-8-

Подъезжая к дому, Юнги как знал, что ничего хорошего его за закрытой дверью не ждёт. То ли дело в хвалёном шестом чувстве, то ли в злопамятной соседке, которая прошла мимо, одаривая высокомерным взглядом и ворча о том, что жили тихо-мирно, а теперь понаехали здесь всякие, шумят, покоя не дают. Поставив машину на сигнализацию, Юнги неторопливо направляется к входу в дом. Наверное, Тэхён будет злиться и долго обижаться из-за того, что Мин так долго не выходил на связь, но у парня сел телефон, а подзарядник, как оказалось, остался дома, а не лежал привычно в бардачке. И в этом, собственно, виноват Тэхён, который опять взял чужую вещь без разрешения, а на место не вернул.

- Тэхён, я вернулся!

Хлопок дверью и щелчок замка в тишине дома звучат слишком громко. На часах десять утра, и на самом деле Юнги надеется, что младший давно сидит на паре, но надежды его рушатся, как только нога ступает на порог гостиной. Бедлам небольшой, но перевёрнутый диван и опрокинутый стол в обломках разбитых кружек уже как бы намекают, что спокойствия в этот день не предвидится. Добавила напряжения ситуации и размазанная кровь на полу. Перешагнув валяющиеся осколки чёрного пластика, когда-то являющегося пультом, Юнги прошёл на кухню, где порядок нарушен не был, но две вещи всё-таки были примечательны. В холодильнике пропал месячный запас крови, а мусорное ведро заполнилось пустыми упаковками. Дело - дрянь.

Обойдя весь дом, Юнги так никого и не нашёл. Сумка младшего валялась на полу возле кровати, давая понять, что её владелец совершенно точно на учёбе сегодня не появлялся. Телефона мобильного нигде не было, скорее всего, Тэхён взял его с собой, но абонент вне зоны, дозвониться Мин так и не смог. В голове масса мыслей мешается с отборным матом, а на периферии сознания крутится очередное «это я виноват, его нельзя было оставлять одного». После этого вся нега, что теплилась где-то в солнечном сплетении после поездки к тётушке Мэй, пропала бесследно.

Страх, лёгкая паника, переживания, холодеющие стремительно кончики пальцев. Юнги понятия не имеет, где может быть Тэхён, если не в институте. Каких дел он мог наворотить? И чья кровь на полу? Видимо, была драка, но с кем? У Тэхёна нет друзей, которых можно было бы пригласить в гости и в пылу спора, переросшего в ссору расквасить друг другу носы. Допускать мысли о том, что без его ведома Тэхён под действием голода мог заманить к себе Чонгука, Юнги не хочет, но та упорно проползает червяком сомнения в мозг. И раз в доме никого нет, то стоит ли радоваться? Значит ли это, что ничего страшного не произошло или Тэхён вернётся ещё не скоро, потому что под покровом ночи поволокся закапывать чужой труп?

Из сумасбродных мыслей вырывает хлопок двери. Слышатся шаги, и Юнги тут же выходит в гостиную, застывая на месте. Тэхён не сразу замечает его, скользя рассеянным взглядом по осколкам кружки, и только после поднимает голову. Юнги успевает заметить огромный синяк под глазом, ещё один - на скуле, разбитые губы и разодранный подбородок, прежде чем Тэхён влетает в него, крепко обнимая. Судорожно обняв дрожащее, кажущееся сейчас таким хрупким тельце, Юнги утыкается носом в чужой висок и выдыхает тяжело, оглаживая нервно напряжённую, как каменная доска, спину младшего.

- Всё хорошо? - негромко интересуется он и чувствует, как младший отрицательно качает головой. - Ладно. Тэхён, посмотри на меня. Посмотри.

В голосе прорезаются стальные нотки, и Тэхён послушно отстраняется и поднимает виноватый взгляд. Обхватив его лицо ладонями, Мин внимательно осматривает все синяки и ссадины и вновь выдыхает тяжело.

- Так... Вот как мы поступим. Мне нужно съездить за кровью и заодно заехать на мойку, чтобы привести машину в надлежащее состояние. Это час максимум. Пока меня нет, ты приводишь дом и себя в порядок, выносишь мусор и дожидаешься меня, никуда больше не выходя. Всё ясно?

- Хорошо, хён.

И на самом деле не надо бы оставлять младшего наедине после всего, что Юнги увидел, но ему нужно привести мысли в порядок и остыть. Им поможет только продуктивный разговор, крики и ругань сейчас совершенно точно ни к чему. Поэтому Юнги поднимается в свою комнату, собирает необходимые вещи, прихватывает с кухни сумку для крови и покидает дом, забираясь в машину. Первым делом он связывается со своим человеком, если можно так сказать, из банка крови, который за приличную взятку заполняет ему контейнер под завязку и не задаёт лишних вопросов, потому что размер взятки чуть больше его двухмесячной зарплаты. Договорившись обо всём и сообщив, через сколько приедет, Юнги направился по привычному маршруту, попутно заезжая на мойку, где с его джипа нескончаемыми потоками моющих средств и воды смыли все упоминания о бездорожье. После он заехал в медицинское учреждения, в котором ему украдкой в подсобке сменили пустую сумку-холодильник на новую, доверху забитую пакетами с багряной жидкостью, а на обратном пути припарковался возле торгового центра, из которого вернулся с двумя пакетами продуктов. 

К тому времени, как Юнги переступил порог дома, там уже царили порядок и чистота. Из распахнутых окон веяло свежим воздухом, сквозняк носился по коридорам, выгоняя затхлый воздух, а с кухни доносился аромат кофе. Тэхён сидел за столом, подобрав под себя ноги, и через раскрытую дверь, ведущую на задний двор, наблюдал за котом, дремлющим в пятне света на лужайке. Вода с кончиков влажных волос капала на висящее на шее полотенце, растянутая футболка с короткими рукавами не скрывала нескольких синяков на руках. На шум он обернулся и попытался улыбнуться, но лишь добился того, что разбитая губа вновь треснула, пачкая сухую кожу рубиновыми бисеринками. Тут же влажный язык прошёлся по ранке, смачивая слюной. К вечеру, скорее всего, уже всё затянется и заживёт бесследно.

- Разбери пакеты и сумку и приготовь что-нибудь поесть, пока я в душе, - сухо отдал приказы Юнги, опуская пакеты на пол возле холодильника и покидая кухню.

Краем глаза он отметил поникшие плечи младшего, но на этот раз не собирался играть роль заботливой матушки. Перед отъездом он оценил состояние младшего и положение дел, взвесил все «за» и «против», чуть ли не графики и диаграммы расчертил, пытаясь вычислить, сколько у него есть времени, сколько Тэхён продержится. И тому нужно было делать только одно - держаться подальше от Чонгука. Но, видимо, это оказалось слишком сложным. Разумеется, Мин не знал наверняка, но задницей чувствовал надвигающиеся проблемы, а те могли быть связаны только с одним фактором.

- Глупый ребёнок. Господи, ну почему же ты у меня такой глупый? - раз за разом спрашивал у пустоты Юнги, подставляя лицо горячей воде, бьющей из душа.

Он так надеялся, что всё будет хорошо, что он вернётся, а здесь послушный Тэхён, который не усложнил им жизнь, сидя на попе ровно. Чёрт возьми, Юнги мечтал приехать, принять душ, выпить кофе и завалиться отсыпаться после долгой дороги, прижав к себе любимого дорогого человека, но нет. Вселенной, видимо, слишком скучно, раз она решила посмотреть, как два её чудесатых выкормыша будут справляться с очередной засадой судьбы. Поэтому вместо того, чтобы отдыхать, Юнги одевается и идёт на кухню, где младший послушным щеночком дожидается его за столом, где уже стоит приготовленная еда. Ничего сверхъестественного, манты и салат, но после длительной голодовки желудку кажется, что изысканнее и вкуснее блюда нет и быть не может. 

«Всё хуже некуда», - с безысходностью понимает Юнги, когда Тэхён спешно готовит ему кофе и открывает плитку шоколада.

За секунду грязная посуда со стола исчезает, Тэхён её вымывает и убирает в шкаф. Попутно младший интересуется, не слишком ли горячий кофе, может молока подлить или шоколадку другую достать. Много глупых вопросов и ненужной суеты. Чтобы Тэхён и переживал о том, понравится Юнги сделанный им кофе или нет? Пф. Не нравится - вали и сам себе готовь, выпекай, покупай, очищай и далее по списку. Но сейчас Тэхён шёлковый, весь такой услужливый, и Мин заранее готовится к тому, что совершенно точно ничего хорошего не услышит. 

- Хён, ты... Я звонил тебе много раз, но ты не брал трубку, - неуверенно пытается начать разговор Тэхён.

Его нервирует воцарившаяся на кухне тишина и тяжёлый взгляд старшего, поэтому он и пытается вывернуться, но Юнги облегчать его состояние не собирается, сам виноват.

- Разумеется. Ведь поездка дальняя, заряд в телефоне не вечный, а ты снова взял мой подзарядник и не вернул на место. Я тебе миллион раз говорил не трогать мои вещи, но тебе ведь плевать на мои слова. Так чего же ты удивляешься?

- Хён...

- Замолчи. Замолчи, Тэхён, я ничего не хочу слушать. Сейчас я хочу лишь добавить ещё пару синяков твоему лицу.

Кружка с громким стуком опускается на столешницу, бьётся о керамический бок находящаяся внутри ложка, а тишина становится звенящей, такой громкой, что в ушах пищит противно. Тэхён хочет оправдаться, хочет сказать хоть что-нибудь, но Юнги смотрит яростно, так, словно едва сдерживается от того, чтобы схватить его за волосы и приложить головой о стол.

- О чём ты, мать твою, думал? - шипит змеёй Юнги и подаётся вперёд, щуря яростно глаза. - Я оставил тебя всего на несколько дней, а ты уже влип в неприятности. Наверняка прогуливал, хуи пинал, сидя дома, а после что? Гостиная перевёрнута, пол кровью залит, соседи жалуются на шум и грохот. Какого чёрта ты устроил? Тебе давно не пять лет, чтобы вести себя, как безмозглый ребёнок. Ох, о чём это я? Ведь в пять лет ты был намного смышлёнее, чем сейчас. Что такое, Тэхён, с веками мозги отсыхать начали?

Чего Юнги не ожидал, так это того, что Тэхён взбеленится. Снесённая кружка разлетается вдребезги, остатки кофе уродливыми кляксами расползаются по дверцам тумбочек и холодильника, стекая мутными потоками на пол. Вскочив на ноги, Ким всем телом перевешивается через стол, хватая старшего за футболку и дёргая на себя.

- Не строй из себя невинность, хён. Всё произошедшее - твоя вина. Это ты пропадаешь каждый раз в неурочный момент, бросая меня наедине с природой. Это ты тогда в парке даже не удосужился проверить, сдох покусанный мной мальчишка или нет! Это ты никогда не рассказывал мне о чёртовой связи, обо всех этих ощущениях и чувствах, которые накроют с головой, если только попробовать кровь человека. Ты никогда не рассказывал, ты не учил меня, ты только раз за разом смотришь на меня свысока и делаешь вид, что являешься моим ангелом-спасителем, который подчищает за непутёвым человечишкой.

Резко отпихнув от себя Юнги, Тэхён выпрямился и сделал шаг назад, сжимая кулаки.

- Ты не понимаешь, да? - оскалился он. - Разумеется, не понимаешь, ведь жрёшь только из чёртовых пакетов! Что ты можешь знать о настоящем голоде? Что ты можешь знать о том, что я чувствовал, когда по твоей указке продолжал ходить в этот ебучий институт и чувствовал его? Я слышал стук его сердца, даже когда мы были на разных этажах, и никакая донорская не помогла утолить голод. За первые же два дня, что тебя не было, я потерял себя и натворил дел. Хочешь знать, что я сделал? Я позвал его в гости, я его вывел и нарвался на драку, а после в очередной раз разгрыз его шею. И, поверь, это было незабываемое ощущение. Его кровь, такая горячая, терпко-металлическая, такая сладкая для меня, желанная. Я бы выжрал его до последней капли, если бы не грёбаные воспоминания, накрывшие с головой. Я видел всё. Как его избивали, как родной брат подставлял в школе, как не раз отвешивала затрещины мать, как отец выдрал его ремнём на восемнадцатилетние за то, что он пришёл домой слегка пьяным. Я чувствовал его боль, стыд, обиду, ненависть, ярость, бессилие, от которого внутри взвивалось желание запереть эту ебучую семейку в квартире и поджечь к чертям. 

Громкую речь прервала пощёчина. Хлёсткая, звонкая, она опустилась на щеку Тэхёна, оставляя на ней отпечатки пальцев. В ту же секунду вновь повисла тишина, но на этот раз она была уже иной. Ледяная, наполненная презрением и яростью. Ким только сейчас осознал, что наговорил много лишнего, но было поздно. Юнги смотрел на него, как на последнее ничтожество, как на пустое место.

- Только не плачь, бедняжка Тэхён, больно ударенный судьбой, - скорчил жалостливое личико Юнги, картинным жестом стирая воображаемые слёзы. - Столько всего наговорил, бедняжка, как же тяжко тебе живётся. И как же это удивительно, ведь ты для своей жизни не делаешь нихрена.

Негромкий вскрик, и Тэхён распахивает в испуге глаза, когда его одним рыком опрокидывают на столешницу, сжимая пальцами за горло, из-за чего лёгкие тут же заныли от невозможности наполниться воздухом. Но Юнги и не думал ослаблять хватку, наклоняясь к самому лицу и с садистским удовольствием наблюдая, как бледнеет чужое лицо.

- Кажется, ты зажрался, Тэхёна-я, - ласково шепчет Мин в чужие губы. - Совершенно зажрался. Ты не делаешь ничего, только приезжаешь на всё готовенькое, а ещё и рожу кривишь в недовольстве. Жильё? Вопросы решаю я. Кровь? Вопросы решаю я. Документы, паспорта, кредитки, банковские переводы накопленных денег? Решаю я. Вопросы с жизнью, с поступлением и работой, с историей для прикрытия? Решаю я. Ты же не делаешь ничего. Ах, нет, как же это я забыл? Ты ведь ноешь. Ноешь постоянно, что ненавидишь толпу, что тебе не нравится подчиняться устоям общества, что тебе не хочется учиться. Тебе бы лишь в поле валяться, бабочек ловить да на звёзды любоваться. Ты не думаешь о том, откуда берутся деньги, одежда, еда, кто оплачивает счета. Ты не думаешь, Тэхён, и ты не чувствуешь благодарности, принимая это всё как должное. 

Слегка ослабив хватку, парень замолчал ненадолго, наслаждаясь тем, как беспомощно смотрит на него Ким слезящимися глазами, а после перевёл взгляд на сумку-контейнер. Вспомнились слова Тэхёна о донорской крови, и Мин оскалился, вновь ловя взгляд напуганных глаз.

- Говоришь, я не понимаю? Это ты нихрена не понимаешь, Тэхён. Ты не знаешь ничего о чувствах, эмоциях, простых радостях жизни. Ты понятия не имеешь, каково это - любить человека, связанного с тобой человека, который помнит тебя только по заметкам в дневнике. Ты и представить себе не можешь, как больно, как отвратительно становится на душе, когда в один момент ты радуешься чужим улыбкам, а в другой этот человек смотрит на тебя испуганно, плачет, умоляя не трогать, отпустить. Говоришь, я пью только из пакетов? Да что ты обо мне знаешь вообще? Ничего. И да, я не рассказывал тебе, потому что ты такой идиот, что даже не поймёшь. Никогда ты не сможешь понять, какового это - видеть страдания и испуг любимого день за днём, каково это - решиться оставить его ради его же спокойствия и счастья. Каково видеть его раз в три или четыре месяца, наслаждаясь его крепкими объятиями, чтобы через секунду впиться клыками в шею, зная, что у тебя есть минут двадцать, чтобы убраться и не напугать его до фантомного сердечного приступа.

Когда чужие руки перестают держать, Тэхён не может найти в себе силы, чтобы сдвинуться. Внутри всё колотится, он так сильно напуган, а ещё с каждым чужим словом понимает, что нужно прервать, нужно попытаться обнять и вымолить прощение, но Юнги не смотрит на него, отходит к двери, ведущей на задний двор и устремляя пустой взгляд в никуда.

- Скулишь, жалуешься, что голод гложет, что чужой пульс в ушах стучит. Боже, боже, ужас-то какой, - язвит Юнги и вновь оборачивается. - А представь, каково жить на расстоянии тысячи километров и слышать чужое сердце. Чувствовать эмоции, ощущать чужое счастье, делить горе. И знать, что я сижу на диване в этом чёртовом доме и держусь лишь потому, что помню его нежные взгляды, а он где-то там даже не вспомнит моего лица, если не взглянет на фотографию. И это не год и не два, Тэхён. Я живу так уже несколько веков. Живу один, потому что так ему будет лучше, и держусь за тебя, потому что не даёшь мне опустить руки. В каком-то смысле я выбрал тебя, уехал вместе с тобой, чтобы дарить тебе любовь, пусть и немного другую, которую не могу подарить ему, но... Всё в пустую. За три дня, что я был с ним, я получил намного больше, чем за последние годы, проведённые с тобой. Капризничаешь, выделываешься, упрекаешь, умничаешь, хотя ни черта в этой жизни не знаешь и не понимаешь. Я так устал от этого.

Юнги не слушает чужих окриков, не обращает внимания на руки, пытающиеся схватить его и не дать уйти. Из-за этого лишь вскипает глухое раздражение, и Мин отталкивает младшего с такой силой, что тот падает на пол, проскальзывая по ламинату и врезаясь в диван. И всё равно внутри что-то ёкает, когда слух улавливает болезненный скулёж и сдавленный всхлип, но Юнги не позволяет себе остаться. Надоело. Тэхёну давно пора снять розовые очки и повзрослеть. Поэтому он покидает дом, даже не удосужившись нормально дверь закрыть. Забираясь в машину и заводя мотор, парень краем глаза видит, как на крыльцо выбегает Тэхён, но и не думает останавливаться. Машина срывается с места, и Мин даже не думает сбавлять скорость. Он не знает, куда едет. Наверное, просто вперёд. 

***

«Чонгук, ты куда запропастился? Эй, возьми трубку!».

Это уже восьмое сообщение от Намджуна, но Чонгук не реагирует. На набережной на удивление пустынно, хотя обычно даже пасмурная погода не мешает многочисленным влюблённым парочкам прогуливаться вдоль реки. Оно и к лучшему, Чонгуку сейчас чужие косые взгляды точно не нужны. Помятый, избитый, потерянный. Парень совершенно точно не желает отвечать на чьи-то банальные вопросы о том, всё ли с ним хорошо и не нужно ли позвонить его родственникам. Интересно, почему всегда так? Когда тебе действительно нужна помощь, люди тебя десятой дорогой обходят, а когда ты хочешь побыть один, то все так и липнут.

Сейчас Чонгук совершенно точно хочет побыть один. После всего произошедшего накануне нужна перезагрузка, и он бы даже напился в хлам от безысходности и неспособности понять, что происходит в его жизни, если бы не отсутствие денег, паспорта и незнание этого района. Чёрт знает, где здесь можно накидаться хотя бы пивом. Да и разве алкоголь решит проблемы? Нет. Поэтому по-хорошему нужно добраться в общежитие, привести себя в божеский вид и... Что дальше делать, Чонгук не знал, но хотя бы начальные пункты неоконченного плана выполнить был в состоянии.

Поднявшись со скамьи, парень неторопливо побрёл вперёд, надеясь найти где-нибудь остановку. Не желая придаваться мрачным мыслям, он даже начал свои шаги считать, да только это не помогало. Раз за разом он вспоминал, как пришёл к Тэхёну, их разговор и драку, а после - болезненный укус. И если раньше Чонгук мог списать всё на наркотики или психическую нестабильность, то теперь это будет сделать сложнее, ведь парень видел, точно знает, что своими глазами видел появляющиеся у Тэхёна клыки. Чёрт возьми, это если и можно списать на протекающую крышу, то только на свою собственную.

Но больше этого парня волновало то, что он чувствовал в тот момент. Да, было больно, да, было очень страшно, по-настоящему страшно, когда Тэхён вцепился клещом и под ухом раздались эти мерзкие хлюпающие звуки, чавканье, жадные судорожные сглатывания. Но дело не столько боли, сколько в том, что Чонгук опять видел то, о чём успел позабыть. Много разных воспоминаний, все болезненные, мерзкие, которые он давно запер где-то глубоко внутри себя, не желая вспоминать.

Самым отвратительным было то, в котором отец его бил. Чёрт возьми, Чонгуку в тот день исполнилось восемнадцать, он праздновал с друзьями, всё было так хорошо, а после он пришёл домой, и отец как с цепи сорвался. Выпорол его, как сопливого малолетку. Кажется, именно тогда Чон и возненавидел его. Это не было чем-то явным, не было ссор и скандалов. Та самая тихая ненависть, страшнее которой нет ничего. Не потому, что человек, на которого она направлена, может рано или поздно «случайно» исчезнуть с лица земли, нет. Просто это чувство отравляет, разъедает изнутри, уничтожает всё хорошее, что связывало когда-то с тем, кого ненавидишь. Обида всегда сильнее привязанности, плохие моменты отпечатываются в памяти ярче, чем хорошие. 

Чонгук нашёл способ жить с этим. Он просто старался подавить эти воспоминания, зацикливаясь только на счастливых моментах, но их с годами становилось всё меньше и меньше. И именно сейчас, в это самую минуту, пока он бредёт по пустой узкой улице меж частных домов, он вдруг понимает, что отправка его в Сеул не была подарком родителей, которым что-то в голову ударило в очередной раз. Нет, они просто от него избавились. Он же такой плохой, непослушный, унылый, ничем не интересующийся. А вот его брат - совсем другое дело, такой весь из себя успешный, активный, имеющий многочисленные хобби. И в этот момент ревность брата кажется совершенно идиотской. Боже мой, да если бы его хотя бы любили, то был бы смысл подставлять его всё детство, сваливать на него свои косяки, но вот сейчас Чонгук вдруг понял, что, кажется, был и вовсе просто случайностью. Мать ведь всегда говорила, что желала одного единственного ребёнка. А ещё она была ярой противницей абортов.

- Ты - неудачник, Чон Чонгук, - с усмешкой говорит сам себе Чонгук и осматривает улицу, на которую вышел.

Да, он неудачник. И ведь жил же всю жизнь в своих иллюзиях, всё было хорошо, а теперь... Теперь в его жизни один сплошной беспорядок, который не желает подчиняться своему хозяину и утихать. Вот так за одни сутки жизнь перевернулась с ног на голову, жестокая правда ударила по лицу. Ты никому не нужен, Чонгук, ты всего лишь папина осечка, мамина оплошность. И никто не желает с тобой дружить не потому, что у них своих друзей навалом, нет. Просто ты им не интересен. Скучный, унылый, жалкий. Да кто бы захотел с тобой общаться? Намджун? Так он всегда был доброй душой, у него же чуть ли не каждый месяц дома появляется подобранная бездомная зверюшка, которую он выхаживает перед тем, как сдать в приют для животных. И ты для него такая же зверюшка. И что с тобой будет в конце заранее известно. 

- Хён, стой! Хён, пожалуйста, остановись!

Когда слышится голос Тэхёна, Чонгук даже не сразу понимает, отчего тот так знаком. Вскинув голову, парень наконец-то осмысленным взглядом окидывает местность и понимает, что набережная, куда он сбежал из чужого дома около пяти утра, как только пришёл в сознание, находится не так уж и далеко от этого района. Вот та самая остановка, на которой накануне вечером они с Тэхёном вышли из автобуса. А вон и дом, в котором живут Юнги и Тэхён. Вот только, кажется, у них этим утром тоже всё наперекосяк пошло. Чонгук видит, как Юнги спешно обходит машину и забирается в неё, заводя мотор. В этот же момент крик повторяется, а на пороге появляется Тэхён. Парень срывается с крыльца, умоляет не уезжать, но машина срывается с места. И отчего-то внутри всё узлом скручивает, а в солнечном сплетении зарождается боль, когда Чонгук видит срывающегося за машиной Тэхёна. Тот в одной растянутой футболке и домашних штанах, лохматый, зарёванный, босой пробегает за машиной несколько метров, после падая на колени. Тишину улицы разбивает его громкий плач, переходящий в какой-то звериный вой, и Чонгук хочет уйти, хочет развернуться и сбежать, как сделал это утром.

Но не может.

И он идёт вперёд, не думая ни о чём, игнорируя громкие возмущения выкатившейся на крыльцо из соседнего дома престарелой аджумы. Подойдя к Тэхёну, который и не думал подниматься с асфальта, заливая его слезами, Чонгук без лишних слов подхватывает тщедушное тельце старшего на руки, прижимает к груди и направляется к распахнутой калитке.

- Он оставил меня, оставил, - заикаясь, повторяет раз за разом Тэхён.

И жмётся всем телом. Обвивает руками за шею, утыкается в неё распухшим от слёз лицом и всё шепчет, шепчет, шепчет. И эта беззащитность, эта разбитость и открытость не позволяют Чонгуку оставить старшего, не позволяют даже мысль допустить о том, чтобы уйти. Он разувается и проходит в гостиную, садится на знакомый диван, вернувшийся на своё место, и усаживает старшего к себе на колени, не желая отпускать. Тэхён и не думает сопротивляться, он вообще, кажется, не понимает, что происходит. Замолкает, перестаёт лить слёзы, но жмётся так близко, словно хочет слиться с чужим телом воедино. Чонгуку в какой-то момент кажется, что старший не дышит, и он наклоняется, заглядывая в чужое лицо. У Тэхёна глаза вновь привычного карего цвета, но они как будто поблёкли, покрылись мутной плёнкой. Пустой взгляд устремлён в пол, и в целом он напоминает большую бездушную куклу, которая послушно подчиняется рукам своего кукловода.

- Эй... Тэхён, посмотри на меня, - просил Чонгук.

И Тэхён смотрит. В глазах его проблеск осмысленности, а на губах - горькая улыбка. Губы дрожат, но глаза сухие, только покраснели сильно и веки опухли. Осторожно, словно боясь спугнуть, Тэхён поднимает руку и опускает ладонь на чужую щёку.

- Это так забавно, Чонгукки. Я дважды чуть не убил тебя, второй раз даже осознанно, но ты всё равно переживаешь за меня. Я чувствую твоё волнение, твой страх и желание закутать меня в плед и никуда не отпускать. Интересно, ты просто добрый безрассудный человек или это всё действие связи? Наверное, всё-таки связь. Юнги-хён, наверное, от души посмеялся бы, говоря, что это моя расплата за всё. Я ведь не понимал его, никогда не понимал и считал, что ему всё даётся легко и просто, но... Теперь я смогу понять. Ты ведь уйдёшь, Чонгукки, ты не будешь жить рядом с таким, как я. И тогда я пойму, что чувствует хён, ведь наша с тобой связь окончательно и бесповоротно вступила в действие. Это только моя вина. Прости? Я не хотел.

Чонгук не понимает совершенно ничего, но знает, сейчас не время для расспросов. Поэтому он лишь теснее прижимает к себе старшего, а после и вовсе ложится на диван, притягивая не сопротивляющееся тело к себе в объятия. Тэхён послушен, как тряпичная кукла, жмётся к боку, устраивает голову на чужом плече и утыкается холодным носом в шею. От этого мурашки бегут по спине, но Чонгук не отодвигается, лишь сильнее обнимает того за плечи, чувствуя, как и его самого обнимают поперёк груди.

- Я ничего не понимаю, хён. Совершенно ничего. Почему ты сторонишься меня? Почему меня к тебе так тянет? Почему тебя так и тянет прогрызть мне шею и почему, несмотря на осознание этого, я всё равно вернулся в этот дом, хотя изначально собирался просто сбежать обратно в Пусан? И почему рядом с тобой я вспоминаю то, что так стремился забыть? Почему в памяти то и дело проступают картинки из прошлого, от которых вновь больно и обидно? И почему я нашёл тебя в таком разбитом состоянии? Куда уехал Юнги и кто он для тебя на самом деле? У меня столько вопросов, что голова просто лопнуть готова. И всё это из-за тебя, Тэхён, из-за того, что ты появился в моей жизни. Так объясни мне, чёрт возьми, что происходит. Пожалуйста.

И Тэхён объясняет. Рассказывает обо всём, что знает сам, объясняет сумбурно и сбивчиво, повторяется часто и запинается, потому что волнуется, боится, что Чонгук не дослушает до конца и уйдёт, заявив, что Тэхён - псих, которому лечиться надо. Но Чонгук не уходит, Чонгук лишь поглаживает по плечу и иногда по волосам, слушает внимательно, хмурится и задаёт вопросы, когда что-то непонятно. В голове всё это не укладывается, мозг отказывается воспринимать полученную информацию, но в то же время Чонгук понимает, что верит. Не умом верит, а тем, что скрыто за солнечным сплетением. Он просто чувствует, что на этот раз Тэхён честен, как чувствовал его ложь, когда Ким рассказывал об их с Юнги родителях, об усыновлении и автокатастрофе. И это тоже ему совершенно непонятно, но он и не на паре по экономике, чтобы мозгами шевелить.

Когда Тэхён замолкает, часы показывают начало шестого вечера. В голове обоих всё ещё полная каша. Тэхён не верит, что Чонгук поймёт и примет, а ещё переживает сильно из-за того, что Юнги его бросил. Да, Мин не сказал этого, но ясно дал понять, и Тэхён не может винить его в этом. Он сам виноват, сам довёл старшего до края. Но в то же время Ким чувствует небывалое спокойствие и лёгкость. Они не его, принадлежат Чонгуку, который всё ещё не может поверить до конца, но зато смог примерно понять, какого чёрта у него в жизни творилось в эти дни. 

- Получается, мы с тобой связаны из-за того, что ты пил мою кровь, - неуверенно произносит Чонгук и растерянно рассматривает потолок. - Значит, если я правильно понял, тебе теперь через какой-то промежуток времени постоянно придётся меня кусать?

- Ты не обязан это терпеть, - так же тихо и неуверенно отзывается Тэхён и отстраняется. - Какое-то время я смогу пить донорскую кровь, просто в большем количестве, чем обычно, а потом... Я не знаю. Юнги-хён не рассказывал о том, что случается, если отказаться от крови. Наверное, с голода я вновь наброшусь на кого-то в бессознательном состоянии. Будешь кофе?

Не дожидаясь ответа, Тэхён поднимается с дивана и направляется на кухню. Чонгук не сразу, но присоединяется к нему, садясь за стол. Наблюдая за тем, как шатен крутится возле плиты, доставая кружки и насыпая в них сахар и кофе, Чон понемногу успокаивается. Главное, что они оба всё ещё живы и находятся в относительно здравом уме и трезвой памяти. Для того чтобы всё устаканилось, Чонгуку нужно всего лишь побыть одному, чтобы всё обдумать и взвесить, решить, что он просто с ума сошёл, раз верит психоватому Тэхёну, а после признаться самому себе, что и своя крыша тоже, видимо, протекает. Но это будет чуточку позже, а пока...

- Тебе молока побольше или поменьше?

- Побольше. И ещё одну ложку сахара.

... пока они просто выпьют кофе.

-9-

Юнги возвращается спустя две недели. Две долгие недели он мотался по городам и пригородам, ночуя в машине и питаясь фастфудом, пытаясь выкинуть все мысли из головы, забыть и забыться. И ведь получилось. Гуляя по незнакомым местам, часами просиживая в традиционных чайных домиках, предаваясь воспоминаниям и прошлых жизнях, посещая местные достопримечательности, Юнги наконец-то смог полностью остыть, переосмыслить почти все аспекты своей жизни и решить, что делать дальше. Вот только ничего нового он не придумал, возвращаясь обратно в Сеул.

Часы показывали начало одиннадцатого вечера, когда Юнги припарковался возле дома, не решаясь сразу покинуть салон автомобиля. Свет в окнах давал понять, что Тэхён дома, отчего на душе стало спокойнее, вот только следом пришли воспоминания о том, как младший заливался слезами, как бежал за машиной, умоляя не оставлять его. О чём Юнги вообще думал?

«Ты всегда оставляешь меня тогда, когда больше всего мне нужен», - нашептали воспоминания голосом Тэхёна.

Юнги тогда разозлился, но из-за чего? Не потому ли, что Тэхён был прав? Да, Мин делал это не специально, так складывались обстоятельства, но тогда... В тот день он был нужен Тэхёну, как никогда раньше, но оставил его намеренно. И что теперь его ждёт за закрытой дверью? Будет ли Тэхён ему рад? Или одарит безразличным взглядом? Расплачется или врежет? Спросит о чём-то или промолчит? Гадать бессмысленно, из-за этого лишь сильнее разрастается паника, и Юнги решается, открывая дверцу и покидая салон. Несколько шагов до калитки, ещё несколько - до крыльца. Дверь как всегда оказывается закрыта на ключ, и в душе просыпается надежда на то, что Тэхён ждал его, надеялся, что старший вернётся, а потому и закрывался на ключ, а не на щеколду и цепочку. Может быть, он сможет простить?

В доме ничего не изменилось, всё так же прибрано и тихо. Но это только на первый взгляд, потому что после Юнги замечает разбросанную обувь в коридоре и слышит звук работающего телевизора. Пройдя в гостиную, он видит полупустую коробку с пиццей и большую бутылку колы. Один из стаканов перевёрнут, лужа подбирается к краю стола, намереваясь начать стекать на пол, а со стороны кухни слышится какая-то возня. Без задней мысли Юнги пересекает гостиную и заглядывает в арочный проём, застывая тут же. По возвращению он ожидал увидеть, что угодно, но только не Тэхёна, обнимающего и целующего сидящего на столешнице Чонгука, обнимающего его в ответ.

- Мы за этим столом вообще-то едим, - непроизвольно срывается с губ.

Парочка тут же отлипает друг от друга, Чонгук смотрит испуганно, Тэхён - как будто глазам не верит. Но вот он дёргается с места, и Юнги почти чувствует, как кулак прилетает в живот, а после может только охнуть и подхватить под зад неугомонного Кима, который с разбега запрыгнул на него, оплетая всеми конечностями и обнимая так сильно, что рёбра затрещали. Тэхён не говорит совершенно ничего, уткнулся лицом в чужую шею и сопит громко. И Мин бы попытался разрядить атмосферу, отпустив очередную глупую подколку, если бы не горячие слёзы, начавшие капать ему на кожу.

- Я... Колу там разлил, пойду вытру, - заикаясь, сообщает Чонгук и сбегает, прихватив тряпку.

Как только он уходит, Юнги позволяет себе расслабиться. Подойдя к столу, он пересаживает на него Тэхёна и отстраняется, тепло улыбаясь, когда видит зарёванную опухшую мордашку младшего. Ким не отпускает, цепляется за его плечи и вновь притягивает к себе, крепко обнимая и громко хлюпая носом.

- Я так боялся, что ты не вернёшься, хён. Прости меня, прости. Я не хотел, чтобы так вышло, - шепчет судорожно младший, и Юнги гладит его по голове, по плечам и спине, прижимая крепче к себе.

- Это я должен просить прощение. Мы много чего наговорили друг другу, но я не должен был уезжать. Ты как никогда нуждался во мне, а я тебя бросил. Впрочем... Кажется, у тебя не так уж всё и плохо? - с улыбкой замечает старший и усмехается, видя чужие покрасневшие уши.

Они забывают обо всём на свете, устраиваясь за столом с кофе и шоколадом и рассказывая друг другу о том, что произошло за прошедшее время. Мин рассказывает о местах, в которых побывал, а Тэхён - о том, как рассказал обо всём Чонгуку, как тот избегал его какое-то время, а после сам же завалился в дом и заявил, что им нужно вместе подумать о том, как быть дальше. Чонгук всё ещё отказывался верить в то, что в его жизни появилось что-то «сверхъестественное», но связь делала своё дело, постепенно привязывая парней всё сильнее друг к другу. Было сложно, разумеется, но потихоньку они притирались друг к другу. На этих словах Юнги заявил, что видел уж, как они тут притираются прямо на кухонном столе. Тэхён раскраснелся и, смущённо отводя взгляд, признался, что ничего не смог с собой поделать, его к младшему тянет, а тот вроде как не особо-то и сопротивлялся, хотя вначале ещё пытался как-то отпихнуть, а после сам с головой пропал. 

- Первый поцелуй, а я всё испортил. Так вам и надо, - поддел Юнги, пряча улыбку за поднятой кружкой и залпом допивая кофе.

Они бы так ещё несколько часов просидеть могли, если бы не заглянувший Чонгук, о котором оба успели позабыть. Парень заявил, что у него последний автобус уезжает через пятнадцать минут, так что он уходит. Тэхён мигом растерял свои улыбки, смотря растерянно то на Чонгука, то на Юнги, и последний закатил глаза.

- Оставайся, мелкий, куда ты на ночь глядя. Но чтобы ночью не шумели, мне выспаться надо, завтра тяжёлый день, - со смешком произнёс старший и покинул кухню, поднимаясь к себе.

Пусть он и переживал за Тэхёна и за то, как будут развиваться их отношения с Чонгуком, но препятствовать не собирался. Кажется, в кои-то веки Ким счастлив, действительно счастлив, а ещё настроен серьёзно. А Чонгук... Ну, не самый худший вариант с учётом того, что парень не убежал с криками и воплями, а остался и даже поддерживал Тэхёна всё то время, что Мин шлялся, непонятно где. Да и чего кривить, Мин прекрасно видел, какие взгляды мальчишка кидает на Тэхёна, пока тот не видит. Может быть, Чон и сам ничего ещё не осознаёт, но нежность из него так и прёт, когда Тэхён рядом.

«Лишь бы всё у вас было хорошо», - загадывает небольшое желание Юнги, развалившись звездой на своей любимой огромной мягкой постельке.

И он почти засыпает, когда в коридоре слышатся шаги, а после дверь открывается, пропуская Тэхёна. Тот бесшумно пересекает комнату и осторожно забирается на постель, подкатываясь по привычке под чужой тёплый бок.

- Не боишься, что Чонгук заревнует? - смеётся негромко Юнги и принимается перебирать мягкие каштановые пряди.

- Мы ещё не в тех отношениях, чтобы он имел на это право. Но мне было бы приятно, - с улыбкой в голосе отзывается Тэхён, а после приподнимается, пытаясь разглядеть в темноте чужое лицо. - Хён, я... Я ему всё рассказал, совсем всё. И про твоего человека тоже...

- Чимин. Его зовут Пак Чимин, - глухо сообщается Юнги и выдыхает тяжело.

- Хён, Чонгук сказал... Он долго думал о том, в чём прикол всех этих видений, а потому и начал расспрашивать про тебя, сравнивать ситуации. Мы с ним... Мы говорили о том, что если это из-за нашей слюны в мозгу человека такой сбой происходит, то можно попробовать пить чужую кровь другим способом. Например, собирать её постепенно. Доноры ведь приходят в больницу и сдают определённую норму, у них берут кровь из вены. И Чонгук сказал, что, возможно, если ты так будешь брать кровь у своего связанного, то тот не будет ничего забывать, ведь вы не будете входить в контакт. 

Юнги не сразу понимает, о чём говорит Тэхён, но когда до уставшего мозга доходит весь смысл, Мин резко садится на постели. Чёрт возьми, почему он никогда об этом не думал? Тэхён тоже садится ровно, в темноте плохо видно его лицо, но не заметить сверкающую улыбку невозможно. На какое-то время повисает тишина, а после Юнги падает прямо на Тэхёна, крепко его обнимая. Ким смеётся негромко и обнимает в ответ, закрывая глаза. Кажется, только что он смог хоть немного отплатить хёну за его любовь и заботу.

А на следующий день мир будто окрашивается новыми красками. Чонгук с утра выглядит не выспавшимся и пилит Юнги недовольными взглядами. На дне его зрачков плещется ревность, отчего в неописуемый восторг приходит Тэхён, который каждые пять минут ненавязчиво обнимает младшего или ерошит его волосы. Мин же наслаждается чужим недовольством, потому что всегда любил подбешивать людей, а тут такой экземпляр, недовольный тем, что его «не парень», ведь они не встречаются, ничего подобного, провёл эту ночь в постели с Юнги, который вообще-то Тэхёну никакой не брат по факту. После они все собираются в институт, где Мина тут же тащат в деканат. Из него парень выходит спустя сорок минут и озаряет коридор счастливой улыбкой. Тэхён тут же оказывается рядом, спрашивая, в чём дело, и Мин честно сознаётся, что был поставлен вопрос о его отчислении, а он попросил вернуть ему документы прямо сейчас. Сначала Тэхён не понимает, после смотрит потерянно и заламывает пальцы, а затем ерошит волосы и улыбается. Слегка натянуто, не очень-то радостно, но...

- Ты только напиши, как доедешь, ладно? И если ничего не получится, то... А даже если и получится, ты всё равно обязан вернуться, чтобы взять меня и Чонгука на смотрины. Должен же я познакомиться с твоим связанным, - в самое ухо шепчет Тэхён и крепко обнимает.

И Юнги уезжает снова. Заглядывает по пути в больницу, приобретая всё необходимое и консультируясь с одним из специалистов, как и что правильно сделать, а после гонит без остановки, лишь пару раз останавливаясь на заправках, чтобы пополнить запас бензина и подремать пару часов. В деревеньку он приезжает в разгар дня, и в который раз удивляется тому, как же мирно в этом месте. Яркое солнце, голубое небо и буйство зелени вокруг. Здесь хоть когда-нибудь бывает плохая погода? Бросив машину, парень срывается на бег и несётся вперёд с такой скоростью, словно за ним волки гонятся. Вскоре впереди показывается знакомый заборчик и колодец. Взгляд скользит по небольшому огороду и цепляет соломенную панамку.

- Чимин!

Мальчишка отрывается от грядок и поднимается, растеряно смотря на перепрыгнувшего забор Юнги, несущегося прямо на него. У парня на щеке след от земли, во рту огромная клубничина зелёным хвостиком торчит наружу, а шорты такие короткие, что можно было и не одевать. И, кажется, он сказать что-то хочет, спешно прожёвывая ягоду, но не успевает, потому что налетевший Юнги подхватывает его на руки и кружит, кружит, кружит до тех пор, пока Чимин смеяться громко не начинает. 

- Юнги-я? Юнги! Вернулся, проказник!

Тётушка Мэй всё такая же прыткая, рядом оказывается через мгновение, обнимает крепко. Чимин приглядывается, склоняет голову к плечу и улыбается солнечно.

- Хён? Юнги-хён, это ведь ты? - с любопытством спрашивает мальчишка и дарит очередную тёплую улыбку.

От неё ком в горле встаёт, и Мин лишь кивнуть может, улыбаясь в ответ. А после покраснеть, когда младший вдруг целует его в щёку. Тётушка Мэй тут же хлопотать начинает, подхватывает корзинку с собранной клубникой и уносится в дом, сообщая, что сейчас чай сделает и варенье достанет вкусное, как раз хлеб испекла. Но для Юнги сейчас нет ничего важнее Чимина, который, как только старушка скрылась в доме, крепко его обнял, повисая на шее. 

- Я совсем тебя не помню, хён... Но сейчас, когда ты рядом, я почему-то очень счастлив, - шепчет мальчишка, жмурясь довольно от пальцев, зарывшихся в его волосы.

Юнги ничего не отвечает, лишь прижимает Пака к себе крепче и целует в макушку, не скрытую больше упавшей на землю шляпой. Да, Чимин его не помнит, но это не беда. Если всё получится, они создадут новые воспоминания, а если нет... Впрочем, такого и быть не может. У Тэхёна ведь получилось заграбастать себе Чонгука? Получилось.

Вот и у Юнги тоже всё получится.

***

В тот момент, когда Мин садится за стол и делает первый глоток мятного чая, где-то в Сеуле Тэхён и Чонгук в очередной раз прогуливают пару, сбегая в парк. Усаживаясь на скамейку, Тэхён всё не может перестать улыбаться, из-за чего на него пялятся проходящие мимо девушки. Но когда к нему подбежала маленькая девочка и, краснея щеками, протянула конфету, Чонгук не выдержал и сгрёб парня в охапку, прижимая к себе.

- Перестань лыбиться, как идиот, на тебя все пялятся, - шипит недовольно Чонгук, но Тэхён лишь улыбается ещё шире, а после тычет его пальцем в щёку.

- Чонгукки, ты становишься таким милым, когда ревнуешь. И перестань меня так прижимать к себе, мы не встречаемся, - дует губы Ким и давится воздухом, когда Чонгук вдруг подаётся вперёд и коротко его целует в уголок губ.

- Значит, с этого момента встречаемся. А теперь перестань раздаривать свои улыбки.

В своём воображении Тэхён уже взорвался, осыпая всех вокруг конфетти и серпантином, но он может лишь прижаться к покрасневшему Чонгуку и уткнуться ему лицом в шею, пряча улыбку от уха до уха. 

- Это так странно на самом деле, - шепчет он спустя какое-то время. - Даже несмотря на то, что мы связаны, я всё ещё не могу поверить, что ты готов терпеть боль, делиться ею со мной, переживая детские кошмары заново, лишь бы не дать мне умереть. 

- Я тоже в это не могу поверить. Кажется, я не только латентный адреналиновый наркоман, но ещё и латентный мазохист, - усмехается Чонгук, но тут же становится серьёзным. - На самом деле это делает мою жизнь легче. Не знаю, почему, но переживая эти моменты снова, я как будто прощаюсь с ними, отпускаю. Просто всю жизнь копил это внутри, а теперь как будто выплёскиваю, освобождаю место. И пусть каждый раз это неприятно, пусть все эти эмоции обрушиваются, как цунами, становясь в стократ сильнее, чем были тогда, когда я их испытал впервые, мне всё равно после становится легче. Все мозгоправы как один говорят, что не надо ничего держать в себе, это угнетает, а я вот держал. Но ты помогаешь мне от этого всего избавиться, и даже дышать как будто становится легче.

Отстранившись, Чонгук обхватывает чужое лицо ладонями, заглядывая в завораживающие глаза. Тэхён смущается поначалу, ведь люди кругом, но вскоре сдаётся и ловит чужой взгляд, тепло улыбаясь. Поцелуй выходит мимолётным, лёгким и таким сладким, что внутри легко становится, словно в живот гелия напустили, и Ким улыбается в чужие губы. Может быть, потом эйфория схлынет, появятся проблемы, но это будет потом, а сейчас... Сейчас Тэхён счастлив. 

|End|