить, о чем речь. Потом, наконец, спросила:

– Ты о том разговоре в больнице? Но это же глупо. Это просто слова, а не что-то материальное.

– Ты ошибаешься. Это очень серьезно, особенно для таких, как я. У меня был план: если ты откажешься, снова уехать. В такие места, где ничто и никто не напомнит мне обо всем этом, но теперь... – он нервно улыбнулся. – Словом, я передумал. Поэтому хочу, чтобы ты освободила меня от этой глупой клятвы.

– Ты сам себя слышишь сейчас? – Кристина недовольно сложила руки на груди. – Ты же понимаешь, что это шантаж.

– Это НЕ шантаж. Я уеду свободным и не обремененным данным тебе когда-то обязательством и смогу поступать так, как сочту нужным. Может быть, снова передумаю, а может, и нет. Это уже мое дело и моя жизнь.

– Герман!

– Что?! Разве это не справедливо?! Зачем тебе нужно, чтобы я соблюдал эту дурацкую договоренность? Для очистки совести?! Ты же знаешь, я не верю в подобные вещи. Это только попытка казаться лучше, чем ты есть на самом деле.

– Ты и в ад не веришь? – тихо спросила она.

– Кристина, ад – это здесь и сейчас. Когда-нибудь я тебе это докажу.

Его слова и то, о чем в них шла речь, пугали ее. Она замерла на мгновение, но потом снова набралась уверенности и сказала:

– Я отказываюсь снова возвращаться к тому разговору и что-то менять.

Ее взгляд упал на Германа. Он наклонил лицо, и легшая на него тень сделала стоящего перед ней человека совершенно чужим.

– Не играй со мной сейчас! Я попросил тебя по-хорошему только раз. Второго не будет.

Она снова молчала, держа паузу и глубоко задумавшись, затем вдруг ответила:

– Хорошо. Я согласна.

С неба крупными хлопьями начал опускаться снег. Мимо шли люди, спешащие по своим делам, проезжали машины. Мир жил и двигался, но между ними время, казалось, замерло.

– Согласна освободить меня? – голос Германа звучал тихо и немного хрипловато. – От моей клятвы?

– Нет. Я согласна дать тебе тот шанс, о котором ты просил в начале разговора. Или ты уже не хочешь?

До Германа будто бы не сразу дошел смысл ее слов.

– Конечно, хочу, – наконец, ответил он. – Просто, мне показалось... Почему ты вдруг так решила?

– Это лучший из двух путей, которые ты предложил. И к тому же ты ведь... – она осеклась.

«...мне очень дорог, я не готова потерять тебя снова».

– Ты ведь... – «МНЕ ОЧЕНЬ ДОРОГ!» – все равно не отвяжешься от меня так просто. Ни живой, ни мертвый.

Кристина выдавила из себя притворную усмешку. Пора было завязывать с этой душещипательной темой. Она хотела бы признаться, что до сих пор благодарна Герману всей душой за то, что когда-то он спас ее, что когда-то был ей самым близким человеком, что в ее сердце всегда занимал особое место, но момент, по ее мнению, был не подходящим. Как-нибудь потом.

– Надеюсь, ты доволен, – девушка зябко обхватила себя руками. – Получил, что хотел, а сам даже не потрудился сказать все, как полагается. Сплошной завуалированный шантаж и угрозы. Ты невозможен!

Его глаза сияли, голос был тихим, как снег, который ложился им обоим на плечи:

– Ты права. Итак... Кристина, я хочу просить тебя дать мне, самому невозможному мужчине из всех, шанс быть с тобой. Что скажешь?

Она обежала взглядом его фигуру, лицо, снова смягчившееся и ставшее таким знакомым. Его темные глаза неподвижно застыли, чувственные губы были напряженно сомкнуты в ожидании ее ответа.

– Я уже сказала, – она тепло улыбнулась.

Герман выдохнул и протянул ей руку.

– Тогда пошли, отметим это, пока ты не передумала, – он вздрогнул от холода, – И пока мы не превратились в два сугроба.

По пути к столику он заказал официантке еще выпить, ответив на вопросительный взгляд Кристины:

– Я перенервничал. Мне нужно немного расслабиться.

– Прямо вот так волновался? Зная тебя, не поверю, – ее глаза задорно смеялись.

Вместо ответа Герман взял ее руку в свою. Она почувствовала холод и, действительно, мелкую дрожь, прошедшую по его кисти, точно волна.

– Да ты же совершенно замерз!

Он убрал руку и мягко улыбнулся.

– Может, и так.

Им принесли заказанную выпивку. Кристина пила, не торопясь, и последней порции ей хватило на весь оставшийся вечер. Герман напротив ни в чем себе не отказывал. Казалось, хмель не брал его, только глаза заблестели все ярче, и былое напряжение спадало с каждым выпитым бокалом. Теперь девушка чувствовала себя почти также, как раньше, когда они могли говорить подолгу и обо всем на свете. Будто уловив ее мысли, Герман придвинулся к ней вплотную и тихо сказал:

– Все будет хорошо. Только верь мне.

С ним она совершенно потеряла чувство времени и реальности. Уже за полночь, опомнившись, заторопилась домой.

– Ты на машине?

– Я же выпила. Какая машина?! Оставила ее у работы. Завтра заберу. Вернее, уже сегодня. Теперь только такси.

– Я отвезу тебя.

– Не стоит. Ты тоже пил и вообще, наверное, устал. Уже ведь так поздно.

Герман расправил плечи и пристально посмотрел на нее.

– По мне заметно, что я нетрезвый или валюсь с ног?

Кристина окинула его взглядом. Такой же, как и в начале вечера, будто их попойки и вовсе не было. Удивившись про себя, она просунула руки в рукава поданного ей пальто.

– Я в полном порядке, так что и закрытыми глазами могу довезти тебя в любую точку города.

Спорить не было сил, жутко хотелось спать. Герман подал ей сумочку и оделся сам.

– Пошли.

Выйдя на улицу, Кристина пробежала глазами по припаркованным рядом машинам, ища черный БМВ. Но его видно не было.

Герман взял ее под локоть и подвел к никогда раньше не виданному автомобилю. Высокий черный внедорожник со стремительным и агрессивным дизайном.

– Это новая? Красивая.

– Правда, нравится?

– Да. Чем-то похожа на акулу. Шикарная, – Кристина, в целом, была равнодушна к такого рода вещам, но эта машина выглядела, как произведение искусства.

– Меня тоже радует. Итак, Кристина, познакомься, это мой Ламборджини. Ламбо, это Кристина, – он распахнул для девушки пассажирскую дверь.

Сев, она честно призналась:

– Я таких раньше не видела.

– Не удивительно. Их еще не запустили в серийное производство. Это концепт, но, как по мне, довольно удачный. Пока их нет в продаже, и даже не спрашивай меня, чего мне стоило заполучить этот.

– Неужели, он настолько тебе понравился, что нельзя было дождаться выпуска?

– Не в этом дело, – Герман завел двигатель, и тот ровно и глубоко замурлыкал, как огромный кот. – Ждать я умею. У меня вообще со временем особые отношения, но ничто не доставляет такое удовольствие, как возможность купить будущее.

В салоне автомобиля стало тепло и уютно. Они отъехали от ночного клуба. Кристина молча смотрела в окно на медленно падающий снег и пустынные улицы центральной части города. Усталость слегка отступила, оставив после себя боль в висках.

В голове крутились обрывки услышанных фраз: «...без тебя моя жизнь не полна, и я сам как бы только часть чего-то...»

Действительно ли он ощущал это или просто сказал так, чтобы зацепить ее? Сама Кристина только сейчас почувствовала странный покой, накатывавший на нее и раньше, когда они с Германом виделись. Как будто притянулись два магнита или встретились два давным-давно разлученных в детстве близнеца. Теперь она списывала это на специфическое очарование своего спутника. Ей казалось, что он просто источает удивительно сильную энергию, которой все стремятся покориться.

Герман молчал. Его лицо казалось расслабленным и собранным одновременно. Только зрачки двигались, следя за дорогой. Кристина тайком наблюдала за ним, пытаясь распознать, о чем он думает, но это было бесполезно. Он сказал этой ночью слишком много и теперь как будто закрылся. Так складывает свои крылья бабочка. Только что перед тобой разворачивался причудливый рисунок, манящий лабиринт красок, и вдруг все схлопнулось, исчезло без следа.

Внезапно раздался звонок мобильного. Герман взял трубку:

– Да, Алекс. Нет, не сплю. Нет. Я не дома. Не могу. Я сказал, не сейчас. О, господи! В Пекине сейчас сколько? Часов 6 утра?! Ах, они ждут. Это меняет дело! – его голос отдавал сарказмом. – И не найдешь. Потому, что эти данные есть только у меня. Ладно. Через пятнадцать минут жди у себя на почте. Доброй ночи.

Герман отложил телефон и резко развернул машину на перекрестке.

– Прости. На минуту придется заскочить ко мне. Срочно нужно сообщить нашим партнерам кое-какие цифры.

– Ладно. Алекс в такое время все еще работает?

– Ночь – лучшее время для работы. Как и для многих других вещей. И все же я ненавижу, когда кто-то меняет мои планы.

Он придавил педаль газа, и машина стремительно понеслась сквозь ночь.

Вскоре они остановились напротив старинного здания, кажется, совсем недавно прошедшего полную реставрацию, и Кристина узнала место. Она уже была в этом доме раньше. Значит, он не продал свою старую квартиру, где почти не было мебели, и только эхо гуляло по комнатам.

– У тебя дома все так же?

– Нет. Совсем недавно закончили ремонт. Хочешь взглянуть, чтобы не сидеть одной в машине?

Это была та самая квартира, где они когда-то провели вместе целую пару дней. Тогда в ней неспешно шли работы, и большая часть стен была ободрана, а пол застелен пленкой и усыпан строительной пылью.

Кристине было любопытно, и она решила подняться. Вместе они миновали просторный холл со стойкой для консьержа и направились к лестнице. Кованые перила с массивными деревянными поручнями и лепнина, высокие потолки и мягкий свет, на площадках огромные окна, в которых стояла глубокая ночь. Они поднимались на верхний, третий этаж. Здание было 4-этажным, но дальше лестница не вела.

– Так вот что называется «величественная старина»! Я и забыла, как здесь все устроено.

– Ты не забыла, просто здесь все поменялось. Мы не так давно выкупили и отреставрировали здание.

– Выкупили целый дом?

– Да. Почему нет?

– А другие квартиры?

– Они тоже приведены в порядок и теперь продаются. Но это только половина здания, а два верхних этажа, третий и четвертый, принадлежат мне.

– Раньше было меньше.

– Раньше и я был младше. К тому же Алекс иногда живет у меня. Его квартира неподалеку, но она еще не готова.

Ключ лязгнул массивным замком, Герман распахнул дверь, и Кристина ахнула. Неяркие лампы освещали большую прихожую с огромными зеркалами в массивных деревянных рамах, украшенных искусной резьбой, а за ней гостиную. Огромное пространство, объединявшее оба этажа с лестницей наверх, переходящей в галерею.

Кристина никогда не видела живьем ничего подобного. Только в журналах по интерьеру, строительству и дизайну или на фото в интернете.

– Ничего себе! Сколько же здесь комнат?

– Осмотрись пока. Мне нужно несколько минут.

Герман легко взбежал по лестнице и скрылся за одной из дверей наверху.

«Кабинет или его спальня», – сделала вывод Кристина и, сняв пальто и обувь, прошла.

Гостиная поражала своим размером и высотой потолка, уходящего под самую крышу. В центре стоял светлый диван, а напротив него камин, строгий и современный. У другой стены стеллаж с книгами, уходящий в потолок. Кристина приблизилась, чтобы рассмотреть. Большинство названий оказались написаны на английском, немецком и других языках, которых она не знала. Некоторые книги выглядели очень старыми.

«Коллекция», – догадалась девушка. Проведя кончиками пальцев по корешкам и, так и не решившись взять какую-либо книгу в руки, она отошла от стеллажа.

Во рту пересохло, и Кристина решила наведаться на кухню. Не найдя крана с питьевой водой, она открыла холодильник в поисках минералки, сока или чего-то еще. Внутри бессистемно громоздились продукты, большей частью испортившиеся. Брезгливо раздвигая их, девушка углубилась в дебри, как вдруг за ее спиной раздался окрик:

– Кристина!

Она подскочила в испуге.

– Черт, Герман! Ты напугал меня!

– Что ты ищешь?

Его строгий тон заставил девушку смутиться.

– Ничего. Просто... просто я хотела пить и...

Он мягко закрыл дверцу холодильника и, взяв стакан, набрал воды прямо из-под крана.

– А я искала питьевой краник, – она улыбнулась, чтобы скрыть неловкость.

– Здесь вся вода очищена, даже в ванной. Фильтры. А там, – он кивнул на холодильник, – давно надо навести порядок. Не хочу, чтобы ты там копалась и решила, что я безнадежен.

– Я бы так не подумала, – Кристина отпила из стакана. – А лед есть?

– Нет! – Герман быстрым движением встал между ней и холодильником. – Льда нет. Извини.

Помолчав несколько мгновений, он произнес:

– Кстати, я все отправил. Так что мы можем ехать.

В прихожей Герман подал Кристине пальто. Она была рассеянна от усталости и обилия впечатлений. Неловко взятая сумка выпала из рук. Они наклонились за ней одновременно, их взгляды встретились. Его лицо оказалось так близко, что Кристина ощутила на своей щеке легкое дыхание Германа. Он смотрел ей в глаза, не мигая. Его рука слегка коснулась ее пальцев на сумке. Кристина снова почувствовала дрожь, но уже не такую, как в ночном клубе, а скорее не физическую, мягкую пульсацию, словно слабый импульс к действия.

Не успев подумать о том, верно ли она поступает, Кристина приблизилась и осторожно поцеловала Германа в губы.

Мгновенно в нем сработал некий спусковой механизм, как будто кто-то нажал на невидимый курок. Герман подхватил ее с пола и, усадив на старинный деревянный комод, жадно приник своими губами к ее губам. Его рот оказался обжигающе горячим. Она обхватила ладонями лицо мужчины, и через мгновение их языки сплелись, лаская друг друга. Ее руки скользнули вниз по его сильной шее к плечам, под одежду.

Ладони Германа блуждали по бедрам девушки, ее талии и спине. Он гладил ее волосы, очерчивал пальцами скулы, словно изучал ее тело, торопливо и жадно.

Кристина почувствовала, что теряет контроль над собой. Еще никогда она не хотела никого так сильно. Его губы обещали океан наслаждений такой глубины, что все ее прошлые сны и фантазии о нем просто меркли.

Все эти годы в ней нагнеталось это напряжение, это желание. И теперь оно распустилось огромным алым цветком внизу живота.

Он целовал ее скулы, рукой отводя волосы от ее шеи. Сейчас он поцелует ее туда, затем дальше и ниже. От этой мысли сладкая дрожь пробежала по всему ее телу.

«Я хочу тебя, Герман!»

Мужчина вдруг замер, едва коснувшись ее голой шеи губами. Затем шумно выдохнул и отстранился, словно опомнившись. Кристина недоуменно взглянула ему в глаза. Темные и бездонные, они были словно подернуты дымкой. Возбуждение пьянило его, он с трудом произнес:

– Не стоит торопиться с этим. Все происходит слишком быстро. Утром ты возненавидишь меня за это.

Она взяла его лицо в свои ладони и прошептала:

– Нет, Герман. Это ты будешь ненавидеть меня утром, а я возненавижу тебя прямо сейчас, если ты не прекратишь эти разговоры.

Она приникла к его рту, чтобы утолить свою жажду. Еще мгновение, и он поддался ей. Кристина чувствовала, что он хочет этого не меньше, чем она сама. Желание изводило ее, она не могла больше этого выносить.

Пуговицы на его рубашке, казалось, расстегивались сами, едва она их касалась. Скользя ладонями по его обнаженной груди, Кристина почувствовала, как сильно бьется его сердце. Ее губы последовали тем же путем. Для этого девушка легко соскользнула с комода. Она целовала его сильную грудь. Шелковистая кожа слегка пахла парфюмом.

– Хочу ласкать тебя всего, – Кристина нежно прикусила его сосок.

Герман застонал и слегка пошатнулся. Казалось, еще немного, и он потеряет равновесие. Такой сильный всегда, теперь он выглядел совершенно безоружным перед своими собственными ощущениями и желаниями.

Шаг назад, еще и еще. Пока спиной он не коснулся стены.

Губы Кристины опускались все дальше вниз. Руками она скользила по его животу и бокам, подтянутым и рельефным. Немного задержавшись на ремне, ладонь Кристины опустилась ниже и легла на ширинку. Ткань брюк в этом месте из-за эрекции оказалась натянутой. Девушка осторожно расстегнула молнию и полностью освободила бедра Германа от одежды.

Открывшаяся картина заставила ее сладко затрепетать. Кристине было, с чем сравнить, но никто не выдержал бы этого сравнения.

Она нежно оголила губами головку его члена и поцеловала ее. Герман застонал от наслаждения, и Кристина услышала, как он бессильно откинул голову, тихо стукнув затылком о стену. Она ласкала его возбужденную плоть губами и руками, то целуя и гладя, то нежно вбирая в себя на всю доступную ей глубину. От наслаждения Герман царапал пальцами стену. Он нетвердо стоял на ногах, и только стена позади не давала ему упасть.

Лицо запрокинулось вверх. Неяркий желтый свет бросал блики на четко очерченные, островатые скулы и сильную шею. Его грудь часто вздымалась. Горячее дыхание сушило губы.

Все это безмерно возбуждало Кристину. Она готова была буквально выпрыгнуть из платья, чтобы прижаться к Герману целиком.

Словно подслушав эти мысли, мужчина коснулся ее подбородка, приглашая подняться с колен. Она подчинилась этому мягкому жесту и была вознаграждена. Герман обрушился на нее, как лавина. Он жадно поцеловал ее и прижал к стене, в секунду оставшись без рубашки и выпутавшись из брюк. Также легко и быстро он расправился с платьем Кристины, и оно соскользнуло на пол.

Герман поднял ее на руки и отнес на диван в гостиной. Девушка почти дрожала от желания, но ее партнер, казалось, не торопился и хотел насладиться ею полностью, вернув потраченную на него нежность. Его жаркие поцелуи согревали ей шею и плечи. Не снимая с нее бюстгальтера, Герман сквозь кружево слегка прикусил ее грудь, и Кристина не сдержала стон от сладкой боли. Его пальцы скользнули к ней в трусики, которые к тому моменту уже успели стать влажными, и нежно затанцевали по ее трепещущей плоти вверх и вниз, то легко, то с нажимом. Приятное томление сменилось экстазом, и Кристина почти готова была лишиться чувств. Затем он запустил пальцы ей внутрь, в тесную и влажную глубину. Тело девушки изогнулось, как сухой лист в осеннем костре, также готовое вспыхнуть и сгореть дотла.

– Да! – выдохнула она, не помня себя от удовольствия.

Герман прервался лишь на пару мгновений, снимая с Кристины кружевные трусики. Все ее тело мелко вздрагивало от возбуждения. Герман припал губами к ее приоткрытому рту и одновременно вошел в нее. Двухголосый стон слабым эхом отразился от высокого потолка. Герман двигался сильными, глубокими толчками, ускоряя ритм, чуть прикрыв глаза от удовольствия.

Кристину будто качало на волнах неведомого, бурного океана. И близился девятый вал.

Она впивалась ногтями в большую, сильную спину своего партнера. Их сплетенные тела покрывали мельчайшие капли пота, похожие на брызгами прибоя. От прикосновений к коже на губах оставался приятный соленый вкус.

Ее бедра танцевали, ловя ритм Германа и следуя ему. Еще никогда и ни с кем Кристине не было так хорошо. Ее словно уносило прочь из этого мира, этой прекрасной гостиной, этого города. Прочь, прямо в звездное небо.

Она полностью растворилась в этих ощущениях, она могла бы провести так целую вечность, как вдруг ощутила нечто, похожее на смесь падения и восторга. Ее тело изогнулось и затрепетало, с губ сорвалось:

– Никогда...

Герман уткнулся лицом в ее волосы, негромко охнул и задрожал, кончая.

Прошло не меньше минуты прежде, чем он, придя в себя, хрипло спросил:

– Что «никогда»?

Кристина словно очнулась от транса при звуке его голоса. Она слышала слова, но не сразу поняла их значение.

– Что «никогда»? Ты о чем?

– Ты сейчас в самый... пиковый момент вскрикнула «никогда». Мне интересно, к чему это относилось.

Кристина смешалась. Она не отдавала себе отчета и в порыве выболтала свой большой секрет. Это был первый ее оргазм с мужчиной. Ни с кем из предыдущих партнеров она никогда не испытывала ничего подобного. Эта-то мысль и мелькнула в ее голове и случайно была выброшена на поверхность тем потрясением, которое она испытала. Девушка до сих пор еще не верила в реальность произошедшего. Подобное до сих пор происходило только в редких эротических снах и, как бы она ни старалась, не повторялось в реальности. И вдруг, с Германом, так легко и просто...

– А я кричала? Надо же! Я и не заметила...

– Ну, не громко, но все же это был вскрик. Такое громкое восклицание.

Посвящать его в подробности о своих ощущениях Кристина не собиралась. Уж точно не теперь. Нужно было как-то сменить тему:

– Удивительно, – она выдохнула и зевнула, не сумев сдержаться. – Удивительный вечер.

– Глубокая ночь, если быть точным, – Герман взял плед с дальнего конца дивана и укрыл их обоих.

Тягучая усталость и слабость накрыли девушку. Головная боль прошла, но пространство внутри черепной коробки словно наполнилось мягкой белой ватой. Кристина лежала в этой вате и не могла встать и, кажется, даже пошевелиться. Последнее, что она увидела, засыпая – лицо Германа, спокойно и умиротворенно смотрящего на нее:

– Спи. Утром я отвезу тебя на занятия. Сладких снов, моя радость.

Кристина провалилась в сон.