Небо Барселоны было мрачным, но не настолько сильно, как настроение Элины Демитрович и всех присутствующих на судебном заседании по делу об убийстве Мэрит Карраско. Обвиняемый — Арне Гальего. Любовь всей жизни Элины и отец ее еще нерожденной дочери.

Элина была на восемнадцатой неделе беременности. Она сидела на неудобном деревянном стуле рядом с мамой и сжимала ее холодную руку. По левую сторону сидел отец, который с тревогой смотрел на огромный зал, заполненный людьми.

Девушка не хотела поворачивать взгляд в сторону Линнеи, которая была бледной, как смерть. Рядом с ней не сидела Леони. Рядом с ней была только Паола, которая обнимала ее с жалостью и сочувствием. Четыре месяца. Четыре долгих месяца ожидания суда, когда каждый не мог найти себе места.

Жизнь Элины навеки изменилась и она осознала это в полной мере, когда живот начал расти. Когда она ощутила первые толчки ребенка и заплакала от того, что в такой момент рядом не было самого главного человека — Арне.

Линнея не общалась с ней. Даже не думала разговаривать, поддерживая диалог. Ей нечего было сказать девушке, да и она напоминала об Арне. Как и Леони. Линнея бросила ее спустя месяц после трагедии. Леони не приехала на суд.

Маркос сидел отдельно от всех. Смотрел на спину Элины, которая прижималась к матери, как ребенок. Он приехал специально на суд из Португалии, где никак не мог начать новую жизнь. Это была не его страна. Он смотрел на Элину, на ее страдания и чувствовал — его дом здесь. Он нужен в Испании.

В зал завели Арне. Он был скован наручниками, переодетый в деловой костюм. Он искал взглядом Элину и когда нашел, усмехнулся, заряжая ее невидимой верой, которая на самом деле душила. Элина еле сдержала слезы и только сильнее сжала руку Петры.

— Мам, я не могу, просто не могу... —сказала она и по ее щеке скатилась слеза.

— Мы можем в любой момент уйти. Если тебе станет плохо — сразу говори, не молчи, — напомнила Петра, заботливо гладя ее руку.

Рядом с ней сидел Филипе. Не хватало только Матео, которому не разрешил отец быть на суде. Филипе глянул на Элину. Он тоже хотел ее обнять и поддержать, но знал — сейчас это будет чересчур. Ей достаточно Петры.

Элина ощутила, как кто-то постучал по плечу и обернулась. Это был Маркос. Он наклонился к ней и прошептал:

— Все будет хорошо. Я в это верю.

На лице девушки появилась мимолетная улыбка.

— Спасибо. Я рада, что ты приехал.

— Теперь я никуда не уеду. Все же Испания мой дом.

— Значит, ты остаешься? — удивилась Элина, которая считала, что никогда больше не увидит парня.

— Да. Если нужна какая-то помощь — звони.

Джонас с подозрением смотрел на Маркоса. Внутри что-то кричало, что стоило предупредить Элину, но одновременно он знал — она уже взрослая девочка.

Суд начался. Элина наконец посмотрела на Линнею и они встретились потерянными взглядами. Обе девушки понимали, что оказались в этом не по собственной воли. Только это понимание не помогало. Не спасало.

Арне был на удивление спокойным. За четыре месяца в тюрьме он заметно похудел, его лицо осунулось, а синяки под глазами не сходили. Он постоянно думал об Элине, жил редкими ее приходами. Наблюдал за тем, как рос живот. Как она менялась. Внутри него все кричало о том, что ему не удастся быть рядом, когда появится их малышка.

Ему так хотелось просто оказаться дома рядом с Элиной, в ее объятиях, за просмотром фильма. Но все решил тот единственный момент, перечеркнувший будущее. Он сам сделал этот выбор.

Элина слушала внимательно, что говорили, но ничего не понимала. Все слова слова слились в какофонию звуков, а касания матери уже не успокаивали. Филипе подал ей бутылку воды, которую она осушила наполовину. Все вокруг плыло. Плясало в жутком танце.

Ей казалось, что заседание длилось вечность, хотя на самом деле всего два часа за которые решалось все. После которых небо станет еще мрачнее, ведь Элина понимала — с него не снимут обвинения, даже не смотря на хорошего адвоката.

Конец. Конец всему. Линнея хваталась за руку Паолы. Маркос, коснувшись плеча Элины, увидел, как она накрыла его руку своей. Наверное, в тот момент в этом чертовом зале все они были единым целым.

И это единство распалось, когда судья произнес — виновен и приговорен к десяти годам тюремного заключения.

Элина сразу расплакалась. Она упала в объятия Джонаса, задыхаясь в слезах. Он гладил ее по волосам. Арне увели, он глянул на любовь всей своей жизни, осознавая, что предал ее. Предал навсегда.

В коридоре, куда вышли все, Элина встретилась с Линнеей. Она не видела все четко из-за слез, но рассмотрела ее обескураженное лицо.

— Знаешь, не смотря ни на что мне искренне тебя жаль, — сказала Линнея.

— А мне нас обеих. Мы не заслужили такое, — ответила с трудом Элина.

— Ты очень изменилась. Тебе к лицу беременность. Уже знаешь, кто будет?

Элина кивнула и вытерла слезы.

— Девочка.

— Это хорошо. Желаю тебе всего самого лучшего, Элина. Ты заслужила быть счастливой.

Линнея, неожиданно для всех, обняла Элину. Даже опешил Маркос, который стоял в стороне и наблюдал за этим. Все понимали, что простила Линнея только Элину, а никак не Арне, на которого не могла нормально смотреть.

Все перевернулось. Мир никогда не станет прежним.

* * *

Спустя две недели Элина стояла в своей уже бывшей комнате, которая пустовала. Все коробки, заполненные ее вещами, уже были в огромной грузовой машине. Она переезжала в свою квартиру, которую ей арендовали совместными усилиями отец и мать.

Ее реальность уже была совсем другой. Она начинала жизнь с чистого листа, хотя хотела бы этого не делать. Спустившись со второго этажа, Элина увидела Филипе, который загружал ее последние коробки с хрупкими вещами в свой автомобиль, потому что сам осторожно хотел довести все целым. Элина замерла на пороге.

Филипе всегда был для нее вторым отцом. Заменял Джонаса идеально и стал лучшим другом, с которым она могла обсудить что угодно. Филипе развернулся к ней и заулыбался.

— Ну что, готова? — спросил он.

— Если честно — нет. Вроде, мне так хотелось переехать, стать полностью самостоятельной, но одновременно не хочется уходить отсюда.

— Ты же можешь в любой момент прийти. Жить будешь в двадцати минутах от нас. Мы же тебя не выгоняем.

Элина подошла к мужчине.

— Знаю, но мне так страшно... я осознаю, что не готова ко всем изменениям. Уже двадцатая неделя, а я отметаю любые мысли о том, что вскоре стану матерью. Мне не хватает Арне, — сказала она.

Филипе приобнял девушку.

— Я понимаю, но всегда есть мы. Хотя осознаю, что мы не замена Арне. Он все же отец... а я, вон, дедушка. Не думал, что им стану.

Элина рассмеялась.

— Придется тебе смириться с новой ролью.

— Как и мне! — послышался голос Петры позади и они обернулись. — Быть бабушкой в сорок четыре... Элина, ты меня шокировать никогда не перестанешь.

— Моя бы воля и ты еще долго смогла быть просто в роли моей мамы.

Петра тяжело вздохнула. Иногда ей казалось, что это она не доглядела за Элиной и допустила такое. Дала ей совершить такую же ошибку, как и она в прошлом. Но была ли это ошибка на самом деле? Петра бы никогда не отказалась от Элины или Матео. Если бы ее спросили, какая любовь была самой сильной в жизни, она бы без раздумий ответила, что к этим двоим.

Любовь родителя к ребенку — это нечто на другом уровне понимания.

— Когда я была беременна тобой, мне тоже казалось, что все вокруг рухнуло, как карточный домик. Особенно из-за наших отношений с Джонасом. Но ты же понимаешь, что все может измениться? Все вокруг такое непредсказуемое, что я не удивлюсь если ты в итоге будешь с Маркосом.

Элина сразу же раскраснелась и отвернулась от матери. Нервно помялась на месте.

— Я не буду с Маркосом. Мы с ним просто хорошие друзья, которые поддерживают друг друга.

— И именно его ты пригласила на новоселье, а не Леони?

— Ма-ам, не надо...

Петра рассмеялась и постучала дочери по плечу.

— Не буду больше, хорошо, — сдалась женщина.

— Но я признаю — меня даже немного пугает его интерес к моей беременности, — сказала Элина.

— Если что-то будет не так, ты скажи, я разберусь, — сказал Филипе.

От этой фразы внутри стало тепло. Она знала, все близкие окружат ее заботой, как только она попросит. Элина всегда любила свою странную семью, в которой когда-то было полно тайн, интриг и загадок. А сейчас, все казалось, что лежало на поверхности и каждый знал все о друг друге.

Элина ушла обратно в дом, желая зайти в комнату Матео. Она дважды постучала по двери и услышала разрешение войти. Матео лежал на кровати с планшетом и, как только увидел сестру, сразу отложил его.

— Ну что, Филипе загрузил последнюю коробку. Устала уже с этой волокитой, — пожаловалась Элина и упала на кровать рядом с братом.

— Зато будешь жить одна.

— Это не так круто, как кажется, учитывая мое положение — я уже начинаю ощущать одиночество.

— Так ты же никогда не одна, — подметил Матео.

Он был в смешной футболке с изображением из какой-то его любимой компьютерной игры, его волосы растрепались, а на руках были резиновые браслеты. Матео добродушно смотрел на сестру. Он всегда ее любил.

— Ты прав, но... но это другие ощущения. Конечно, они немного заглушились с возвращением Маркоса...

— Мне кажется, он к тебе неровно дышит.

— Ошибаешься. Он просто помогает мне. И не надо сводить меня с ним, как остальные. Я не хочу. Люблю только Арне и буду ждать его.

— И ты готова ждать его десять лет?

Элина пожала плечами.

— Возможно. Думаю, он бы меня ждал, если бы я была на его месте.

Матео хмыкнул. Он не был таким наивным и наоборот считал, что Арне сразу бы начал жить своей жизнью. Только вот Элина-то была такой, кто не откажется от своего выбора и закроет себя в комнате на столько, сколько понадобится.

Спустя несколько дней Элина, приготовившая обед, упала устало на диван в гостиной комнате. Вокруг еще не было уюта, мебели минимум, а белые стены будто кричали, что Элина в психушке. Еще предстоял долгий ремонт, с которым ей вызвался помогать Маркос. Его-то Элина и ждала на обед.

В квартире вкусно пахло лазаньей. Элина положила руки на живот, ощущая слабые толчки ребенка. Она усмехнулась. Дочь была слишком активной в последние дни.

Услышав звонок в дверь, Элина сразу пошла открывать и уткнулась на Маркоса, который стоял на пороге с огромным пакетом.

— Я купил тебе кое-что из еды, чтобы ты не тащила сама, — сказал он, проходя в квартиру.

Элина смотрела на него, замерев.

— Но я же могу заказать доставку...

— Да ладно тебе. Я уже все купил.

Он снял обувь и понес пакет на кухню. Элина молча следовала за ним. Парень поставил пакет на стол и начал выгружать продукты — помидоры, огурцы, паприка, куриное филе, макароны, оливковое масло...

— Спасибо тебе, — сказала она и Маркос замер.

— Не благодари, мне приятно знать, что я хоть как-то помогаю тебе.

Маркос достал последний продукт, это была пачка яблочного сока. Он глянул на плиту и присвистнул.

— Лазанья! Пахнет офигенно, — сказал Маркос и убежал мыть руки.

Элина лишь стояла на месте, будто растерявшись. Активность и вовлеченность во все Маркоса пугала ее. Может, Матео был прав?

Девушка прошла в гостиную и снова плюхнулась на диван. Маркос, без лишних слов начал хозяйничать, наложил лазанью в тарелки, налил им сока и принес к Элине.

— Ты не сильно устала за готовкой?

— Маркос, я беременная, а не больная.

— Просто подумал, что это тяжело...

— Все нормально. Тяжело было первые недели, когда был токсикоз. Сейчас он редкий, — сказала Элина и взяла тарелку в руки, начиная дуть на горячую еду, чтобы она поскорее остыла.

Маркос наблюдал за ее движениями так внимательно, что девушке стало неловко.

— Знаешь, я все хотел попросить тебя о кое чем, — сказал он.

— О чем же?

— Я могу потрогать твой живот?

Элина рассмеялась и кивнула. Маркос подошел к ней и, наклонившись, коснулся руками живота. Он ощутил то, чего не ощущал никогда. Это был особенный трепет, а когда Маркос почувствовал слабый толчок, вовсе дернулся.

— Не бойся так, она не кусается.

— Просто необычно. Никогда не трогал беременные животы. Это так мило...

— Вообще, я хотела с тобой серьезно поговорить, — внезапно сказала Элина.

— А, да? Говори, — сказал Маркос, которого такое заявление даже напугало.

— Мне кажется, ты неправильно понял меня сразу же и... начал трактовать нашу дружбу, как намек на что-то большее. Но это не так, прости. Я не готова отказаться от Арне.

— Я и не рассчитывал на это. Элина, разве я не могу тебе помогать без желания затащить тебя в постель?

Девушка замерла и следом пожала плечами, ведь думала, что Маркос только этого и хотел. Он улыбнулся и отставил тарелку.

— Я помогаю тебе, потому что мы друзья и потому что ты оказалась в хреновой ситуации. Я не делаю это с надеждой на отношения, не подумай. Для тебя сейчас главное — это дочь и я прекрасно это понимаю, как и все остальные. И твою любовь к Арне тоже понимаю.

Элина жалобно посмотрела на Маркоса, поджав скромно губы. Он сказал слишком милые вещи, от которых на ее душе сразу же стало спокойно.

— Спасибо за все. И... я хотела бы поделиться с тобой одной идеей, которая пришла мне в голову вчера ночью.

— И какой же?

Элина немного замялась, потерла руками по ногам. Задумалась об Арне вновь. О своей любви и такой же далекой надежде. Она угасала медленно, норовя когда-то исчезнуть.

— Я придумала имя для дочери.

— Ого, неожиданно! И как же ты ее назовешь?

— Ева.