Ангел сидел на отбойнике разделявшем две полосы дороги. Мир вокруг будто поставили на паузу. Автомобили застыли в движении как на смазанном фотоснимке, а вокруг большегруза только что заскочившего под мост, словно капли разбрызганной газировки, повисли в воздухе осколки лобового стекла.

- Что же ты наделал, Бобби? - произнес Ангел, тяжело вздохнув.

- Я больше не мог этого выносить, - раздался в ответ сдавленный голос, - У меня не было другого выхода.

- Но разве смерть, это выход? Думаешь, умертвив тело, можно спастись от душевных терзаний?

- Я не знаю, - ответил паренек, опустив голову.

- У смерти иные задачи, Бобби. Она не несет успокоение. Душа вечна, и неподвластна ей. Если ты не смог исцелить ее там, - ангел указал на мост, откуда только что падал Бобби, - то и здесь она обречена на вечные муки.

- Не все ли равно где страдать, если мучения неизбежны? Если я уже согрешил, Бог ведь все равно ненавидит меня!

- Бог любит тебя, Бобби. Он любит каждого.

- Но ведь в Библии сказано....

- Библию писали люди. А потом еще переписывали, переводили, вносили поправки. Думаешь, они не могли ошибиться? Сегодня каждый толкует Писание как ему вздумается, и не задумываясь ставит свою волю выше воли Творца.

- Даже если и так. Но в обществе этих людей, я все равно лишний. Если бы я не прыгнул сейчас, какая жизнь меня бы ждала? Оскорбления. Унижения. Насмешки. Рано или поздно они все равно толкнули бы меня на этот шаг, или прибили бы сами.

- А разве не так же поступали с пророками? Ты ведь знаешь писание. Их гнали, оскорбляли, убивали. И все это только лишь за то, что их устами говорил Господь. А те святые, что последовали за Христом, разве их не гнали и не убивали?! Они несли Слово Божие людям, а люди кидали в них камни, пытали, сжигали на кострах и вспарывали животы.

- Но ведь я не святой...

- Такие как ты, Бобби, нужны Богу не меньше чем пророки. Твоя задача - открыть людям глаза, вразумить, что жить по догматам, придуманным человеком, в корне не верно. Что мир прекрасен именно таким многообразным, каким его создал Господь. И человек не имеет права менять его под себя, истребляя, все, что считает лишним. Вот о чем возвестить миру призвал вас Господь.

- Какой из меня пророк, о чем ты? Я же ведь грешник.

- Не более, чем остальные. Сегодня грех - такая обыденность, что люди даже не замечают как грешат. Думаешь, такие достойны принимать святых и пророков? Потому-то Бог и посылает на вразумление им таких же как они сами.

- Выходит, что у меня даже выбора нет - какой бы дорогой я не пошел, кругом одни муки. Но я всего лишь человек. Я хочу быть счастливым, быть самим собой.

- Поверь мне, об этом мечтает каждый. Только, чтобы обрести счастье, нужно взять на себя ответственность за свою жизнь. Нужно шаг за шагом приближаться к мечте, как бы ни было тяжело. Нужно понять, что никто не дает гарантию, что этот нелегкий путь увенчается успехом. Только тот, кто уверует в этом, дойдет до конца. Большинство же, настолько слабы и трусливы, что охотно перекладывают ответственность за себя на Бога. Им страшно осознать себя виноватым в своих же неудачах, и они с радостью готовы винить в них Бога. Такие, как правило, с головой уходят в правила и догматы, лишь бы снять всяческую ответственность с себя. Не есть мяса, не употреблять бранных слов, посещать воскресные мессы - люди укутались внешним, позабыв о внутреннем, без которого все их потуги теряют смысл. Богу не важно что ты говоришь или ешь. Ему важно какое у тебя сердце. Но большинство сердец теперь окутаны страхом. И потому они вымещают свою злость на тех, кто на них не похож. А это всего лишь страх. Обычный страх, Бобби, который и толкает их вымещать на ком-то злобу. Но по большому счету, этим людям плевать и на тебя, и на всех остальных.

- Чего же они так бояться, что готовы убивать?

- Того же, чего боялись и при Христе. Потерять власть, перестать контролировать ситуацию. Царство Божие сегодня мало кого заботит. Каждому хочется земного величия и без всякой за то ответственности. Пусть даже это величие лишь в том, что ты сам превозносишь себя выше иного грешника. Возлагая вину за свои неудачи на Бога, люди тем не менее сами не прочь примерить на себя его роль. Все эти мнимые праведники, (читай фарисеи и книжники, с которыми боролся Иисус), так далеки от Бога, что не в силах услышать его. Да и не хотят, собственная гордыня не дает. Иные орут во всю глотку: "я не хочу жить в мире с пьяницами, ворами и мужеложниками. Мы должны истребить их". Только Бог не давал человеку такого права. Не то чтобы истреблять, а даже хотеть или не хотеть. Кто сказал что твой взгляд на мир - есть истина, и ты не ошибся? Готов ли ты понести ответ за сотни загубленных жизней, если вдруг ты окажешься не прав, а учение твое ложно? А бог обязательно спросит, не то, что за жизнь, за каждую пролитую по твоей вине слезу. Вот о чем прежде должны думать люди, и чего бояться. Только гордыня не дает этим слепцам узреть истину. И ты родился на свет, чтобы принести прозрение хоть некоторым из них.

Бобби молчал. Если бы истина открылась ему раньше, он ни за что не пришел бы на этот мост. Он и нападки близких воспринимал бы совсем иначе.

- Что же теперь будет? - тяжело вздохнул он.

- Вообще-то, по правилам я должен отдать тебя этим, - ангел указал в сторону, и тут Бобби услышал сдавленный звериный вой, а затем и заметил серые лапы, тянущиеся из-за опор моста. Они боялись сияния исходящего от ангела, и потому не могли выйти наружу, но жаждали получить свою добычу. - Но мне совсем не хочется этого делать...

Повисла пауза.

- А знаешь что. Я могу дать тебе второй шанс. Только скажи мне, что ты готов. Готов не один месяц проваляться на больничной койке и просидеть в инвалидном кресле, пока не срастуться кости? Готов, превозмогая боль, встать на ноги, и пойти изменять мир? Готов, имея в арсенале только лишь любовь и слово Божие, по крупицам возрождать сердца людей, неготовых к очищению. Вначале они будут ненавидеть тебя, гнать и поносить, но позже ты сам узришь плоды своих трудов, и даже Небеса будут благодарны тебе за это.

Бобби закрыл глаза, пытаясь представить, что его ждет, если он вдруг вернется к жизни. Ангел испытующе поглядел на него:

- Ну что, ты готов?...